Mad Father — Old Doll (piano cover)
Скользя взглядом по уже давно знакомому кабинету, Эмити пыталась унять беспокойство, неустанно бушевавшее внутри. Сейчас ранее утро и, сидя тут, перед открытым окном, она ждала Лилит, которая вышла наладить дела в офисе, где уже полным ходом шла работа. Их ждёт долгий разговор, к которому Блайт надеется, что готова. Она не хочет знать, как на разрыв договора отреагирует Луз, ей это и не важно. Она уже всё решила, осталось только довести дело до конца. Судорожно сжимая край свитера, Эмити ждала, пока звякнет дверь и зайдёт Лилит. Только этой женщине она всецело доверяла сейчас. И как раз в этот момент еë начальница вернулась. Когда открылась дверь и послышался стук каблуков, Эмити напряглась. Непроизвольно по спине забегали мурашки. Клоторн старшая села напротив, по деловому сложив руки в замок. Она была полностью сосредоточена сейчас. —Хорошо, Эмити, теперь можем начинать. Вчера ты хотела поговорить, я слушаю. —произносит женщина, сталкиваясь со взглядом, который Эмити тут же отводит в сторону. Пальцы всё сильнее сдавливают мягкую ткань свитера, а страх и неуверенность зарождаются где-то внутри. Что, если Лилит решит, что это глупость? Что, если не даст разорвать контракт? Блайт чувствует себя такой уязвимой сейчас, думая об этом. Для Клоторн ведь ничего не стоит отправить еë обратно на съёмочную площадку к Луз, только для того чтобы та отработала весь контракт до конца. Набирая в грудь побольше воздуха, златоглазая старается успокоить дыхание. Это не так, она не боится, она Блайт, ей просто нужно разорвать неудачную сделку, а Лилит в этом еë поддержит. Женщина же должна понимать все риски, когда дело касается кого-то связанного с еë сестрой. Эмити может доверится ей. Вновь поднимая глаза на женщину, модель вздыхает: —Да, хотела. Спасибо, что выделили для меня время, мисс Клоторн. Вы уже знаете, что я хочу разорвать контракт с Луз Носедой. Возможно, причины покажутся вам недостаточно объективными, но я хочу, чтобы вы хотя бы выслушали меня. —на этом моменте она замолкает, собираясь с мыслями. Всего секунду она колеблется, не зная, с чего начать, и внезапно слышит голос Лилит: —Между вами двумя что-то произошло, я права?—Эмити не сразу отвечает, но всё же отрицательно качает головой. А в голове сам собой всплывает момент их ссоры и поцелуй с Хантером. Лилит не верит и понимает, что попала прямо в цель, когда взгляд Эмити вновь забегал по помещению, но утверждать ничего не спешит. Всё же Блайт просила выслушать еë. —Нет, между нами всё как и прежде. Я еë модель, она мой фотограф, но... Я устала от съёмок с ней. —произносит Блайт, вспоминая последние фотосессии. Лилит же прокручивает в голове разговор с Идой на выставке. Женщина всё больше убеждается в паре своих предположений, и это заставляет еë нахмурится. —Устала? —совершенно бесстрастно бросает голубоглазая, заставляя Блайт вновь взглянуть на себя. —Да, каждая съёмка с Луз это взрывы, экстрим, опасность. Раньше я не замечала, насколько всё серьёзно. —качает головой девушка, и Лилит решает переспросить: —Взрывы, опасность? Ты имеешь ввиду ту съёмку в лесу? —И не только, но тот вечер мне хорошо запомнился. Вы не знаете, но Луз хотела поджечь меня, "холодный огонь" — так она называла то вещество.—наклоняясь к голубоглазой ближе, говорит Блайт, упуская то, что Носеда впоследствии так этого и не сделала. —Но только в этот момент я задумалась о рисках. На первой же своей съёмке я простыла, под огромным душем, о котором ничего не знала заранее. На другой чуть не упала с огромной высоты, пока висела на металлическом обруче. —поднимаясь из-за стола, произносит златоглазая, небрежно проводя рукой по его поверхности. Движения выглядят дерганными, ведь тревога никуда не уходит, вихрем бушуя внутри. Сейчас перечисляя всё это, Эмити забывает о главном, это всё были оправданные риски, на которые она шла сама, по своему желанию. У неë был выбор. —Ида не упоминала об этом. —только и произносит Лилит, наблюдая за своей моделью. Сестра и правда не говорила ни о чём таком, а сама голубоглазая об этом даже не задумывалась, главными ведь были сами снимки. —Ещë бы сказала, она ведь сама нам помогала. Но я не могу не согласиться, что тогда мне это нравилось. Но сейчас я правда от этого устала и больше не хочу делать нечто подобное. Но это не единственная причина из-за которой я хочу разорвать контракт. —говорит Блайт, окидывая беспокойным взглядом кабинет. Клоторн смотрит ей в спину, ожидая, что же она скажет дальше. —Вы и сами, наверное, знаете, что Луз не берёт моделей больше, чем на одну съёмку и, кажется, теперь я прекрасно понимаю, почему. —уже чуть увереннее произносит златоглазая, выпрямляя спину, и оборачивается, чтобы мельком взглянуть на женщину. —Я думаю, что я ей надоела. Она воплотила все идеи, что только хотела, и больше я ей не нужна. Поэтому, наверное, и появился Хантер. —продолжает Блайт и слышит, как Клоторн шумно вздыхает, поправляя очки. —Это вовсе не объективная причина, Эмити, в отличие от той же опасности съёмок. Ты ведь знаешь, не будь ты нужна Носеде, ты бы сейчас не была еë самой успешной моделью. —глядя на лиловолосую исподлобья, произносит Лилит, и Эмити на секунду теряется от того, насколько серьёзно звучит еë голос. —Д-да вы правы, но Луз сама говорила об этом. Она больше не хочет фотографировать меня. —вырывается у златоглазой, и Клоторн приподнимает бровь в удивлении. А Эмити понимает, что врёт, нагло врёт единственной женщине, которой врать никогда не хотела. Ей становится душно, и она прячет руки за спину, неловко переплетая пальцы, словно провинившийся подросток. —Хорошо, если это так, то почему она не пришла сюда и не сказала об этом мне лично? —задаёт очевидный вопрос темноволосая, и Блайт закусывает щеку изнутри, когда слышит это, но всё же берёт себя в руки, находя ответ. —Потому что контракт не исчерпан, и он важен для неë. Луз не смогла бы его разорвать, потому что это невыгодно. Вы сами сказали, что я еë лучшая модель, так представьте: отказаться от своего главного источника дохода. —наступает Блайт, если врать, так по полной. Для Луз она не мешок с деньгами, но незнание Лилит играет ей на руку. — Но она сказала мне больше, чем другим. Луз больше не горит мной так, как раньше, у неë больше нет тех безумных идей что были в самом начале, и это сильно усложняет ей работу со мной. —Кстати говоря про работу и деньги, их стало в разы меньше, разве я не права? Скоро я даже не смогу поддерживать тот цвет волос, что так нравится Носеде, а вы начнёте работать в убыток.—Эмити старается звучать убедительно, пусть еë совсем не волнует размер собственной зарплаты, но внезапно она понимает, во что ввязывается. Говоря всё это, Блайт забывает, кто перед ней, это ведь не еë мать или отец, это Лилит, еë начальница. Давая себе мысленную пощёчину, она сжимает руки в кулаки, молясь всем богам о прощении. Но Клоторн, слыша это, не может не отметить, что та права. Последняя выставка принесла им пусть и неплохие, но не такие большие деньги, как в начале. Снимков с Эмити было сравнительно меньше, чем с тем же Хантером, что и было проблемой. —Ты права, но контракт был на три выставки, и мы не можем разорвать его сейчас из-за подобной причины. Если фотограф всё-таки выступит за, то не будет никаких проблем. Мне нужно переговорить с ней и Идой. —вздыхает женщина и кидает взгляд на телефон, лежащий на столе. А Эмити наконец чувствует, как еë отпускает накатившая тревога, разжимая вспотевшие ладони. Это конец. —Хорошо, спасибо вам, мисс Клоторн, простите, что доставляю столько проблем. —произносит Блайт, голубоглазая не отвечает, наблюдая, как девушка поднимается из-за стола. —Эмити, стой. Ты правда уверена в своём решении? —окликает еë напоследок женщина, и, оборачиваясь, Блайт в последний раз смотрит на неë, утвердительно кивая. Хлопает дверь, а Лилит вздрагивает, слыша, как приходит на почту очередное уведомление. —Это добром не кончится...***
Bon Iver, St. Vincent — Rosyln
Носеда печатает краткий ответ Иде и кладёт телефон рядом. Она убрала осколки от аквариума и обработала раны. Ей пришлось попрощаться почти со всеми своими рыбками, ведь она не смогла спасти ни одну, не успела. Теперь на еë ладонях виднеются красные полосы, не давая забыть о том, что случилось ни на секунду. Но ей плевать на эти раны, сейчас вовсе не до них. Слëзы давно высохли, не оставив на щеках после себя и следа, но горло всё же болело после еë срыва. Она кричала и много-много раз повторяла еë имя. Но сейчас, лёжа на бежевом диване в своей гостиной, всё, о чём могла думать Луз, так это о том, что же будет дальше. У неë нет ни модели, ни девушки, да и смысла жить тоже. Разве она сможет фотографировать кого-то дальше, помня о том, что произошло? И почему нельзя стереть человеческую память по щелчку пальцев, прямо как фотографии? Трель телефона разрезает тишину, образовавшуюся в комнате, и Луз резко подрывается на диване, тут же хватаясь за голову. Виски выстреливают острой болью, но через пару секунд еë отпускает. Она-то думала, что отключила его. Глядя на контакт звонившего, Носеда глубоко вздыхает, прежде чем ответить. —Buenos días mi querido, ты не занята? —тут же слышит она задорный голос Камиллы, и слабая улыбка сама собой расцветает на губах. Она так рада слышать еë сейчас. —Нет, mamá, для тебя я всегда свободна. Ты что-то хотела?—произносит Носеда, улыбаясь чуть шире, пусть и знает, что мама этого не увидит. —Просто поговорить, ты же знаешь, я так скучаю по тебе. —Луз прикрывает глаза, когда слышит это, и на душе становится немного легче. —Я тоже скучаю по тебе, мам. Знаешь, я бы так хотела сейчас сидеть с тобой здесь и ужинать, как раньше, слушая твои жалобы о работе. —Вот как. А я как раз сейчас готовлю то, от чего ты точно не откажешься, твой любимый чуррос. Почему и позвонила, собственно говоря. Вы ведь с отцом просто обожаете его.—упоминание отца заставляет Носеду вздрогнуть, и она тихо вздыхает, произнося: —Вот как, тогда я очень жалею, что сейчас не могу учуять его прекрасный аромат. —Я в этом и не сомневаюсь, querido. Но сейчас ты работаешь muy muy lejos от дома, так что могу прислать только фото, если хочешь. И, говоря о фотографиях, твоя выставка была просто прекрасна. —Луз усмехается в ответ на это, она действительно рада, что Камилла так думает. —Спасибо мам, мы с ребятами и правда постарались над этими снимками, и я рада, что мой главный критик оценил их по достоинству. —женщина по ту стороны хихикает, и Луз слышит, как звенит посуда. Носеда старшая ставит готовое блюдо на стол. —Ещë бы я не оценила работу своей любимой дочки, да и ещë с такими красивыми моделями. Твоя лиловолосая belleza прямо-таки затмила того нового паренька. Она была просто неповторима. Я бы хотела сказать ей это лично. —тонко намекая, произносит женщина, и Луз хмурится. В сердце больно колет из-за того, что разговор заходит о Блайт, но мама ведь понятия не имеет, что между ними произошло. — Думаю, она была бы рада это услышать. —выдыхает кареглазая, бросая взгляд на свою дрожащую ладонь. Позже нужно будет вновь обработать раны. —Ладно, думаю, я тебя заболтала, ты же сейчас ужинать садишься, так что buen provecho para ti.—решает перевести тему Носеда, ведь понимает, что и правда отвлекает женщину, да и мысли обращаются вовсе не в то русло. —Ты не заболтала меня, малышка. Я как раз наоборот хотела бы поговорить подольше, это... Создаёт какую-то атмосферу семейного ужина что-ли? Точно! Давай я включу твою любимую передачу, она как раз должна начинаться сейчас!—тут же спохватилась женщина, принимаясь переключать канал за каналом, а Луз не смогла сдержаться и фыркнула. Камилла была как всегда в своём репертуаре. Вот, от кого кареглазая, похоже, переняла излишнюю сентиментальность. —Вот она, про морских обитателей, сейчас, похоже, выпуск про акул. Я всё ещë помню, как тебя было не оторвать от телевизора за ужином в детстве. Кстати говоря, как поживают твои luciérnagas? Надеюсь, не забываешь кормить их, а то я знаю, какая ты у нас занятая. —этот вопрос заставляет Луз нервно сглотнуть и бросить взгляд на то место, где раньше был аквариум. В памяти тут же всплывают обречённые рыбки, которых ей даже при желании не удалось бы спасти. —Н-на самом деле плохо, аквариум треснул и... В общем, всё плохо кончилось, прости. —голос впервые дрожит за весь разговор, ведь ей и правда жаль, она знала, что маме нравились те рыбки точно так же, как и ей самой. —Эй, за что ты извиняешься, cariño? Ты не в чëм не виновата, всякое случается, не кори себя. Всё нормально. Главное, что ты цела. —эти слова чуть успокаивают Луз, а женщина по ту сторону продолжает: —В любом случае, я уверена, ты прекрасно заботилась о них. У тебя ведь не зря такая классная мама, да? Чему-то да должна была научить. —шатенка не сдерживает смешок, когда слышит это. Звонок кажется лучшим, что происходило с ней за весь день. —О, дааа, гены творят чудеса, не так ли? —Если уж речь зашла про гены, то не могу не спросить, ждать ли мне внуков? Хотя для начала нужно дождаться тебя и посмотреть, какую прелестную избранницу ты приведешь в дом. —уголки губ кареглазой тут же опускается, и она даже не знает, что ответить на это. Привезти Эмити в Испанию... Носеда могла бы это сделать. Да и навестить Камиллу сейчас явно не будет лишним, но... —Прости, мам, не знаю, как получится. У меня возникли небольшие проблемы на работе, так что как смогу, так и достану билеты. Но, обещаю, я постараюсь сделать это как можно быстрее.—хочет заверить женщину кареглазая, но та опережает еë, когда говорит: —О, об этом не беспокойся, я уже договорилась, чтобы достать вам два. Ты же не думала, что я буду спрашивать просто так? — слыша это, Луз громко вздыхает в попытке звучать более воодушевлённо, но получается не очень: —В-вот как, хитрюга же вы, миссис Носеда. Но ладно, тогда я спрошу, когда Эмити будет свободна, и напишу тебе. —Хорошо, буду ждать, дорогая. Мне так не терпится увидеть вас двоих! Именно в этот момент Луз понимает, что скрыть разрыв с Блайт у неë вряд ли получится. Но она попытается. Ради счастья мамы должна. —Увидишь, увидишь, но сейчас мне нужно заняться кое-чем важным, так что... Созвонимся потом? —Конечно, тогда удачи тебе. Adíos, cariño.—после этих слов матери Луз бросает трубку и откладывает телефон куда по дальше на диван. Зарываясь пальцами в волосы, она томно вздыхает. Как же ей отвлечься от мыслей об Эмити, если везде только о ней и говорят? Работа, мама. Откидываясь назад, Носеда нащупывает пульт от телевизора, но всё же решает его не включать. Гостиная всегда нравилась ей гораздо больше еë домашнего кинотеатра. Здесь можно было расположиться большим количеством людей и отмечать что-либо за просмотром очередной семейной комедии. Но обычно на мягких зелёный подушках дрых только Эдрик, пришедший, чтобы опустошить еë холодильник, а заодно и одну бутылку хорошего виски. Шатенка помнит как, казалось, совсем недавно предложила всем отпраздновать Новый год у неë. Тогда они с Эмити только начали встречаться. Она даже уже представила, как они с Блайт сидели бы до ночи, слушая громкие салюты за окном, и жгли бенгальскими огни, соединяя их в один большой, что искрился бы, бликами отражаясь в их глазах. А потом ровно в двенадцать пьяный Эдрик бы встал из-за стола с стаканом полусладкого и произнёс трогательный тост, смысл которого не понял бы никто. А Эмира бы завершила его выступление громким выстрелом из хлопушки, который бы оглушил сидящую рядом Носеду. Но отпраздновать праздник вместе они так и не смогли: Блайты уехали отмечать с семьёй, и Эмити нехотя оставила Луз на два дня. Тогда Носеда точно так же сидела здесь одна, грустно пялясь в тёмный экран телевизора и совсем не вникая в то, что происходит вокруг. Слыша, как звякает телефон, Луз не без опаски вновь включает его, проверяя сообщения и замечая пару голосовых от Уиллоу. Они были отправлены ещë вчера. От нечего делать кареглазая включает одно из них, начиная слушать. —Доброй ночи, Луз, надеюсь, ты ещë не спишь. Хочу узнать, куда ты пропала, я поговорить хотела, про отпуск рассказать, так что возвращайся, если ещë домой не уехала. —раздаётся голос подруги, и Луз понимает, что остаться она бы не смогла, даже для Парк. —Вообще-то у меня тоже был разговор к нашему фотографу. Если не придешь через пять минут, то будешь должна мне личную фотосессию в стиле ню. —Боша! —возмущается Уиллоу, и Луз не сдерживает смешок, вырывающийся из груди. Лёгкая улыбка появляется на губах шатенки, и, вновь оглядывая комнату, ей кажется, что этот день определённо становится лучше. . . .