***
- Ты куда? Что-то случилось? – спохватилась вышедшая из кухни Хината, увидев Юми, стоящую у шкафа с одеждой. Она медленно, дабы не делать резких движений натягивала черную водолазку. Свинцовые руки с трудом поднимались. - Нужно кое-кому вставить мозги на место, - бросила она, переводя дыхание. Ей было не так плохо, как в первые дни, но все еще ощутимо хреново. Особенно на душе. - Ты… эм, про Дракена? – замялась Хина, теребя в руках полотенце и переминаясь с ноги на ногу. Юми сосредоточенно кивнула. Её мир резко потемнел, а тело срочно потребовало присесть. Удержав равновесие, она все-таки достала черные джинсы с верхней полки и, со вздохом блаженства присев на стул, продолжила одеваться. - Тогда я поеду с тобой! – решительно произнесла Хина. - Как хочешь, - бросила Юми. В душе протяжно зудело. От беспокойства, злости, бессилия. Все повторялось. И как разорвать этот дурацкий круг, она не знала. Она не могла обещать, что этого не повторится вновь. Не в том мире они жили, не по той стороне Токио ходили. А его нельзя было обвинять в том, что он боится. Но можно было в том, что он снова ушел. А может тогда… бросить? Оставить как есть? Она в нерешительности застыла от пронзивших мыслей. Застыла в маленькой прихожей с пальто в руках, вертя пришедшую в голову фразу на разный лад и под разным углом. И было плохо. При любом раскладе. Любой из вариантов от «обидеться и игнорировать» до «сидеть и смиренно ждать, когда вернется» казались сущим адом из недосказанности, непонимания и горечи. Чувства проникли слишком глубоко, вросли в ствол позвоночника, пустив корни в спинной мозг и душу. А потому черта с два она сдаться! Она пообещала себе, что будет рядом. Будет помогать и поддерживать, будет упрямо выметать всех таранов вон. Будет заботиться, любить, обнимать. Поить чаем после сложных дней, затаскивать под плед, обвив руками и ногами, чтобы никуда не делся, целовать в висок, прерывая ненужные споры, подкладывать подушки под спину и наконец-то купит ему теплый свитер! Обязательно высоким горлом, чтобы не болел и не мерз. А потом, так и быть, черную косуху, чтобы гонял в ней на своем долбанном байке по ночам. Но, специальную, утепленную. И от всего этого она не откажется. Просто не сможет. И до тех пор, пока хороших моментов гораздо больше, чем плохих, пока плохие случаются только из-за недоразумений и какого-то своего, пусть странного, но понимания заботы, её дом – его дом. И она намерена его найти, хорошенько встряхнуть, сжать в объятиях до боли, до скрежета и вернуть.***
К зданию, в котором находился штаб Тосвы они прибыли к девяти. Юми была здесь первый раз, раньше как-то повода не было, а потому с интересом разглядывала постройку перед собой, вдыхая морозный воздух и грея ладони в карманах теплого пальто. На самом деле, ничего примечательного. Обычное офисное здание. Внизу небольшие магазины, пестрящие неоновыми вывесками, выше несколько застеклённых этажей, отражающих огни ночного города. Никакого парадного входа и символики Токийской свастики. Безликое здание, стоящие среди себе подобных. Хината повела её вдоль дома, вглубь маленькой улочки. Тут было совсем темно и неестественно тихо. Шум улицы остался позади, как и яркая ночная жизнь. Лишь парочка мусорных баков, кривенькая скамейка и валяющиеся повсюду окурки. С другой стороны здания обнаружилась темная лестница, ведущая вниз. Юми сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями, и пошла вперед. За тяжелой входной дверью тоже никого не было, лишь еще одна лестница, освещенная тусклым желтым светом. Каждый шаг отдавался эхом. А камеры на потолке внимательно за ними следили. Впереди показалась еще одна дверь. Что-то пиликнуло, похожее на звук разблокировки, красная лампочка поменяла свой цвет на зеленый и массивная железная дверь со скрежетом отворилась. Из-за нее показался высокий мужчина, со шрамом на левой стороне губы. - Мне доложили, что ты пришла, - обратился он к Хине. – А это кто? – спросил он, внимательно разглядывая Юми. - Это Юмико Мураками, внучка Масаши Мураками, владельца «Пьяного клыка», - представила её Хината. - Аааа, - ощутимо расслабился он, не в силах отвести глаз от фиолетового синяка, расплывшегося по щеке девушки. Он знал про погром в бойцовском клубе и про то, что в нем пострадала родственница Масаши, но видел её впервые. Юми ощутимо напряглась. Она знала, что выглядит сейчас не лучшим образом. Синяки не сходили так быстро, как бы ей того хотелось. Ни со скулы, ни с подбородка. Рана на виске тоже еще не зажила. И на её бледной коже фиолетово-синие подтеки смотрелись особенно хорошо. Жертва домашнего насилия, не иначе. - Пропустишь нас? – обратилась она к мужчине. Вышло грубее, чем она хотела, но уровень дискомфорта от изучающего взгляда, стремился к пиковой точке. К тому же, все тело ныло и требовало устроить передышку. Ну, или хотя бы немного посидеть, а не стоять тут под любопытным взором. - Да, проходите, - отмер тот, пропуская девушек. Внутри не было ничего интересного. Пустой ресепшен, закрытые двери с табличками вроде «Кабинет 202» или «Склад», кожаные слегка потрепанные диванчики, снующие туда-сюда люди, кто в форме Токийской свастики, кто в повседневной одежде. Кто-то из них кивал Хинате, кто-то проходил мимо. Но все задерживали свой взор на Юми и провожали вопросительным взглядом. Она словно выводила их из оцепенения. Они куда шли, что-то делали, а потом бледное лицо, кем-то предварительно разукрашенное, со сведенными от напряжения бровями и стальным взглядом, вырывало их из рутины, заставляло замереть, обернуться или вопросительно посмотреть на стоящих рядом напарников. Юмико стоически терпела. Еще в машине проговаривала про себя, что подобная реакция будет абсолютно нормальной и естественной, но все равно оказалась не готова. Повышенное внимание и чрезмерное любопытство раздражало и злило, хотелось втянуть шею и закрыть лицо. - Все нормально? – уточнила Хина, уверенно ведущая её куда-то наверх. - Нормально, - бросила Юми, стараясь выровнять дыхание. В конце концов, она пришла сюда за Дракеном, а кто как на нее смотрит и что думает – её не касается. Ничего поделать со своим лицом она не может, мази из аптеки хоть и лечебные, но не волшебные, а значит ждать, что все быстро пройдет нет смысла. Как и пытаться их скрыть или отворачиваться. Они остановились перед дверью с надписью «Конференц-зал». - Хаккай сказал, что они там, - указала на дверь Хина. – Можем подождать, когда они закончат. - Я ждала достаточно, - отрезала Юми, подгоняемая усталостью и легким флером раздражения, и постучала в дверь, чтобы ровно через двадцать минут с негодованием плюхнуться на стоящий в коридоре диван. Дракена здесь не было. - Твою мать, - выругалась она, откинувшись на спинку дивана и прикрыв от усталости глаза. Они сказали, что он уехал в «Вишневый поцелуй». Сжав телефон и передохнув пару минут, она открыла онлайн-карты. Массажный салон с интим услугами. Класс. Она улыбнулась без всякого веселья, и рот обожгло фантомным привкусом соли. Неужели она ошиблась в нем? Неужели он не тот человек, которым она его считала? И тогда… все было зря? Все на самом деле обман? Потому что как реагировать на то, что вместо ужина у нее дома он поехал в бордель, попутно соврав о Тосве, она не знала. Было так грустно, больно и обидно. Предательские глаза увлажнились. Это был еще один шанс оставить все, как есть. Не искать, не спрашивать, уехать на ожидающей внизу машине домой, выключить телефон и просто… ждать. Может, вернется, а может быть и нет. Просто жить дальше. Забить на все и вернуться к прежнему руслу жизни, без радостей совместного времяпрепровождения, но и без трудностей. Вдвоем всегда сложнее, чем в одиночку. Нужно разговаривать, идти на уступки, ругаться, а после снова разговаривать. И не с точки зрения «Я права, а ты нет» или «Все будет по-моему», а с желанием объяснить свои мотивы и чувства, а потом, выговорившись, найти компромисс. Юми устало потерла переносицу. Одной всегда легче. Но… какой в этом смысл? Никакого. Если отбросить вставшую на дыбу гордость и скалящуюся обиду, то никакого. Одно дело, если бы он вообще не появлялся после разгрома клуба. Но он пришел и всю ночь сидел рядом. Он не звонил, но каждый день писал сообщения, посылал к ней домой своих подчиненных с лекарствами и готовой едой, приставил к ней охранников. Пусть и просиживающих штаны в ожидании непонятно чего в своей тойоте, но все же. А значит, он заслуживает шанса высказаться, а она заслуживает знать правду. И уже после того, как они поговорят, она будет принимать решение. В конце концов, не останавливаться же на полпути. «Счастливы могут быть только те, кто умеют разговаривать и договариваться» всплыли в её сознании слова почившей бабушки. Приняв решение, она словно заморозила в себе все переживания и сомнения по этому поводу, чтобы в последний момент не струсить, не повернуть назад. И уже собралась уходить, когда услышала свое имя. - Юми, подожди, - попросила вышедшая из-за дверей Эмма. – Я хотела поговорить с тобой, - произнесла она, смотря вперед упрямо, с вызовом. - Конечно, - согласилась Юмико. Стоять перед бывшей того, кого любишь, не хотелось. Сознание заранее начало буксовать, строить барьеры и в панике искать выход, чтобы не слышать того, что она с таким решительным видом хочет ей сказать. - Ты… ты же сейчас поедешь к Кену, да? – обеспокоенно спросила Эмма, накручивая на палец золотой локон. Ласковое «к Кену» бьет как наотмашь. С силой. Потому что это должно быть только её право, называть его по имени. - Да, поеду, - стараясь скрыть страх за безразличием, произносит Юми, как она надеется, ровным и холодным тоном. Её пугает то, что должно последовать дальше. Несмотря на то, что один раз он уже выбрал её. Приехал к ней в ночи, вымокнув под дождем и все объяснив, но все равно было страшно. Эмма же напротив, не выглядела напуганной. Лишь немного растерянной и взволнованной. Она силилась отвести взгляд от лица девушки и не пялиться так открыто на синяки у нее на лице, но получалось откровенно плохо. - А почему ты спрашиваешь? – подала голос Юми. Хотелось поскорее уйти. - Я хотела сказать, что… я рада, что у Кена есть ты, - выдала она, смотря ей прямо в глаза. Брови от удивления поползли вверх, придавая лицу совершенно растерянный вид. Юми не знала, что сказать. Открывала и закрывала рот, не решаясь произнести то, что мелькало в голове. - Ты наверно знаешь, - продолжила Эмма, - что несколько лет на меня напали и после этого мне пришлось уехать. Майки и Кен настояли, а я… Я поддалась их уговорам. Мне тогда… - произнесла она, нервно прикусывая губу, - было страшно. До этого я никогда не встревала в драки. Видела, но не участвовала, а тут… Я долго лежала в больнице, - рассказывала та, с холодом вспоминая бесконечные дни в отделении терапии, тонны сочувствующих взглядом и постоянную боль во всем теле, - и мы с Кеном отдалились друг от друга, а я подумала… Подумала тогда, что не нужна ему, что я не могу защитить ни его, ни себя и что… Что без меня ему будет лучше, - она еле удерживала подступающие слезы. – И мне было так плохо, хотелось сбежать от всего и подумать. Поэтому я и согласилась… согласилась перевестись в другой вуз, купила билеты, - продолжала она трясущимся от переполняющих её эмоций голосом. - Эмма, ты… - Ох, чего это я расплакалась, - прошептала она, спешно вытирая слезы. – Я… я не собиралась. Просто в тот день, когда ты пришла к Кену и он потом ушел… И сейчас, - отрывками говорила она, - я… - Эмма, не плачь, - просила Юми со сжимающимся сердцем. Она выглядела такой маленькой и несчастной, что против всех правил хотелось подойти, обнять и успокоить. Как когда-то Хинату. Как любого другого человека, плачущего из-за переизбытка чувств горькими невыплаканными ранее слезами. Из-за двери выглянула Хина, с удивлением смотря на них. - Какая же я… Я же не хотела плакать. Я правда не собиралась, просто хотела поговорить. Запретила же себе реветь, ну…, – беспомощно всхлипывала Эмма. – Просто хотела сказать, что ты сильнее меня. Ты спасла Хину, не боишься драться и даже сейчас с таким… лицом и синяками… приехала сюда. Тебе ведь тоже тяжело, но ты защищаешь своих, его... а я… Позаботься о Кене, хорошо? – попросила Эмма и расплакалась, спрятав лицо в ладонях. А у Юми ком стоял в горле от заботы в голосе ревущей Эммы, от переживаний, хлынувших наружу вместе с горькими всхлипами и от боли, выходившей из нее вместе со слезами. Впору было самой заплакать, потому что ситуации бывают разные и иногда бывшие еще те сволочи, но точно не в этот раз. В этот раз это просто несчастные люди, которых развела судьба. Которые все еще заботятся и думают друг о друге. И не ей её успокаивать, не ей вытирать её слезы, поить горячим чаем и отвлекать беседой от грустных мыслей. Но кое-что она сделать все-таки может. Едва дыша от переполнявших её эмоций, Юмико подошла к Эмме, порылась в сумке и, протянув ей салфетки, пообещала: - Я буду заботиться о нем, Эмма. И никому не дам в обиду. Даже самому себе. Юми ушла. А Эмма еще несколько минут стояла в коридоре, выплескивая то горе и боль, что все это время держала внутри себя взаперти. Они её отравляли, сводила с ума и мешали жить дальше. Но сейчас, несмотря на слезы ей было легче. Теперь она тоже сможет двигаться вперед, без злости на саму себя, без обиды на судьбу и без грусти за прошлое. И тоже стать счастливой. Сможет найти своего человека и, возможно, когда-нибудь, позовет Кена и Юми в гости. Они будут сидеть за одним столом вместе с Майки и вспоминать прошлое, а потом она познакомит их со своим парнем. Но это все потом, пока она доверится Хине и позволит увезти себя домой. И устроить девичник. А то из-за этих парней вечно одни проблемы.