Омут войны

Очередной конвульсивный порыв. Мычание сквозь пережатый рот. Веревки не поддавались. Все было бесполезно. - Тише, тише, девочка, - снова раздалось сверху, и нечеткое зрение явило ей расплывающуюся фигуру, нависшую над ней. Саша крепко зажмурилась, призывая все ментальные силы на фокусировку. Когда она открыла глаза снова, то в изумлении поняла, что это был не тот жуткий седовласый монстр. Бледное заостренное лицо с залегшими под изумрудными глазами уже привычными тенями. Сами глаза были такими же воспаленными, как и в прошлый раз, но теперь с одной стороны его лица был обширный кровоподтек, бордово-синими полосами проходящий от скулы до брови, а с другой стороны красовались изрядно разбитые губы. Даже сквозь свое состояние Саша не могла не поразиться, что, или точнее кто, мог оставить такое?! Она задалась вопросом, сколько времени она была в отключке. - Молчи, поняла? – Отелло холодно смотрел на нее. – Я вытащу кляп, но если ты заорешь – ОН придет раньше, чем тебе захочется. А никто другой здесь тебя не услышит. Саша кивнула и лишь тихо проскулила, когда он освободил ее рот. Она провела языком по пересушенным запекшимся губам, но влаги это не прибавило. Неожиданно для нее Отелло приподнял ее голову и прислонил ко рту стакан с водой. Она жадно выпила. - Где… я… - В поместье Фантомхайв. Ты в нашем доме, - произнес Отелло странным тоном. Он выпрямился и отставил стакан куда-то за пределы ее видимости. А ее флешбэками пробрало ужасающее осознание. Купол, фотографии, послание Т. Спирсу, этот парализующий взгляд и дьявольский смех… Ну конечно… Он – этот психопатичный ученый – здесь не за тем, чтобы помочь ей. А потому, что он предатель. И такими темпами, возможно, этот гроб станет последним ее ложем. - Чт…ч… что в..вы… с..дел..аете со мной… Ее голос трясся настолько, что она едва сама понимала, что говорит. - Честно говоря, я и сам не знаю, - сказал Отелло, и она поразилась. – Но он, кажется, что-то задумал. - Т..тогда… почему… вы здесь? Он посмотрел на нее снисходительным взглядом и чуть прищурил глаза. - Пришел посмотреть на «мисс идиотку столетия», - выдал саркастично и присел на краешек гроба. Несмотря на боль и страх, она даже нашла в себе силы оскорбиться! Саша возмущенно приподняла голову. - Я… я… между прочим, вас раскрыла! Я… отправила фото ми…стеру Т. Спирсу, и теперь все узнают… Отелло выдавил мрачный смешок и скривился в заметном отвращении. - Ах вот кому я значит обязан этим, - он еле дотронулся до щеки. – Я все гадал, как он понял… Ведь мозгами-то явно не блещет, изувер тупоголовый. Но ты за комплимент не прими, - усмешка в ее сторону. – Ты все равно дура, Саша. Я пытался дать тебе понять, что с этим не стоит связываться. Но ты все равно поперлась сюда. Ну чтож, решила быть смертником – придется быть им до конца. Саша поразилась, как непривычно для самого себя он говорит: без слащавых словечек, фальшивой любезности и приторной снисходительности. Или наоборот – необычной для него была именно та манера, которой он придерживался в Департаменте? А здесь он был… собой? Впрочем… да кто он вообще такой? Саша ничего не знала. - Значит… вы меня убьете? - Вряд ли, - ученый с равнодушным видом пожал плечами. – Если бы он решил убить, то сделал бы сразу. Ты для чего-то нужна. Я не особо расспрашивал. Были дела понасущнее, - он покривился, дотронувшись до лица. - Мистер Отелло, - выдала она, сглотнув снова высохшим горлом, и он в удивлении воззрился на нее. – Он… он сказал, что вы просили меня не убивать. Парень усмехнулся и с обреченным видом покачал головой. - Ты знаешь, кто я, и до сих пор зовешь меня уважительно? Она мотнула головой. - Это… правда? - Правда. Я никогда не хотел, чтобы кто-то умер. - Почему… - ее лицо исказилось. – Почему вы с ним…? Он молчал, смотря перед собой. Снизу она не видела выражения его лица, но уловила мрачно-безысходную направленность. - Слишком много вопросов, милая Сашенька, - вдруг пропел он в своих прежних интонациях и поднялся со стенки гроба. – Я, пожалуй, покину тебя. Мне нужно решить много собственных вопросов. А ты отдыхай. Ну, собственно, больше тебе ничего и не остается, - сказал вроде насмешливо, но истинного злорадства в его голосе Саша не услышала. – Дать тебе еще воды? Она кивнула, понимая, что у нее нет вообще никаких вариантов. Никогда в своей жизни она не была более беспомощна. Продолжать разыгрывать из себя гордую воительницу – значит обречь себя на еще большие мучения. Возможно, сейчас стоило пойти по диаметрально противоположному пути. Отступник назвал Отелло «душевным напарником, от которого он заразился мягкотелостью», и в самом Отелло Саша тоже не чувствовала никакой угрозы. Как бы беспристрастно он ни говорил, но он же почему-то пришел к ней, облегчил ее состояние, а до этого и вовсе пытался уберечь… Возможно, это ее единственный ключ к освобождению – сыграть на его неатрофировавшейся доброте, которой не было у самого Отступника. Даже если есть только 1%, что она сможет выбраться отсюда, она была обязана попробовать. Но без него она точно не сможет ничего. - Ммииистер Отелло, - нарочито прохныкала Саша, когда он убрал стакан от ее рта. – А можно… пожалуйста… ослабьте веревки, мне очень больно… Он несколько секунд смотрел на нее, сощурившись, и у нее было впечатление, что он в который раз читает ее мысли. Но наконец он наклонился, приподнял ее руки, подхватил узел своей косой смерти и заметно ослабил его. По ее рукам закололи «иголки» и разлилось блаженное ощущение освобождения. То же самое он проделал с ее ногами, а потом вдруг резко наклонился, с неприятной ухмылкой склонившись совсем близко к ее лицу: - Надеюсь, ты понимаешь, голубка, что отсюда не выберешься, даже если я развяжу тебя полностью? Саша снова сглотнула и несколько раз просто моргнула. - Вот и умница. Лежи смирно, - произнес он, уже поднявшись полностью. – Возможно, мы больше не увидимся. *** Но они увиделись спустя, наверное, пару часов. Она не была уверена, что корректно отмеряет время. Только теперь он был не один… Внутри сковал уже знакомый ужас, когда она встретилась с этим парализующим взглядом из-под серебристой челки. Отступник наклонился к ней, изучающе разглядывая, как экзотическое насекомое, и Саша имела возможность разглядеть и его более близко. Его лицо пересекал огромный зигзагообразный шрам, и неестественно белыми были даже его ресницы, но, если бы не сковывающий страх и убежденное отвращение, она могла бы даже назвать его образцово красивым. Саша никогда не задумывалась о его возрасте, относясь как к какому-то безусловному древнему злу, но теперь видела, что по факту он выглядел не старше Рудгара или мистера Т. Спирса… Она никогда не встречала такой необычной внешности. Он слегка напомнил ей Сатклиффа-семпая, возможно, такими же аристократично-утонченными чертами. О ужас, какие кошмарные мысли! Надо срочно переключиться на ненависть к нему. А ненавидела она его абсолютно искренне. - Тааааак… - протянул он, хищно блеснув оскалом белоснежных зубов. – Репортеришка проснулся? Хорошо, ты должна быть в сознании. Иначе будет неинтересно. Ее пробрала холодящая дрожь. Что он задумал, мерзкий извращенец? Позади него Саша видела Отелло, который стоял в небольшом отдалении. Ее «ложе» не давало ей разглядеть много из остальной мизансцены. - Развяжи ей руки и привяжи по двум сторонам, - приказным тоном выдал Отступник, отойдя за пределы ее видимости. Отелло подошел ближе, склонился и начал распутывать узел. - Мистер Отелло… - прошептала она с исказившимся лицом. – Пожалуйста… Он хладнокровно взглянул ей в глаза и качнул головой. Веревка освободила руки, и он перехватил одну, закинул ее на стенку гроба и зафиксировал уже там. То же проделал и с другой стороны. Отступник вернулся с каким-то непонятным оборудованием, установил его над верхушкой гроба, а потом наклонился над девушкой с какой-то длинной прозрачной трубкой, заканчивающейся острием иголки. И еще до того, как он прикоснулся ей посреди сгиба ее руки, она поняла, что именно он собирается сделать. Глаза расширились, и все внутри сжалось. Умелым движением медицинского работника мужчина ввел инъекционную иглу ей в вену, и по прозрачной трубке стремительно побежала кровь. Саша протестующе дернулась всем телом, напрягая руки и надрывая узлы по обеим сторонам, и, увидев, что веревки реально поддаются, под импульсивным приливом энергии задергала их сильнее. - Оооохохо, - Отступник засмеялся, удивленно приподняв брови. – А букашечка-то сильнее, чем я думал. Или это ты слабак, Отелло? – в его тоне возникло пренебрежение, и он кинул взгляд назад, пока сам стальной хваткой сжал ее руку и зафиксировал уже намертво. Саша сквозь зубы зарычала от бессильной злости. – Не можешь даже веревку завязать. Ай-ай-ай, ничего тебе поручить нельзя, да, напарничек? Саша непроизвольно взглянула на парня позади – он прикрыл глаза и глубоко вдохнул. - Не дергайся, - Отступник припечатал ее ледяным взглядом. Помолчал несколько секунд и продолжил флегматичным голосом, будто вел лекцию. – Смирись и прими свою участь. Ты выполняешь важную миссию. Кровь жнеца – невероятный материал. Мои эксперименты показали, что с ней мои куколки становятся просто необычайно сильными. И подпитывает она их тоже ооочень долго, - он задумчиво смотрел, как по трубке бежит кровь. – Но расходовать собственную кровь я не могу. Хотяяяя… Может я возьму кровь и своего «дражайшего» напарничка? – он снова кинул на Отелло глумливый взгляд. – Так, пару галлонов, не больше. В качестве наказания за позорнейший промах, который он совершил. Так вот, о чем это я… Знаешь, в чем преимущество крови жнеца по сравнению с человеческой? – он резко наклонился к ней. Белоснежный оскал блеснул совсем рядом с ее лицом. – Ее можно брать в неограниченных количествах… Кровь жнеца регенерирует. Когда ты будешь на грани, я дам тебе отдохнуть. А потом продолжу, когда ты обновишься. Готовься, девочка. Ночка будет долгая, - он отвратительно посмеялся и поднялся с крышки гроба. – Отелло, - он повелительно махнул рукой, проходя мимо него и скрываясь за пределами ее зрения. – Следи за ней. Хоть за связанным пленником ты уследить способен? Надо отмерить, сколько времени занимает заход на полную. Как вырубится, достань иглу, и кровь принесешь мне. Развлекайтесь. Звук шагов постепенно затихал, и вместе с тишиной Саша снова услышала этот противный монотонный звук – и поняла, что то, что она поначалу приняла за падающие капли, на самом деле было работой оборудования по сбору крови. Смерть Всеблагая, какой же кошмар! Значит, она обречена стать «подзарядкой» для ходящих мертвецов?! Причем он действительно может делать это вечно! Пробрал холодный пот, сердце бешено заколотилось, она начала глотать воздух ртом, захватывал неистовый страх. Над ней снова нависло лицо ученого, который положил ей на лоб холодное полотенце, а потом провел им по всему лицу. - Успокойся, кроха. Паникой ты себе не поможешь. Лучше расслабься. Больно тебе не будет. Ты просто сильно ослабеешь, перед глазами поплывет, голова закружится. Как только это произойдет, скажи мне. - Мис..м…мистер От..елло, - голос снова предательски дрожал. – Пожалуйста, освободите меня… Помогите… Он присел на стенку гроба и серьезно посмотрел на нее. - Я не хочу тебе зла, Саша. Но если я освобожу тебя, то он убьет меня. - Но вы можете с..бежать со мной! Он… он же обращается с вами, как… Почему вы терпите это?! Отелло тяжело вздохнул. - Он не всегда такой. Просто зол на меня. Как ты, возможно, поняла, я допустил некий «промах», - он криво усмехнулся. - Какой? - Тебе лучше не знать. Или я совсем умру в твоих глазах, - еще одна подобная усмешка. - Но кк..как же вы могли… бросить Департамент, всех ваших друзей… А ваша девушка? Вы и ее так просто бросите?! На лице Отелло появилось явное неудовольствие. Он замедленно моргнул, поджал губы и перевел взгляд в сторону. На какое-то время он застыл в таком положении, и Саша, часто дыша, посмотрела на трубку, по которой бежала ее кровь. Физически она пока не чувствовала ничего особенного, но это зрелище было омерзительным. Внезапно Отелло повернулся к ней с безнадежной усмешкой. - Милая малышка. Ничего не изменить. И воздействовать на мою совесть – затея явно провальная. Вот ЧТО случается, когда просыпается совесть, - он чуть склонился и с сарказмом показал на кровоподтек на лице. – Хотел бы я быть однозначно хорошим или плохим. Как просто все было бы, да, Сашенька? Уверен, тебе очень просто жить. Расслабься. Скоро все закончится. В первый раз. *** Саша приоткрыла глаза, на секунду лелея надежду, что все это ночной кошмар. Зрение постепенно прояснялось, но давящее ощущение скованности на запястьях уже заставило сердце упасть вниз. Она инстинктивно дернулась, и тут же рядом зазвучали шаги. - Пробудилась, пташка? – все тот же вкрадчивый голос. Кажется, она уже начала к нему привыкать… Саша поморщилась, вспомнив последние минуты перед отключкой. Да, она все-таки отключилась. Молчала, пока силы медленно покидали ее, снова включив обостренную гордость. Ее глаза начали закрываться, а кисти рук безвольно повисли на веревках. Он был прав – это было вовсе не больно… Это было последнее, о чем она подумала. Отелло тоже молчал. Просто сидел на одном из ближних гробов, уставившись в сторону. Саша не видела его лица, но чувствовала, что он чертовски зол. Неизвестно, что взбесило его сильнее – ее провокационные вопросы, унизительное отношение Отступника или тот самый «позорнейший промах»… Наверное, все вместе. А вот сейчас что-то разговорился. - Ну что же ты так, Сашенька? – он внимательно и вроде даже неравнодушно оглядывал ее. – Я же попросил тебя сказать, как только ты почувствуешь себя хуже. Ты знаешь, чем чревато, если ты будешь терпеть? Нет, ты не умрешь, даже если из тебя выкачать всю кровь, но потом тебе будет ооочень плохо. Не усугубляй свое положение, дитя. Она заметила, что на месте ужасного удара на его лице осталось лишь посинение. Это сказало ей о том, что прошло как минимум несколько часов. - Вам-то какое дело… - прошептала пересушенными губами. - Тешу себя надеждой, что я все-таки не абсолютный злодей, - он приподнял ее голову и поднес ко рту стакан воды. – Но, к сожалению, единственное, что я могу сейчас для тебя сделать – облегчить твое состояние. Поэтому говори, что я могу сделать в рамках этого, и я сделаю. - Сколько я здесь? – хрипло выдала она после того, как выпила. - Уже сутки. Сутки… Почему никто не пришел спасти ее? Рудгар… Она представила, как он долбит в ее закрытую дверь, придя с наивным желанием сопроводить ее в Германию. Неужели он так просто оставит ее? А мистер Т. Спирс? Он же получил ее фотки. Где они все… оставили ее умирать?.. - Так чего ты хочешь? Пить? Есть? В туалет, может? – хмыкнул Отелло. - Поговорить, - выдала Саша. - И о чем же, малышка? - О вас. Он с явным изумлением воззрился на нее с краешка гроба. - Неожиданно. - Если мне предстоит… - Саша прокашлялась, - переживать это… раз за разом… Пожалуйста, скрасьте мне эти часы. Поговорите со мной. Расскажите мне про себя. - Я никому не рассказываю про себя, солнце, - с мягкой снисходительностью усмехнулся ученый. - Но я же все равно умру? – она обреченно качнула головой. – Не обманывайте себя… и меня. Он не оставит меня в живых, даже если обещал вам. Отелло сдвинул брови, поведя челюстью и смотря перед собой. - Но это к лучшему, - нарочито храбро усмехнулась Саша. – Я не хочу жить в таком состоянии. А для вас это как откровенничать с дневником. Даже лучше. Ведь и дневник могут прочитать. А труп ничего никому не расскажет. Отелло кинул на нее еще один пораженный взгляд. - Тогда зачем мне чем-то делиться с «трупом»? - Вы же сказали, что сделаете все, что сможете. Он молчал довольно долго. - Снова давишь на совесть? Хорошо. Но с условием. Ты тоже будешь рассказывать о себе. Все, что я захочу узнать. А мои вопросы могут быть… очень изощренными, - и он внезапно распутно ухмыльнулся. Саша почему-то вспомнила мега-развратную сцену в туалете земного ресторана, и передернулась. Да уж, с него станется… Конечно, ее целью было тянуть время и располагать его к себе, а не выкладывать свои интимные сокровения, но выбора не было. - Я согласна. - Ты точно ничего не хочешь? – Отелло смотрел на нее с подозрением. – Не поверю, что ты не голодна. - А вам можно меня кормить? – критично усмехнулась она. - Мне можно все, лишь бы ты продолжала давать хорошую кровь, - цинично сказал он, искоса смотря на нее, и Саша непроизвольно вспыхнула. - Когда… в следующий раз? Парень задумался. - Так как ты сама себя «передержала», то теперь через несколько часов, - он достал косу смерти и, продев ее конец в узел на одной ее руке, развязал его. Потом освободил вторую руку и ноги. Саша изумленно смотрела на него. – Вставай, разомнись. В конце подвала есть уборная. Я принесу тебе еды. Только никому не говори, что я позволяю тебе ходить, - он с хитрым видом прищурил один глаз и приложил палец к губам. – Скоро вернусь. Не скучай, голубка. Он скрылся на лестнице, ведущей наверх, пока Саша, дико морщась, со стоном принимала сидячее положение. Она потерла запястья, потом посмотрела на место укола. Там уже даже почти не было видно следа. Да уж, регенерация жнецов позволит ей одной заменять целую точку сбора крови. Девушка выпутала ноги и огляделась. Теперь она могла видеть, что это за помещение. Это был огромный подвал, который смутно освещался двумя электрическими факелами в стороне лестницы. Она заметила, что вглубь помещения уходили другие факелы, сейчас потушенные. А вокруг нее ровными рядами были уставлены гробы. Все они были пусты. Но над каждым стояло подобное ее оборудование. Саша выбралась из гроба, снова морщась, разминая затекшие конечности. Внезапный всплеск надежды, и она попробовала сделать телепортационную воронку. Ну конечно… бесполезно. Если над всем поместьем нависает такой мощный купол, то уж они точно позаботились об антителепортационном поле. Она обошла все стены, заглянула вверх лестницы, которая заканчивалась закрытой дверью, осмотрела полы и потолки… Тщетно. Выхода отсюда не было. Жница опустилась на крышку одного из гробов, запустила руки в волосы и начала лихорадочно думать. Вот сейчас вернется ученый. Она могла бы напасть на него. Скорее всего, даже одолеть. Вряд ли он умеет драться. Что дальше? Связать, взять в заложники? Саша представила маниакальные глаза Отступника, бездушно взирающие на сцену, как она держит Отелло с его же серпом у шеи. Так ли ему важна жизнь его напарника? Или он просто убьет их обоих? Или ее одну, поняв, что сама-то она убить не в состоянии. Нет, это провальный план. Что бы ни наворотил Отелло за свою жизнь, сейчас он был к ней добр. Пожалуй, стоило продолжать этим пользоваться. Он вернулся скоро, принеся целый поднос еды. Саша было голодна – физически, но едва смогла сделать несколько глотков какого-то супа под этим проницательным, слегка насмешливым взглядом. - Это же не вы сами готовили? – хмыкнула она. - Дворецкий. - Ах, ну да, у вас же здесь целая свита, - она отставила поднос на крышку гроба, на котором сидела. – Поэтому здесь лучше, чем в Департаменте? Обслуживание? Личные рабы? – скептичным взглядом по гробам. - Дерзкая детка. - Это не риторическое, мистер Отелло. Это мой первый вопрос, - спокойно ответила девушка. – Отвечайте. Он оценивающе оглядел ее и прищелкнул языком. - Ах вот как… Чтож, хорошо. Нет, не поэтому. «Обслуживание и личные рабы» у меня есть и в Департаменте, - он бесцеремонно усмехнулся. – Здесь есть то, чего там нет. - Великий Отступник. Молчаливый кивок. - Как его имя? - Я не знаю. - Вы называете себя напарниками, а он даже не может сказать вам свое имя? - Никто никогда не мог заставить его сделать что-то, чего он не хочет. Даже я. - Что между вами? Почему он заменяет весь Департамент? Отелло на несколько секунд прикрыл глаза и выдавил какую-то обреченную усмешку. - Я – ученый, голубка. И я нашел самый феноменальный для изучения экземпляр. - Это не ответ. - Это такой ответ, который я могу дать. Саша помолчала, задумчиво пялясь на тени, гуляющие по стенам от факелов. Какой-то сюр. Из нее выкачивают кровь на процветание зомби, а в перерывах самый знаменитый на Департамент не одной страны ученый, который в обычное время до нее едва взглядом снисходил, теперь кормит ее и рассказывает свои секреты. - А свою фамилию скажете мне? – спросила она. Он хитро улыбнулся, искоса посмотрев на нее. - А ты мне свою? - Я ее не знаю, - Саша поморщилась. – Я росла в приюте. Меня подкинули туда без всяких документов, так что я понятия не имею, кто на самом деле мои предки. Но я их ненавижу, поэтому была очень рада, что в Департаменте можно было представиться так, как ты хочешь. - Нда… - протянул Отелло с нотками недовольства, и она сначала не поняла, почему. – Как мы видим, кто-то и вовсе решает «представиться» номером. Хах, значит уязвляет его все-таки. - Моя очередь, - холодно произнес Отелло. – Говоришь, приют? Что, жизнь там была так дерьмова, что ты попала в Департамент? Саша пораженно смотрела на него. - Что, сразу по жести? - Я люблю жесткое, Сашенька, - он снова порочно усмехнулся. – Предупреждал же. Она надеялась, что снова не покраснела напоказ. Глубоко вдохнула, сложила руки и завела глаза наверх. - Хорошо. В самом приюте было не так дерьмово. Но, когда мне исполнилось 10, нас перевели в работный дом. И вот там начался ад… - она поморщилась и прикрыла глаза. Вспоминать об этом было очень тяжело. – Куда меня только ни отправляли… На фермы, на вокзалы, на заводы, в порты, на текстильные фабрики… Но самым худшим была работа на угольных шахтах. Детский труд на шахтах особенно выгоден для владельцев. Ну, вы понимаете… Маленький рост, - она махнула рукой над своей головой. – Дети легче маневрируют в секциях шахт. А там было ооочень тесно. К тому же детям не надо много платить. - Не самым, - вдруг произнес судмедэксперт с задумчивым видом, даже не смотря на нее. - Что? - Не самым худшим это было, Сашенька, - он горестно усмехнулся. Она расширила глаза. - Вы… что… тоже?.. - Да, я тоже был в работном доме. И на шахте я работал. Но хуже было чистить дымоходы. - О боже, - непроизвольно выдала девушка. Она слышала об этом от других детей, и ей действительно повезло, что ее ни разу не отправили работать трубочистом. Они возвращались с многочисленными ссадинами на руках, локтях, коленях и ногах. А еще – с дичайшим страхом в глазах. Мысль о том, как легко упасть или застрять в одном из дымоходов, никогда не покидала их мозг. Если что-то подобное случалось, дети чаще всего умирали внутри дымоходов. Никто не озадачивался спасением сирот. Их оставляли на верную смерть от вдыхания дыма или еще хуже. Саша шокированно оглядела начальника научного отделения. Было просто дико представить этого высокомерного умника-старожила чистящим дымоходы. - Слышала об этом, да? – Отелло криво ухмыльнулся. – Я рос в конце 18 века. Тогда все было гораздо хуже, чем при Виктории. Среди представителей высших сословий бытовало мнение, что для многих из таких детей будет лучше задохнуться в одной из труб, чем умереть, замерзнув на улице. Каких только извращенных оправданий совести ни бывает! Но я был не согласен. После нескольких таких раз я плюнул и сбежал. Я предложил свою помощь одному известному фармацевту – на деле просто шарлатану, сказав, что могу изобрести целительные снадобья. Чтобы ты понимала – это мир, в котором лечили такими средствами, как пиявки, «масло дождевого червя» и зелья с каннабисом и опиумом. Но я мог лечить по-настоящему. Саша слушала, приоткрыв рот, и Отелло усмехнулся, кинув на нее взгляд. - А почему вы думали, что сможете? - Я лечил других детей в работном доме. У меня природный дар на такие вещи. Я же «гений», милая детка. А я тогда даже слова такого не знал. - Получилось? - Конечно. И почти до 19-ти лет я работал на него. - А что случилось потом? - Сама-то как думаешь? Вряд ли этому лицу больше лет, не так ли? – он показал на себя. - Но почему вы сделали это? Я так поняла, у фармацевта вам было неплохо. - Я заигрался. Меня настолько пьянило то, что я способен был создать, что я начал перегибать в своих экспериментах. Я всегда тестировал все свои изобретения на себе. И даже сам не осознавал, что стал махровым наркоманом. - Значит, это была передозировка? Он кивнул. - Но… - Саша нахмурилась. – Это же… это не самоубийство, намерения умереть ведь не было? - Но я же «себя убил», - Отелло пожал плечами. – Я встречал в Департаменте тех, кто просто пережрал алкоголя. Так что… - Значит, вам было 18 лет… - Да. - Просто… мне тоже. Отелло напрямую посмотрел на нее. Вроде даже удивленно. А Саша поверить не могла, что у них вообще может быть что-то общее. Его история… Она не знала истории даже Рудгара… - Проклятье, - внезапно выругался криминалист, и девушка приподняла брови. – Поверить не могу, что так просто выложил тебе все это! Мою историю знает только один человек на всем свете. - Кто? – спросила она, уже догадываясь об ответе. - Твоя очередь, кроха, - слил он. Саша перевела дыхание. - …Как мне потом объяснили в Департаменте, это была депрессивная фаза моего биполярного расстройства. Я, конечно, тогда и подумать не могла, что чем-то больна. Когда пытаешься получить лишний кусок хлеба, как-то не думаешь, что твое плохое настроение – это болезнь. Я затянула веревку, - без лишних церемоний сказала она, показав на свою шею. Отелло какое-то время смотрел на нее молча. Она не могла понять его взгляд. - Мне очень жаль, Саша, - серьезно произнес он. – Что у тебя была такая жизнь. - Спасибо, - она грустно улыбнулась. – Но ведь в итоге мы все рады тому, что сделали это. Потому что попали в лучшее место в мире, - ее улыбка стала искренней, а глаза засветились. – Я ОБОЖАЮ Поднебесье. Обожаю работу жнеца. Я не хочу Прощения, и один раз сказала Рудгару, что, когда это произойдет, в своей следующей жизни я тоже обязательно совершу самоубийство. Отелло посмеялся. - Я тоже так считаю. Я готов жить в посмертии вечно. - А вот он меня грозился отшлепать за такие мысли, - она качнула головой, чуть сведя брови. – Мне всегда казалось, что он тоскует по своей смертной жизни. Возможно, он даже жалеет… Мне бы этого не хотелось. Я хочу, чтобы он был счастлив. - Конечно, ты ведь любишь его. Саша взглянула на него, изумленно раскрыв глаза. - Откуда… - Я в ресторане все понял. Думаю, это очевидно всем, кто видит, как ты смотришь на него. Саша покраснела, впив ногти в ладони. - Я сразу в него влюбилась. Буквально с первого взгляда. Когда я попала в Департамент, у меня началась эйфория от новой жизни. И он был такой… Я никогда ни с кем не встречалась. Никогда… - она запнулась, сглотнув. – Черт, зачем я это говорю. - Продолжай, голубка, - елейно пропел он. – Это только начало. Я хочу влезть в тебя так глубоко, как смогу. О боги! Если у него к чему-то и есть «природный дар», так это опошлить даже самое сокровенное. - …Он взял надо мной шефство, столько всего сделал, вложил… И всегда был таким добрым. Я хотела вечность с ним бок о бок забирать души, и больше ничего не надо… Но сейчас уже надо, - она решительно сдвинула брови. – Я собиралась ему признаться… и в итоге попала сюда. - Ясно. В общем-то, наши истории похожи не только в прошлой жизни. Саша удивленно посмотрела на него. - Надо мной в Департаменте тоже взяли «шефство», хотя официально мы вместе стажировались. Я хотел попасть в жатву, - он грустно усмехнулся, а Саша еще больше изумилась. – Меня туда не взяли, и я безумно боялся, что он попросту перестанет со мной общаться. А он не только не перестал, но и охранял меня от любых возможных нападок. В его сторону быстренько даже взгляд бросить боялись. И только ко мне он был бесконечно добр… Все звали нас «чокнутые вечные напарнички». И мы столько всего сделали вместе… - он прикрыл глаза, и на его губах появилась мечтательная улыбка. – Ох, сколько мы всего сделали… А Саша все поняла. И почему он сбежал из Департамента, и почему терпит дикую надменность от Отступника. Она тоже все видела по его взгляду. И понимала, что в таком случае у нее нет шансов выбраться отсюда. Сердце больно сжималось. И зачем она только вспомнила о Рудгаре? Стало только хуже. Она больше не будет работать с ним бок о бок… Даже просто не увидит его. Не услышит строгий, но ласковый голос. - Ложись, солнце, - тихо произнес Отелло, выплывший из своих воспоминаний, и кивнул на гроб. – Он скоро придет тебя проведать. И ты должна быть там. А лучше все-таки еще поешь. Я скоро вернусь. Он направился к лестнице, а Саша смотрела ему вслед. На ее горле будто снова затягивалась веревка. *** Так продолжалось долгими следующими днями. У нее брали кровь, а в перерывах, пока она не спала, они разговаривали. И это было настолько увлекательно, что Саша словила себя на ощущении, что она жаждет этих разговоров. И не просто потому, что они были ее единственным развлечением. Она не могла представить себе собеседника более интересного, чем Отелло. Помимо того, что он был невероятно умен, он мог шутить так остроумно, что она смеялась даже в своем положении пленницы, забывая, где она находится. И ей все больше казалось, что они оба – здесь пленники. Почему еще сам Отелло проводит с ней время? Едва ли она сама хоть на каплю также интересна ему. Но с ней он улыбался. А когда бросал взгляд на лестницу, его лицо становилось мрачнее тучи. Они беседовали обо всем на свете. И о таком, о чем она даже с «дневником» постеснялась бы поделиться. И у нее уже даже не вызывало румянец, когда начались те самые анонсированные «изощренные» темы. - Значит, хочешь секса? - Хочу. Очень. Хочу наконец узнать, что это такое. А что это такое? - Это… замечательный вид досуга. Но не могу похвастать, что я знаю, что это такое – в первый раз с тем, кого любишь. У меня было вовсе не так. - Кто это был? - Вы так долго жили в посмертии… Неужели никто… Вы больше никого не любили? - Ммм… Один раз мне казалось, что я был готов влюбиться. Но это прошло довольно быстро. Впрочем, если бы его отношение было другим – думаю, я мог бы полюбить его всем сердцем. - А ее вы не любите? - Я думаю, мы уже перешли черту, за которой меня актуально звать на «вы». - Снова сливаешь вопрос? - Мне нравится твоя дерзость. А вот интересно, эротические фантазии у такой дерзкой девочки такие же дерзкие? Давай рассказывай. Так что… тебе хочется, чтобы Рудгар тебя… отшлепал? - Скажу, но только после тебя. Мне интересно, что самое дерзкое может прийти в твою «изощренную» фантазию? - Ооооо! Хах, зачем же ограничиваться фантазией? Я это реализовал. Ммм, одна из самых горячих ночек за всю сотню лет. - Что делать, если мне не ответят взаимностью? - Мой искренний совет – с глаз долой. - Было настолько легче? Ну… когда было «с глаз долой»? - Конечно. - Но вы… ты в итоге все равно не смог. - Я зависимый. Я же наркоман, ты забыла, детка? И вот посреди одного из таких разговоров совершенно неожиданно дверь вверху лестницы распахнулась. Саша, сидящая к ней лицом, увидела, как вздрогнул Отелло, как расширились его глаза. И поняла, что, заговорившись, они пропустили время, когда у нее снова будут брать кровь, и она не успела лечь обратно в гроб. - Охохо! – Отступник издевательски расхохотался, нарочито изумленно приложив руку к груди. – Да вы тут хорошо времячко проводите, ребятки. Прям пикничок! Загляденье. Отелло поспешно соскочил с крышки гроба. - Да брось, - он неуклюже усмехнулся. – Ей же нужно двигаться, чтобы она давала больше крови. - Не нужно, - мужчина бесцеремонно схватил Сашу за руки, затолкал в гроб и начал привязывать. – Как я погляжу, больше не нужно. - Как это не нужно, Седовласка? – Отелло выглядел огорошенным. - Какой снова додельный, - он всадил ей иглу довольно больно, и Сашу не удержалась от возгласа. – Что, с девчонкой язык развязался, Отелло? Забирай кровь и жду тебя наверху. Серебристоволосый жнец зашагал к лестнице, а Отелло, какое-то время постояв на месте, стиснув зубы, рванул за ним. Саша приподняла голову, видя, как он скрывается вверху лестницы, и пожалела, что не станет свидетелем их разговора – а «разговорчик» явно намечался. Но вдруг она услышала голоса: - Стой! Что это все значит? - Вроде кретинизмом не отличался, напарничек. Не понимаешь, что сам и решаешь ее судьбу? - Убьешь ее просто за то, что я с ней разговариваю?! Ты же обещал! - А ТЫ обещал убить червонную даму. Саша приподняла брови. Это еще что? И тут же ее прострелило понимание. Она хмыкнула. Действительно, что «алая леди», что «червонная дама», разницы немного. Значит, вот о каком «промахе» шла речь? Неужели это правда?! Отелло должен был убить Грелля Сатклиффа?! Саша вспомнила его кровоподтеки. Ну чтож, если это сделал мистер Т. Спирс, все складывается. Отелло ничего не ответил, и снова зазвучал ядовитый голос Отступника: - …Тебе повезло, что я так просто спустил это тебе с рук. Но теперь помалкивай! Дважды повторять не буду. Будешь артачиться – положу тебя в соседний гроб. Зазвучали обратные шаги. Ученый вернулся в подвал и сел на крышку гроба напротив Саши. Он был бледен и тяжело дышал, смотря куда-то в точку перед собой. - Отелло… - тихо и сочувственно протянула Саша. – Он ужасен. Ты не заслуживаешь такого обращения. Ты ведь и сам это понимаешь! Даже если в какие-то другие моменты он бывает другим, как ты сам говоришь, хоть я и не представляю этого, он все равно заставляет тебя страдать. Подумай, неужели тебе правда хочется провести вечность с таким мерзавцем? Ты… ты – прекрасный человек, Отелло… - Не надо, - он резко мотнул головой. – Ты не знаешь меня. Я не хороший человек. Ты же все слышала. Я чуть было не убил собственного лучшего друга. - Знаю! Нет, я ЗНАЮ тебя, - уверенно смотрела она на него увлажнившимися глазами. – Ты так много рассказал мне… И я уже знаю тебя! Ты замечательный, а все, что ты натворил плохого – было из-за него. Это только он виноват во всем. И я ненавижу его! Я ненавижу его за то, что он делает с тобой! - Не надо… не надо… - он зажмурил глаза. - Пожалуйста, давай сбежим вместе! Я буду свидетельствовать за тебя во всех судах, я докажу, что ты был под его угрозами! Все простят тебя! - Мне нет прощения, - он качнул головой и быстро поднялся. А потом зашагал прочь. - Отелло! – Саша в отчаянии смотрела ему вслед, понимая, что он боится слушать ее. Девушка обессиленно опустилась на дно гроба, уставившись наверх. Она лежала так, по ее неточным подсчетам, примерно час. А потом изображение перед глазами поплыло, и они медленно закрылись. *** Все расплывалось… Держать глаза открытыми было слишком тяжело, думать – тем более. Сколько времени прошло с того момента? Ей казалось, что она здесь уже год, а иногда и вовсе, что вся предыдущая жизнь – какой-то бред. С каждым разом она слабела все сильнее, потому что из нее выкачивали в разы больше крови, и она едва успевала восстановиться до следующего раза. На разговоры сил не было, хотя Саша и желала снова услышать этот голос, который за это время стал ее окутывающей, удушающей и обнадеживающей, единственной вселенной. Но он больше не приходил. Видимо, все для себя решил и не хотел терзать душу дальше. Внезапный холод на лбу. Она вздрогнула, выходя из состояния болезненного транса. На ее лбу лежала прохладная рука, а Саша сама от себя почувствовала полыхающий жар. - Плохо дело, девочка, - тихий мягкий голос сверху. Тот самый голос… Все-таки пришел… Саша вымученно улыбнулась и шевельнула сухими губами: - Töt… mich… - Что? – он наклонился к ней, отводя с ее лица влажные прядки. - Убей… меня… Оте..ло… Я больше не… могу. Он все равно это сделает, но лучше ты. И быстро… - Молчи. Береги силы, - он с решительным видом обрубил все веревки, связывающие ее и совершенно ненужные сейчас – так как девушка не осилила бы даже сесть. Приподняв ее запрокидывающуюся голову с полуприкрытыми глазами, Отелло тоже быстро это понял. Несколько секунд постоял на месте, чуть прицокнул языком, наклонился, подхватил ее под голову и коленки и вскинул себе на руки. И она с таким доверчиво-уязвимым видом прильнула к нему, обхватив руками за шею, будто он был ее долгожданным принцем-спасителем, что Отелло поразился. Хотя… у нее лихорадка. Она вряд ли сейчас вообще соображает, что происходит. Возможно ей и вовсе мерещится этот ее Рудгар. - Отелло, - вдруг отчетливо простонала она ему в шею, и он вздрогнул. – Куда… дальше… - В лазарет, куда еще, - критично усмехнулся он, пока нес ее к лестнице. - Лаза… но… это же… Как же тяжело думать! Саша встряхнула головой в отчаянной попытке сохранять сознание и крепко зажмурилась, чтобы потом держать глаза открытыми. - Ты что… - выговорила она уже с более ясным мышлением. – Мы что, вернемся? В Депа… - Да. Она не видела, с каким выражением он это сказал. Не видела, как сошлись его брови и стиснулись челюсти. - Но ты же… - Молчи, Саша! – строго оборвал он. – Держи силы и потерпи немного. Мне нужно сделать здесь кое-что. Она замолчала, прижав голову к его плечу и чувствуя плавное укачивание от ходьбы. Оно стало более отрывистым – он поднимал ее по лестнице. А она не могла поверить. Он что, действительно спасает ее? Тайком пронести ее в лазарет не получится. Его схватят сразу же, как сработает телепорт в Департаменте. А это значит, сюда он больше уже не вернется… Неужели он правда… послушал ее? Свежий воздух ударил в лицо настолько бодряще, что Саша широко распахнула глаза. Сколько же она не вдыхала свежего земного запаха! Вокруг было черно, она видела звезды и совершенно круглую луну, прохлаждающий ветер обдувал горячую кожу, и ее начала заполнять эйфория. Она не знала, от чего словила такой приход – от жара, кислорода или осознания, что она спасена, а наверное, от всего сразу; но это было нечто. Ей казалось, сердце сейчас выскочит из груди. А учитывая, на каком дне были сейчас ее ресурсы, ничего здорового в этом не было. Девушка начала глотать воздух ртом, вцепившись в рубашку Отелло мертвой хваткой, и он с тревогой посмотрел на нее, приостановившись: - Тебе плохо? - Мне… никогда не было так хорошо, - выдала она, смотря на него лихорадочно блестящими глазами. - Мм… Хватку ослабь тогда, солнце, - усмехнулся он, и она расслабила руки, снова прильнув к нему. Он перехватил ее поудобнее и нес еще несколько минут, пока Саша, безумно улыбаясь, смотрела на ночное небо. Наконец приятное ощущение покачивания прекратилось, и она поняла, что они остановились. Остановились… ровно перед местом начала купола. Отелло опустил ее на землю, бережно придерживая голову. - Подожди немного. - Что ты собираешься сделать? – Саша опрокинулась назад как плюшевая игрушка, не в силах держаться даже на локтях. - Уничтожить его. Она дернулась, в усилии прошипев и все-таки оторвав затылок от земли, расширенными зрачками глядя ему в спину. Что?… ЧТО?! - Отелло… ты… Саша видела, как он присел, что-то отмечая на земле, потом блеснул серп… Ученый проводил какие-то манипуляции, а в ее глазах помутнело от напряжения, и она снова обмякла. Она не верила… Он правда… Это невероятно… невероятно… невероятен… Наконец раздался оглушающий звук – как огромный хлопок, и далеко в небе заискрились яркие точки, словно соты. Они были над ее головой, аркой спускаясь вниз, и она понимала, что это и есть купол. И что его больше нет. Ее стремительно подхватили под конечности, и она увидела уже созданное неоновое сияние. Крепко вжавшись в тело рядом, как в уже привычный оплот, Саша напоследок глубоко вдохнула запах земной ночи и удовлетворенно прикрыла глаза. Она знала, что теперь он навсегда будет ассоциироваться у нее с тем, кто возвращал ее Домой.