Как можно в тебя не влюбиться?

Все тайное, рано или поздно, становится явным. Сократ       Еще совсем недавно, если бы кто-то спросил у Сиченя, кого тот считает самым терпеливым человеком в Китае, старший нефрит определенно бы назвал имя брата. Но в последнее время все сильно изменилось, прожив всю жизнь вместе братья Лань были очень похожи внешне и внутренне, словно близнецы. Только особо приближенные к ним, могли почувствовать разницу между ними.       С момента возвращения главы клана в Облачные Глубины, появившиеся различия стали бросаться в глаза даже малознакомым людям. Взять хотя бы походку, некогда размеренный горделивый шаг альфы, стал более резким и быстрым. Выражения лица, до этого нечитаемое и строгое, приобрело заметно различимую грусть и обеспокоенность. Не то чтобы нефрит изменился до неузнаваемости, нет. Он здраво мыслил, исполнял все свои обязательства и даже больше, усиленно занимался восстановлением своего здоровья и в принципе, вел себя как обычно. Но вместе с тем у Ванцзи появились новые “ритуалы”, интересы, он стал более задумчив и нервозен. Сичень был обеспокоен такими неоднозначными переменами, он несколько раз приходил к младшему брату с намерением поговорить об этом. Кроме переживаний омеге очень хотелось помочь Ванцзи облегчить его ношу, возможно дать совет или просто выслушать. Старший нефрит был более опытным и мудрым, в юности у него было намного больше свободного времени, на то чтобы изучить людскую природу, вникнуть в различия и причуды присущие человеку. Когда как, будущий глава всецело посвящал себя устройству и развитию ордена.       Учителя Гусу Лань не давали Ванцзи углубленные уроки по взаимоотношения с другими людьми, как и не способствовали обучению любовной науке. Старейшины считали, что длинного свода правил и поверхностных объяснений вполне должно хватить, для создания уважительных отношений между кланами и впоследствии крепкого брака. Сичень всегда знал, что его брат особенный и этих сведений ему будет недостаточно. Он даже пытался сам взяться за его воспитание, но так до этого дело и не дошло. А сейчас, глядя на нервозность альфы, он очень жалел, что не последовал велению своего сердца.       В первую его попытку поговорить на более личные темы, Ванцзи повел себя как обычно, отказался от разговоров и не пожелал откровенничать с братом, но спустя почти месяц его состояние стало более подозрительным и тогда, Сичень пришел к нему во второй раз. Каково было удивление старшего нефрита, когда альфа сам усадил омегу возле себя и принялся рассказывать сумбурным потоком про свои переживания, мысли и предположения.       Внимательно выслушав брата, Сичень не стал давать ему прямых советов, он попытался его успокоить и поддержать. Попытался объяснить, что в отношениях не всегда все понятно, не всегда правильно действовать в лоб, что нельзя руководствоваться только своими желаниями и ожидать от другого человека повиновения. Старший Лань пытался обрисовать общую картину, чтобы Ванцзи было легче понимать те или иные вещи, но не давал четкого плана действий. Альфа сам должен принимать решения, сам должен действовать или бездействовать, сам должен чувствовать, ошибаться и уметь отвечать за свои поступки.                   Единственный вопрос, на который Сичень дал более-менее четкий ответы, был: что Ванцзи делать сейчас, когда они с супругом находятся на расстоянии? Из рассказов брата, старшему нефриту понравилась идея с письмами, он предложил в них добавить немного чувств, ненавязчиво набирая обороты. Затем попросить о встрече или приехать с визитом в Пристань Лотоса, проявить доброе отношение к его родителям и брату, попытаться расположить к себе.       Говоря о таких сокровенных вещах, оба Ланя чувствовали себя довольно странно. Еще ни разу в жизни ничего подобного не случалось, даже в самые тяжелые времена, они только понимающе обменивались взглядами, говорили скупые слова поддержки и подбадривающе похлопывали друг друга по спине. Но за последний год многое изменилось, было пережито немало трудностей, потерь и предательств, что в итоге сделало наличие этого разговора неизбежным. Ванцзи сильно повзрослел и набрался опыта, научился ценить то что имеет, со скрипом, но все же просить о помощи и с благодарностью ее принимать, научился правильно задавать вопросы и внимательно слушать ответы. Вот и сейчас старательно внимая советам Сиченя, он, пользуясь откровенностью их беседы, поинтересовался, как чувствует себя старший брат. Если ли у него какие-то нерешенные проблемы, сокровенные мысли или желания, о которых он мог бы рассказать альфе. Сичень удивленно замялся и пообещал, что, когда будет подходящее время обязательно поведает Лань Чжаню о былых невзгодах или наоборот о самых приятных и трогательных моментах, случившихся в его жизни. Хоть старший нефрит и заметил огромные положительные изменения в поведении и мышлении Ванцзи, одна очень весомая и неприглядная деталь характера альфы все же существеено омрачала общую картину. И имя ей было: нетерпение.       Ждать глава клана Лань теперь совсем не любил и даже заставляя себя терпеть или часами медитировать, все равно не мог избавиться от бесконечно роящихся мыслей в голове и постоянного желания перейти к действиям. Неизвестность изводила нефрита, заставляла кровь в венах бурлить, подталкивать к опрометчивым поступкам. Если бы не гигантская сила воли, а только она спасала его на протяжении всей жизни от титула несдержанного и своенравного альфы, то он уже давно был бы в Пристани Лотоса. За этот месяц Лань не раз покидал свою постель, чтобы тайно отправиться в путь, но каким-то чудом все же останавливал себя.       У Ванцзи никогда в жизни не было настолько обостренного состояния нетерпения. Так много времени альфе понадобилось чтобы понять свои чувства. Он так долго раскачивался, что-то для себя решал, сомневался, отбрасывал размышления на эту тему, не верил сам и придумывал мнимые причины, почему любовь к Вей Ину невозможна. Что наконец приняв эти чувства, не мог больше все держать в себе.       Ох, этот несносный Усянь так поразительно на него действовал!       Дурманил голову, заставлял сердце трепетать, стягивал жилы, выбивал землю из-под ног. Лань не мог перестать удивляться этому явлению, никогда прежде альфа не испытывал чего-то подобного.       Раньше ему не приходилось прилагать усилия, бывший возлюбленный все делал сам, старался угодить Ванцзи, понравится, удивить и утешить, и нефрит любил его за это. С Вей Ином все было иначе, Лань влюблялся в него постепенно и не благодаря красивому лицу омеги, а из-за его глубокого внутреннего мира. Сначала нефрит стал обращать внимание на его поступки и речи, острый ум и насмешливый тон, на умение омеги сострадать и в тоже время быть немилосердным с теми, кто этого заслуживал. Со временем Нефриту стало нравиться удивительно быстро меняющееся настроение Усяня, жгучий интерес к чему-то новому и конечно же его неуемная энергия, заряжающая все вокруг. Даже когда омеге было плохо, он был раздавлен и горевал, он оставался мастером своего дела - это восхищало.       Поэтому Ванцзи так и рвался оказаться рядом с этим источником жизни, который всеми своими особенностями незаметно, намертво привязал нефрита к себе.       Взяв на вооружение все, что альфе посоветовал Сичень, изменив форму и перестроив на свой лад, Лань начал действовать…       Несколько дней он писал особые как ему казалось письма, но не получал на них ответа. Затем послал родителям Усяня прекрасный нефритовый набор для чаепития, не забыв одарить и Цзян Чена редкой вещицей. От Фэнмяня незамедлительно пришло благодарственное письмо с приглашением почтить клан Цзян своим визитом. Но этого пока Ванцзи делать не стал, он все-таки хотел получить такое предложение совсем от другого человека. Но и приостанавливать свои попытки Лань тоже не собирался, вместо этого альфа решил действовать более активно. В библиотеке он нашел книгу, которую ни разу до этого не брал в руки, она была полна стихов о любви. Он выписал парочку понравившихся и тут же послал одно супругу. Никакой реакции не последовало. Голову нефрита все чаще стали посещать нехорошие мысли, и он разволновался не на шутку.                   Последней его попыткой стало простое откровение в лоб: “ Я скучаю по тебе”.        Альфа не придумал ничего лучше, решив, что если и эти слова не вызовут никакой реакции, то он тут же воспользуется предложением главы клана Цзян и отправится на встречу со своей судьбой.       “А что еще мне остается? Сидеть в Облачных Глубинах и продолжать бездействовать, бессмысленно ждать чего-то, еще и еще писать Вей Ину бесполезные письма? Сколько так будет продолжаться, два месяца, полгода …или еще дольше? Если Вей Ин хочет понять мои чувства и научиться мне доверять, то мы должны быть рядом друг с другом. Как мне доказать свою привязанность на расстоянии?”       Лань прождал ответа весь день, а потом и всю ночь, стоя на пороге своего величественного, но такого пустого дома. Слуги боялись лишний раз выходить к главному входу, чтобы не потревожить погруженного в свои мысли главу. Поэтому на небольшой площадке перед ступенями дома и в примыкающему к нему саду, не было не единой души.       Ванцзи на этот раз был спокоен, потому что уже все для себя решил, потому что достаточно медлил и знал, что это будут последние часы томления. Нефрит, не двинувшись с места терпеливо дождался рассвета, затем также спокойно проверил почту в кабинете и не обнаружив ни единой весточки от супруга, сухим щелчком пальцев призвал Бичень. Меч холодным, голубоватым лучом молниеносно разрезал сереющую пустоту и уютно уместился в ладони своего хозяина. Альфа хмурясь своим мыслям медленно достал серебристый клинок из ножен и ловко встал на него. Горделиво выпрямив спину, он начал медленно подниматься вверх, как вдруг из приемного зала, что находился в сотне шагов от кабинета Ланя, выбежал слуга и неся перед собой светильник бросился к нефриту:       - Господин! Господин Лань, вам пришло письмо!       Услыша это Ванцзи тут же спикировал на землю, а его меч по едва заметному мановению руки послушно влетел обратно в ножны и лег за спину хозяина. Нефрит быстрым шагом направился к слуге, не придавая значения манерам, сейчас все это было неважно. Сердце гулко стучало в висках, а во рту внезапно пересохло.       Письмо оказалось не от супруга, но с действительно важными новостями. Быстро пробежавшись по мелко написанным столбцам, Ванцзи с разочарованием понял, что его план по возвращению Вей Ина придется отложить. ***       Каждый кто получил этим ранним утром известие о кончине Цзинь Гуаньшаня, был несколько озадачен скоропостижной смертью главы самого богатого и весьма знаменитого ордена.       Глава Цзинь был не особо приятной личностью, заносчивым и высокомерным. Если бы не его богатства и почетные заслуги ордена, кстати, заработанные при правлении его предшественников, никто из других знаменитых кланов не воспринимал бы его всерьез.       После того, как Безночный город пал и орден Вэнь был полностью разбит, Гуаньшань стал активно намекать старейшинам и главам совета, что его клан больше всех достоин звания главенствующего ордена в Китае, но каждый раз ему объясняли, что это невозможно. По окончанию войны пять самых могущественных кланов взяли на себя обязательства по восстановлению Китая, а впоследствии, помощи в развитии, обеспечении и защите. Совет и старейшины придерживались того мнения, что именно такой расклад самый благожелательный для дальнейшего процветания страны. И что впредь, любой клан, который попытается заиметь больше власти или начнет ставить себя выше других, будет осужден и наказан.       Пока что Гуаньшань за свои высказывания получал лишь только выговор, но многие главы в совете недолюбливали его за наглость и тщеславие. А еще, за его беспринципное поведение, за незаконнорожденного сына от женщины из весеннего дома, за постоянно гуляющие слухи о его страстной любви к алкоголю и к красивым омегам. При этом он не стеснялся совращать даже женатых или состоящих в отношениях омег, за что часто с меньшими кланами из близлежащих провинций случались ссоры, а совет неоднократно получал анонимные жалобы осуждающие поведения главы Цзинь.       Поэтому жалеть о кончине Гуаньшаня никто не собирался, а некоторые даже вздохнули с облегчением, но то, что он умер, будучи до этого в полном здравии и далеко не старым, у многих вызвало смутное чувство тревоги. По крайней мере с такими ощущениями на панихиду в резиденцию Башни Кои собирались: Минцзюэ, Ванцзи и Фэньмянь. А что уж говорить о Сичене, Цзян Чене и Вей Ине, они были заметно напряжены и погружены в собственные мысли.       После того как нефрит получил письмо на рассвете, ему пришлось дожидаться утра, чтобы уже вместе с братом и дядей отправиться в орден Лань Лин Цзинь. Из-за большого расстояния между кланами, оказалось, что они прибыли в резиденцию Гуаньшаня достаточно поздно. На въезде в город обнаружилась огромная вереница из гостей, облаченных в белые траурные одежды. Иногда заклинатели, стоявшие в очереди, завидев представителей семейства Лань расступались и пропускали нефритов вперед. Но все равно дорога до вершины ступеней, где на раскидистой террасе гостей встречал наследник клана Цзинь, была долгой. Все это время Ванцзи внимательно оглядывался по сторонам, ища в толпе почти одинаково одетых людей, своего супруга. Безуспешно.       Поглощенный своим занятием он не сразу заметил, кто встречает гостей на вершине, а когда увидел его лицо превратилось в камень. Прямо перед ним стоял поникший Цзысюань, а чуть позади него Мэн Яо со скорбной полуулыбкой на губах. От неожиданности альфа застыл сдвинув брови, а бывший наложник закусил губу. Младшему нефриту пришлось достаточно быстро совладать с собой, чтобы окружающие не смогли заметить его замешательства. Когда это у него вышло, Лань перевел более спокойный взгляд на нового главу клана Цзинь и церемонно поклонился, выражая свои сожаления по поводу его утраты.       Цзысюань, ответил на приветствие таким же уважительным поклонам, а Мэн Яо так вообще согнулся до земли. Ванцзи принципиально больше не обращая никакого внимания на бывшего любовника, бесшумно прошел мимо него.       Встревоженный неожиданной встречей, альфа бессознательно постарался отойти как можно дальше от входа, прокладывая себе путь мимо небольших скоплений людей. Остановившись в дальнем углу Ванцзи развернулся и пристально обвел взглядом террасу, смутная тревога, преследующая его со вчерашнего дня, стала более ощутимой. Ядро внутри нефрита налилось энергией, пуская по всему телу золотые лучи, сообщая каждому клочку кожи о полной готовности. Внезапно взгляд Ланя резко остановился, он наконец нашел того, кого искал.       Вей Ин был облачен в белое, как и все присутствующие, но при этом отчетливо выделялся из толпы. Ванцзи не мог точно описать, чем именно: то ли волосы супруга были темнее и ярче блестели на солнце, то ли его наряд был более ослепительного оттенка, то ли его спина и шея были длиннее, а может все дело было в более плавных движениях омеги, которые казались намного утонченнее чем у остальных. Впрочем, сейчас все это было неважно... Нефрит с великим удовольствием осмотрел омегу с головы до ног. Светлый наряд был супругу к лицу, отбеливал кожу, а серым глазам придавал глубины. Альфа тут же представил Усяня в белых гусуланевских одеждах с голубовато серебристыми узорами.       Только сейчас нефриту пришло в голову то, что он ни разу не предлагал супругу сменить одежду, словно никогда и не считал его частью клана Лань. Конечно, такой ритуал не обязателен и за омегой всегда оставалось право носить одежду своего родного ордена или облачаться в ханьфу без клановых отличий, но многие молодожёны так делали, тем самым высказываю свою привязанность.       Ванцзи выдохнул и решительно направился в сторону Вей Ина. Последнее, что бросилось в глаза альфе в общем облике супруга, пережде чем он сосредоточил свой взгляд на лице Усяня, была нефритовая подвеска на широком поясе заклинателя, та самая, что он подарил перед разлукой… в груди растеклось тепло.       Омега стоял в кругу своей семьи, к ним всего пару минут назад подошла Яньли, он так был счастлив ее видеть, что не сразу заметил быстро приближающегося Нефрита. А когда наконец-то их глаза встретились, от неожиданности Вей Ина пробила дрожь, а сердце предательски екнуло. Лань отчетливо разглядел замешательство супруга, его волнение и растерянность, но не понял, что именно эти чувства означали. Ванцзи многое бы отдал сейчас, чтобы узнать рад ли супруг его видеть, искал ли он его украдкой в толпе как это делал он сам, замирало ли сердце омеги в предвкушении их встречи?       Подойдя ближе Лань всем поклонился и как Вей Ину показалось, намного вежливее чем обычно и первым делом обратился к Яньли:       - Госпожа Цзян, примите мои искренние соболезнования по поводу утраты отца вашего мужа, - Лань поклонился и дождавшись ответного поклона от Яньли, повернулся к Цзян Чену добавив, - приветствую, вас господин Цзян.       - Господин Лань, рад встрече. Очень жаль, что столь неприятные известия нарушили ваши планы посетить Пристань Лотоса. Надеюсь, когда горечь от потери нашего союзника станет менее болезненной, вы все-таки почтите нас визитом.       Вей Ин слушая этот странный разговор, непонимающе переводил взгляд с Ванцзи на Цзян Чена и обратно.       “Что происходит? Когда это они успели подружиться? О каком визите речь и почему я ничего об этом не знаю!!”, напряженно думал Усянь, пока его муж и брат обменивались любезностями.       Закончив приветствовать друг друга, альфа снова упер свой пронизывающий взгляд в лицо Вей Ина, но теперь омега был к этому готов. Усянь легким движением расправил плечи и достаточно спокойным голосом спросил:       - Как твое самочувствие? Вэнь Цин отпустила тебя в такую дальнюю дорогу на мечах?       Раньше, нефрит бы тут же смутился от таких вопросов в окружении других людей, но сейчас даже глазом не повел, а неспешно ответил:       - Я полностью здоров, госпожа Вэнь одна из лучших целительниц в своем роде. Если соблюдать все ее наставления, то результат не заставит ждать.       - Рад слышать, - отозвался омега и наступила пауза.       Все четверо молчали, первой нарушила тишину Яньли:       - Прошу прощения А-Чен, А-Ин, господин Лань, мне следует поприветствовать остальных гостей. Я позже к вам обязательно вернусь, - она медленно развернулась вполоборота и Ванцзи отчетливо разглядел округлившийся живот девушки, он тут же перевел взгляд на Усяня, омега тоже смотрел на чуть раздавшуюся в талии сестру, его глаза были полны нежности. Нефрит облегченно вздохнул.       Оставшись втроем, они снова замолчали, напряжение медленно нарастало, пока нефрит не заговорил, обращаясь к Цзян Чену:       - Позволишь поговорить с Вей Ином наедине.       Ваньинь на удивление легко воспринял эту просьбу и даже кривовато улыбнулся, ответив:       - Хорошо, господин Лань, оставлю вас ненадолго.       Он хотел было развернуться и отойти, но ничего не понимающий Усянь задержал его, незаметно схватив за запястье. Цзян Чен остановился и наклонившись к самому уху омеги быстро выпалил:        - Я делаю твоему муженьку одолжение, в знак признательности за невероятно ценный подарок.       - Подарок? Какой еще подарок? - не переставая удивляться, тихо спросил Вей Ин.       - О, брат мой, господин Лань действительно знает, как покорить сердце твоих родных. Мне достался самый ценный артефакт, который я искал много лет. Клинок из редкого сплава бронзы, принадлежащий две тысячи лет назад Гоуцзяню правителю Юэ. [Эта сталь знаменита тем, что никогда не портится, иначе ее еще называют “вечная сталь”]       С этими словами Цзян Чен улыбнулся Усяню и отошел, оставляя супругов вдвоем. Вокруг них на самом деле находились много людей, маленькими группками, беседующих между собой, но в общем гомоне их разговор никто бы не услышал.       - Ты получал мои письма? - внезапно в лоб спросил Ванцзи.       - Да, - после короткой паузы ответил омега, немного тушуясь перед пристальным взглядом нефрита.       - Почему не отвечал? - стараясь говорить, как можно спокойней, спросил Лань, ужасно переживая в ожидании ответа.       - Я… - замялся Вей Ин, - я был какое-то время занят, поэтому не сразу прочел. А потом мне понадобилось хорошенько подумать, прежде чем ответить…       Альфа шумно вдохнул и выдохнул, он не знал, что говорить дальше. Очень хотелось надавить, завалить супруга вопросами, докопаться до истины здесь и сейчас. Но находясь рядом с Усянем, Лань вдруг, растерял всю смелость. А обычно разговорчивый омега, совсем ему не помогал, только смотрел озадаченно прямо в глаза нефриту и просто молчал. Ванцзи крепче сжал кулаки за спиной собираясь с силами, времени на раздумья не было, а откладывать на потом терпения не хватало.       - Неужели всего несколько простых фраз, так сильно озадачили тебя?       - Не в этом дело… - начал Вей Ин, как вдруг заметил, направляющихся в их сторону Цзысюаня с Сиченем, и пока они не дошли, быстро добавил, - есть вещи, о которых я тебе не рассказывал, это долгая и запутанная история, но я обещаю, совсем скоро ты обо всем узнаешь. Как только это произойдет, сможем вновь вернуться к этой беседе. Усянь снова перевел взгляд на горящие глаза супруга и добавил:       - Если конечно, ты еще захочешь со мной на эту тему говорить. Ты можешь подождать еще немного?       Нефрит уже открыл рот, чтобы потребовать объяснений, опять ждать неизвестно сколько времени, совсем не прельщало Ванцзи. Но в этот момент к ним подошли с двух сторон, с одного боку новый глава клана Цзинь со старшим нефритом, а с другого Минцзюэ и Хуайсан. Лань раздраженно передернул плечами и нехотя кивнул, закрывая рот.       Обстановка была совсем не подходящей для такой важной беседы. Лань сам прекрасно понимал, что сейчас нужно отдать дань уважения ушедшему из этого мира и поддержать тех, кто оплакивал усопшего, хотя кроме его законного сына вряд ли такие нашлись бы. Усяню тоже было сложно переключится на размеренный разговор с присоединившимся к ним заклинателями. Обжигающие янтарные глаза напротив будоражили так сильно, что омеге стало сложно врать даже самому себе. Он никогда не сможет так просто разлюбить Ванцзи, безболезненно расстаться с ним, поставить на первое место только свои интересы. Он обязательно хочет довериться супругу, перестать волноваться о будущем, разрешить ему себя любить и неприкрыто любить в ответ.       “Почему же я всегда так близок и вместе с тем настолько далеко от того, чтобы мирно идти с Лань Чжанем вместе по жизни”, думал Вей Ин, не слушая, о чем говорят собравшиеся рядом.       Через пару минут неспешной беседы, двери в приемный зал резиденции открылись и на пороге выстроились адепты клана Цзинь, а в углу рядом с ними замаячила высокая газовая шапка Мэн Яо, который немного покрутился на месте и замер, склонив голову. По-видимому, это был знак для Цзысюаня, знаменующий о том, что все готово для приема гостей. Потому что в следующий момент новоиспеченный глава Цзинь приосанился и поклонившись, направился ко входу. Встав перед выстроившимися шеренгами заклинателей он зычным голосом объявил о начале церемонии и предложил всем гостям занять свои места внутри. Все собравшиеся не спеша стали стекаться ко входу и небольшими партиями проходить в вычурно украшенный зал. Гуаншань любил подчеркивать свое превосходство перед другими, хвастаться богатствами и величием, поэтому приемный зал даже в траурном виде, походил на набитую галерею, переполненную золотом, дорогими веерами и редкими картинами, а также бесчисленным количеством древних нефритовых изваяний.       Когда очередь пройти во внутрь дошла до Вей Ина, то он с удивлением обнаружил, что его место в зале оказалось не рядом с Ванцзи, а в кругу семейства Цзян.       Это был весьма непочтительный просчет, потому что по всем правилам, после свадьбы омега переходил в клан супруга и становился неотъемлемой частью его ордена, а значит был обязан занимать место возле альфы. Усянь решил не поднимать шум и не заострять внимание на эту оплошность, все-таки это был не обычный съезд, а поминальная служба. Было бы неуместно в такой траурный день перетягивать внимание с усопшего на себя.       Но по-видимому, нефрит был иного мнения на этот счет. Он остался стоять возле своего места словно статуя, ожидая пока кто-то из слуг обратят на него внимание. К счастью это произошло достаточно быстро, к нему плавно подплыли два адепта, мелко семеня ногами. Узнав, что случилось, оба стали нервно озираться по сторонам, пытаясь найти решение этой проблемы. Вей Ин поспешил направиться к Ванцзи, ему, с одной стороны, ужасно льстило то, что альфа так рьяно защищает его права, но, с другой стороны, он не хотел чтобы гости заостряли лишнее внимание вокруг его персоны.       - Лань Чжань, не придавай этому такого большого значения. Я вполне могу остаться на своем теперешнем месте до окончания панихиды.       - Это неприемлемо, - грозно ответил Ванцзи блеснув глазами. Один из адептов услышав резкий тон альфы, начал быстро кланяться, без умолку прося прощения за ошибку.       Картина вырисовывалась так себе, два статных заклинателя в белом, стоят посередине прохода, когда большинство гостей уже расселись по своим местам. А несколько слуг беспокойно суетятся вокруг них, непрерывно кланяясь. Большую часть присутствующих теперь занимало то, что произошло в зале, чем печальная причина их собрания. Вей Ину все больше не нравилось такое пристальное внимание к их паре, внезапно за их спинами раздался мягкий голос:       - Что случилось, господин Лань?       Супруги обернулись, перед ними стоял Мэн Яо с почтительно опущенным взглядом и уважительно сложенными руками перед собой, на его лице играла легкая улыбка. Нефрит молчал, а один из адептов, тут же быстро зашептал объяснения на ухо омеге.       - О, какая ужасная оплошность, - не выказывая ни малейшего удивления, заговорил бывший наложник, - прошу простить мою невнимательность. Я приказал рассаживать гостей в том составе, в котором они прибыли. Обычно супружеские пары прибывают из одного клана, поэтому это указание не должно было вызвать проблем.       На лице Ванцзи не дернулся ни один мускул, но Вей Ин внутренне почувствовал, насколько нефрит был не удовлетворен таким ответом. Тем временем, после короткой паузы Мэн Яо продолжил, сгибаясь в более глубокий поклон:       - Я не имею права просить вас об этом, но не будете ли вы столь великодушны… Конечно, если господин Вей не станет настаивать, чтобы все осталось как есть? Я бы никогда не попросил вас об этом, будь это обычное мероприятие. Но ради молодого господина Цзинь, который и так находится в подавленном состоянии. Госпо…       - На этом настаиваю я, - резко перебил Ванцзи, неприветливо смерив омегу взглядом, - надеюсь, вы позаботитесь об этой проблеме как можно скорее.       Хоть это было и неправильно, но Усянь ликовал в душе, особенно когда Мен Яо после сказанного нефритом, на мгновенье не совладал с эмоциями и резко поднял удивленный взгляд на альфу, а затем сразу опустил. С его ехидного лица тут же исчезла вечно играющая улыбка.       Эту неурядицу достаточно быстро решили и Вей Ин опустился на подушки между двумя нефритами. Некоторые люди в зале еще рассаживались, омега обвел взглядом соседние столики и, как и ожидалось наткнулся на хмурый взгляд Цзян Чена и на обеспокоенный Хуайсана. Минцзюэ тоже внимательно следил за происходящим, его лицо было мрачным, он легко дернул младшего Не за рукав и красноречиво мотнул головой, словно спрашивал: «Ты знаешь, что случилось?», его брат лишь нервно замотал головой. В то же время, сидящий рядом с Усянем Сичень, еле слышно проговорил:       - С каких пор Мэн Яо доверили организовывать такие мероприятия? Интересно как ему удалось за полгода с небольшим, стереть клеймо позора от изгнания из Облачных Глубин и занять такую уважаемую должность?       Вей Ин озадачено пожал плечами, это действительно было чересчур удивительно, а еще настораживало. «Нужно быть предельно внимательным, Мэн Яо точно что-то задумал, чересчур нагло он себя ведет. Этот омега бесспорно чувствует себя хозяином положения, а значит: либо у него появилась весомая поддержка влиятельного человека, либо он сам, каким-то чудом стал им, либо ему уже удалось воплотить свой замысел», подумал Усянь с подозрением всматриваясь в невысокую фигуру бывшего наложника, скорбно склонившего голову за спиной у Цзысюаня.       Пока торжественная часть еще не началась у Вей Ина промелькнула еще одна мысль, он украдкой бросил быстрый взгляд на Ванцзи. «Уверен, Лань Чжань чувствует себя сейчас ужасно не уютно. Встретить бывшего возлюбленного после того, как тот его предал - чрезвычайно неприятно. Особенно когда Мэн Яо имеет смелость так легко с ним разговариваеть, словно ничего не произошло между ними». Сам Нефрит сидел с невозмутимым выражением лицом, даже можно сказать отрешенным для постороннего взгляда, но омега словно ощущал всем телом, его напряжение и нервозность.       Началась церемония.       Процессия была нудной, почти все молчали или очень тихо перешептывались. Блюда подавались по одному, между каждой порцией были большие паузы, а еще к еде было не принято прикасаться больше одного раза. Все тянулось ужасно медленно, но обычно неугомонный Вей Ин, казалось этого не замечал. Его мозг обрабатывал новые данные: Мэн Яо по всем признакам сейчас занимал должность организатора. Но как ему это удалось? Раньше его не подпускали так близко к семье главы клана. До того, как омега попал в орден Цинхэ Не, отец не хотел видеть незаконнорожденного сына в пределах своей резиденции. Гуаньшань с легкостью пренебрег своим обещаниям, которое дал матери Мэн Яо, позаботиться о сыне, дать образование и устроить своему отпрыску хотя-бы какое-то сносное будущее. Всё, на что мог рассчитывать нежеланный сын главы, это на скромную должность служителя библиотеки. Где-то в отдаленной части резиденции, в подвальном помещении, без дневного света и простейших удобств, там, где он не будет попадаться родителю на глаза и портить ему настроение.       Но потом случилось еще много чего, Мэн Яо поработав секретарем у Минцзюэ вернулся окутанный слухами о его тесных отношениях с главой Не, что еще больше разгневало отца. А после позорного изгнания из Облачных Глубин, Гуаньшань по идее должен был рассвирепеть окончательно. Вместо этого Мэн Яо получил высокую и уважаемую должность и стал постоянным спутником своего брата, а теперь и главы клана. Что же случилось между этими событиями?       Чем больше вопросов возникало в голове Вей Ина, тем меньше заклинатель верил в случайность смерти Гуаньшаня. Нужно было узнать, как Мэн Яо стал доверенным лицом Цысюаня, а еще проверить детали смерти, для этого потребуется осмотреть тело усопшего. Усянь мысленно пожалел, что Вэнь Цин не прибыла вместе с Ванцзи на церемонию, её цепкий взгляд мог заметить незначительные детали.       У Вей Ина вспотели ладони, как ему просить о таком сына главы клана, который всего несколько дней назад потерял отца. Но с другой стороны если позволить завершить церемонию и дать похоронить Гуаньшаня, то они могут упустить важные улики. Кстати, тут возникала еще одна проблема, Усянь не знал, как именно будет погребен умерший. У клана Цзинь было принято хоронить в фамильном склепе, но возможно Мэн Яо и тут их переиграет и тело в конце панихиды предадут огню, тогда точно все следы будут утеряны. Нужно было действовать на опережение.       Пока Усянь пребывал в раздумьях и в сомнениях с самим собой, все его эмоции отпечатывались на его лице. Он хмурился и поджимал губы, вздыхал и качал головой, его ужасно расстраивало, что только он замечает все эти детали и только его беспокоит такое положение дел. К его руке, нервно сжимающий белые одежды на колене, прикоснулись тёплые пальцы, Усянь вздрогнул и уставился на свою ладонь. Длинные музыкальные пальцы Ванцзи аккуратно накрыли его руки и немного сжали. Омега поднял глаза на нефрита, тот все так же смотрел прямо перед собой, его лицо было невозмутимо как обычно. Он успокаивающе похлопывал и поглаживал ладонь супруга, заставляя Вей Ина расслабиться.       "Ох, если бы ты только знал причины моего смятения", про себя сказал Усянь сжимая в ответ пальцы Ланя.       Под конец церемонии, Вей Ин окончательно успокоился, решив что будет делать дальше. После основной части настало время для сжигания благовоний, вереница гостей медленно потянулась к алтарю, возле которого стоял Цзысюань с печальным выражением лица, слегка кланяясь каждому кто подходил. В нескольких бу* за его спиной находился Мэн Яо, омега словно статуя замер, склонив голову и ни разу не разогнулся за всю процессию. Усянь пристально следил за каждым движением бывшего наложника, когда и до него дошла очередь, Вей Ин, соблюдая всю святость обряда зажег палочки и поклонившись алтарю подошёл к новому главе клана Цзинь.       Бу* - [мера длины - означает метр с небольшим]       Оба нефрита остановились в паре шагов позади него, омега нервно облизнув нижнюю губу тихо заговорил:       - Господин Цзинь, примите мои искренние соболезнования, - оба поклонились друг другу, - извините, мне мою наглость, но могли бы вы уделить мне пару минут сразу после церемонии.       Цзысюань недоумевающе приподнял бровь, а затем задумчиво покивал головой в знак согласия. Он был удивлен такому вежливому обращению со стороны Вей Ина. Заклинатели были знакомы ещё со школы и особой любви друг другу не испытывали. Вернее сказать, Вей Ин откровенно недолюбливал молодого господина Цзинь за его заносчивость и чрезмерную горделивость. А тот в ответ не питал к Усяню тёплых чувств за острый язык и за то, что тот превосходил его во всех состязания, хоть и был всего лишь омегой. Хоть с того момента прошло много времени, примирительного разговора между ними так и не случилось.       Ожидать аудиенцию пришлось недолго, как только они вышли из зала, к Усяню подошел слуга и любезно предложил следовать за ним. Ванцзи хотел было тоже пойти, но Сичень его остановил, мягко улыбнувшись брату, он тихо проговорил:       - Не тревожься, я отправлюсь вместе с Вей Ином.       Пока младший Лань колебался, многие заклинатели, вышедшие вслед за нефритом, обступили его со всех сторон. Главы небольших кланов, словно ждали момента, когда глава Гусу Лань останется один, чтобы получить возможность задавать ему бесчисленное множество вопросов. Для них это был отличный шанс попросить или пожаловаться на что-то, чем ждать несколько месяцев назначенной встречи. Альфа старался выслушать каждого и дать короткий, но вразумительный ответ. Он как можно быстрее хотел избавиться от назойливых заклинателей, так не вовремя задерживающих его. Чувство тревоги и неминуемой опасности ощущалось все отчетливей, нефрит оторвал глаза от толпы, чтобы оценить обстановку вокруг и заметил, что все правители главенствующих кланов, также, как и он окружены большим количеством заклинателей. Ванцзи встретился взглядом с Цзян Ченом, который хоть и не был еще главой клана, но отвечал за самый главный ресурс – торговые пути. Поэтому тоже был окружен достаточно большим количеством желающих поговорить с ним на эту тему. Ваньинь был мрачнее тучи, его брови были сведены, он одними глазами пытался, что-то сказать Ланю кивая в сторону братьев Не. Альфа не особо понимал, что Цзян Чен хочет ему сообщить, но его беспокойство усилилось, нужно было действовать немедленно.       Ванцзи, не свойственно для себя, несдержанно грубо прервал очередного просителя, пообещав им всем аудиенцию в ближайшем будущем и громкий голосом позвал Ваньина. Заклинатели, окружающие его, тоже расступились под действием свирепого тона альфы и наконец-то им вдвоем удалось вырваться из толпы. Хуайсан неотрывно следящий за Цзян Ченом, тут же заметил его отсутствие и отчаянно перебивая собеседников Минцзюэ, что-то быстро зашептал на ухо брату.       Лань ускорил шаг, как только они с Ваньинем обогнули длинное здание приемного зала. На душе было неспокойно, странная просьба супруга переговорить с главой клана Цзинь с глазу на глаз, укрепила смутные подозрения. Пройдя дальше в глубь Башни Кои, они никак не могли найти нужные покои, Цзян Чен бесцеремонно открывал двери, попадавшиеся у них на пути и заглядывал в комнаты. Никого. Перешли небольшой деревянный мост, разделяющий резиденцию на две части, тишина. Только спустя довольно длительное время блужданий по кругу, Ванцзи услышал голоса, доносящиеся из невысокой пристройки, и умерил шаг. По тону, раздающемуся из-за стены, люди в комнате спорили, проходя мимо приоткрытого окна альфа почуял знакомый тонкий запах омеги и недолго думая, рванул ручку двери на себя. Войдя во внутрь Лань застал следующую картину, в помещении была всего лишь одна комната, довольно просторная, не смотря на небольшой вид с наружи, и почти пустая. Возле окна низкий столик для чаепития, на нем пару бумаг и две подушки по обеим сторонам, больше в комнате мебели не было. Зато была еще одна дверь напротив входной, для прямого попадания в приемный зал. По-видимому, помещение служило пристанищем для отдыха главы клана на затянувшихся мероприятиях. Возле столика стоял Цзысюань с гневным выражением лица, за его спиной тяжело дыша и сверкая глазами находился Мэн Яо, а напротив них выпятив грудь и выражая непоколебимую готовность биться до конца стояли Вей Ин и Сичень.       - Что здесь происходит? - со злобой в голосе произнес Ванцзи проходя в комнату, вслед за ним тут же зашел и Цзян Чен.       Причин для злости на первый взгляд не было, но весь день Лань находился в таком выматывающем напряжении, что не в силах был сдерживать свои чувства.       - Я бы тоже хотел знать, - язвительно начал глава Цзинь, сейчас он очень походил на усопшего Гуаньшаня, - ваш супруг и брат задают неподобающие вопросы и пытаются убедить меня отменить погребение отца.       Лань перевел взгляд на просителей:       - Это правда?       Те кивнули.       - И какова причина? – нефрит продолжил задавать короткие вопросы.       - Они утверждают, что смерть господина Цзинь могла быть не случайной и просят рассказать детали его кончины, - неожиданно выпалил Мэн Яо переменившись в лице, сейчас на нем было изображено потрясение и скорбь.       - Это правда? – спросил Лань, продолжая смотреть только на Усяня.       Вей Ин в ответ опять кивнул, без слов, увещевании, попыток объясниться, только глядел на альфу обжигающим взглядом полным уверенности.       - Объяснись, - строго сказал Ванцзи, давая шанс Усяню раскрыть истинные причины таких заявлений.       - У меня нет времени на выяснения обстоятельств, моя жена в положении, одна развлекает огромное количество гостей. Мой отец не может упокоиться с миром, потому что церемония приостановлена, я не могу опозорить честь клана, такими выходками, - грубо вклинился в разговор глава Цзинь, раздраженно складывая руки н груди.       - Цзысюань, моя сестра хоть и в положении, но ее навыков и способностей вполне хватит для того, чтобы удерживать внимание людей достаточно долгое время. А твое желание быстрее закончить церемонию и избавиться от тела отца вызывает подозрение, - нагло и прямо в лоб заявил Цзян Чен.       Глава Цзинь раздул ноздри и уже собирался нагрубить Ваньиню в ответ как, Вей Ин внезапно взмахнул рукой останавливая Цзысюаня на вдохе:       - Господин Цзинь, хорошо, что вы сами заговорили о Яньли. Я прошу вас подумать еще раз и дать мне возможность все вам объяснить. Если вы опасаетесь того, что я затеял все это, чтобы позлить вас, то это не так. Поверьте, я делаю это и ради благополучия вашей семьи. Уверен вам не стоит пояснять, с каким трепетом я отношусь к своей сестре и как переживаю за ее будущее. А вы? Упоминание о его супруге слегка остудило Цзысюаня, он ненадолго задумался, затем вяло попытался снова возразить:       - С того момента, как Яньли стала моей женой, оберегать и заботиться о ней стала моей заботой, а не вашей.       - Это верно. Но если мои утверждения верны и смерть вашего отца не случайность, разве вы не подвергаете ее опасности, оставляя, предполагаемого убийцу безнаказанно разгуливать на свободе? А если я вдруг ошибаюсь, то вы тоже особо много не потеряете. Ведь ваша совесть перед семьёй и гостями будет чиста, а я, в свой черед, обещаю всем принести свои глубочайшие извинения.       Кажется, последние доводы Усяня окончательно убедили главу Цзинь, он медленно закивал, переминаясь с ноги на ногу. Но внезапно Мэн Яо вцепился брату в рукав и умоляюще запричитал, жалостливо вглядываясь в лицо Цысюаня, глазами полными слез.       - Брат, ты не можешь так поступить с нашим отцом, мы опорочим его честь и достоинство. Не смотря на все его деяния, мы обязаны отпустить его с миром, дать упокоиться его заплутавшей душе. Неужели, ты позволишь чужим людям осматривать его тело, неужели расскажешь им тайну, которую мы обещали хранить только между нами до конца наших дней.       На лице главы Цзинь отразилась печаль и сожаление, он аккуратно высвободил рукав из цепких рук омеги и тихо сказал:       - Отец умер, это отразится только на памяти о нем, когда как вся остальная семья жива и мне нужно в первую очередь заботиться о них. Я должен защитить всех в Башне Кои.       - С каких это пор, господин Яо стал заботиться о добром имени вашего отца? Раньше кроме ненависти вы к родителю ничего не испытывали, - внезапно очень злобным тоном заговорил Цзян Чен, подходя ближе.       - Господин Цзян, как вы можете обвинять меня в таком, - прижимая руки к груди возмутился бывший наложник, строя самое что ни на есть удивленное лицо.       - Хахахаха, - громко рассмеялся в ответ Ваньинь, запрокидывая голову вверх, за его спиной в комнату зашли еще двое: Хуайсан и Минцзюэ.       - Ооо, Мэн Яо, вам бы стоило поменять должность и возглавить театр, непременно участвуя в качестве главного героя во всех постановках. У вас отлично получается. Только вот, сейчас вам не удастся никого обмануть.       - О чем вы говорите? – возмущенно воскликнул Цзысюань. - Вы скоро получите все объяснения, но чуть позже. Сейчас нужно приостановить церемонию и дать гостям разойтись. А потом мы сможем все обсудить в спокойной обстановке, - вклинился в разговор Вей Ин.       Голова бывшего наложника дернулась, он метнул блестящий взгляд на Усяня.       - Господин Вей, как вы можете просить скорбящего о таком? – возмутился омега. Вей Ин стиснул зубы, но продолжил смотреть только на Цзысюаня.       - Я прошу довериться мне, в противном случае мы никогда не узнаем правды.       - Но это противоречит всем правилам ритуальной службы. Мы не можем так просто прервать настолько значимое мероприятие, по одной только просьбе, - продолжал настаивать на своем Мэн Яо, меняя выражение своего лица на недовольное.       - Господин Яо, может хватит указывать главе Цзинь и всем нам. Ваша настойчивость лишь мешает побыстрее со всем разобраться.       Бывший наложник не посмел ответить на заявления, а только злобно сверлил Ваньиня взглядом.       - Думаю будет лучше, завершить эту церемонию прямо сейчас, осмотр тела не займёт много времени. А отправить главу клана в последний путь будет разумнее в кругу самых близких людей, тех кто придет проститься с Цзинь Гуаньшанем от чистого сердца, - перенял инициативу Сичень.       Но Мэн Яо вовсе не планировал сдаваться:       - Если вы согласитесь прервать обряд, что скажут другие кланы? Пойдут слухи, это принесет смуту и может испортить вашу репутацию, господин Цзинь?       - Мэн Яо с каких пор ты получил должность советника Цзысюаня? – еще более яростно воскликнул Цзян Чэн, его раздражение медленно достигло предела. То, что бывший наложник имел наглость препираться с такими уважаемыми людьми на равных, выводило его из себя.       - Я забочусь о благополучии своего брата, который только пару дней как стал главой клана. Он может прослыть нерешительным и слабым правителем, который легко поддается необоснованным заявлениям заклинателей из других клана. Разве вы не стали бы делать тоже самое для своего брата? – омега бросил острый взгляд в сторону Вей Ина.       Ваньинь весь кипел, его щеки покраснели, глаза сузились, а руки сжались в кулаки, Вей Ин инстинктивно почувствовал, как последняя резьба на крышке, придерживающей вспыльчивую натуру шиди срывается.       - Брата? Не смеши… Насколько я помню никто тебя не признавал ни сыном, ни братом в семье Цзинь. Лучше тебе не лезть в этот разговор без дозволения. Господин Цзинь вполне способен сам принимать решения.       - А-Чен, давай вернем беседу в спокойное русло, - мягко глядя на Ваньиня в разговор вмешался Усянь, - мы пришли для того, чтобы разрешить подозрения и выяснить правду, а не для ссор и оскорблений.       Все резко замолчали, в комнате витало ужасное напряжение, а от Мэн Яо и Цзян Чена разило ненавистью, так, что казалось, от такого накала воздух нагревается.       - Мэн Яо, тебе лучше пойти проверить, как обстоят дела с гостями. Яньли там осталась совсем одна, - обратился Цзысюань к омеге, пытаясь приостановить разгорающийся конфликт достаточно мудрым решением.       У Вей Ина по спине пробежал холодок, только от одной мысли, что бывший наложник будет находится рядом с его сестрой, пока все, кто может ее защитить останутся в этой комнате. Он тут же отреагировал:       - Нет!!! Господину Яо лучше остаться с нами. Причины почему я вас сюда позвал касаются и его. Сичень от неожиданности поднял брови, он не предполагал, что Усянь будет настолько прямолинеен. Хотя с другой стороны, ситуация, в которой они сейчас оказались была необычной, возможности обсудить все заранее не было, поэтому каждый действовал по своему усмотрению.       - Я не понимаю, что здесь происходит? Объясните наконец-то в чем дело? -обеспокоено заговорил глава Цзинь, переводя тревожный взгляд с одного заклинателя на другого, - в противном случае, я сейчас же отправлюсь обратно к гостям и продолжу церемонию.       Отступать было некуда, тянуть тоже, Усянь глубоко вздохнул и произнес:       - У меня есть основания предполагать, что смерть вашего отца была не случайной и возможно в этом замешан ваш верный помощник, - Вей Ин медленно перевел взгляд на Мэн Яо. Наступила такая звенящая тишина, что казалось будто время остановилось. Никто из присутствующих не шевелился, Цзысюань ошеломленно замер, словно на него наложили обездвиживающее заклятие. Только глаза главы лихорадочно бегали, то и дело останавливаясь на напряженном лице Усяня. Альфа явно пытался осмыслить сказанное, но у него плохо получалось. Его так называемый брат тоже молчал, его вечная полуулыбка исчезла с лица, а кожа побледнела настолько, что легко можно было разглядеть пульсирующую венку на виске.       Давящую тишину прервали громкие хлопки, Цзян Чэн криво улыбаясь рукоплескал. Когда все присутствующие сосредоточили на нем свой взгляд, заклинатель заговорил:       - Вей Ин, наконец-то ты это сказал. Нет смысла сейчас придерживаться формальностей, стараться быть аккуратным в высказываниях и переживать за чувства других. Все кто нам нужен находятся здесь, назад дороги нет, а значит пришло время рассказать им всю правду.       Заклинатели, не сговариваясь теперь смотрели на Усяня. Тот колебался, момент истины настал и сейчас все зависело от того, как он поведет разговор. Нужно было заставить Цзысюаня поверить ему, убедить его сомневаться в бывшем наложнике еще больше и не оставить Мэн Яо шанса выпутаться из этой ситуации.       - Мне жаль, что приходится говорить об этом в столь сложное для всего клана Цзинь время. Но Цзян Чен прав, я больше не имею права хранить все это в тайне. По чистой случайности я стал свидетелем одной очень неоднозначной ситуации, которая заставила меня задуматься. Я …       - Вей Ин, нет времени на подробности. Переходи к сути. Скажи им уже всю правду о сущности Мэн Яо, о его коварстве и предательстве, - перебил неспешный рассказ брата, Цзян Чен. Усянь бросил встревоженный взгляд на Ванцзи, но лицо нефрита было скованно его привычной защитной маской безразличия, только глаза потемнели, став почти черными. Омега не смог вдохнуть полной грудью, ком быстро подступил к горлу, мешая дышать.       «Именно с этого момента он начнет меня ненавидеть», мелькнуло в голове Вей Ина, а душу обожгло сожаление: «Не ищи справедливости в этом мире, ее здесь нет». Как же омеге сейчас хотелось, чтобы все что происходит вокруг, было с кем-то другим. Но бежать было некуда, заклинатель кивнул самом себе и решительно поднял голову.       - Хорошо, я перейду к сути. Во время нашего пребывания в Нечистой Юдоли, мне попали в руки некоторые материалы…       - Нет, все было не так! Почему ты жалеешь его, почему не скажешь, что сперва ты узнал о том, как Мэн Яо пытался убить Минцзюэ с помощью мелодии «Покоя»? О том, что научил его родного брата исковерканному нотному ряду, чтобы тот продолжил это делать вместо него? - снова перебил Цзян Чен брата, опасаясь, что из-за мягкой подачи, слова омеги могут не воспринять всерьез.       - ЧТО?!! – раздался рык сзади и старший Не подался всем телом вперед.       - Подожди, и послушай то, что Цзян Чен скажет и ты все поймешь, - успокаивающе зашептал Хуайсан, пытаясь усмирить брата.       - А-Чен, зачем ты все это говоришь? Какое это отношение сейчас имеет к данной ситуации? – раздраженно спросил Вей Ин, не понимая зачем брат раскачивает лодку и злит всех присутствующих.       - Самое прямое. Все в этой комнате, так или иначе стали жертвами вероломных замыслов Мэн Яо. И если сейчас не раскрыть все злодеяния этого человека, то как Цзысюань поверит в причастность его «брата» к смерти отца?       Усянь наконец уловил к чему клонит Ваньинь, шиди пытается разозлить до предела бывшего наложника, чтобы тот сам раскрыл свою личину. Но пока что им это не удавалось, Мэн Яо мастерски владел собой, он принял самый что ни на есть печальный и непонимающий вид и умоляющим голосом спросил:       - О чем вы говорите… как вы можете так говорить… Я служил достойно господину Не выполнял безукоризненно все поручения, всегда думал наперед и старался изо всех сил. Я самостоятельно выучил мелодию «Покоя», возможно я допускал какие-то ошибки при игре, но это от того, что никто меня не учил. Я старался облегчить страдания своего господина. А теперь вы пытаетесь очернить мои бескорыстные порывы…       - Допустим, - легко улыбаясь ответил Вей Ин, входя во вкус. О том, что у него имеются доказательства, омега предпочел пока умолчать, пусть какое-то время Мэн Яо думает, что у заклинателя в запасе только поверхностные догадки, - а что насчет вашего вмешательства в жизнь исчезающего вида речных русалок? Вы применили темную магию, чтобы тоже помочь им?       Мэн Яо сделал еще более непонимающее выражение лица, а Цзян Чен коротко бросил:       - Только не смейте отпираться и говорить будто вы не знаете, о каком таком виде идет речь. Ваше знакомство легко доказать, я могу хоть завтра привести с собой предводителя речных жителей, и он тут же укажет на вас.       Глаза бывшего наложника нервно забегали, но он быстро нашелся:       - Я не планировал отрицать наше знакомство. Мы встретились в тяжелые времена и стали хорошими друзьями, он нуждался в помощи, а я занимал слишком ничтожную должность, чтоб хоть как-то посодействовать. Я был молод и видя страдания друга отважился на опрометчивый шаг.       - А знаешь ли ты, какие были последствия твоей помощи!? – выкрикнул Минцюэ, его подбородок дрожал от гнева, а пальцы, сложенные в кулак, побелели от напряжения. Бася в ножнах нервно запрыгала.       - Как я мог знать, когда вы меня без предупреждения и видимых оснований выгнали? – дрожащим голосом, ответил вопросом на вопрос Мэн Яо.       - Тебе напомнить причины, почему я тебя выгнал? Откуда в тебе столько наглости? – чуть ли не шипя процедил старший Не.       А Вей Ин внезапно подумал о том, что если бы Минцзюэ сейчас находился в том состоянии, как в день их знакомства, то давно бы разрубил, пытающегося оправдаться омегу на пополам.       - Мне нечего стыдиться, любовь затмила мне глаза…       - Негодяй, как смеешь произносить это слово в слух, - впервые подал голос Хуайсан, - мне уже известно, что, то была вовсе не любовь. Ты использовал меня, для достижения своих целей. Я был ослеплен тобою, но ты всего лишь пользовался моей наивностью. Краем глаза Вей Ин заметил, как Ванцзи медленно опустил голову и устало потер лоб, наверное, слушать такое о своем бывшем возлюбленном было невыносимо.       Тем временем Мэн Яо медленно попятился к двери, переводя взгляд с одного заклинателя на другого.       - Куда это ты собрался? Мы ведь только начали… Теперь нам очень интересно узнать, какие навыки ты применил, чтобы поквитаться с Гуаньшанем за все твои невзгоды, - насмешливо протянул Цзян Чен, быстрым движением рук накладывая запечатывающий знак на заднюю дверь, - а пока наш друг собирается с мыслями, может вы, господин Цзинь, нам все-таки расскажете подробности смерти вашего отца? Думаю, больше нет смысла тянуть с этим.       Цзысюань был потрясен, его движения казались скованными, он отступил на шаг от Мэн Яо, глядя на него с таким выражением, будто впервые видел. До него не сразу дошло, что Ваньинь обращается к нему, поэтому продолжил молчать. Пока Вей Ин не повторил ему вопрос брата. Собравшись с мыслями глава Цзинь откашлялся, прочищая пересохшее горло:       - Отец, последние несколько месяцев был очень расстроен...- заклинатель замялся, пытаясь подобрать правильные слова, - после каждого визита старейшин он печалился все больше... [Вей Ин сразу понял к чему альфа клонит, Гуаньшань расстраивался каждый раз как совет отвергал его попытки укоренить главенство своего клана над другими.]       Тем временем глава Цзинь продолжал:       - А когда отца тяготили грустные мысли, он предпочитал топить их в глубокой чаше с вином. Неделю назад в отдаленном районе Ланьлиня для главы клана был организован большой праздник, было много приглашённых артистов и танцоров, веселье длилось несколько дней. Мне известно только то, что в какой-то момент отец удалился в свои покои и долгое время находился там в компании... в компании блудниц из весеннего дома... а на следующее утро его нашли мёртвым в своей постели. Вей Ин, слушавший предельно внимательно рассказ Цысюаня, тут же спросил:       - Кто организовывал мероприятие? Рассказчик ничего не ответил, только угрюмо покосился на Мэн Яо, отходя от него еще на несколько шагов. Оставшись без поддержки со стороны брата, бывший наложник на мгновение оцепенел, а затем его выражение лица стало менять: маслянистые глаза заблестели и сузились, губы поджались, пальцы на руках скрючились словно его прошибло молнией. Омега срываясь на крик заговорил:       - Вы все против меня сговорились? Чем я вам на этот раз не угодил? Куда бы я не пошел меня везде окружает унижение и стыд, у меня нет влиятельных покровителей и я слишком слаб… поэтому вы решили напасть на меня… Конечно, такого ничтожного омегу как я, легко обвинить во всех прегрешениях и сделать козлом отпущения. Я служил верой и правдой в клане Не, из кожи вон лез, работал до десятого пота, но ни одни мои заслуги не спасли меня от жестокого изгнания. Я....       - Мэн Яо ты живешь в выдуманном тобой мире! Перестань всем нам врать и уже признайся во всем. У нас в руках твой дневник из тайника, нет смысла больше отпираться, -перебил его Усянь, устало вздыхая, - старший господин Лань нашел точно такую же неправильную мелодию, которую ты играл господину Не, в запретной секции библиотеки Гусу Лань. Эти ноты точно совпадают с темной мелодией Доннина, я также обнаружил упоминания о ней в твоей переписке с Вэнь Жоханем. Ты пытался убить Минцзюэ, чтобы водрузить на его место влюблённого в тебя Хуайсана, которому так удачно не было дела до власти и управления кланом. Ты хотел возвыситься, хотел утереть нос людям презирающим тебя, жаждал доказать всему миру, что ты можешь добиться невероятных успехов. Но какой ценой…       Все в комнате молчали, было слышно лишь тяжелое дыхание Мэн Яо, который округлив глаза таращился на Вей Ина, соображая, что ему делать дальше.       - Ты безрассудно применил темную магию и по твоей вине погибла большая часть подводных жителей. Ты сказал, что из-за изгнания больше не посещал озеро, но ведь предводитель же был твоим другом, как ты мог оставить целое племя – слабое и не имеющее внутренней силы, наедине с нечистью, а затем и вовсе забыть о их существовании? Ты говоришь про благородство и самоотдачу, утверждаешь, что мы вцепились в тебя потому что ты слаб и никто не заступиться за тебя. Но то, что ты подверг русалок страданиям, шести годам рабства и заключения на самом дне озера, почему-то не вызывает в тебе чувство раскаяния.       - Я не хотел, чтобы с ними приключились все эти беды, я только пытался помочь…       - Заставляя Минцзюэ мучительно умирать, от того, что его тело разрывает само себя изнутри, и заодно спокойно наблюдать за страданиями Хуайсана, который не знал, как облегчить яростные терзания брата. Кому ты тогда помогал? – голос Вей Ина становился все тише, но вместе с тем вкрадчивей, всем присутствующим приходилось прислушиваться к его шёпоту.       - Я не хотел … не собирался его убивать, только сместить с поста глав клана…       - О, как благородно! – немного громче произнес Усянь, его сердце сильно сжалось, потому что дальше он произнес следующее, - а зачем ты так поступил с Лань Ванцзи? Ты же его по-настоящему любил, зачем решил причинить вред, зачем использовал против него темную магию. В тебе разве совсем нет ничего человеческого?       - Вей Ин, не надо, - послышался слабый голос Ванцзи.       Но Мэн Яо ухватился за эту возможность.       - Господину Ланю я никогда не желал зла, я хотел лишь быть связанным с ним навечно, - при этих словах, две струйки слез полились из глаз омеги, он запрокинул голову вверх, шумно втягивая носом воздух.       Наступила небольшая пауза, Мэн Яо обхватил свои плечи обеими руками, приводя себя в чувства, а когда опустил голову, то всем присутствующим явилось то самое выражение лица, которое Вей Ин уже видел на площадке перед залом суда в Облачных Глубинах. Его губы вытянулись в бесцветную нить, лицо посерело, а глаза налились кровью, он выкинул руку с указательным пальцем вперед направляя его на Усяня и злобно заговорил:       - Все это случилось из-за тебя, ты хотел отобрать у меня единственное, чем я дорожил. Ты знал, что Лань Ванцзи занят, что любит другого, но не мог это так просто оставить. Тебе обязательно понадобилось влезть между нами, притронуться к единственному источнику моего счастья. А я…. Я всего лишь хотел оставаться рядом с любимым, это все чего я хотел. Вей Ин не успел ничего возразить, он только перевел взгляд полный сожаления на супруга, тот тоже смотрел на него в ответ. Омега приложил руку к сердцу и собирался наклонить голову, как в тишине раздался тонкий свист. Усянь тут же нарисовал в воздухе знак меняющий траекторию полета, но отчего-то мощность символа оказалась ничтожно мала. Движение предмета замедлилось, но достигло своей цели, вокруг шеи заклинателя обмоталась тонкая режущая кожу струна и с силой сдавила горло. Вей Ин даже не понял толком, что произошло, его ноги подкосились, а в глазах начало темнеть.       – Мэн Яо, отпусти его! - послышался ледяной голос Ланя.       Перед глазами Усяня все плыло, он смутно разглядел тянущиеся к нему руки брата и искаженное ненавистью лицо бывшего наложника, который так же стоял с протянутой рукой, направленной на Вей Ина и все крепче сжимал кулак перед собой.       - Зачем же мне это делать? - с яростной усмешкой процедил омега, - раз вы меня разоблачили, то что мне терять? Но перед падением я утащу с собой того, кто всеми правдами и неправдами старался помешать мне, кто лишил меня мечты, любимого и беззаботного будущего. Умри же Вей Усянь, мы обязательно встретимся с тобой аду, где я смогу продолжать мучать тебя вечно!       - Я сказал, отпусти его, - более угрожающе, потребовал Ванцзи, доставая из ножен Бичень.       - НЕТ! - почти воя, выкрикнул Мэн Яо, - убей меня, если осмелишься! Зачем мне дальше жить? Вы… вы отобрали у меня все. Я всю жизнь посвятил тому, чтобы добиться вашего признания и уважения. Я хотел быть чем-то большим, чем пыль из под ваших ног…       - Мэн Яо, отпусти Вей Ина и мы поговорим. Сегодня никто не должен умереть, - Лань все не терял надежды вразумить сошедшего с ума омегу.       В ответ струна на шее Вей Ина стянулась сильнее, заклинатель захрипел, пытаясь вдохнуть хоть каплю воздуха.       - Чего ты ждешь? Убей его, - дрожащим голосом прокричал Цзян Чен, пытаясь ослабить золотистую нить опутывающую шею брата. Пот насквозь прошиб все тело нефрита, рука сжимающая меч дрогнула. Он знал о технике струн лучше кого бы то ни было, если владелец применит этот метод, то золотая нить будет сжимать горло пока не убьет. Никакая сила не сможет разорвать струну. Только тот, кто наслал чары способен на это… или… или если хозяин струны умрет…       Ванцзи впервые не мог решиться, он на мгновение замер, пытаясь собраться с мыслями, перед глазами все растекалось. Старясь сосредоточится на происходящем, нефрит боковым зрением смог заметил, как Минцзюэ вытаскивает свою саблю из ножен. Лань предупреждающе выкрикнул:       - Остановись! Я сам разберусь. Кадык альфы нервно дернулся сглатывая ком в горле, он посмотрел на бывшего возлюбленного и более мягко проговорил:       - Мэн Яо, прошу тебя отпусти, я не хочу тебя убивать. Я не хочу ничьей смерти. Пожалуйста. Лицо взбесившегося омеги вытянулось, из глаз снова полились слезы, а губы начали мелко дрожать. Он как то очень осмысленно посмотрел на Ванцзи и шепотом произнес:       - Ты больше не любишь меня.... Ты больше не смотришь на меня как раньше... Я потерял тебя навечно... Пальцы вытянутой руки бывшего наложника сжались до хруста, это означало только одно - струна на шее Вей Ина через мгновенье убьет его.       Бичень ошалело взметнулся в воздух и одним молниеносно точным ударом проткнул сердце Мэн Яо, омега удивленно опустил взгляд на свою грудь и торчащий из нее меч, затем, падая на колени перевел взгляд на Ланя и хрипя от наполняющей рот крови процедил:       - Как ты …       Брови младшего нефрита поползли вверх, он дрожащими руками быстро закрыл свое лицо и отвернулся, чтобы не видеть бывшего возлюбленного таким.       Дальше Вей Ин ничего не слышал и не видел, как только струна ослабела, и он смог вдохнуть в легкие обжигающий воздух, в его голове помутнело и заклинатель упал без чувств.