Пушка заряжена, не стреляет
В лоб стоит, но не стреляет
Шутка заряжена, подстрекает сук.
© 10AGE
«Тарантулы не плетут паутин, мой друг...
Они поджидают и убивают свою жертву ядом.
Так будет и с тобой. Я все решил заранее».
Мужские голоса и глухое рыдание девушки... Глупый театр, что тускло доносился до его ушей. Легкая испарина выступила на коже — душновато.Небо, какой же фарс... А все из-за чего?
Темно-вишневые глаза со странным блеском изучают отражение в разбитом зеркале, что непонятно по какой причине вообще оказалось на этом миром забытом складе...Из-за чего?..
Хидан недовольно шикнул, поморщившись. Глаза снова опустились на пистолет в руках. Муляж, игрушка? Несколько прядок аккуратно уложенных волос все-таки небрежно спали на лоб. Кто вообще мог подумать, что наступит тот день, когда его... его... захотят прижать к ногтю. Что наступит день, когда Мацураси потащится на поводу у какой-то драной девчонки, которая станет вертеть им так, как ей вздумается: принудит выполнять ее желания, создавать театр ради достижения ее целей...Надо же, Хидан. Ты докатился.
Пепельноволосый небольно прикусил щеку изнутри, задумчиво проходясь пальцами по черному стволу огнестрела. Хуево — злость подбиралась к мозгу откуда-то из желудка.Откуда Изуми узнала его тайны?..
Откуда... Недобрый прищур на мужском лице. Ответ находит себя в тлеющем и одновременно закипающем мозгу.Сакура...
Только она одна могла рассказать своей бывшей подруге... когда они еще общались.
«Думаешь, Харуно, если делаешь пиздатый отсос, то я все тебе прощу и все ради тебя сделаю? Ради того, чтобы вновь ощутить твой язык на моем члене? Сакура, ты уже проебалась с Шисуи — не сказала мне сразу, что Учиха — кузен Изуми, и что он давно уже знает все о Пауках... Ты сказала мне об этом слишком поздно», — мысли, мысли, мысли.Харуно — дырка. Наглая дырка.
Однако... месть подают холодной. И он обязательно расправится с этой наглой девчонкой... когда-нибудь позже. Ведь сейчас... ему есть, чем заняться. В виске больно ударило изнутри. Хидан тряхнул головой. И опять несколько прядок светлых коротких волос спали на его бледный лоб. Да... Цунаде была бы в ярости, узнай она все его тайны, ведь для нее он строит из себя честного, верного и порядочного любовника... — на что только не пойдешь ради удовлетворения собственных амбиций и достижения личных профессиональных интересов. Внезапно хищный прищур. Руки убирают пушку за пояс. «Сакура, Сакура, Сакура... А ты ведь отдалась мне за членство в "Сети"... Так сильно хотела знать всё об Учихе Саске... В тебе ни грамма принципов...» Глаза скользнули вправо: небольшие просветы между рядами стоящих друг на друге бочек. Видны людские силуэты. Слышны речи, но Мацураси не обращает внимания на этот глупый и бессмысленный треп. Отсутствие причинно-следственных связей в постановочных речах раздражало. Ведь в реальных ситуациях все идет совершенно иначе. Хидан знал это точно. Желчь. Она расползалось по телу жгучей и в то же время разлагающейся массой. Ведь уже две пизды наебали его. Жестко. Нагнули. К слову, нечто подобное белобрысый спускал одному лишь Яхико — но у того был ЗОПИСМ и связи... С Каракуртом действительно опасно иметь дело: он мог пойти на многое, привлечь многих... раскрыть всех Пауков и остаться помилованным обществом. Таким был Яхико. И Хидан понял это поздно, когда исключить Каракурта было нельзя — тот знал слишком много. К тому же, у рыжеволосого была власть вне «Сети»: он с легкостью бросал вызов, совершал действия — например, после инцидента с Итачи изгнал Мацураси из ЗОПИСМ и получил за это одобрение общества. А тут же... Глава «Сети» проебался, да с кем! Недооценил двух Пауков-Вдов, что не имея никаких опасных связей просто-напросто грамотно распорядились информацией. А вокалист ведь считал, что он один такой умный. Властный. Злило ли это? О-о-о: от разрастающейся в теле ярости уже сносило крышу. Жуткая улыбка в который раз исказила бледные губы. Хищный блеск в темно-вишневых глазах. Парень двинулся на звук чужого разговора. Шел медленно, словно крадясь. Словно хищник, выбравший себе жертву.Ему уже было не впервой все бросать и начинать заново.
В этом он находил приятный азарт.
И плевать на отца — тот уже привык к безумным выходкам сына.
Хлопки. Мацураси аплодировал медленно, глухо. Выходил из тени, чувствуя на себе взгляд всех присутствующих. — Премьера этого спектакля была для одного тебя, Шисуи, — вокалист улыбнулся почти невинно. Остановившись напротив скрипача, но немного в стороне — чтобы не загораживать прицел Какузу. Ощутил за собственной спиной — девчачье протестующее мычание. Но Мацураси все равно. Он лишь выжидающе смотрит на человека перед собой: струнник выглядел достаточно напряженно, сосредоточенно. Словно вот-вот кинется вперед. И в то же время каменный. Хидана бы это позабавило, если бы не один раздражающий факт...Шисуи знает о Пауках всё.
Ох уж эта сцена, когда всем известны самые темные линии судьбы друг о друге,
но все молчат об этом, преследуя собственные цели...
Раскрываются крайне осторожно...
...ведь информация слишком ценная...
— Твоя двоюродная сестра, — наиграно задорно сверкнул лиловый взгляд, замечая, как на бледных щеках Учихи тут же проступил румянец злости: «Да-да, Шисуи, я осведомлен о вашем родстве», — узнала, как ты физически удовлетворяешь того, кого она безумно любит — Учиху Итачи. Узнала, какие грязные вещи ты делаешь с этим пианистом. Черные глаза брюнета расширились. Парень едва шатнулся назад. Спешно перевел взгляд с Мацураси на связанную позади вокалиста Изуми. — И тогда она обратилась ко мне, — Хидан вновь поймал на себе чужой взгляд, — с просьбой разыграть для тебя спектакль. Сказала, что ты кинешься ее спасать, что для тебя видеть, осознавать, как она физически и психологически страдает — невыносимая кара, ведь ты для нее как старший брат. Защитник ее и ее чести. Однако твоя кузина захотела возмездия, Шисуи, за все, что ты сделал... с Итачи. С ней... Хидан отвернулся, кивнув своим подопечным. Двое мужчин в черных балаклавах, спешно стали снимать веревки с брюнетки и доставать кляп из ее рта. Девичий взгляд, наполненный уже не наигранным тревожным непониманием, метнулся от Мацураси к кузену и обратно. Грудная клетка Изуми двигалась под спешным взволнованным дыханием. Девушка не понимает. Ведь они так не договаривались... Все должно быть по-другому... ее не должны сейчас отпустить... не должны открывать перед Шисуи всех карт...Однако вчера...
Брюнетка перешла дорогу не тому человеку.
— Изуми, я хочу проверить твою теорию по-настоящему, — голос вокалиста прозвучал как-то пугающе тихо. — Без всяких постановок, ограничивающих поле возможного, — девушка ошарашено вперилась в темно-вишневые глаза парня. — Раздевайся. Сердце пропустило удар. Все казалось слишком нереальным... — Нет, — Изуми слабо и как-то даже растерянно мотнула головой. — Раздевайся, — обаятельно хохотнул Мацураси. Но прозвучал более напористо. — У некоторых из моих подопечных давно не было секса. Они грубо трахнут тебя на глазах твоего кузена. — Нет, — изрекла брюнетка внезапно дрогнувшим голосом, смятенно вперившись в белобрысого. Её это топорное сопротивление забавляло вокалиста еще больше. Разжигало в нем еще сильнее огонь не то злости, не то странного азарта — его бледная рука скользнула за спину, вызволяя из-за пояса черный пистолет: — Я соврал, — улыбнулся Хидан. Выстрел громкий — пуля с пылью врезалась у самых ног Изуми, заставив ее в испуге отпрянуть и ошарашенно уставиться на Мацураси. — Все наши пушки настоящие. Заряженные. Не муляж, как я утверждал ранее. И да... все это я придумал заранее — я лишь играл в твою неумелую игру, Изуми. Ведь Сакура тебя давно сдала. А ты знаешь... я никому ничего не спускаю с рук.«Кроме этого ублюдка Яхико».
Коварный блеск в лиловых глазах.Все только начиналось.
— Я против насилия, — вокалист вяло пожал плечами, несколько уныло посмотрев на девушку. — Не хочу приказывать парням срывать с тебя одежду и брать тебя силой. Поэтому... — рука с пистолетом устремилась в сторону Шисуи. Хищная улыбка внезапно окрасила губы Мацураси, — ...поэтому, Изуми, ты всем нам устроишь маленький стриптиз и затем покорно отдашься моим парням. Иначе я пристрелю Шисуи у тебя на глазах, — ужасно, но именно то, что забавляло пепельноволосого. Услаждало его гордыню. Холодно. Шисуи чувствует как по его шее стекает холодный пот. С самого начала было ясно, что этим вечером все будет не на его стороне. Ведь идти в одиночку без какого-либо оружия — безрассудство. Но Учиха шел, чтобы Изуми не сделали плохо и не убили... чтобы задержать всех трепом до того, как... Шикамару что-нибудь придумает... Он же придет на помощь? Да? Да. По сторонам щелкнули автоматы.«...не провоцируй их...»
Парень попытался сглотнуть, но во рту тупая резь. Все здесь казалось сумасшедшим. Хидан... Изуми...Шисуи понимает, что за всем этим стоит именно она.
Что она все знает.
О нем... об Итачи...
И все это — месть ему — Шисуи?
Но...
Скрипач видит, как сейчас дрожит кузина. Более надрывно, чем минуту назад. Ее карие глаза мечутся по окружающим людям. Шисуи видит ее неподдельный страх...Что-то в ее плане пошло не так?
Да?
— Изуми... — позвал Хидан, нацепив довольную улыбку, замечая, как девушка вздрогнула сильнее, ошеломленно посмотрев на него, — ты же хорошая девочка, чистая? С тобой же можно без презика? А то мы как-то не взяли...Хидан обманул ее?.. И...
— ...Забыли также, как и ты забыла главное правило «Бойцовского клуба», — уже деловито изрек пепельноволосый. — Никто не должен знать о «Бойцовском клубе», — голосу Мацураси на мгновение вторил краткий басистый смешок зеленоглазого в белом капюшоне, но Мацураси не обратил внимания на своего телохранителя — Какузу. — А ты, Изуми, все растрепала своему кузену. Про всех нас. И кто знает, как Шисуи использовал эту информацию. Может, он выдавал себя за Паука и действовал от имени «Сети» без моего ведома? А, может, вставлял моей организации палки в колеса — например, удалил с телефона Сакуры интересный компромат? — Хидан недобро скосился на того, кого держал на мушке. — Раздевайся, Изуми. Иначе я выстрелю в него. Надрыв — Изуми срывается на отчаянный крик, внезапно заливаясь горячими слезами. Слишком больно. Невыносимо. Шисуи чувствует, как в нереальной боли разрывается его собственное сердце: все мысли лишь о том, что хочется кинуться вперед, остановить, защитить сестру, но... Понимает, что сделав хоть шаг — получит пулю. Упадет замертво, и тогда... Изуми уже точно никто не защитит. — Я сказал: раздевайся, — хищно зарокотал Хидан, мрачнея. — Иначе я стреляю в твоего братца на счет «три». Острая резь во рту. Сглотнуть было нечем. Шисуи едва отворачивается, заметив, как бежевая блузка упала под девичьи ноги вслед за юбкой — Изуми осталась в одном нижнем белье... Скрипач ощутил тупую боль где-то в груди. Это суровая, жесткая реальность...Наверное... впервые в жизни...
он так беспомощен.
— А-а, Шисуи, не отворачивайся, — хохотнул Мацураси, заметив движение парня, — смотри внимательно на свою сестренку. Запоминай. Наслаждайся: если захочешь передернуть — не сдерживайся. Иначе я буду действовать куда более радикально, — взгляд темно-вишневых глаз вновь обратился к брюнетке. — Продолжай нас радовать, крошка. Снимай лифан. Повиновение. Изуми трясло. Спускала бретельки. Плакала, просила, умоляла не заставлять ее делать этого. Но... в ответ лишь похабные мужские смешки и взгляды. Расстегнула крючок сзади. Шисуи слышит мольбы девушки, видит горячие слезы стекающие по бледным девичьим щекам и исступленному лицу сестры. Замечает как эти соленые капли, срываясь с подбородка, капали на бледную кожу шеи, стекая ниже — к оголенной груди... Изуми устремила глаза в пол, не находя в себе сил посмотреть на кузена... Стыд, отчаяние и... где-то далеко-далеко... на самой подкорке головного мозга:понимание, что в этом положении она оказалась по своей глупости...
...что она так безрассудно поддалось вспыхнувшему в сердце гневу, что родил весь этот план в одночасье, как она увидела у себя на почте компромат...
...что она так жестоко сыграла на чувствах своего кузена...
...что настроила даже Саске против Итачи, поняв инструмент, которым это можно сделать — Наруто...
...и, наконец, что считала, что сможет переиграть... Тарантула...
Бюстгальтер упал на пол. Давясь слезами, Изуми старалась прикрыть грудь руками и спадающими на плечи длинными волосами. Но вновь мужская усмешка и приказ убрать руки. — Ну, пусть хоть с сосками поиграет, — кто-то недовольно хохотнул сбоку. — У нас в программе куда более любопытное зрелище, — загадочно хмыкнул Хидан в ответ. — С ее сосками ты чуть позже сам лично поиграешь. А сейчас... Мацураси кивнул подчиненному в белом капюшоне, что молчаливо стоял рядом с девушкой. Изуми вздрогнула и заплакала сильнее, когда раздался звук расстегивающейся ширинки этого человека. И крепкая мужская рука зеленоглазого мужчины, облаченная в перчатку, надавила на женское плечо, заставляя брюнетку опуститься на колени. Сердце Шисуи порвалось от раздавшегося крика отчаяния сестры, осознающей, как и он, что сейчас произойдет... — А она не откусит? — сказал кто-то из наблюдателей. — Да, Изуми, — хмыкнул Хидан, — следи за своими зубами, а то показываешь их совсем не к месту и не тем людям... — намек. Улыбка: — Помни, если что — я выстрелю в твоего родственничка. Глядя на эти издевательства над сестрой, Шисуи ощущал, как пол медленно, но верно уходил из-под его ног. Картина была самая ужасная. Влажные от слез губы Изуми коснулись чужой полувозбужденной плоти... принужденно вбирая мужской орган... И снова... и снова... и снова... Чужая рука уже на ее затылке... Слышен томный мужской выдох. Пошлые звуки. Чей-то гадкий комментарий. Смешки со стороны. Шисуи шумно выдохнул носом, прикрывая глаза — он больше не мог выносить всего этого. Голова кружилась, но он стоял. Понимал, что уже... Плевать. Сейчас он просто бросится вперед. И все равно, что будет дальше. Он просто сделает все, чтобы спасти Изуми... Да... Прямо сейчас...раз... два...
Верещание полицейской сирены оглушительной волной раздалось снаружи здания. Красно-синие мигалки засверкали, проникая через окна внутрь склада. Дрожащий выдох сорвался с сухих губ скрипача:«Шикамару...»
— Требование покинуть здание с поднятыми руками, — голос Нары в динамике рупора снаружи, — и безоружными. Иначе — штурм. — Это... ожидаемо, — кисло сморщился Хидан, понимая, что именно Шисуи притащил на своем хвосте копов. Вокалист скосил взгляд на своих несколько засуетившихся подчиненных. Затем внимательно посмотрел на Какузу, что уже цеплял на бедра брюки — вероятно, мужчина разочарован, что минет прерван: — Все по плану, катера готовы к отступлению? — сощурился Мацураси. — Да, — отозвался телохранитель. Шик рации на груди другого мужчины: — Черный ход чист. — Отлично, уходим, — кто-то сбоку. Но пушка вокалиста все еще направлена на Шисуи. Хидан склабится, уже откровенно насмехаясь. Даже не торопится следовать за своими ретирующимися парнями. Белобрысого забавляет отрешенное, напуганное лицо скрипача.Почти предельное отчаяние, сжирающее душу, искажает лик аспиранта.
Как телохранитель Какузу тоже задержался: всегда рядом с вокалистом. Всегда — пока платят. Мацураси внезапно сделал пару шагов в сторону — к телу, уже практически без чувств лежащему на полу: Изуми раздетая в паре метров от Какузу. Ее взгляд мутно, но с отчаянием и страхом глядит на пепельноволосого снизу вверх. На дрожащих немного распухших девичьих губах — слюна, стекающая по подбородку, и не только она... В уголках глаз и на щеках — следы слез и сами слезы. — Мне кажется, Изуми, — несколько задумчиво изрек вокалист, — ты не вынесла главного урока — нельзя бросать вызов тому, кто сильнее и властнее тебя. Но я, — голос тише, глубже... уничтожающе: — так и быть, донесу эту яркую мысль до твоего тупого мозга снова. Выстрел. Черный взгляд Изуми устремляется к Шисуи. Ярко-красная ямка на лбу парня. Алая кровь стекает из отверстия. Испуганно-отдаленный взгляд кузена. Глухой сип, прежде чем он падает на колени. Валится на пол.Изуми не слышит удаляющихся шагов.
Смотрит на недвижное тело.
Тело родного человека.