Пианист

      Это был семейный ужин, в течение которого Итачи хотелось провалиться сквозь землю. И почему именно Изуми пришла к нему в голову? Почему он назвал именно ее? Ведь это крайне необдуманное и глупое решение.       Когда-то давно она была у него дома в гостях — заходила за нотами. Ее видела мать, младший брат. И сейчас все это вспомнилось: и Микото, и Саске рассказывали Фугаку об этой девушке то, какое благоприятное впечатление она произвела на них...       Итачи краем глаза поймал удивленно миролюбивое выражение Микото: наверняка, когда она пыталась помочь ему, увести из под грозного глаза мужа, она и не предполагала, что тема с девушкой раскрутится так сильно.       Жаль, что все это об его отношениях с Изуми — неправда. Но из присутствующих на семейном ужине об этом знает лишь один Итачи.       Сдержанный хитрый взгляд отца, взгляд, в котором читается учтивая похвала, согласие и любопытство. Наверняка, ему уже интересно посмотреть на эту Изуми, на ту, что избрал себе в спутницы старший сын.       Фугаку был слишком занят работой в Академии, музыкой, чтобы по-отцовски разговаривать со своими сыновьями о девушках, об отношениях с ними. От того Итачи казалось, что эта тема крайне интимная, не нуждающаяся в огласке, даже в тихом семейном кругу.       Единственный человек, с которым Итачи мог поделиться — был Шисуи: существо другой культуры, уличной, простой, невозвышенной. Но и то, пианист всякий раз чувствовал дискомфорт, когда скрипач заводил разговор о девчонках, о своих чувствах к ним. Словно это была некая табуированная тема. Но порой так нужен был совет человека старшего, опытного. Совет Шисуи.       «Хорошо, что семья до сих пор не знает о Темари», — тихо выдохнул Итачи во время ужина.       — Но Изуми — не первая девчонка братца, — внезапно хищно осклабился Саске, тут же ощутив на себе отрешенный, тревожный взгляд старшего. — Знаю, он долго встречался с Темари. Альтисткой.       — Правда? — уже нескрываемый интерес сверкнул в черных глазах отца: ведь теперь речь шла о той, что Фугаку знал более-менее хорошо — о струннице его оркестра. Старший Учиха даже и не подозревал, что эта девушка могла быть во вкусе Итачи. От того и прорастало любопытство узнать о сыне чуть больше, пускай даже так, через других людей.       — Да, — сухо ответил Итачи, признавшись лично. Но говорить больше совсем не хотелось. И вообще быть здесь, среди умилительно-любопытных-одобрительных родительских взглядов и коварной усмешки брата. Зачем Саске все это делает?       Ведь по поведению Итачи все понятно — ему крайне неприятно.       Но Саске все не унимался:       — Правда-правда. И закончились их отношения тем, что Итачи бросил Темари.       Зачем, Саске?       «Месть за то, что я вмешался в твою личную жизнь?» — пианист внимательно посмотрел на сидящего напротив младшего брата.