Вернуться домой

Он стоял на балконе в одной из комнат «Вишневого поцелуя» и курил. Обещал себе бросить, уйти в завязку, потому что видел, как она морщится каждый раз ощущая запах сигарет, да и не подходил этот отравленный вкус к цветочному аромату. Но не смог. Дурная привычка въелась в подкорку и пальцы сами тянулись к никотину, который помогал снизить градус напряжения и подумать. Хотя сейчас и это не помогало, потому как мысли бегали по кругу, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. Он выкурил полпачки за день, но ответа так и не нашел. Вот что любовь делает с человеком — превращает в дурака. Несмотря на голос в голове, несмотря на здравый смысл, несмотря на рассудочное и верное: "Чувак, прошлое надо оставлять в прошлом" Дракен устроил кровавое побоище. На топливе из ярости и гнева, застилающего пеленой глаза, обволакивающей темной мрачной дымкой разум и чувства, он устроил кровавую расправу. Вместе с Масаши Мураками он достал всех, нашел каждого наемника и тех, кто их нанял. Этого не было в правилах Тосвы. Они создали её чтобы защищать, а он мстил. Мстил с оттягом и упоением. Мстил тем, кто вернул его главный страх, кто вскрыл незажившую рану и надавил на больное - не успеть, снова потерять. Потому что он должен! Должен защитить тех, кто дорог. Но сколько раз, сколько гребаных раз у него не получилось. От ощущения полного бессилия руки с разбитыми костяшками сжались в кулаки. Он сорвался. Сорвался так, как давно себе не позволял. Как полный отморозок, ублюдок без тормозов, правил и совести. Вот кем он был, когда избивал тех, кто был замешан в инциденте с погромом в бойцовском клубе. Бил не сдерживаясь, угрожал, пытал, выслеживал. Новый затяг. С его балкона не была видна порочная и грязная часть Токио – квартал красных фонарей, но её было хорошо слышно. Смеющиеся люди, пьяные крики, томные визги девочек из соседних борделей. Он слышал этот шум с детства, воспринимал как фон, мельтешащих на краю сознания. И сам не заметил, как стал частью этого места. Такой же сломанный, неправильный, испорченный. А после расправы он вернулся в уютную квартиру, пахнущую цветами и долго на неё смотрел. Как нелепо. Пришел к ней подобно побитому псу, с поджатым хвостом и виной во взгляде. Губы осквернила болезненная улыбка. Каждая её рана оставляла рубец на его сердце, напоминала, что он снова это допустил. Он же мог... Мог предугадать, что они так просто не отступят, что не простят Мураками разрыв договора, что придут... И что она может оказаться рядом. Он просидел рядом с ней всю ночь, а наутро невесомо поцеловал в лоб и стремительно вышел из квартиры. Не нашел в себе сил, чтобы остаться. Как и смотреть на её даже во сне напряженное лицо, на разливающийся на скуле кровоподтек, на сжатые от боли губы, терзающей её даже ночью. Месть не принесла успокоения. Поганые мысли не ослабили хватку, плотно засев в голове, страх и сожаление липкими пальцами сжимали сердце. Но мстить было уже некому. Выйдя из её подъезда, он на несколько вечных мгновений застыл возле собственного байка, пытаясь найти ответ на противный, острый, как лезвие ножа вопрос: «Почему не ушел от нее раньше? Знал ведь, чем все может закончится». Ответа не нашел. И уехал. Зарылся в работу, берясь за все подряд, лично контролировал каждый шаг подчиненных, в свободное время, когда Майки все-таки выгонял его поспать, гонял на байке до такого состояния, чтобы прийти сюда, провалиться в спасительный сон без сновидений, а затем рано встать и начать круг заново. А еще он снова курил. Много. С мерзким наслаждением втягивал никотиновую отраву. Потому что честный ответ Дракена не радовал. В его новой жизни, той, что ему должна была нравиться, в той, где он больше не дворовый отброс с наследством в виде ничего, с клеймом того, у кого нет будущего, в той, где он больше не одинокий, брошенный собственной матерью беспризорник, в той, где он сам диктовал условия, гонял на байке, зарабатывал деньги и отдавал приказы. Так вот, в его новой жизни не должно оставаться место сомнениям. Потому что… Всё круто. У него реально всё круто. И ему не нужно никому и ничего доказывать. Он уже себе доказал, что может многое. Только сомнения остались. Как и дыра в сердце. «Где твой дом, Кен Рюгуджи?» Противным голосом вопрошал липкий, едкий страх и кусал за загривок, пуская по венам отравляющий душу яд. У Дракена сейчас было всё, о чем он только мог мечтать, но не было главного — ощущения, что он не один и возвращается не просто в квартиру, а домой. Он добился многого, но не того, о чем сильнее всего просила раненая душа и сердце. О том, что было причиной зависти в детстве, и то, о чем он запрещал себе мечтать и надеяться. Но все же… все же… Это смешно. Правда смешно. Он наконец-то жил так, как ему нравится. Должно нравится. Но он все равно не сумел справиться со своей жалкой, слабой душонкой, которая требовала большего. Требовала найти якорь, опору и намертво к ней привязаться. И он влюбился. Влюбился так мощно, что едва снова не потерял важного для него человека. «Чувствуй себя как дома». Так сказала девушка, когда он пришел к ней с просьбой одним холодным вечером. А еще заставила надеть кофту, накормила, обласкала взглядом, заворожила чарующим и нежным голосом. Девушка, которая пахла домом, которая выглядела родной. Юми. Уже его Юми, как бы он себе не врал. В его системе мира её образ находился около него. И рядом с ней Дракен не чувствовал себя одиноким. Она и была домом. Но как её защитить он не знал. Чем они ближе, тем для нее опаснее. Как и для Эммы когда-то. Он сделал последний затяг, вдохнув ядовитый дым, и затушил сигарету. Он запутался. Он так чертовски сильно запутался. Рука потянулась за новой отравой, когда в дверь постучали. - Босс, там какие-то уебки снова подрались на входе, - пробасили из-за двери. - Сейчас буду, - отозвался он. Дракен завис на пару секунд, чиркнув зажигалкой и всматриваясь в пламя, а затем отпустил колесико и пошел разбираться.

***

Машина, одолженная дедом, припарковалась у тротуара, недалеко от входа в «Вишневый поцелуй». - Мы на месте, - отчитался лысый водитель, посмотрев на Юми через зеркало заднего вида, пытаясь предугадать её настроение и дальнейшие действия. Не от больших и теплых чувств, конечно, а потому что, если с ней что-то случится – не сносить ему головы, это босс явно дал понять. - Спасибо, - отозвалась Юми, в растерянности рассматривая сияющие розовым цветом здание, не торопясь покидать машину. Выглядело оно не так пошло, как она себе представляла. Никаких больших окон, через которых было бы прекрасно видно полуголых стриптизерш, танцующих на шестах или девушек легкого поведения, приглашающих зайти внутрь. Лишь розово-алая вывеска с изображением вишни, вход, подсвеченный традиционными красными китайскими фонариками, как и все на улице красных фонарей (фишка тут такая), лестница наверх и два бугая на входе. Еще несколько людей, стоящих около занавешенных окон, лениво выкуривавших сигарету и переговаривавшихся о чем-то свое. Приехать то она приехала, а что делать дальше не знала. В груди билась маленькая надежда, что Дракен сейчас не на сеансе массажа с интим услугами, а приехал по… делам? Может это место теперь тоже крышуется Токийской свастикой. Звонить и спрашивать у кого-либо из Тосвы не позволяла гордость. Чтобы не объяснять зачем ей эта информация и не вдаваться в подробности их с Кеном отношений. Достаточно того, что она без спросу приехала в их штаб и прервала совещание. Заходить и спрашивать у администрации здесь ли Кен Рюгуджи - тоже так себе идея. Даже если знают – не скажут. Такая здесь политика: «Никто никого не видел, ничего не слышал и ничего не знает». А написать Кену, что она здесь не хватало решимости. Сознание подсовывало разные варианты их встречи и в некоторых из них он смотрел на нее холодным взглядом, грубым или безразличным тоном разговаривал с ней, обрывая последнюю надежду и уходил. В этот раз окончательно. Возможно, стоит просто подождать его внизу? Рано или поздно он появится, хотя бы для того, чтобы вновь поехать в Тосву. - Какая же ты трусиха, - тихо сама себя укорила Юми. Перед Эммой была такая смелая, а сейчас… Какая убогость. Помощник Масаши Мураками приглушил мотор. Ему было по-своему, совсем немного, но жаль девчонку. Ей бы еще пару деньков отлежаться, а то вон, как хмурится при каждом движении. И, судя по цвету синяков у нее на лице, все только-только начало заживать. - Все норм? – решил уточнил он, сканируя Юми взглядом. - А? Да, все в порядке, - слегка заторможено ответила она, отводя взгляд от вывески. - Правда, придется подождать. Наверное, - договорила и натянуто улыбнулась, но он заметил, как дрогнули и напряглись её плечи. - Без проблем, - ответил он, скидывая смс боссу. – Пожрать не хочешь? На другой стороне есть ни че такая забегаловка, можно взять там че нибудь перекусить. Ты че любишь? - Мне только кофе, если будет, - заторможено отозвалась она. Договорившись о том, что она подождет его снаружи, они вышли из машины. Он в кафе, а она чтобы проветриться. Взять небольшой тайм-аут среди бесконечно тянущегося вечера, наполненного переживаниями, сложными эмоциями и постоянными рассуждениями. Юми вдохнула холодный воздух и, пообещав никуда не уходить, прислонилась к ограде, стоящей вдоль дороги. Шум улицы оглушал. А на сердце было мерзко и страшно, бравада спала, будто маска, которую она надевала специально для других людей, обнажив истинные переживания и чувства. В голове протяжно гудело, а к горлу подступала тошнота. Все-таки это страшно, любить кого-то. Потому что ты можешь отвечать только за себя. За свои мысли и чувства, а что там в голове у другого человека… Он разделяет твои чувства? На том же уровне? Или для него это все не так важно? Что он думает на самом деле? Готов ли… быть вместе? Или для него это так, едва заметный пшик, от которого легко отмахнуться и который легко забыть? Сомнения то обрушивались с яростью цунами, топя в безысходности, то отступали, подобно штилю, позволяя уверенности внести свою щепотку предложений. Погрузившись в мысли, она не замечала ни ярко разодетых людей, проходящих мимо, ни двух мужчин, бдительно охранявших вход в заведение, которые давно заприметили и машину, припарковавшуюся около «Вишневого поцелуя», и темноволосую девушку с разукрашенным лицом, не отрывавшей взгляда от ярко розовой вывески. И мужиков, которых полчаса назад выставили из соседнего борделя, истошно гогочущих на другой стороне улицы. Таких тут было много, мерзких шестерок, группами кочующих из одной части квартала в другой, ищущих легкую наживу и развлечений. А когда один из них отделился и пошел прямо к ним, охранники переглянулись. В их глазах это выглядело как «назревающая проблема». А проблем их босс не любил. Но, мерзкий тип, не дойдя до них пары шагов, остановился около темноволосой. - Какаааая красавица, - мерзотно протянул пьяный бугай, обдавая Юми запахом пота и дешевого алкоголя. - А че сидим, грустим? Отказались принять на работу? - захихикал он, вставая перед ней и заслоняя вид на «Вишневый поцелуй». Юми скривилась, отодвигаясь от него подальше. Сил не было. - А че мы такие недотроги, а?! Или я недостаточно хорош для тебя? – гаркнул он, за секунду приходя в ярость и хватая её мерзкими жирными пальцами за подбородок. Юми зашипела от боли, пытаясь вырваться из жесткой хватки. - Отвали, - прокряхтела она, внутренне обмирая от страха и отвращения. - Кто тебя так разукрасил, детка? – прохрипел пьяный бандит, перехватив её руку, пытающуюся оттолкнуть от себя жирную тушу. – Или может тебе такое нравится, а? Тогда я могу добавить, - противно протянул он, наклоняясь ближе и сильнее сжимая руки, намеренно причиняя боль. Подчиненный Масаши Мураками, наблюдавший за Юми через стеклянные двери кафе, пулей вылетел из помещения, забыв и про деньги, и про заказ. - Эй, ты! Убери от нее свои грабли, ублюдок! – гаркнул он.