Redemption

Натаниэль

— Эй, Кевин, спорим на половину апельсина, что я смогу удержать эту ложку без рук и рта, – заявил Натаниэль, размахивая ложкой перед Кевином. Кевин усмехнулся и переложил апельсин на другую сторону своего подноса. — Мне абсолютно все равно. — Давай, – снисходительно сказал Рико. Натаниэль приложил ложку к носу, а затем резко поднял руки. Он удерживал её несколько секунд. — Та-да! – воскликнул он, отчего ложка с шумом упала на поднос. — Ты такой ребенок, – проворчал Кевин. — Неправда! Через две недели мне исполнится тринадцать! – заявил Натаниэль. — Я буду подростком, как и ты! Рико протянул руку, схватил апельсин Кевина и переложил его на поднос Натаниэля. — Никогда не меняйся, Гаки, – сказал Рико. Кевин нахмурился. — Вы двое невыносимы. Рико безмятежно улыбнулся ему. Натаниэль показал Кевину язык и принялся чистить апельсин. — Кто-то идёт, – пробормотал Кевин. Помощник Тецудзи целеустремлённо шагал к их столику. — Приказ прийти, – сказал он, когда подошёл достаточно близко, чтобы его услышали. Рико и Кевин послушно встали, чтобы последовать за ним. Мастер часто звал Рико, чтобы увидеться с ним, а Кевин всегда его сопровождал. Натаниэля часто не учитывали, поэтому, когда помощник посмотрел на него и сказал: «Ты тоже», тот удивился. Он быстро сунул оставшуюся часть апельсина в рот и встал, чтобы последовать за ними. — Смотри, не подавись, – сказал Кевин. — Ведите себя нормально, – предупредил Рико. Оба замолчали и последовали за Рико и помощником Тецудзи в кабинет Мастера. — Вы хотели нас видеть, Мастер, – сказал Рико, когда они втроём вошли в комнату. Тецудзи, скрестив руки, стоял перед своим столом. Что-то не так. Слева от него стоял мальчик, выше и шире Кевина, хотя тот был самым высоким и широким из трёх Мальчиков-Воронов. У него был злобный хмурый вид, а рукавом рубашки он прижимал обильно кровоточащий нос. — Рико, это Жан Моро. Твоя задача – исправить его поведение, – объявил Мастер без прелюдий. — Да, Мастер, – неуверенно ответил Рико. — Натаниэль, – продолжил Тецудзи, как будто даже не услышал Рико. — Он будет твоим партнёром. Ты позаботишься о том, чтобы он не потерпел неудачу на корте. Натаниэль изобразил удивление. Он прожил в Эверморе два с половиной года без партнёра. Он оглядел истекающего кровью мальчика с нескрываемым интересом. — Да, Мастер, – сказал Натаниэль. А что ещё он мог сказать? — Свободны, – Тецудзи махнул им рукой, словно отгоняя мух. Рико и Кевин тут же повернулись, чтобы уйти. Натаниэль попытался последовать за ними, прежде чем понял, что Жан не двигается. — Ну, давай же, – позвал он. Он понятия не имел, почему мальчик хотел стоять истекающим кровью в кабинете Тецудзи. К тому же он догадывался, что разбил ему нос именно Тецудзи. Жан посмотрел на него и не двинулся с места. Натаниэль не хотел делать лишних движений, особенно когда Мастер стоял рядом. — Рико, – окликнул того Натаниэль. Рико повернулся и заметил дилемму Натаниэля. Он нахмурился и зашагал обратно в комнату, пока они с Жаном не оказались вплотную. Жан, который был почти на тридцать сантиметров выше Рико, не выглядел впечатлённым. — Шевелись, или я заставлю тебя пожалеть об этом, – предупредил Рико. Сам того не замечая, краем глаза Натаниэль пытался наблюдать за Мастером. Скорее всего, он не обрадуется, если Рико не сможет привести Жана в порядок. Кевин безнадежно стоял в холле, поэтому Натаниэль огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь. У ног Жана стоял чемодан. Он, должно быть, был Моро. Натаниэль сделал шаг вперед и потянулся к нему. Может быть, если бы он просто взял его и начал выходить, Жан последовал бы за ним и у Рико не было бы причин показывать Мастеру, что он не может заставить Жана подчиняться. Жан замахнулся на Натаниэля, но тот легко увернулся. Он никогда не позволял себе подходить настолько близко к кому-то, чтобы было невозможно уклониться от удара. Жан потерял равновесие из-за пропущенного удара, поэтому, когда Рико в отместку ударил его кулаком в живот, оказался на полу. Схватившись за живот, он опустился на колени и застонал. Краем глаза Натаниэль заметил движение Мастера. Он не смог подавить вздрагивание, когда тот достал знакомую богато украшенную трость и направился к ним. Когда к нему подошёл Мастер, Рико заметно напрягся, но не протестовал и не вздрогнул. За неподчинение наказание было еще хуже. Однако вместо того, чтобы ударить Рико, Мастер усмехнулся и бросил трость к его ногам. — Не опаздывай на тренировку, – сказал он. Тецудзи вышел из кабинета, даже не оглянувшись на них. Кевин, который все ещё был в коридоре, неловко поклонился ему, а затем поспешил обратно в комнату. Жан осторожно поднял глаза, когда Рико наклонился, чтобы поднять трость. Младший Морияма слегка сжал её, как будто прикосновение к ней напомнило ему об синяках на спине. — Будешь вести себя нормально, или мне правда нужно ее задействовать? – спросил Рико, поднимая трость. Находясь на полу, Жан рассматривал троицу. Вместо ответа он плюнул Рико в ноги. Рико поморщился и взял трость Мастера поудобнее. — Хорошо. Я полагаю, мы идём трудным путем. – Первая неделя Жана была тяжёлой. Конечно же это означало, что неделя Натаниэля была такой же ужасной, потому что они были партнёрами. Жану запретили ходить в столовую на вторую ночь после инцидента, когда полная миска овощного супа оказалась на коленях Кевина. Так как во время приемов пищи их отправляли в комнату, Натаниэлю удавалось есть только то, что Рико и Кевин тайком приносили ему. Их наставник избил Жана за то, что тот писал все задания на французском и вообще отказывался выполнять какие-либо работы по японскому. Натаниэля, по крайней мере, большинство этих наказаний не затрагивали, поскольку наставник больше заботился об их индивидуальных достижениях как учеников, чем о парной системе Воронов. Но хуже всего Натаниэлю было на корте. Экси было его самым любимым занятием во всем мире, причиной его существования, а он боялся ходить на тренировки. Быстро стало понятно, что у Жана есть некая предрасположенность быть защитником, но он был чрезмерно агрессивен и не следовал указаниям. Апогеем всего этого стал вторник следующей недели, во время дневной тренировки, когда Жан категорически отказался участвовать в тренировочном матче. Тецудзи мгновенно оказался перед ними. — Рико, Натаниэль, – рявкнул он. — Я думал, что сказал вам разобраться с этим, – сказал он язвительно по-японски. Ни Рико, ни Натаниэль не ответили. Что они могли сказать? Говори, не говори. С Мастером это не имело значения. — Если вы не можете его приструнить, я покажу вам, как это делается. Внимательно смотрите. Жан не понимал ни слова, о чём говорил Мастер, поэтому был ошарашен, когда трость врезалась ему в щеку. Он схватился одной рукой за лицо, а вторую вытянул, словно отражая новый удар. Мастер ударил его в живот, и Жан рухнул на землю, пытаясь защитить себя. Натаниэль, Рико и Кевин съежились от нанесённых ударов в спину Моро. Жан просил о пощаде задолго до того, как Мастер был доволен. Натаниэль знал, что́ с ним произойдет, ещё до того, как Тецудзи повернулся к ним лицом. — Натаниэль, – потребовал он. У него перехватило дыхание, но он, едва остановившись, послушно подошёл к Мастеру. Оказавшись достаточно близко, Натаниэль развернулся и встал наготове, лишь слегка дрожа от ожидания. – Остальная часть тренировки прошла немного размыто. После того, как Мастер разобрался с ним, Натаниэль был не в состоянии играть против Рико и Кевина, а Жан едва мог стоять. Стало легче, когда Тецудзи с отвращением ушел, предоставив капитану Воронов заниматься остальной тренировкой. Затем тренировка закончилась, и в наказание за их скучную игру Жану с Натаниэлем приказали закрыть корт на ночь. Когда команда ушла вперёд них, Веснински отозвал Рико в сторону. — Всё нормально, Гаки? – спросил Рико, хотя они оба знали, что это было не так. Натаниэль задумчиво закусил губу. — Мне нужна твоя помощь.

Жан

Жан был зол. Вся его жизнь перевернулась с ног на голову за считанные дни. Он знал, что с его отцом что-то не так. Жан не был идиотом. Он был достаточно взрослым, чтобы понимать, что некоторые бизнес-проекты потерпели крах. Поскольку семья Моро работала под началом Мориям, Жан не имел права унаследовать бизнес своего отца. Технически его отцу вообще не разрешалось вовлекать его в дела семьи. Но Жан все ещё рос с твердым пониманием того, что его отец делал всё ради семьи, даже если он никогда не пачкал руки. Поэтому, когда его отец подошёл к нему и сказал, что ему нужна помощь, Жан, по понятным причинам, отнёсся к этому с подозрением. Он любил свою семью, и его отец пообещал ему, что это вопрос жизни и смерти. Он ничего не понимал, пока сделка не была совершена. Жана продали, чтобы выплатить долг. – После тренировки Моро помогал Натаниэлю собирать мячи, подметать и полировать полы корта. Из-за ноющего тела и усталости это заняло больше времени, чем следовало бы. Веснински на этот раз не сказал ему ни слова, за что тот был ему благодарен. После этого они долго стояли в душе, позволяя горячей воде унять ноющие мышцы и синяки. По правде говоря, Жану было немного жаль, что Натаниэля наказывали всякий раз, когда он делал что-то не так. Но его партнер никогда не плакал и не жаловался, поэтому Жан думал, что он, скорее всего, к этому привык. Они в тишине вытерлись и оделись, и Жан без суеты последовал за Натаниэлем в их комнату. Сегодня он не мог дождаться возможности упасть в кровать. Сон был единственной отсрочкой, которую он получал от этого ужасного кошмара. Когда они вошли в комнату, Моро был застигнут врасплох. Их ожидали Рико и Кевин. Прежде чем он успел среагировать, мальчики схватили Жана за руки и затащили в ванную. Его бесцеремонно усадили на стул, руки чем-то вроде веревки связали за спинкой стула. Скорее всего, она использовалась для сеток клюшек, а это означало, что разорвать их было довольно затруднительно. Но он все равно пытался. Он боролся изо всех сил, а они болезненно впивались ему в запястья. — Спасибо, ребята, – сказал Натаниэль. — Я ваш должник. Жан взглянул на них. Натаниэль улыбался жуткой улыбкой, от которой всем было некомфортно. Маска Рико была на месте. Жану было трудно понять его настроение, когда у него было такое лицо. У Кевина было невозмутимое выражение лица, но в его глазах читался намек на дискомфорт. Жан уже знал, что Дэй боялся только боли и насилия. Он невольно напрягся. — Отчаяние тебе не к лицу, – сказал Натаниэль. Его голос был на удивление холодным и жестоким. Их с Жаном глаза встретились. На лице его партнёра не было ни страха, ни неуверенности. — Жаль, конечно, что до этого дошло, но мне нужно кое-что тебе показать, – тихо сказал Натаниэль. — Ты же меня слушаешь? Прекрасно. Натаниэль снял рубашку. Он провёл по нескольким шрамам на своей груди. Жан, конечно же, видел их раньше. Трудно было их не заметить, когда дважды в день они вместе принимали общий душ после тренировок. — Я знаю, что ты видел их, – сказал Натаниэль. — Ты когда-нибудь задумывался, откуда они? Он провёл по особенно неприятному шраму, который окружал его ключицу. — Понимаешь, мой отец очень строгий человек. Детей должно быть видно, а не слышно, да? И не дай бог, мне к нему прикоснуться. Я совершил ошибку. Однажды я играл в гостиной. Грубо говоря, мне не разрешали выносить игрушки из спальни, но я не осознавал всех последствий. Он ударил меня, и я упал. Он поднял меня и снова ударил, и я упал. Когда он ударил меня в третий раз, я протянул руку и схватился за него, чтобы удержаться на ногах и не упасть. Но это было запрещено. Мне не разрешалось касаться его. Он потащил меня на кухню и полоснул меня ножом прямо здесь. После этого моей матери пришлось зашивать порез. Я больше никогда не совершал этой ошибки. Мне было пять. Жан увидел отражение собственного ужаса в лицах Рико и Кевина. Он предположил, что до этого они не слышали эту историю. Однако улыбка Натаниэля даже не дрогнула. — Когда мне было шесть, мой отец решил, что мне пора научиться обращаться с ножами. Он был слишком занят, чтобы учить меня лично, поэтому попросил свою помощницу сделать это. Она была нетерпеливым учителем и наказывала меня каждый раз, когда я совершал ошибки, – он провёл по мириадам штрихованных шрамов, которые проходили от его плеча до пупка на левой стороне. — Это от нее. И, наконец, он положил руку на странную отметину от ожога на плече. — Когда мне было семь, полиция приехала допросить моего отца. Пока я жил с ним, такое часто случалось. Моя задача заключалась в том, чтобы, когда они приходят, сидеть тихо и спокойно. Я, должно быть, слишком дергался, потому что как только они закрыли за собой дверь, он выхватил утюг из рук моей матери и прижег меня им. Я до сих пор помню, как выглядела кожа, когда отслаивалась от металла. Жан побледнел. Позади Натаниэля Рико сжал губы в жёсткую линию, а Кевин выглядел в секунде от рвоты. — Утюг кажется немного лишним, но… Странный звук заставил Жана взглянуть на Натаниэля. Он достал, черт знает откуда, раскладной нож. Он оценивающе посмотрел на лезвие, поворачивая его в руках так, что он тускло блестел. — Натаниэль! – запротестовал Кевин. Жан не должен был отворачиваться от очевидной угрозы в комнате, но что-то в высоте голоса Кевина привлекло его внимание к другим мальчикам. Кевин смотрел на Рико. Конечно. В конце концов, реальная власть была у Рико. Глаза младшего Мориямы выдавали его неуверенность, и на мгновение Жан подумал, что он позвал его, чтобы положить этому конец. — Тише, Кевин, – успокоил его Рико. — Но- — Я сказал: тихо, – огрызнулся Рико. Кевин послушно закрыл рот, но не был рад этому. У Жана скрутило живот. Возможно, Рико не совсем согласен с тем, что планировал с ним сделать Натаниэль, но похоже, что он не собирался прекращать это. — Смотри на меня, – Натаниэль прижал нож к рубашке Жана. Он даже не осознавал, что его партнёр так близко к нему подошёл. — Впредь не отвлекайся, – Натаниэль произносил каждое слово медленно и опасно. Его улыбка была такой же широкой, как и холодной. У Жана перехватило дыхание. Он замер. Натаниэль приподнял воротник и аккуратно разрезал ножом рубашку. Легко. Жан знал, что его кожа разрежется легче, чем плотный хлопок. — Как ты думаешь, что мне сделать с тобой? – спросил Натаниэль. Он провел ножом по коже Жана от основания горла до пупка. Это было почти больно, но лезвие не повредило кожу. — Не думаю, что мы слишком многого от тебя просили, – продолжил Натаниэль. — Ешь, выполняй школьные задания, участвуй во время тренировок. Ни одна из этих вещей не требует особых усилий. Почему ты продолжаешь усложнять себе жизнь? Ты знаешь, как мой партнёр, мои победы – это твои победы. А твои неудачи – мои неудачи, да? Справедливо ли это по отношению ко мне, Жан, когда ты даже не стараешься? У меня синяки на синяках. Прошло много времени с тех пор, как меня так сильно избивали. Я устал, Жан. Я старался быть вежливым. Я пытался быть терпеливым. Но ты вообще не пытался нормально себя вести. Так что теперь у меня нет выбора, кроме как заставить тебя вести себя нормально. Знаешь, что я мог бы сделать с тобой этим ножом? Жан бледнеет, когда Натаниэль начинает перечислять список вещей, которые он умеет делать с ножом. Пока он говорил, он водил ножом то вверх, то вниз по груди Жана. Это немного жгло, но Натаниэль надавливал недостаточно сильно, чтобы выступила кровь. Жан знал, что это может измениться в любую секунду. — Ты вдруг стал очень тихим, Жан, – сказал он. — Скажи мне, чего ты хочешь. — П-пошёл ты на хуй, – огрызнулся Жан, но не узнал собственного голоса. Натаниэль задумчиво склонил голову набок, как будто обдумывая просьбу. Лезвие упало мимо пупка Жана, когда улыбка Натаниэля снова стала шире. Дыхание Жана стало поверхностным, когда он почувствовал, как оно давит на очень чувствительную часть его тела. — Этого мне не приходило в голову, – сказал Натаниэль. — Но если ты настаиваешь... Жан закрыл глаза и невольно захныкал. Боли не было, но что-то теплое и влажное намочило его джинсы и пролилось на ноги. О боже. Было много крови. — Достаточно, – холодно сказал Рико. — Я сказал, что помогу тебе наказать его, а не кастрировать. Жан почувствовал, как давление ножа покидает его тело. Почему не было больно? Жан заставил себя открыть глаза. Он должен был это увидеть. Как он и подозревал, его штаны промокли насквозь. Но… крови не было. Что Натаниэль с ним сделал? Жан поднял глаза. Рико держал запястье Веснински в воздухе, подальше от него. Он выхватил нож из его безжалостных пальцев. На нем не было крови. Натаниэль игриво усмехнулся Рико, что резко контрастировало с холодной улыбкой, с которой он угрожал Жану. — Не понимаю, что я сделал не так, – заныл Натаниэль. — В конце концов, он буквально просил меня об этом. Кевин сказал что-то едкое по-японски, а затем они втроём некоторое время стебались друг над другом. Жан не понимал ни слова, но у него не было проблем с пониманием их выражений лиц. Несмотря на чопорность и явное неодобрение Кевина, а также гнев и раздражение Рико, Натаниэль выглядел расслаблено и беззаботно. Внезапно разговор закончился, и все повернулись к Жану. Он дрожал. — Слушай меня очень внимательно, – сказал Рико, делая шаг вперед, чтобы приблизиться к Жану. — Возможно сегодня я и остановил Натаниэля, но он прав, злясь на тебя. Твоё неповиновение причинило ему много боли и заставило его казаться слабым перед Мастером. Слабость недопустима на корте. Если ты продолжишь усложнять нам жизнь, я не остановлю его, когда в следующий раз он нападет на тебя с ножом. — Ты сделаешь всё, что он от тебя потребуется, – добавил Рико, ткнув Жана пальцем в грудь, чтобы подчеркнуть свои слова. — Ты понял? Когда Жан не решился ответить, Рико ударил его рукоятью ножа в живот с такой силой, что у того перехватило дыхание. — Я сказал, ты меня понял? – медленно спросил Рико, как будто Жан нарочно тормозил. — Я понял, – задыхаясь, ответил Жан. Рико поднял нож, и в какой-то момент Жан подумал, что тот собирается пырнуть его. Но он просто перерезал верёвку, которая привязывала его к стулу. Он пристально посмотрел на Жана, и убрал лезвие в ножны, уронив его в протянутую ладонь Натаниэля. Тот мрачно посмотрел на Жана, прежде чем нож исчез где-то под его одеждой. Троица молча вышла из ванной, оставив Жана одного. Он подождал, чтобы убедиться, что они и правда ушли, прежде чем снять штаны, чтобы убедиться, что с ним точно все в порядке. Ткань пропиталась не кровью, а мочой. Жан потерял контроль над своим мочевым пузырем, не осознавая этого. Дрожащей рукой он потянулся к ручке душа и включил его. Он позволил воде омывать себя, пока он снова не стал чистым. Он позволил воде омывать себя, пока она не стала холодной. Он позволил воде омывать себя, пока его пульс не замедлился, а слезы не высохли. – Несмотря на усталость, Жан плохо спал. Дважды он просыпался в холодном поту, и перед его глазами появлялись образы холодных улыбок и острых ножей. Он лежал в темноте, тяжело дыша, как можно тише, стараясь не разбудить дремлющего партнёра. Когда Жан вышел из ванной, Натаниэль мирно спал в постели. В какой-то ужасный момент Моро подумывал задушить его во сне. Это было бы легко. Он был таким миниатюрным. Жану было больше стыдно за свой страх, чем за свои убийственные намерения. В конце концов он забрался в кровать и заставил себя закрыть глаза. — Жан. Жан шевельнулся, но глаз не открыл. — Эй, Жан, вставай. Жан, наконец, расслышал голос и резко проснулся. Натаниэль стоял над ним, заложив руки за спину, наклонившись, с лёгкой улыбкой на лице шептал ему на ухо. Она была мягкой и теплой, в отличие от холодной жестокой улыбки из его кошмаров. Жан сел и дёрнулся назад с такой силой, что его спина ударилась о стену. Ошибка, учитывая, сколько синяков у него было на спине. Он застонал и вздрогнул, когда боль пронзила его. — Осторожней, Жан, – сказал Натаниэль. — Эй, Рико сказал, что мы сегодня можем вернуться в столовую. Разве ты не хочешь поесть? Ты уже несколько дней не ел ничего, кроме протеиновых коктейлей, да? Я бы убил за тарелку овсянки и горячего чая. Или омлета. Жан, ты не хочешь омлет? – у Натаниэля практически текла слюнка. Жан подозрительно приподнял бровь: — Почему ты так добр ко мне? Натаниэль изобразил удивление. — Ты мой партнёр, Жан. Жан смотрел на него и ждал кульминации. Этого так и не случилось. Медленно Жан сбросил одеяло и выскользнул из кровати. Он сделал свой выбор вчера вечером. Он должен был вести себя нормально. Он неуклюже оделся, закусив губу, чтобы не застонать от боли, вызванной движением своего израненного и избитого тела. Может, это и было к лучшему. Он чувствовал себя хорошо, но не мог так долго справляться с побоями. Даже его собственный отец никогда так его не избивал. — Заправь постель, – сказал Натаниэль. Жан колебался. Это была проверка? Если он откажется, вытащит ли его партнёр нож? Жан был почти уверен, что Натаниэль был каким-то психопатом. Ни один человек, который мог так быстро превратиться из холодного и жестокого в игривого и дружелюбного, не мог быть здравомыслящим. Жан послушно разгладил простыни, поправил одеяло и даже взбил подушку. При этом он краем глаза следил за Натаниэлем. На мгновение ему показалось, что он заметил намек на ухмылку, но точно не был уверен. — Отлично, пойдем! – Натаниэль подпрыгнул на носочках и потянулся к руке Жана. Жан вздрогнул и отдёрнул руку. Натаниэль напрягся, его улыбка дрогнула, и Жан подумал, что совершил ошибку. Но его напарник запустил руки в карманы и отошёл от него. — Пойдем, – неуверенно повторил Жан. Натаниэль оживлённо болтал всю дорогу до столовой. Жан не успевал за разговором, поэтому в основном не слушал его. К тому времени, как они добрались до столовой, он почти убедил себя, что кошмар из ванной ему приснился. Когда они вошли, Кевин встал и встретил их в очереди. Он нахмурился и осмотрел Жана с головы до ног, прежде чем повернуться к Натаниэлю. — Кевин, – сказал Натаниэль. — Разве ты не доверяешь мне самому выбирать себе завтрак? — Конечно нет. Кевин выхватил поднос из рук Натаниэля и прошел с ними через очередь, едва останавливаясь, прежде чем делать свой выбор. Жан пытался тайно наполнять свой поднос. Когда ему еще раньше разрешали посещать столовую, он несколько раз замечал, что Дэй поднимает шум из-за еды Веснински, но не думал, что это было обычным делом. Когда они сели, Кевин нарезал омлет Натаниэля, прежде чем перевернуть поднос. Жан нашёл этот жест странным. Он, конечно, знал, что Натаниэль был младше остальных, но неужели он был недостаточно взрослым, чтобы самостоятельно выбирать себе еду? Когда Жан сунул в рот кусок омлета, то почувствовал на себе взгляд,. Рико, подперев подбородок рукой, оглядел Жана взглядом, который мог бы заморозить Ад. Ой. Может, это все-таки был не сон. Он быстро отвернулся и сосредоточился на завтраке. Это была первая настоящая еда, которую он ел за несколько дней. И было сложно контролировать себя, особенно когда он боялся, что Рико может передумать и забрать её в любой момент. В конце концов, младший Морияма довольствовался тем, что молча смотрел на него, пока тот доедал все на своем подносе. Остаток дня прошел примерно так же. Натаниэль относился к Жану как к старому другу, в то время как Рико с Кевином смотрели на него с едва сдерживаемой враждебностью. Он правда старался вести себя как можно лучше. Он не дал Тецудзи повода придраться к его игре во время тренировки, и во время пребывания в столовой держал свои руки (и еду) при себе. Когда они ходили на учебу, он нервничал. Всю неделю он упорно писал все задания на французском и не хотел признавать, что это было связано не столько с непослушанием, сколько с тем, что он не очень хорошо владел английским. Что еще хуже, это была среда. По средам у них был японский. На прошлой неделе Жан отказался принимать участие в уроке, за что его жестоко избили. Он не хотел повторения событий прошлой недели. Жан старался изо всех сил, но после трёх часов попыток перевести слова и фразы с одного языка, на котором с трудом мог говорить, на другой, которого вообще не знал, он был на грани. — Твой жалкий уровень английского не слишком отличается от японского, – усмехнулся Наставник, просматривая задания Жана к концу урока. — Я француз. Раньше мне не приходилось писать по-английски, – резко сказал Жан, прежде чем успел подумать об этом. Наставник снова ударил его по запястью деревянной линейкой. Жан вздрогнул и потёр красный рубец на руке. Сегодня, несмотря на все его усилия, он получил пять ударов, не меньше. — Я могу это исправить, – усмехнулся Наставник. В конце концов, Жан получил дополнительную домашнюю работу, чтобы «улучшить его английский». — Я помогу тебе с английским, если ты научишь меня французскому, – предложил Натаниэль, когда они вышли из башни. — Ты хочешь выучить французский? – удивленно спросил Жан. — Ну, да, – легко ответил Натаниэль. — Ты говоришь по-французски, и ты мой партнёр. — Ты забегаешь вперед, Гаки, – Кевин повернулся и посмотрел на них через плечо. — Ты плохо знаешь английский. Готов поспорить, что ты бы провалил все свои сочинения, если бы я не вычитывал их. Натаниэль открыл было рот, чтобы оправдать себя, но Рико тоже повернулся, чтобы посмотреть на них. — Соглашусь в этом с Кевином, – сказал Рико. Натаниэль надул щеки и по-детски отвернулся от них. Неужели это тот самый ребенок, который вчера вечером угрожал ему ножом? — Я не против помочь тебе с английским, – сказал Кевин, удивляясь самому себе. Хмурый вид и язык тела Кевина свидетельствовали о том, что он действительно возражает, но дарёному коню в зубы не смотрят, так ведь? — Я полагаю, спасибо, – сухо сказал Жан. – Дневная тренировка прошла гладко. Жан, наконец, работал вместе с Натаниэлем, чтобы защитить ворота от Рико и Кевина. Моро проверил Кевина, и, когда мяч выскочил из ракетки Дэя, легко перехватил его и в третий раз за десять минут швырнул на площадку. — Ты вообще пытаешься? – фыркнул Жан. Кевин выплюнул ему что-то злое по-японски и пошел забирать мяч. — Тебе весело? – спросил Натаниэль откуда-то справа. Жан повернулся, чтобы посмотреть на него. Его партнёр был слегка запыхавшимся с раскрасневшимся лицом, но его дерзкая ухмылка выражала возбуждение. Как бы сильно они это не отрицали, когда дело касалось Экси, у Натаниэля всегда было энергии вагон и маленькая тележка. — Это развлечение для детей, – грубо сказал Жан. Он не сказал «как ты», но Натаниэль, похоже, все равно услышал это. — В субботу я официально стану подростком, – заявил он, презрительно фыркнув. Жан приподнял бровь, глядя на него. Это ребенок. Честно. Ворота внезапно загорелись красным, испугав их обоих. — Соберитесь, – отругал их Рико. – — Почему Кевин выбирает тебе еду? – спросил Жан, когда они собирались вечером в пятницу ложиться спать. После того, как Кевин вмешался во время завтрака в среду, Жан стал уделять этому больше внимания во время. Дэй не только выбирал каждое блюдо Натаниэлю, но и кропотливо разрезал всю еду на небольшие кусочки. — Потому что, если бы я сам выбирал ее, я бы ел только фрукты, рис и макароны. — Серьезно? – поморщился Жан. — Честно, это отвратительно. Натаниэль без сожалений пожал плечами и начал переодеваться в пижаму. — Ладно, но тогда почему он нарезает всё для тебя? – спросил Жан. —Тебе не нужна помощь. — О, это потому, что мне нельзя пользоваться ножами. Жан уставился на него. Натаниэлю потребовалась целая минута, чтобы понять выражение лица Моро. Он улыбнулся, что-то среднее между теплой дружелюбной улыбкой, которая была на его лице последние несколько дней, и холодной жестокой улыбкой, которая искажала его лицо в ту ночь, когда Жан был привязан к стулу в их ванной. — Тебе интересно? – спросил Натаниэль. У Жана перехватило дыхание, когда его партнер достал нож из-под пижамы. Когда он успел... Натаниэль вытащил лезвие и, по-видимому, рассеянно покрутил его в руках. Он переодевался в пижаму и внимательно наблюдал за ним. — Вообще, – начал Натаниэль. — Рико был очень зол, когда я одолжил у него это. Он даже не осознавал, что он пропал из его комнаты. Строго говоря, технически мне запрещено прикасаться к каким-либо ножам. В ту ночь, когда он заставил меня вернуться в свою комнату, я и правда думал, что он накажет меня за это. Он просто сделал мне индийский ожог и сказал, чтобы я не трогал его вещи. О, и он позволил мне оставить его себе! – Натаниэль с радостными возгласами поднял нож, прежде чем щелкнуть лезвием и убрать его обратно из поля зрения. Жан не успокоился. — Что такое… Индийский ожог? – нервно спросил Жан. Он ничего не мог с собой поделать, любопытство пересилило его страх. Натаниэль сказал это так, как будто это было не важно. Возможно, это было не важно для мальчика, чей отец ударил его раскаленным утюгом, но для Жана это прозвучало неприятнее, чем избиение. Натаниэль подозвал Жана к себе и протянул руку ладонью вверх. В замешательстве Жан повторил этот жест. Натаниэль взял Жана за руку обеими руками, и… Жан испуганно вскрикнул и отдёрнул руку. Что бы Натаниэль с ним не сделал, это жгло, как огонь. Жан отступил на несколько шагов и осмотрел свою руку. Она даже не покраснела. Он поднял глаза и впился взглядом в Натаниэля. Его напарник нахально улыбался ему. — Индийский ожог, – повторил Натаниэль. — Это было подло. Натаниэль пожал плечами. — Ты сказал… ты сказал, что думал, что Рико «накажет тебя», но всё, что он сделал это только, – Жан указал на руки Натаниэля. — Да, я тоже был удивлен, – задумался Натаниэль. Он пошел в ванную, чтобы почистить зубы, и Жан последовал за ним. — Я вообще не видел, чтобы Рико вёл себя агрессивно по отношению к тебе, – сказал Жан в замешательстве. — Даже когда ты его активно провоцируешь. Натаниэль изобразил удивление. Казалось, он внимательно обдумывал свои слова. В конце концов, его партнёр сплюнул зубную пасту в раковину и повернулся к нему. — В мой первый день в Эверморе со мной было... сложно. На самом деле я был немного похож на тебя, – Натаниэль виновато улыбнулся ему. — Рико схватил меня за воротник, а я прижал нож для стейка к его ребрам. — Ты… угрожал Рико. Ножом для стейка? — Ага. — Как… как он на это отреагировал? — Он недвусмысленно сказал мне, что, если я не буду следить за своим поведением, он позвонит моему отцу, чтобы тот поговорил со мной, – Натаниэль прополоскал рот. — А потом он затащил меня в свою комнату и заставил Кевина держать меня, пока хлестал ремнем. — Он избивал тебя? — Все двадцать минут до обеденного перерыва, – ответил Натаниэль. — Почему ты удивлен? Ты пробыл здесь всего неделю, а он уже дважды тебя бил. — Да. Но я – это я. А ты – это ты, – сказал Жан. — И что это значит? – Натаниэль выглядит искренне сбитым с толку. Жан слабо жестикулировал, пытаясь выразить свои мысли словами. Натаниэль терпеливо ждал. — Я ничего не делал, кроме как плохо себя вел и доставлял тебе неприятности, – нахмурился Жан. — А ты как его милый младший брат или что-то такое. Натаниэль слегка улыбнулся. — Послушай, Жан. Ты, наверное, не заметил, но у меня проблемы с поведением. Привязанность Рико ко мне не освобождает меня от наказания, когда я делаю что-то не так. — А что насчёт Кевина? — А что насчёт Кевина? — Кевина наказывают? — спросил Жан. Натаниэль прикусил губу, размышляя. — Кевин правда... хорошо себя ведёт? Типа, я видел, как Рико бил его несколько раз, но это не то, что он делал со мной. Или с тобой. Жан нахмурился, и Натаниэль пожал плечами. — Но, я имею в виду, как я уже сказал, Кевин на самом деле не делает ничего такого, чтобы рассердить Рико или Мастера. На самом деле, я не думаю, что когда-либо видел, как он провоцировал Мастера. Что касается Рико... Может быть, один или два раза? Но это касалось Экси. Кевин мыслит по-другому, когда речь идёт об Экси. Жан фыркнул. — Вся ваша троица помешана на Экси. Вся ваша команда помешана. Раньше я думал, что это весело, но все вы заходите слишком далеко. Мои старые товарищи по команде никогда не били друг друга ракетками и не устраивали драки друг с другом. — Я думал, ты сказал, что это развлечение для детей? Жан нахмурился. Натаниэль улыбнулся. — Вся команда – чемпионы. Чемпионами могут быть только лучшие, – сказал Натаниэль. Жан видел, как его надменное выражение лица стало задумчивым. Натаниэль немного подпрыгнул, когда у него появилась идея. — Жди здесь, – сказал он, а затем практически выбежал из ванной. Жан раздражённо вздохнул, но ждать оставалось недолго. Прошло меньше минуты, прежде чем Натаниэль вернулся. На ходу он снял колпачок с чёрного волшебного маркера. — Рико, Кевин и я… мы идем к вершине, – сказал Натаниэль. — Пойдёшь с нами? Жан перевёл взгляд с маркера на тщательно нарисованную цифру три на лице Натаниэля. Он, конечно, видел числа, но не стал спрашивать о них. Они совпадали с номерами на джерси, которые троица носили во время тренировки. Когда он увидел это в первый день (и в последующие дни), Жан думал, что это странно и по-идиотски, но что-то в чистой невинной теплоте на лице его партнёра начало топить его заледеневшее сердце. Может быть, подняться на вершину было бы не так уж плохо, даже если бы ему пришлось встать вместе с Мальчиками-Воронами. Жан наклонился, чтобы Натаниэль смог нарисовать на его лице цифру четыре, соответствующую его джерси. Веснински улыбнулся своей теплой дружелюбной улыбкой и, сосредоточенно высунув язык из краешка рта, рисовал. Когда тот закончил, он встал и посмотрел на свое лицо в зеркало. Жан стал одним из Мальчиков-Воронов. В следующей части~ В Эвермор приезжает неожиданный гость.