Часть 36
8 января 2022 г. в 01:00
Какой смысл во всем этом, если он не был искренен с самого начала?
Оказавшись в полной тишине, Итачи закрыл глаза. В принципе, большой разницы не было — тьма оставалась тьмой, света почти не было, что так, что так. Но врачи пророчат, что через две недели все изменится, и он поправится. Однако самому Итачи слабо в это верилось: жгучая и стреляющая боль в черепе; глаза видят чуть дальше собственного носа пятнами, расплывчато и почти полностью в монохроме.
«У меня для тебя подарок, Итачи... ...я вот тут стикеры наклеил с подписью каждого цвета... ...Не знаю, насколько ты теперь дальтоник, поэтому подписал все на всякий случай».
Какой во всем этом был теперь толк? Во всех этих подписях, если он не может их прочитать?
Что-то горячее обожгло правую щеку. Сердце пропустило удар.
«Кровь?»
Пальцы дотронулись до влажной дорожки.
Глаза посмотрели на руку, пытаясь разглядеть субстанцию, что должна была окрасить подушечки пальцев, но... ничего не разобрать.
Попробовать на вкус? Пальцы дотронулись до едва высунувшегося языка: нет, это не специфический металлический привкус, а... соленый.
«Слеза».
Больно. Слишком.
И выхода совсем нет.
«...раз речь пошла о твоем брате, — вновь раздался где-то в глубине сознания голос лучшего друга, — я кое-что узнал о нем. Но скажу тебе, только когда ты поправишься. Будет стимул быстрее прийти в норму».
— Саске, — Итачи произнес тускло, сдержанно, и, самое главное, вслух, что стало для него самого неожиданностью.
Но в голове уже пролетали картинки последних дней, которые от драматично-больничных событий отошли на второй план. Но сейчас вновь напомнили о себе...
Что с Саске? Где он? С кем связался?..
Старое, но слишком сильное чувство обожгло внутри все: чувство старшего брата, и это ощущение в самом сердце. Эмоция, которую пианист носит в себе с самого рождения Саске...
Итачи должен выжить, выкарабкаться, вернуться к прежней жизни, сделать все, и чего бы этого не стоило. Все, чтобы разобраться в судьбе любимого младшего брата.