***
Хироки пессимистично рассматривал таблицу сражений, в голове перебирая варианты исхода событий. Когда его пригласили зайти в кабинет к главе Охотников — господину Нетеро, юноша уже примерно представлял, что от него будет нужно. Настроения отыгрывать леность и скуку не было, поэтому он бесцветно и безынициативно отвечал на поставленные вопросы. — Предпочтений нет. Дедушка покивал на исчерпывающий ответ, почёсывая карандашом затылок, и отвечал, что короче ответа он ещё не получал, и парень может идти. И теперь расплатой за свой вредный характер была таблица, в которой он значился третьим. Судя по объяснениям, его посчитали наиболее достойным претендентом в охотника. Более достойным, чем Иллуми. Черноглазый тоже недовольно косился на таблицу, но уже по другой причине. Расстановка сил был невероятно глупая и, кажется, составлялась маразматиком. Поделившись своими мыслями с Хисокой, который всё это время стоически отмалчивался у колонны, он пришёл к выводу, что фокусник или сейчас убьёт всех и каждого, или попытается продуть всем своим противникам, чтобы выйти на последний бой с Хироки. Если он так не сделает, то в последнем поединке юноша встретится с ним — Иллуми. И вот тут уже интереснее и нужно расставлять приоритеты. Что второй бой для Хироки, то второй бой для Иллуми и нулевой для Хисоки. Если Золдик выиграет против юноши, то не сможет вправить мозг Киллуа. Если проиграет, то ему попробует отвинтить голову Моро за то, что позволил мальчику получить лицензию. Два взрослых думали о своём и если Иллуми думал, как получит всё и сразу и не получить за это, то Хисока подозрительно косился на племянника, кажется примёрзшего к полу у стенда. Его первый противник, или несчастный Гон, которому проиграть будет несмываемым позором, или лысый ниндзя, с которым они ещё ни единого раза не пересекались. Второй битвой должен стать или Иллуми, что более вероятно, или Киллуа. Тут можно будет сдаться и проскользнуть вперёд, а там уже поджидает дядя, который наверняка победит юношу из клана Куруто и какого-то дедка. Впрочем, можно сдаваться каждому противнику, но мало мальская гордость пищит задушенным комариком. Так что оставалось придерживаться первого плана — минимальное сражение и внезапное признание своей ущербности. План надёжный, как швейцарские часы. Что может пойти не так? В правилах чётко сказано, что проигравший будет всего один. Тоже своего рода первое место. Один большой плюс — убийства караются дисквалификацией и никто не будет жертвовать своей роскошной жизнью ради убийства такого серенького его. Медленно проскользнув между немного удивлёнными, но в целом настроенными на победу противниками, парень занял стратегически безопасное место между дядей и его другом, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Что-то внутри довольно крутилось туда-сюда, гоняя тепло под сердцем. — Старайся не обращать внимание на то, что видишь или не видишь, — внезапно зашептал Хисока над его головой. Юноша был не уверен услышали ли это другие, так как говорил он как-то странно тихо, словно только шевелил губами, слегка напрягая голосовые связки. — Поправь капюшон если услышал. Юноша приподнял руку, проводя ладонью по слегка шершавой ткани, чтобы через несколько секунд уловить довольное хмыканье дяди. — Как я и думал. Просто не позволяй приблизиться к себе. У тебя это хорошо получается. Начнёшь уставать — сдавайся. Хироки кивнул, поднимая взгляд на поле для поединка, на котором уже битые пять минут происходило форменное издевательство над ребёнком. Мальчик был упрям. Слишком. — Долго не проживёт. А жаль: сильный бы боец из него получился… У Ханзо ослаблена защита слева. Оптимальный вариант — рубящий удар по левой стороне шеи. Иллуми кивнул на эти слова, слегка приподнимая палец и вырисовывая им какую-то траекторию. — Движения одинаковые, — прошептал он, делая жест рукой, словно подзывает юношу посмотреть поближе, но спиной ощущая опасные флюиды, который в приличном обществе называются хацу, решил повременить с этим, разворачиваясь и самостоятельно подходя к Моро младшему. По странной причине он не может воспринимать мальчика как «Хироки Докеши». Каждый раз мысленно произнося это сочетание имени и фамилии, он поражался тому, как легко оно вылетает из памяти. Легче было его обозначать как «тот самый мальчик, на которого я поспорил» или «Моро младший», хоть последнее вызывало у него странный диссонанс. Он слегка наклонился, чтобы быть наравне с головой юноши и, перегнувшись через его плечо, стал указывать пальцем на движения ног и позы. — Одна ката. Он не профессионал. — Шиноби бы не стал жалеть противника, — проворчал Хисока, буравя взглядом Золдика, — не такое у них воспитание. Пощада не входит в словарный запас настоящего мастера ниндзюцу. Хироки кивнул, внимая наставления старших, стараясь дышать через раз. Стоящий за спиной человек несколько напрягал, но внутри ничего об опасности не вопило. Сделав вид, что перепалку взглядами двух взрослых он не видит, юноша слегка отошёл, продолжая наблюдение за потенциальной жертвой его обучения. Сражение, больше похожее на избиение одной стороны, медленно двигалось к своему логическому завершению. Мальчик уже где-то десятый раз отказался сдаваться, держась исключительно на невероятной силе воли, которую легче именовать непробиваемым упрямством. Нервишки у Ханзо начинали шалить, что выдавалось подрагиванием пальцев и слегка нервной улыбкой. Как он и предполагал: все будут действовать максимально чисто и аккуратно, чтобы не лишить себя возможностей глупой оплошностью. К тому времени, как ниндзя решил действовать более грубо, нервы начали сдавать у всех испытуемых. На лицах некоторых индивидов читалось форменное презрение к подходам мужчины: уж больно всё походило на обыкновенную пытку. Уважение к ребёнку возрастало с каждой минутой, а статус его противника медленно полз к отметке «хуже уже не будет». Попытки вправить мозг ребёнку от его друзей успеха не вразумили. Раздался хруст; Хироки автоматически прижал сломанную руку к груди, пытаясь унять дрожь. Это он сейчас сломал ребёнку руку в плечевом суставе? Перелом в этом месте — вещь весьма болезненная и опасная. Многим бойцам она перечёркивает жизнь, деля её на до и после. Юноша повел плечами, пытаясь сбросить появившееся чувство жалости и… Желания мести? Он задумчиво посмотрел на поле, перетирая между пальцами ленточку манжета рукава рубашки. Ситуация ему не нравилась и, кажется, не только ему. Что-то, что дядя называл нэн, недовольно шевелилось. Да, со своими эмоциями он ещё не разобрался, а тут появились эмоции вроде как из вне, но вроде как и из глубины его души. Тяжко вздохнув, он развернулся и поплёл к родственнику. Его мельтешения оставались незамеченными другими, так что всё было в порядке. Парень подошёл почти вплотную к родственнику, задирая голову и выжидательно разглядывая играющие желваки. «Не доволен чем-то?» Мужчина оторвался от разглядывания людей в комнате и наконец-то обратил внимание на маленький махровый грибочек около него, растягивая губы в добродушной улыбке, слегка кивая. Восприняв это как разрешение на вопрос, парень прочистил горло, раздумывая, как правильно сформулировать его. — Я хочу… — он замолчал, громче чем нужно схлопывая челюсть, прикусывая язык до крови. Высунув его, юноша провёл по нему пальцем, ощупывая увечье, которое прямо под пальцем заросло. Хисока усмехнулся, любовно рассматривая серьёзное лицо племянника, рассматривающего свой язык. Что его мальчик от него хочет — понятно. Осталось только дождаться, когда ребёнок сам разберётся, а он, как надёжный взрослый его поддержит. — Я думаю… — Молодец, солнышко, ты умеешь думать и всё ещё не разучился хотеть. Это похвально, — не мог не пошутить мужчина. Лицо юноши приобрело какое-то странное выражение, с каким обыкновенно смотрят родители на своих детей проказников. Моро не обиделся, а только ласково погладил того по голове, ожидая. — Я тут подумал… Если вылететь с экзамена, то можно и того, — прошептал он, наивно полагая, что дядя перестанет глумиться над ситуацией, но Хисока был непоколебим. — Чего того, солнышко? Хироки смущённо отвернулся, нервно ломая пальцы, обдумывая как выразиться. — Убить он его хочет. Всё же понятно, — вмешался Иллуми, медленно поворачиваясь к родственничкам. Моро цокнул, недовольно скрещивая руки на груди, пронзая Золдика, которого в его жизни стало слишком много в последнее время, злым взглядом. Парень около него совсем стушевался, чувствуя, как на шее расцветают алые пятна. Иллуми так и не понял, что сделал не так, вопросительно смотря на союзника. Желание потрясти головой и развести руки с криком: «Я не понимаю, чем ты опять недоволен!», он в себе подавил, решив, что не хватало им ещё и подраться здесь. Тогда экзамен они завалят, а это допустить нельзя. — Он должен понимать, что хочет на самом деле, — решил объяснить свою воспитательную программу мужчина, качая головой, — он очень внушаем, знаешь ли. Не научив его разбираться с желаниями, я испорчу ему жизнь. Ты бы вот хотел, чтобы тобой помыкали как хотят? — закончил свой миниатюрный монолог мужчина, теряя любой интерес к собеседнику, возвращая своё внимание юноше. — Ты понял, Хироки? Скажи, что ты чувствуешь и желаешь, а я тебе объясню. Парень глубоко задумался, уходя в себя, а мужчина продолжил наблюдение за местностью. Бой между этими двумя только что завершился. Ханзо сдался, не желая убивать настырного ребёнка. Победу засчитали Гону. — Что-то внутри меня не хочет, чтобы я проигрывал этому человеку… — подал голос Хироки, тяжело вздыхая. Кажется, что эти слова даются ему очень сложно, но было необходимо сдвинуть парня с мёртвой точки. — Но при всём этом я не должен получить лицензию… Я не хочу вступать с тобой в противостояние. Остаётся только его убить, но тогда я просто так лишу жизни человека, да и не уверен я, что с моей рукой можно на что-то рассчитывать. Трудно. Хисока кивнул, подзывая его к себе ближе. Люди стали немного оживать после затянувшегося поединка и высматривать следующих жертв. Хироки спрятался за достаточно широким силуэтом дяди, чем тот и воспользовался, прижимая раскрытую ладонь к груди ребёнка. Юноша понял, что от него хотят, и направил энергию это юлы к ладони дяди. Тот улыбнулся, сдвигая её немного вправо, чувствуя, как нэн ребёнка перебирается следом. Иллуми сделал несколько шагов, закрывая их от лишних взглядов своей гигантской тушей, находясь всё ещё в форме Гитторакура. — А теперь слушай внимательно, — глаза мужчины стали серьёзны и на лице не осталось ни единого намёка на веселье. Холодная сила и уверенность отразилась в его острых глазах. Мужчина снова провёл рукой по груди племянника, опустил её ему на живот, поднял к шее и кивнул. — Когда чувствуешь, что получишь удар — точно также поднимаешь энергию и стараешься не допустить попадания по пустой коже. Для минимизирования вреда старайся не просто пропитать место удара, а словно выпятить нэн наружу. Позволь ей растечься по коже, но тут стоит помнить, что твоя нэн — словно шарик с водой. Выпячивая её в одном месте, ты оставляешь другое менее защищённым. Я не думаю, что ему хватит силы причинить тебе настоящий вред, но будь осторожен, — мужчина опустил обе руки на плечи своему ребёнку, притягивая его к груди. Хироки прижался щекой, слушая громкий стук сердца. — Бой второй! Хироки резко отпрянул, чувствуя, как сердце медленно поднимается к горлу, слегка мутя сознание. Его ласково взяли за руку, слегка потянули и невесомо поцеловали в лоб. — Я в тебе уверен, Хироки, — произнёс мужчина, поправляя плащ на ребёнке и вытирая пальцем невидимые пылинки с лица юноши. — Спасибо, — шепотом ответил он, разворачиваясь на каблуках, проворачивая в голове план или то, что он принимает за план, пытаясь себя успокоить***
Ханзо смотрел на него волком, и пока юноша медленно плёлся к дуэльному полю, с которого оперативно смыли капли крови, старался не подавать виду, что ужасно раздражён. Первый противник как назло оказался ребёнком. Не то, чтобы ему была разница, кого убивать, но вот решить поединок не причинив серьёзных увечий — не мог. Мальчишка, ко всему хорошему, оказался ещё и чрезвычайно вредным и упрямым, хоть его выдержка и была вне всяких похвал. Второй противник ещё краше. Очередной малец, да ещё и не отошедший от произошедшего на острове. Слухами земля полнится. Многие уверены, что его отделал сорок четвертый за номерок, другие приписывают туда какую-то драму, но сам он придерживается теории о том, что язва нарвалась сама. Да и в живых остался, что было странновато. Но рука у него точно сломана и это то, чем можно воспользоваться. Пытать человека с незажившей травмой веселее и продуктивнее. Хироки отчаянно делал вид, что эти дюже агрессивные взгляды ему не предназначаются, и медленно делал зарядочку, разминая мышцы и растягивая сухожилия. Специально медленно делая наклоны вперёд, чтобы дать себе время на раздумья, парень прислушивался к окружению. Итак, кто-то поставил на его проигрыш. — Я не собираюсь тебе сдаваться, — произнёс мужчина, натягивая улыбку, которая всё наровила соскользнуть в оскал, вставая в первую позу его каты. Хироки согласно кивнул потягиваясь вверх, сгоняя последнюю неосторожность, и, выставив одну ногу вперёд и скрещивая руки на груди, прижал травмированную руку к груди. Ханзо злобно зыркнул на него, придумывая новый план. Схватить за руку теперь не получится: мальчишка защитился, словно этого и ожидал. Объявили бой. Хироки резко вдохнул, прикрывая глаза на секунду, успокаивая бешено колотящееся сердце. С головы медленно соскользнул капюшон и, развязавшись, упал на пол. На скулах играли желваки, а вздувшаяся венка на виске, указывающая на ужасное напряжение, бешено пульсировала. Нэн крутилось юлой, щекотало изнутри и требовало снять напряжение. Почему бы и нет. Игра на цельность нервов. Противники стояли друг напротив друга и, если Хироки не собирался двигаться, намериваясь уходить в глухую оборону, Ханзо был больше по атакам, но также как и парень ожидал, когда у противника дрогнут нервы и он допустит роковую ошибку. Минуты тянулись медленно, отбивая метрономом в головах пульсом. Затяжное обыкновенное стояние друг напротив друга, кажется, больше напрягало как раз зрителей, ибо те ожидали сражения. Хироки приоткрыл глаз, мазнув взглядом «полного превосходства» по человеку, которого хотелось просто раскатать по полу, но увы и ах, его сил на это не хватит. Почувствовав взгляд на себе, мужчина отвлёкся от охлаждения своих мыслей и посмотрел прямо в холодные, острые, надменные глаза, сияющие в свете ламп. Тонкие губы изогнулись в насмешливой улыбочке и, приподняв брови, парень сделал свой вид ещё более глумливым, хотя куда ещё больше? Первый сорвался Ханзо, а юноша поаплодировал своему великому актёру в глубине души, разворачиваясь на пятке, заводя левую ногу слегка назад, принимая более устойчивую позу, разворачиваясь следом за тем, как менялась траектория противника. После того, что устроил ему дядя, — это было детской глупостью. От «карусели» уже начинало мутить, и Хироки, резко остановившись, замер, прислушиваясь к окружению. Вечно бегать вокруг него шиноби не сможет. Словно в подтверждение его теории по воздуху прошла волна, опалившая его левое плечо. Он вздрогнул, понимая, что эта дрянь специально будет бить именно по травмированной части. Слегка отклонившись назад, перенося вес на правую ногу, почувствовал, как около носа что-то пронеслось, опаляя самый кончик. — Если вы пытаетесь убить своего противника — значит не хотите получить лицензию, — насмешливо прервал вторую попытку Ханзо зацепить мальчика Нетеро, поглаживая бороду. Ханзо поумерил свой пыл, решив перейти на ближний бой, ожидая просто довести мальчика до признания поражения, вымотав его. На первый удар парень среагировать не успел, а говорить о том, чтобы защитить правую руку нэн, нечего. Руку пронзило болью, а тело начало крениться в бок. Приложив достаточно сил, чтобы не упасть на пол, он отшатнулся вперёд, неловко размахнув руками, оставаясь на ногах и пропуская следующий удар мимо себя. Эту связку ударов юноша изучил ещё когда мельком наблюдал за мужчиной на острове, а значит следующий удар будет по ногам. Отпрыгнув от подсечки, он развернулся влево, слегка наклоняясь назад. Тактика была понятна. Очередная попытка ударить мальчика закончилась странной вещью. Кулак словно встретился с каменной стеной и настало время мужчины отклоняться назад. Кулак, летевший ему прямо в лицо, резко остановился, юноша моментально исчез из его поля зрения, оказываясь где-то за спиной. Он купился на такую лёгкую приманку. Парень не умеет драться, но вот защищается отлично. Ожидать удара от него нужно в самую последнюю очередь. Ханзо развернулся к слегка запыхавшемуся юноше, на щеках которого расцвели два больших красных бутона, а грудь вздымалась столь часто, что можно было подумать, что сердце пытается проломить рёбра. Хироки утёр скатывающуюся капельку пота по лицу, возвращая своё внимание этой крысе, пытающейся бить в спину. Нечестно. Удар ногой сверху он почти проворонил, но, отпрыгнув назад, увидел, что противник переходит в агрессивный загон добычи. Гимнастика во многом помогала. Хироки отклонился назад, чувствуя, что теряет равновесие, перекинул условно здоровую руку через голову, упираясь на неё и с небольшим трудом вставая, выпрямляя туловище перпендикулярно по отношению к полу. Нога со свистом опустилась в то место, где до этого был он сам. Вернуться из этой позиции на ноги было сложно, а особенно в агрессивной среде, где ошибка может стоить ему последнего здоровья. И всё бы закончилось плачевно, если бы не внезапное решение Ханзо сократить расстояние между ними, и не уникальная в своём роде мысль юноши схитрить. Когда ниндзя попал в зону досягаемости его конечностей, парень слегка согнул руку, собираясь с силами и переводя дух, резко её выпрямляя и опуская лодыжки на мужские плечи. Дальнейшие секунды он не мог нормально осознать. Сначала появился животный страх. Нэн резко рванула во все стороны, опаляя всё тело парня, и в тот же момент, он словно потерял способность мыслить трезво. Все опасения отошли на задний план оставляя после себя лишь отчаянное желание жить, а раз для этого нужно уничтожить причину страха, то сейчас самое время. Ханзо и сам не знал зачем он использовал секретную технику ауры… Что будет сейчас… Юноша резко потянул его на себя, приземляясь на ноги и всё также быстро и, стремительно выпрямляясь, обхватил его за шею сломанной рукой, притягивая ещё ближе. Возможно, если бы Ханзо не запнулся об собственную ногу, то ситуация повернулась по-другому. Последнее, что он увидел перед тем, как грудь разорвало от боли, — тонкую золотою каёмочку вокруг расширенного зрачка. Энергия вокруг парня слегка успокоилась, приняв то, что объект опасности устранён, и начала аккуратно сжиматься, возвращаясь назад, пока хозяин пытался собрать мозги в кучу. К нему подбежали работники организации, вытаскивая из его захвата ещё тёплый труп мужчины с дырой между рёбрами. Его пришлось буквально снимать с согнутой в локте руке, укладывая на пол. — Номер четыреста дисквалифицирован за убийство противника, но приглашается принять участие в следующем году без вступительных этапов, — пропела девушка, немного опасливо подходя к замершему в одной позе юноше. Письмо она всуну в карман его плаща, который повесила ему на плечо и, проговорив давно заученную фразу о том, что главное участие, а не победа, удалилась, в душе кляня всех этих психов, с которыми приходится работать. Хироки потряс головой, возвращая себе ясность мышления, опуская взгляд на убитого им человека, вытирая окровавленную руку об плащ. Слегка склонив голову в бок, парень медленно моргнул, словно устал. Синяки под глазами стали ещё чётче, оттеняя блестящую расплавленным золотом радужку с нервно пульсирующим зрачком. Плечи парня опустились, руки повисли, едва касаясь чёрных брюк, и он, слегка пошатываясь, сделал первый шаг к убитому им человеку. Итак, подведём итог. За экзамен им было убито пятеро… Пять человек. Человек… Юноша опустился на корточки рядом с лежащим на спине мужчиной, пока рядом стоящие люди описывали труп. На него странно покосились, на мгновение замирая, но увидев, что он ничего странного не предпринимает, вернулись к работе. Хирок протянул руку к руке мужчины, слегка касаясь чуть тёплой кожи, задумчиво положив голову на своё плечо, выводя странные узоры на его запястье. Мысли разделились на два лагеря: первые твердили, что он поступил исключительно правильно и убил защищаясь, а не нападая, но другая часть возвращала его к каминной статуэтке феникса, покрытой чёрной засохшей кровью. Почувствовав ветер над своим плечом, но не ощутив угрозы, парень перехватил чужую руку, слегка сжимая. — Вы можете покинуть арену? — спросила девушка, пытаясь вырвать руку из захвата. Юноша обернулся, посмотрев прямо её в глаза своим пустым кукольным взглядом, вызывая иррациональный страх и одновременно восхищение. — Да, конечно, прошу прощения за задержку, — ответил он, отпуская девичью ладонь, посылая ей улыбку, напоследок кидая взгляд на мертвеца. — Прости. Он поплёлся на выход, погружаясь в нерадостные думы. В голове появилось что-то похожее на ресничку в глазу: чувствуешь, что что-то не так, но нащупать не можешь. Выйдя из здания, парень глазами нащупал самое безопасное место по мнению того, что теперь отвечает за его сохранность. Под деревом сидеть было прохладно и свежо и парень сам не заметил, как соскользнул в темноту.***
— Я выражаю своё восхищение твоим племянником, Хисока, — произнёс Иллуми, ловя недовольный взгляд Моро, чьё настроение медленно, но уверено соскальзывало на отметку «ниже безопасного» с уходом Хироки. — Выражай его своему отражению, — выплюнул мужчина, разминая затёкшие плечи. Его битвы оказались невероятно скучными, а учитывая запрет на убийства — ещё и убогими. — Можешь и Хироки, — усмехнулся он, — я посмотрю, как он тебя взглядом убивать будет. Иллуми пожал плечами, откидывая волосы за спину. Можно и самого мальчика своим восхищением порадовать. — Ты дальше куда? — задал вопрос Золдик, обращая свой взгляд на территорию во внутреннем дворе, утыкаясь на монохромное пятно, под одним из деревьев, кажется, уморившееся. Хисока тоже посмотрел туда, что так долго, по отношению к обыкновенному, разглядывает убийца. Не в его привычках обращать внимание на что-то или кого-то, кроме цели. Лицо фокусника слегка вытянулось, а в глазах пробежала строчка, гласящая о том, что Иллуми рискует, и сильно. — Дальше на Небесную арену. Мотылёк немного отдохнёт, оклемается, а потом начну его гонять. Иллуми удивлённо округлил глаза, радуясь внутри: — Так ты принял моё предложение о споре? Моро недовольно цокнул, закатывая глаза, слегка удивляясь собственному поведению. Он только что скопировал своего ребёнка. Не сказать, что это плохо, но уж точно не солидно. — Что вроде того, только смещаю временные рамки. Вместо года, хочу дать ему два. Это же не проблема. Проблема. Моро посмотрел прямо в глаза собеседника, в которых чётко прощупывалась работа мыслей. Это проблема. — Да нет, не проблема, — развёл руками мужчина, а Хисока только кивнул, продолжая движение на улицу. Желание потискать мальчика было сильнее, чем обсуждать всякую глупость с Иллуми. — Только вот тогда и я меняю свою ставку, — донеслось ему в спину, заставляя его очередной раз остановиться и оглянуться. — Эй, немощь черновласая, тебе-то что не нравится, я не пойму? Ты уже второй раз пытаешься меня развести в условиях спора, — недовольно проворчал Хисока, опасно прищуривая глаза. Иллуми не обиделся. Совсем ни капли. — Ты тоже изменил условия, — пожал плечами «черновласая немощь», задумываясь над тем, какое обидо прозвище может придумать он в ответ. Выглядело это достаточно глупо, но обзываться начал не он. — Я просто пытаюсь не остаться в дураках, ты же это понимаешь. — Ты же пытаешься наложить руки на моего племянника, понимаешь? Я выторговываю максимально удобные для меня условия. Иллуми тяжко вздохнул и, убирая ладони в карманы и подходя почти вплотную к фокуснику, заглянул ему в глаза. — Хорошо, говори, я подумаю над изменившимися правилами. — Отлично. Во-первых, ты снимаешь правило о том, что мне запрещено подходить к нему ближе, чем на пять метров… — произнёс Иллуми, оттопыривая указательный палец. Моро хмуро проводил этот жест взглядом полной отрешённости. — Ды ты и раньше не слишком следовал ему, — делая шаг назад и разворачиваясь, произнёс мужчину, слушая, что Иллуми пошёл следом. — Ах, я понял, — воскликнул Золдик, складывая ладони домиком, — ты просто ревнивец. Моро фыркнул, подтверждая теорию о ревности племянника ко всему, что движется. — Во-вторых, два года — это очень долго. Ты не против, чтобы к нам иногда присоединялся твой мальчик? Хисока приподнял брови, смотря на разошедшегося, как холодный самовар, Золдика. И не успев открыть рот, чтобы послать одну обнаглевшую личность, того перебили и поблагодарили за такую помощь. — В случае своего проигрыша, я предоставлю тебе право на желание. В случае моей победы, это делаешь ты, ну как? — Иди к чёрту, Иллу-чан, — улыбнулся Хисока, добродушно хлопая убийцу по плечу, раздумывая, как того убить половчее и к чему это приведёт. — Хорошо, что мы с тобой договорились, Хисока. Мужчины прекратили «ласково» переругиваться только выйдя во двор, мгновенно обнаруживая умаявшегося юношу, сопящим под деревом. Иллуми знал куда смотреть, а поэтому был вознаграждён возможным компроматом на товарища. Моро улыбнулся, слегка пожимая губы и приподнимая брови домиком, что, по мнению Иллуми, сделало его лицо невероятно идиотским. Мужчина тихо подкрался к юноше, задерживая руку около его макушки, явно раздумывая о том, не напугает ли это юнца, но не удержавшись, аккуратно убрал серебряную прядь с его лица. Мальчик забавно фыркнул (ещё одна семейная черта Моро?), слегка отворачиваясь от помехи его спокойного сна, но родственник был неумолим и, всё же опустив руку на его голову, провёл вниз по затылку, слегка перестукивая пальцами. Хироки с трудом разлепил глаза, возмущенно и как-то удивлённо уставившись на дядю через полузакрытые глаза. Ресницы слегка трепыхались, а сам он, борясь с желанием зевнуть, немного поджал губы, пожёвывая их. — Ты уже закончил? — хрипловато спросил он, потягиваясь и всё-таки зевая. Хисока кивнул, вставая на ноги, умильно рассматривая трущего глаза ребёнка. — Как всё прошло? Хисока туда-сюда покрутил запястьем, а Хироки понятливо кивнул, вставая, упираясь в колени. — Мои восхищения, — всё же сказал Иллуми, отворачиваясь от недовольного мужчины и обращая внимание на мальчика. Хироки тоже обратил внимание, задумчиво осматривая высокого мужчину, что порядком разобидело его дядю. – Это Иллуми, который Гитторакур, – объяснил он, складывая руки на груди и стараясь не говорить слишком неуважительно. – В нормальном образе ты его видишь впервые, так что будьте знакомы, надеюсь, что не увижу вас ближе чем на метр друг от друга. Хироки пожал плечами, словно на переваривание поступившей информации ему нужно было больше времени. – Спасибо, наверное, – неуверенно кивнул парень, глядя на черноволосого мужчину с большими черными глазами и белой кожей. Красивый. Моро шестым чувством учуял, что мысли его мальчика уходят куда-то в другую сторону, судя по оценивающему взгляду, и сделав шаг, закрыл обзор на Золдика. – Ты действительно хорошо справился, солнышко моё,– промурлыкал он, прижимая юношу за плечи к себе, утыкаясь ему в макушку. Хироки обвил его руками, полностью расслабляясь. – Ты быстро учишься, я горжусь тобой. – Спасибо, – потёрся носом об куртку юноша, отлипая от родственника, чувствуя смущение, которого раньше не наблюдалось. –Куда мы? – На Небесную арену, - довольно ответил Моро, зачем-то кидая взгляд полного победителя на отсутствующего в этом мире Иллуми. – Ты должен отдохнуть... Хочешь себе какой-нибудь подарок? Хироки пожал плечами, убирая ладони в карманы. Иллуми решил, что больше ему тут оставаться не следует. – Я пошёл. Зайду в этом месяце, –кивнул он Хисоке, на что получил точно такой же кивок. – Увидимся ещё, Моро младший. – Да, наверно? – попрощался Хироки, переводя задумчиво вопросительный взгляд на дядю. Золдик пропал буквально через секунду. – Я могу поспать с тобой? – спросил Хироки, передавая свой плащ дяде и разминая плечи, – Мне снятся кошмары... – дядя довольно улыбнулся и кивнул. – Что угодно, для моего солнышка.