Пианист

      Цветастый кед, ступая по припорошенному снегом асфальту, едва ли с силой шибанул по какой-то пустой скрюченной банке энергетика — в этом проулке было слишком темно, чтобы разглядеть под ногами хоть что-то. Свет заката был лишь впереди: он манил, притягивал, звал и мерцал своим фиолетово-красным цветом между тесно возведенными зданиями.       Саске уверенно шагал вперед. Но дернулся, когда откуда-то сбоку раздался истошный кошачий крик, и значительно ускорился, когда из крупного мусорного бака, мимо которого он как раз проходил, раздалось жуткое человеческое кряхтение.       Учиха уже тысячу раз проклял Орочимару, точнее дом, в котором как раз жил этот педагог. Жуткое мрачное здание со входом, расположенном в глубине темного проулка: Орочимару был слишком занят, чтобы заниматься с Саске в Академии, от того все их занятия всегда проходили во внеурочное время и дома у именитого пианиста.       Учиха и сегодня пошел на занятие, даже несмотря на все события, случившееся накануне. Пошел, чтобы лишний раз не думать о брате...       «Дурак», — все-таки шикнул Саске, когда образ Итачи невольно всплыл в его голове, и не понятно, то ли он так обозвал родственничка... или же вовсе самого себя.       Оранжевый свет заката уже был близок.       — Ай! — внезапно вскрикнул впереди женский голос.       Учиха замер лишь на мгновение, чтобы в следующую секунду прильнуть к каменной стене здания. Медленно двинулся вперед.       — Ты не сделаешь этого, — внезапно проговорил... знакомый мужской голос?       Саске осторожно выглянул из-за угла, увидев на просторной широкой улице слишком знакомую человеческую фигуру, стоящую к нему спиной: и молния больно ударила в голову...       Шисуи.       — Мне больно, Шисуи. Отпусти... пожалуйста, — пролепетала стоящая напротив скрипача девушка, не сводя с него испуганных глаз.       Шисуи...       «Черт, — выругался Саске, — этот тип. Такой же дотошный, как и брат. Главное не попасться ему на глаза».       — Отпусти... — вновь пролепетала девушка, лицо которой так же казалось Саске каким-то знакомым, — ...иначе я закричу, что... ты насилуешь меня...       Мужская хватка ослабла, и брюнетка тут же дернулась назад.       — Ты не расскажешь Итачи... — изрек аспирант, и Саске уловил в этом голосе жуткий холод, который, вроде, никогда не слышал до этого... — ...о нашей с тобой связи...       «Связи?! — черные глаза Саске в удивлении расширились. — Какого хера тут происходит?! И почему брат не должен знать об этом?»       — ...ведь, если скажешь, — продолжал струнник, — то лишишь Итачи какого-либо выбора вообще...       — Не иди за мной, — обеспокоенно изрекла брюнетка, — и не звони мне больше.       Она спешно попятилась назад, пока, наконец, не развернувшись, побежала вниз по улице.       И только в тот момент, когда она скрылась за поворотом у здания, Саске вспомнил, где и когда ранее видел эту девушку.       И как он вообще мог ее забыть?