Драбблы по Стушету.

Сегодня был слишком загруженный день. Ноги то и дело потряхивали, еле держа такое же ослабленное тело на плаву и грозясь уронить меня на пол. Усугублялась ситуация моей метеозависимостью : мигрень трещала как брошенный в стену стул, потому что в небе собирались в колоссальных размеров ком синие, почти чёрные тучи, предвещая весёлую ночь в виде ливня и грозы. С высоты восьмого этажа прекрасно виден далёкий горизонт, устланный таким же зловещим полотном, где сверкнула молочной полоской молния. Ты боялся грозы. Я прекрасно это знал и ждал, то и дело думая : «Что же ты будешь делать на этот раз?» Выбежишь из своей комнаты и будешь паниковать как сумасшедший или зароешься в три одеяла, как маленький ребёнок, бессильный перед буйной, внушающей ужас стихией. Но ты лежал на моей кровати, когда я зашёл в комнату. Обнимая забытую с утра мной шляпу, глаза твои были сомкнуты, а дыхание спокойно сопело, будто ничего и нет у тебя, ни страха перед погодой, ни чего-либо подобного. Твой вид вызвал у меня улыбку : поджав ноги, ты, одетый в мою футболку и свои шорты, чересчур крепко прижимал к груди мой головной убор. Волосы хаотично растрёпаны, а вокруг глаз слабое покраснение. «Неужели ты плакал, глупышка?..» — пронеслось у меня в голове, пока подходил к спящему телу. Сев рядом на край, ты сразу сжался сильнее и будто бы выдавил из себя последние слезинки, медленно скатившиеся по щекам на постель. Я уложил свою прохладную ладонь к твоей щеке и большой палец вытер солёные слёзы. Ты мигом распахнул зарёванные глаза и, вскочив, принялся меня обнимать. Теперь я понял, что ощущала моя шляпа, грубо откинутая тобой в сторону. Крепкие юношеские руки обвили мою шею, а погорячевшее в момент тело прижалось вплотную. — Снова гроза? — уже зная, в чём дело, задал я тебе вопрос. Ведь я знаю, что ты боишься грозы. И что я - единственный, в чьё плечо можно уширнуть взгляд, лишь бы не видеть яркие вспышки, озаряющие всю квартиру. В ответ ты кивнул, уже промочив моё плечо новой, невесть откуда взятой порцией слёз. Уложив те же полутрупные руки тебе на спину, я принялся успокаивать подступающую истерику. Вот-вот черта спокойствия будет пересечена, чего я стремительно не желал допускать. Я притянул поближе к нам сложенный у стены плед и укутал им тебя. — Приляг. Не волнуйся, я с тобой. — пытался я успокоить твою детскую натуру, на что ты и поддался, уложившись рядом со мной, ни на секунду не выпуская моё тело из рук. Сверкнула молния за окном и комната вспыхнула белизной. Ты вскрикнул, не на шутку испугавшись, и зарылся под одеяло, прижав меня ещё крепче, что я чуть ли не начал задыхаться. — Р-Р-Рикошет.. — донеслось до моего слуха твоё заикание. — Да, милый? — довольно тихо и удивительно нежно сказал я, заглянув под плед, на твои уже поднятые к верху глазки, отражавшие меня в своей синеве. — Мог-гу я.. — начал ты. Мне не важно, что ты хочешь сделать. Лишь бы тебе было хорошо. — Можешь. — не дал всё таки я тебе договорить. Тогда ты, малость покраснев, отвёл взгляд, а затем зажмурился и... Лёг на меня. Просто лёг, раскидав посвободнее ноги, обнимая также сильно и упираясь щекой в грудь. — Спасибо.. — еле слышно шепнул ты, а я опять обнял дрожащее тело. Пугливое, беззащитное в данной ситуации тело, которое сейчас ищет любви, помощи, и успешно находит, обнимая свою любовь, словно плюшевую игрушку.