Клинок в ночи? Пожалуй, хорошая новость

Вал нервно топталась в саду, ожидая, когда Септимус выйдет на их обычную прогулку. Она судорожно сочиняла в голове речь, которую ему скажет: «Слушай, насчет того, что случилось на свадьбе: ты много выпил, я много выпила, все слишком много выпили. Так что причиной всему произошедшему явно был алкоголь, это можно понять, и теперь мы можем забыть об этом». Да, вроде выводы сделала правильные. Мужчина вышел у нее из-за спины, слегка приобнял ее за талию и непринужденно поприветствовал поцелуем в щеку. Девушка густо покраснела. - А ведь у меня была речь, - промямлила наемница. - Речь? Какая речь? - О том, что алкоголь делает с людьми… - Ах, да, алкоголь, чего он только с людьми не делает. Что именно ты имела в виду? - Вчерашний вечер… Много алкоголя… Мы можем забыть… - Ты можешь? Надо сказать, это даже оскорбительно, - он ухмыльнулся. - Ты можешь хотя бы на секундочку перестать быть таким самодовольным засранцем? - Возможно. Но с чего бы я стал это делать? - Господи, почему все должно быть так сложно?! - простонала девушка. - Это ты мне скажи, почему, - Септимус хотел на этом остановиться, но он уже тоже начал злиться. – Почему тебе все время нужно отрицать то, что ты чувствуешь? Почему ты не можешь просто признать, что я тебе нравлюсь, и жить с этим дальше? Ты сама все усложняешь, так что не надо винить за это Господа. - Тебе не приходило в голову, что, возможно, это от того, что ты мне НЕ нравишься. - Прекрати. Ты не умеешь врать. Вал нервно рассмеялась. - Да, я не умею. Но ты! О, ты в этом преуспел. Так играть с моими чувствами. И ради чего?! Чтобы потешить свое самолюбие? Или доказать свою правоту? Что ж, считай доказал. Ты действительно мне нравишься, каким бы бессердечным и лицемерным ты ни был. Если бы мне было с чем сравнивать, я бы даже могла сказать, что люблю тебя. Счастлив?! А теперь ты можешь катиться ко всем чертям, потому что я тебя ненавижу. И я не убегаю, я с достоинством ухожу. С этими словами она, естественно, убежала. - Черт, - сказал Септимус. Полчаса спустя бывший принц нашел наемницу, которая сидела под деревом. Девушка выглядела ужасно. Она очевидно проплакала большую часть этих тридцати минут, и, заметив его, попыталась утереть слезы, но не слишком преуспела. - Я тебя не ненавижу, - сказала она, все еще немного всхлипывая. - Я знаю. А я поцеловал тебя не для того, чтобы что-то доказать. - Правда? - Да. Теперь, пожалуйста, приведи себя в порядок. - Почему же ты тогда это сделал? Я имею в виду, правда, почему? Я не могу тебе нравиться. Красивой меня не назовешь… - Пожалуй, - признал Септимус. - Умной, в общем-то, тоже. - Ну, у тебя есть свои моменты, но, действительно, в большинстве случаев ты ведешь себя не слишком разумно. - Тогда почему? - Послушай, Вал, я не говорю, что влюблен в тебя, это не было бы правдой. Но уже много лет я не был близок к кому-либо, и, как ты это формулируешь, ты оказалась не самым худшим вариантом… Как-то это неправильно прозвучало. Что я пытаюсь сказать, ты мне нравишься, не знаю уж по каким причинам, но это, пожалуй, не слишком соответствует тому, что ты испытываешь. Я должен был лучше держать себя в руках. - И что мы теперь будем делать? После нескольких минут молчаливого размышления, девушка собралась и сказала: - Ты знаешь, в чем наша главная проблема? - Идиотизм и упрямство? - Это тоже. Но, в целом, у нас просто слишком много свободного времени на то, чтобы самим раздувать проблемы на пустом месте. Я уверена, как только мы отправимся в путь, все это выветрится. - И, что ты пытаешься этим сказать? - Я пытаюсь сказать: к черту. К черту чувства. Нам надо уехать, занять себя чем-то, забыть про всю эту эмоциональную чушь. - Мы не можем уехать до коронации. Тристан, все же, наш новый король. - Ты всегда можешь намекнуть, что собираешься его отравить… Тогда они будут более чем рады тебя отпустить. - Осталось потерпеть всего несколько дней. И, как только его коронуют, мы отправляемся. - Я начинаю задумываться, нет ли у тебя, действительно, коварного плана его отравить, - улыбнулась Вал. - Нет, все-таки идиотизм – наша главная проблема, - он улыбнулся и протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Неспешно прогуливаясь по саду, оба чувствовали облегчение от того, что смогли, наконец, высказаться.