Пианист

      Приходилось держать душу в спокойствии, гармонии, умиротворении, чтобы поправиться ко вторнику. Итачи даже вспомнил философию дзен, которой увлекался когда-то давно, в юношестве. Получалось даже не реагировать на выкрутасы Саске, когда тот все-таки появлялся в поле зрения.       И.... глаза действительно почти восстановились. Лишь левый плоховал: давал тусклую нечеткую картинку.       Врачи, выписывая пианиста домой, говорили, что если проблемное око все-таки не придет в норму, то «потянет» за собой и более здоровый правый глаз — в человеческом организме так устроено, что зенки могут работать только в паре, и если один выходит из строя, то второй обязательно так же настигает слепота.       Но Итачи, конечно же, не сообщил лучшему другу о своей проблеме. Хотел меньше чужого волнения, да и к тому же... желал поскорее узнать чуть больше о младшем брате: Шисуи четко дал понять, что расскажет только тогда, когда напарник будет более здоров.       Хотя родителям все-таки пришлось сказать...       Пальцы плавно скользили по клавишам домашнего пианино: из-за всех свершившихся драматических событий учебная часть Академии перенесла Итачи некоторые экзамены на начало следующего семестра. Поэтому необходимо практиковаться, чтобы в будущем, через несколько недель, исполнить программу как всегда безукоризненно.       Было уже 8 вечера. Итачи слышал, как раздался сигнал домофона, как отец, бывший в это время дома, ответил на звонок, как впустил человека в подъезд.       Пианист оборвал свою игру мгновенно, бросился в коридор, наспех надевая обувь и верхнюю одежду.       — Мне не нравится, что в такое позднее время ты, будучи еще не до конца здоров, куда-то отправляешься, — Фугаку, недовольно смерив сына взглядом, сложил руки на груди.       — Я не один, — отозвался Итачи, едва пошатнувшись, выпрямляясь, — с Шисуи. Ты доверяешь ему исполнять сольную партию в концерте, вот и тут доверься. Со мной все будет хорошо. Он позаботится об этом.       — Мне было бы спокойнее, если бы тебя сопровождал Саске на этой прогулке. Но он сказал, что вернется с репетиции поздно ночью, — дирижер пропустил реплику сына мимо ушей. — В 11 вечера я пойду в филармонию встречать твою мать с концерта. Мы могли бы встретить тебя. Только скажи, где тебя забрать.       — Не стоит, — под бренчание входного звонка, Итачи кинулся к ручке, открывая металлическую дверь. — Я справлюсь сам.       — Еще раз добрый вечер, Фугаку-сама!.. — образ Шисуи спешно мелькнул в небольшом интервале спешно открывшейся и тут же закрывшейся двери.       Итачи выскочил из квартиры быстро. Схватив друга за рукав, помчался по лестнице вниз. Двигался больше рефлекторно, по старой памяти, ибо на глаза в этом коридорном сумраке надеяться было опасно.       Пианист очень спешил...       Он не хотел, чтобы отец узнал, что весь их «поход» с Шисуи спланирован ради рассекречивания Саске: Итачи меньше всего хотелось подставлять брата-лжеца — ведь в душе была надежда, что младший все-таки не вляпался в какой-то «криминал», порочащий не только собственную честь, но и честь семьи...       Что все это — лишь глупая забава Саске, не стоящая истинного родительского внимания и беспокойства.       Итачи искренне надеялся, что Саске зарабатывает деньги мирным путем.