Пианист

      «Сейчас или никогда».       — О, ты уже тут, — улыбнулся Канкуро, что так внезапно оказался рядом, ставя поднос с едой на стол.       — Я сейчас, — бросил Шисуи, стремительно удаляясь, лишь кратко мазнув взглядом по троице напарников — Темари уже была не одна и теперь не приходилось руководствоваться джентльменскими принципами, чтобы ее подменить: хорошо, что Канкуро и Конан уже подошли. Не пришлось их дожидаться.       Движения были стремительны, ловки: скрипач маневренно обходил оказавшихся на его пути студентов.       «Изуми... неужели ты решила через Саске поведать Итачи о нашей с тобой тайне?» — Шисуи знал слишком хорошо, что брюнетке не хватит духу явиться в больницу к его другу. Что ей не хватит храбрости соврать, чтобы обманным путем достичь пианиста, как это делал сам Шисуи.       Но то, что она решилась действовать, было слишком очевидным, ведь до этого она никогда не водилась в компании Саске.       Аспирант увидел, что Изуми заметила его: сидя за столом, замерла, ее глаза испуганно округлились, а несколько румяное улыбающееся до этого лицо резко побледнело.       Но... скрипач не мог просто так светить их знакомством: еще была надежда, что девушка пока ничего не рассказала. Однако... если это все же произошло, то...       — Привет, Саске, — Шисуи едва улыбнулся, склонившись к сидящему за столом пианисту. Положил ладонь на загривок брюнета, слегка сжал пальцы. Не дожидаясь скользкого, грубого приветствия, продолжил. — Вчера я был у твоего брата. Думаю, тебе известно, что у него дела паршиво. И, наверное, догадываешься, что Итачи во всем произошедшем винит именно тебя? — подло? Да, подло. Гадко? Безмерно. Скрипач сам был не рад вранью, но он не мог иначе. — Советую вообще не ходить к нему: твоему брату сейчас совершенно нельзя нервничать.       — Свали, Шисуи, — на бледном юношеском лице уже нет прежней улыбки, а темные глаза смотрят остро, холодно, требовательно.       — Все-таки ты и сам хорошо осознаешь свою вину, раз так и не навестил Итачи. Продолжай в том же духе.       Грубый хват сзади — Шисуи дернуло назад, прежде чем парень почувствовал, как его одежда на груди уже намоталась на чужой кулак: голубые глаза Узумаки недовольно изучали его лицо.       — Ты слышал, что сказал Саске? — нахмурился блондин, совершенно не страшась, что оппонент старше лет на семь, выше и, вероятно, даже сильнее.       — Наруто! — порычал Саске, подрываясь со своего места.       — И вообще, какое право ты имеешь говорить такое?! — негодуя, прошипел Узумаки скрипачу, игнорируя обращение друга.       — Полное, — стиснув зубы пророкотал Шисуи, несильно пихнув блондина, высвобождаясь тем самым из хватки. — Итачи дорог мне, и я не позволю ему страдать, — внезапно появилась ухмылка, странная грустная, но немного напоминающая оскал. — Тебе же знакомо это чувство, Наруто, ведь сам сейчас защищаешь своего лучшего друга. Так же, как и я защищаю своего, — черные глаза Шисуи переместились за плечо Узумаки, к бледному напряженному силуэту брюнета. — Ты понял меня, Саске. И если Итачи тебе действительно дорог, то ради его здоровья ты не явишься к нему.       Аспирант внезапно скользнул взглядом по двум обеспокоенным девушкам: задержался на Изуми чуть дольше.       И... ушел.       — Да... — сочувствующе выдохнула Сакура, посмотрев на подругу, — тяжело тебе с ним.       — Что?! — оборвав взгляд с удаляющегося струнника, встрепенулся Наруто. Посмотрел на брюнетку, с которой был знаком первый день. — Ты его знаешь?!       — Вроде того... — нехотя, уклончиво и глядя куда-то в сторону, отозвалась девушка.       — А ты знал об этом, Саске? — не унимался Узумаки.       Учиха не ответил.