Пианист

      Не терпится, чтобы планета раскололась на части, и космический вакуум при разорвавшейся атмосфере просто-напросто заполнил легкие — хочется не дышать совершенно.       В висках ощутимо нарастала пульсация боли. Учиха сжал кулаки, окинув взглядом группу друзей, но среди них нет нужного. Презрительно цокает языком. Резко удаляется прочь.       — Эй, Саске, — в спину ударяется громковатый голос Яхико, — ты не ответил по поводу концерта...       — Отвали, — шик в ответ, и брюнет стремительно скрывается за поворотом коридора.       «...не до тебя».       Хаотичная толпа студентов вокруг. Бесит. Бесят.       Казалось, что голова сейчас буквально рванет от пламенной лавы гнева, что выплескивал в эту секунду мозг в отношении всех событий, рухнувших на неподготовленное сознание молодого человека.       Но пианист двигается вперед, колко цепляя взглядом людей, то стремящихся куда-то, то стоящих на месте. Последние вымораживали особенно сильно — то ли от того, что имели единую с Шисуи специальность, то ли от того, что группа струнников находилась посреди узкого коридора не позволяя обойти не то, что их тела, но и массивные за их спинами футляры, в которых заключены скрипки, альты, виолончели и даже контрабасы. И кто вообще составил расписание так, чтобы эти студенты тусовались рядом с соседним кабинетом, где у Саске сейчас должна быть пара?!       — Узумаки! — выкрикивает Учиха, со скрипом пробираясь через массивные черные «гробы», предназначенные для струнных инструментов и переносящие их человеческие тела. Злой взгляд, наконец, вылавливает поодаль среди разрозненной толпы светлую макушку, находящуюся рядом... с красной?       «О, Небо... Её еще не хватало, — собственный голос закипает где-то внутри головы, и брюнет зло стискивает зубы. — Лишь бы не увязалась...»       Девушка, разговаривавшая с Наруто, также, как и светловолосый, оглянулась на оклик, поправив свои очки.       «Карин».       Ну конечно же...       — Саске-ку-у-н, — внезапно запрыгав на месте, гобоистка замахала подходящему человеку рукой. — Тебе наконец-то что-то от меня надо? — активно захлопала ресницами, кокетливо надув губки.       Но Саске, прежде чем схватить друга за шкирку и потащить парня в сторону, успел подумать, что младшая сестра Нагато, как всегда, слишком навязчива.       Пересекаться с ней совсем не хотелось: но этот Наруто... все надеялся найти семью и от чего-то думал, что одинаковая фамилия с этой красноволосой делает из него едва ли не такого же брата, каким ей являлся Нагато. Правда — младшего брата, так как Карин была на пару лет постарше.       «Если исходить из твоей логики, — как-то сказал Учиха блондину, — то Учиха Шисуи мне кровный родственник».       Наруто тогда грустно усмехнулся:       «Издевайся, сколько хочешь, — голубые глаза сверкнули странной горечью. — Знаю, тебе невозможно меня понять: ты всегда рос в семье, тебя всегда любили. У меня же этого никогда не было... я детдомовский, Саске. Но... у меня должны же быть родители или какие другие родственники... и я просто хочу их найти... Познакомиться с ними, наверное...»       «А если... они сдохли? Все. Разом», — вялая и такая холодная саркастичная улыбка; Саске стряхивает пепел, выдыхая серый дым. Ощущает на себе длительный и такой пронзительный взгляд друга...       «Я знаю, что только мама умерла... — Наруто немного отворачивается. — Из-за ее смерти я, собственно, и попал в детдом».       «Значит, других родственников у тебя просто нет. Иначе бы тебя оттуда забрали», — хочется сдерзить, что зачат Узумаки не ахти каким папашей или то, что мамка Наруто была не слишком высоких нравов, но Саске сдерживается. Видит, как плечи блондина двигаются вверх в вялом движении.       «Возможно, ты прав, — парень соглашается. И Саске замечает на чужом лице грустную улыбку. — А знаешь... — Узумаки устало прикрывает веки, — у моей мамы были красные волосы. Мне отдали ее фотографию, когда я выпускался из детдома... Возможно, я все-таки смогу найти ее родных. Может быть, была веская причина, по которой они меня так и не забрали... Думаю, у меня получится что-то выяснить, хоть знаю о маме немного: то, что ее звали Узумаки Кушина, и что она была пианисткой... — взгляд голубых глаз вновь обращается к черным. — Наверное... музыка у меня так же, как и у тебя, Саске — в крови. Генетика».       — Саске-ку-у-ун, — уже жалобно раздавался в спину Учихе голосок оставшейся в коридоре красноволосой Карин.       — Когда ты уже перестанешь тешить себя глупыми надеждами по поводу родства с этой тупой девчонкой?! — зло шикнул Учиха, крепко сжимая пальцами ворот Узумаки и таща Наруто за собой. Злость била по всем фронтам: внешним — Наруто, Карин и студенты-струнники; внутренним — Итачи, Шисуи. Все сливалось в одно большое монстрообразное чувство. И поддаваясь этому, Саске грубо пихнул блондина в учебный класс, где у них, пианистов первого курса, должна быть сейчас пара.       — Больно, Саске! — хрипнул парень, когда в этом агрессивном движении ушибся об угол парты, за которой сидели две одногруппницы. Но Учиха не унимался, а тащил дальше: в дальний угол кабинета, туда, где было меньше народу — лишних ушей, — ведь в этой аудитории помимо них, есть еще пять студентов. Правда, этим людям вряд ли вообще есть дело до обыденной вспыльчивости Саске: все уже привыкли к таким выходкам Учихи. — Эй! Да что такое снова-то?! — чуть громче Наруто. Но брюнет дернул Узумаки вперед, так, что блондин налетел на массивный подоконник просторного окна аудитории.       Голубые глаза ошарашенно — и в то же время негодуя — вперились в черный силуэт перед собой. И белобрысый резко двинулся назад, когда Учиха, устремившись вперед, уперся в горизонтальную поверхность подоконника руками по бокам от друга.       Наруто хотелось... как минимум, съязвить о том, что лицо Саске сейчас непозволительно близко от его, а... как максимум, кулак блондина чесался... заехать брюнету прямо в межглазье — какого хрена этот Учиха вообще вмешивается не в свою личную жизнь: Наруто может общаться с кем хочет и строить какие угодно планы и фантазии об обретении семьи! Но...       ...внезапно осознание бьет по светловолосой голове — понимание, что друг слишком напряжен, и, кажется, дело немного не в общении Наруто с Карин...       Учиха слишком не в себе. И вряд ли вообще сейчас уместно выражать в его сторону напористое возмущение.       Узумаки стискивает зубы, шумно выдыхает носом. Старается усмирить вспыхнувшую бурю в сердце:       — Что случилось-то? — уже более спокойно спрашивает он, пытаясь ненавязчиво заглянуть в чужие глаза. Но тут же замечает, как выжидающий взгляд Саске внимательно скользнул по его лицу: точно такой же как у хищника, решающегося напасть на жертву — сосредоточенный и внимательно оценивающий. Стало совсем неуютно. Наруто сконфузился.       Да, Учиха оценивал...

...ибо не был уверен, что поступает верно.

      Ведь за обычным человеческим желанием поделиться страшным было слишком много опасений.       Тяжело решиться.       Но хочется... разделить эту тяжесть с кем-то близким...       Саске хмурит брови. Зло играет желваками скул.       — Да что случилось-то, даттебайо?! — не выдержав напряжения, рыкнул Наруто, подавшись вперед, едва ли не схватив брюнета за грудки. Но вовремя опомнился — друг предельно напряжен, зол и может врезать. И Учихе будет срать на собственные руки, что ими еще, если что, в ближайшее время играть на экзамене. Удар Саске будет хорошим, в самую цель. И ему пофиг, что у Узумаки самого завтра концерт — и что с синяком на пол-лица не появишься на сцене, на публике.       — Мой брат — гей, — уже внезапно и едва слышно хрипнул брюнет. Уже только лишь потому, что казалось — он больше вообще ничего не скажет.       Учиха двинулся немного назад, доставая телефон из своего кармана. Палец пианиста заскользил по экрану.       — Ты, наверное... хотел сказать, что твой брат «пидорас», — Узумаки непонимающе заморгал, как-то криво, стесненно и внезапно тихо усмехнулся, неуверенно почесав свою светлую макушку. — Ну, знаешь, это не новость. Ты об этом уже который месяц твердишь и...       Закончить мысль не получилось: голубые глаза уже скосились к экрану протянутого гаджета.       Фотографии... видео. Итачи. Шисуи. Их поцелуи... секс в туалете?..       — Мне это показала Изуми, — напряженно изрек Саске, замечая, как Наруто меняется в лице — шок? Да, шок. — И я перебросил это себе на почту в тайне от нее с ее телефона. Еще она сказала, что она — двоюродная сестра Шисуи: но вот в это я не верю.       Черные глаза упали на грудь друга: Наруто стал как-то неровно дышать... Конечно, еще не так взволнованно задышишь, когда тебе предъявят столь неожиданный... и шокирующий компромат на людей... которых ты ни в чем подобном никогда не мог упрекнуть — это ошарашивает, и вся остальная информация просто летит мимо...       — Ты, блять, что, возбуднулся?! — Саске дернул руку с телефоном на себя, зло взглянув в бледное лицо, что с каким-то страхом вперилось в его глаза. — Вот так и делись с тобой...       — Я не... — блондин заморгал, но уже как-то ошарашено-непонимающе глядя на мрачный силуэт впереди себя. — Саске, я не... — разрозненные мысли тяжело вязались в предложения — необъяснимый ступор. Не сформулировать. С губ слетает лишь: — ...такой.       Учиха повел головой, вновь вперившись недовольным взглядом в напарника. Черные тени от небрежно спавших на лицо волос подчеркивали какую-то странную болезненность: несмотря на отсутствие ненормальной температуры, слабости и вообще каких-либо признаков ОРВИ или же ОРЗ — потухший взгляд, бессонные синяки под глазами, словно и неживой оттенок кожи...       Саске переживал, все время чувствовал, но не мог понять причины странного поведения старшего брата. Это истощало.       А теперь же...       Все слишком наглядно. Понятно.       — И... и что ты собираешься делать? — Узумаки все-таки выдавливает из себя.       — Не знаю... — тихо в ответ. Но тут же кислая усмешка. Саске мазнул взглядом в сторону. — Но если об Итачи узнает отец, то... нии-сан вряд ли останется в живых... Ведь это неправильно. Совершенно неправильно все, что заварил Итачи... — злорадный хмык.       — А если... он реально... полюбил?       — Ты охуел? — руки жестко пихнули в плечи, и Узумаки внезапно налетел на подоконник в очередной раз.       — Я всего лишь предположил, — решил проигнорировать грубое действие Учихи.       — Хуевое предположение, Узумаки. Мой отец про...       — А что в этом такого? — голубые глаза уставились в черные.       В ответ брюнет активно заморгал, усмехнулся и даже рассмеялся — дико, крипово: полгода назад Наруто истерил, что его поцеловал парень, а сейчас... «Что в этом такого?» И Саске почти тут же ощутил, как где-то на подкорке его сознания тихо шепнул голос Итачи:       «У Узумаки очень доброе сердце».       Либо Наруто просто дебил.       — Какое тебе вообще дело до Итачи? — негромкий голос светловолосого резко прервал смех, который словно и не принадлежал Учихе.       — В смысле? — Саске резко замер, раздраженно вздернув подбородок и неприятно осклабившись.       — Ну... до его... ориентации. Это же его дело, — совсем тихо.       Услышав это, брюнет резко дернулся вперед, вновь с шумом хлопнув по подоконнику по бокам от блондина. Наруто же грубо двинулся назад, опять чуть ли не вжавшись в окно спиной.       — Ты даже и не представляешь, — почти беззвучно двинулись губы Учихи, а черные глаза по-злому, по-хищнически сверкнули, — какой был скандал, когда брат рассказал родителям, что я тебя поцеловал, — Саске видел, как в некотором раздражении дрогнуло лицо Узумаки — да, хоть Наруто уже давно и простил за этот поцелуй, но возвращаться к прошлому не хотел: забыли и забыли.       Но Учиха вышагивал уверенной походкой к заблокированным воспоминаниям. Возвращался, находясь в реальном мире в запретной близости от блондина и нагло заглядывая в голубые глаза человека, желавшего просто убежать от всего подобного; парня, терпевшего все это, стиснув зубы. Терпевшего потому, что — друг?       — Итачи же тоже не отставал от родни, — уже как-то по-джокерски улыбался Учиха, не давая Наруто и слова вставить. — Он упрекал меня за неправильное поведение, а сам же... пустился во все тяжкие, — тихий выдох, голова внезапно упала на грудь. Иссиня-черные волосы, словно занавес, отгородили от внешнего мира. — Знаешь... а ведь он все время тусовался с Шисуи и кормил меня обещаниями. У него постоянно были отговорки. И он никогда не выполнял то, что обещал... пидорас. Ему всегда не до меня. Особенно в последнее время, которое он проводил с этим... скрипачом... Гребаный «образцовый» старший брат, ради которого в этой жизни делалось все! Итачи то, Итачи сё! Хуевый он образец для подражания! Разве я должен следовать этому примеру?!       «Я бы... хотел...»              Но чужая фраза:       — Нелогично, — холодный голос светловолосого был словно ледяная вода, окатившая голову. Учиха поднял взгляд на друга, на эти голубые глаза, глядящие теперь со странным прищуром. — Ты и раньше ворчал, что брат уделяет тебе недостаточно внимания. Но почему-то перестал мириться с этим именно сейчас. И я не думаю, что в ориентации Итачи дело. Так почему же, Саске? Почему ты так злишься на него? Может, из-за того, что у тебя появилась причина ненавидеть его еще больше? Причина, которую сейчас ты отчаянно скрываешь.       «Он... догадался?» — краткий смешок Учихи, брюнет при этом отводит взгляд. Замечает входящего в аудиторию препода: самое начало лекции — как удачно, что этот хмырь Ямато появился именно сейчас, давая возможность Саске уйти от дальнейшего разговора...       — Нет у меня других причин, Узумаки... — отстраняется, удаляясь к своему привычному месту за партой.       — Не обманывай меня, — вслед. — Вижу, что есть. Но не понимаю... какая.       Брюнет странно пожал плечами:       — Я же сказал: нет у меня других причин, Наруто...       

Первая причина: это ты. А вторая: все твои мечты.

© Игорь Николаев