Сфера действительно помогает ему думать, и ответы находятся довольно-таки легко.
Когда Гэндзи был молод, он не мог сделать ничего правильного в глазах своей семьи. Его родители, что ж, они обожали его, а отец даже баловал. Но, пока он играл с сердцами людей, обедал да веселился, это никогда полностью не скрывало того факта, что остальные старейшины, прочие Шимада: они не видели для него места в клане.
Тем не менее когда Гэндзи
дрался, когда тренировался и легко побеждал своего брата там, то тут, или когда отражал любые атаки своих спарринг-партнеров, похвала была всем, что высказывали другие. Они могли бы раскритиковать каждую клеточку его существа за исключением того факта, что он являлся гением в обращении с клинком.
Да, ему нравилось это занятие, но еще больше он любил его за то, что это было бегством от пристального внимания. Это была первая причина, из-за которой Гэндзи сражался и тренировался. И он наслаждался и тем, и другим.
Но причины меняются, как это произошло с Ханзо, с Overwatch.
Раньше драки были для него чем-то вроде развлечения, чем-то, что наполняло гордостью всякий раз при одержании победы, что заставляло его брата смеяться, когда Гэндзи поддавался, а тот проигрывал. Он никогда не ожидал, что будет бороться за собственную жизнь.
Сначала это был Ханзо, затем - Overwatch. Когда он был сведен к тренировкам в рамках контракта, но...
нет, это был не просто контракт.
Потому что он был искренне
зол, рассержен, даже когда тренировался с кем-то таким бодрым и счастливым, как Маккри, Лена или Рейнхард, Ана.
Никогда не разрешалось рассказывать им о содеянном за кулисами: убийствах одного за другим членов собственной семьи. Темная и нелегальная работа, такая же, как если бы Гэндзи следовал за Шимада... но без условия обязательного
убийства своих близких родных.
Темная и нелегальная работа, протекающая с
наслаждением? Он был сбит с толку: "Они заслужили этого, не так ли?"
Они не всегда были к нему добры, но Гэндзи никогда не хотел делать этого своими руками.
Хотел. Возможно, он мог просто отказаться от своих детских развлечений ради Шимада, и в свою очередь, вернув собственное тело обратно, ему бы вообще не пришлось совершать ничего из подобного.
Было бы лучше никогда не противостоять Ханзо и старейшинам?
Он безжалостно уничтожал их, забирал чужие ценности в качестве трофеев, смотрел на них красными глазами с растрепанными волосами, с телом, отмеченным подаренными ими шрамами.
Шрамами, оставленными клинком Ханзо. Неужели Гэндзи тоже хотел убить собственного брата? Того, кого он когда-то хотел сделать счастливым?
Но потом он начал спускаться по ветвям и, после того как диктовавшие устои жизни старейшины
ушли, обнаружил, что смотрит в глаза такие же старые, как и его, затем и в более молодые.
Он отпустил нескольких своих двоюродных братьев, устав выполнять свою работу правильно, позволяя дракону пожирать их, пока те не перестанут представлять угрозу. Они были слишком юны, слишком малы, имели достаточно времени, чтобы измениться, и на их руках было недостаточно крови. Гэндзи отослал их помеченными как убитые с искусно подобранными сфальсифицированными "доказательствами" кончины для возвращения в штаб-квартиру.
Он слишком поздно понял, что стал убийцей, которым никогда не хотел быть.
- - - - - - - - -
Опустив голову на кровать, Гэндзи уставился через темноту на свой меч, тонкое лезвие которого отражало свет Сферы Гармонии подле него. Мысли действительно начали плыть по касательной, но он цепляется за свой ответ в надежде не забыть его утром.
Он ненавидит сражаться из-за Шимада, из-за Overwatch. Он ненавидит быть оружием, но тренируется, потому что это все, чем он сейчас является.
- - - - - - - - -
В тумане мыслей он видит Ханзо с обнаженным мечом наготове. Брови Гэндзи сходятся, и в золотом сиянии он прогоняет это представление.
Вдох, выдох. Кошмары придут только в том случае, если он лишь вновь прокрутит эту историю.
Он размышляет о сфере, над тем, что Дзенъятте пришлось отдать одну после их неловкого разговора. Это забавная идея, что у того есть потусторонние, успокаивающие других силы, но иногда нужные ему самому.
Он думает о том, как омник катает шар в своих руках, задумывается над тем, как система Дзенъятты гудит громче при волнении. "Как мое собственное тело", — осознает Гэндзи.
Его веки опускаются, золотое свечение исчезает из поля зрения. Выхлопные порты его тела дают последний вздох, его разум - последний вывод: "Я не думаю, что похож на кого-либо из вас, омников, но если бы пришлось выбирать одного... у нас больше общего".
