Что скрывает Комаэда-сан?

Восьмилетний я часто уходил гулять далеко от дома. А родителей это как-то не особо волновало. Мои родители. Хорошие ли они были? Или плохие? Честно? Ответ на этот вопрос не знаю до сих пор, хоть я уже и повзрослел. Они никогда не относились ко мне с какой-то ненавистью или неприязнью. Им просто было плевать на меня. Будто я есть, а будто и нет. После моего рождения у матери испортилось здоровье. Что-то пошло не так во время родов, и теперь она больше не может иметь детей. Но никто никогда не винил меня в этом. Мать с отцом полностью обеспечивали меня, ведь это их родительская обязанность. Потому что так надо. Потому что это правильно. Папа забирал меня из школы на машине, а когда мы приезжали домой, там нас с улыбкой ждала мама, приготовившая ужин. Кажется, чего же ещё мне надо? Но... Отчего-то я всегда чувствовал себя пустым. Вся эта тёплая и уютная атмосфера. Даже совсем маленький я чувствовал что-то не то во всём этом. Мне улыбались, но я не чувствовал счастья. Меня обнимали, но я не ощущал тепла. Мой дом не был пуст, но я был одинок. У меня были родные люди, но не было родственных душ. Я никогда не делился чувствами, переживаниями со своими родителями. А они никогда и не спрашивали обо мне. Так и зачем тогда, собственно? Всё так хорошо, но мне так плохо. Почему? Я жаждал внимания окружающих, но в то же время меня раздражало излишнее внимание. Да, я знаю, что невероятно капризен в этом плане. В школе я старался быть счастливым, дружелюбным, общительным, подражая родителям, которым я был неприятен, но которые продолжали окружать меня фальшивой заботой. Я ничем не лучше них. Я был несчастен из-за того, что мне лгали родители, но люди, которым я лгал, выглядели такими счастливыми из-за моего напускного дружелюбия. Неужели они ничего не замечают? Я иду ко всеми забытому заросшему пруду. Присаживаюсь на мягкую траву, не боясь испачкаться, и смотрю на тихую гладь воды. Гладь настолько тихую, что успокаивает мою и без того спокойную душу. Но тишину и спокойствие нарушило шуршание зарослей позади меня, я обернулся в испуге и увидел девочку, которая, кажется, испугалась ничуть не меньше меня. —... —... Мы молча уставились друг на друга. Испуг исчез с её лица, и на его месте появился какой-то интерес. Я почувствовал, как моё внутренние напряжение спало, и теперь испуг пропал и с моего лица тоже. Готов поспорить, в тот момент в моём взгляде так же сиял неподдельный интерес. Я словно отражал все эмоции этой девочки, прямо как зеркало. Нет, прямо как эта тихая безмятежная гладь воды. Кажется, она тоже обратила внимание на то, что я за ней всё повторяю. Она звонко рассмеялась. Этот смех надолго застыл в моей памяти. И я уверен, он останется там на всю жизнь. Настолько искренним и лёгким он был, что меня это поразило до глубины души. Никогда я не слышал чего-то подобного дома. И я не сразу осознал, что засмеялся и сам. Не было ничего умопомрачительно смешного, но мы смеялись очень долго, будто никто из нас никогда не смеялся ранее и теперь пытается наверстать упущенное. Со временем детский смех затих, и вновь наступила тишина. Девочка подошла поближе и улеглась на траву сбоку от меня. Я снова повторил за ней и тоже прилёг, из-за чего она тихо хихикнула. —Как тебя зовут? – Спросила она у меня. —Рантаро Амами. – Без лишних мыслей ответил я. —Приятно, Амами-кун. А я Нагито Комаэда. —Рантаро, Комаэда-чан. – Я попросил её звать меня по имени. —Нагито, Рантаро. – Теперь она повторяла за мной, а не я. —Ха-ха-ха! Хорошо, Нагито. Мы только встретились, но я всей своей душой чувствовал, что теперь у меня появится близкий человек. И так ведь и случилось. Беловолосая девочка оказалась той самой родственной душой, о которой я так мечтал. Мы постоянно проводили время вместе, следуя друг за другом, прямо как близнецы. Узнавая друг о друге много нового, мы поддерживали друг друга, делились личными проблемами. Боже. Какой же шок у меня был, когда я впервые увидел её всю в синяках. Её лицо было искажено гримасой боли и отчаяния, и все эти эмоции отражались и на мне, как на ровной глади воды. Мои глупые проблемы казались такими ничтожными, по сравнению с её. Я смотрел на заплаканное личико и совершенно не знал, что должен сказать в такой ситуации. Я лишь поглаживал её по голове. Если я – спокойная гладь воды, то пусть это спокойствие передастся этой девочке через мои прикосновения. Я не хотел видеть её печальной. Грустно ей – грустно и мне. Нагито была очень дорога мне. У меня появился человек, с которым я мог разделить своё одиночество. И... Как минус на минус даёт плюс, так и одиночество на одиночество выдаёт не одиночество.

***

—Вот. Читай. – Сказал мне Рантаро, и я придвинулась к монитору поближе, – Для разогрева сначала стоит почитать вот это. —«Нацуми!!! Ты можешь себе представить? Она обо всём этом рассказала Амами-куну! Я не слышала, но уверена в этом на все 100%! Чёртова сука! Просила же её не болтать лишнего... Что мне теперь делать? Теперь об этом узнают все окружающие! Что обо мне подумают люди? Боже, что мне делать, Боже... Пожалуйста, помоги мне, Нацуми, прошу, я не знаю, что делать!» —«Эй, эй! Прекрати! Успокойся, ты чего так паникуешь? Почему это тебя вообще настолько волнует? Да даже если она и расскажет об этом случае, много ли кто поверит пустым словам? У тебя хорошая репутация, крепкая, железная. А кто такая эта Комаэда?» —«Может, поверят и немногие, но кто-нибудь ведь да поверит! Ты меня вообще не понимаешь! Моя репутация, может, и железная, но после этого случая она таковой не останется» —«Господи, да забудь об этой Комаэде. А если так уж переживаешь, попробуй её как-нибудь убедить ничего не говорить, и чтобы она Амами попросила о том же» —«Убедить? Да как же я её блин смогу убедить-то?» —«Не знаю, поразмышляй над этим, я лишь идею подкинула» —«Ладно, спасибо. И прости, что я такая истеричка» —«Да ничего, мы ж подруги, не парься» ... —Ха. Хаха... Чёрт. Тот раз, когда она смотрела на нас в коридоре. Если б я тогда догадалась, что крутится в её башке... —Нет, ты не обязана знать всё на свете. —И что же она собирается делать теперь, интересно? —А вот теперь смотри внимательно. Говорил же, что это лишь разогрев был. —А? Я вновь придвинулась к монитору и начала читать другую переписку. ... Что... Это что за хрень?... Я продолжала перечитывать снова и снова, но смысл текста от этого не менялся. Меня бросило в холодный пот. И стало ужасно не по себе. Застыв в шоке я не смогла вымолвить и слова. —Да, я... Тоже был... "Удивлён", если так можно сказать, когда это прочёл. Это была беседа, которую сегодня создала Ёшино. В ней была она сама и двое мужчин. Ёшино: «Эй. Зайдите в сеть. Это срочно.» Парень Х: «Да-да, милая, мы тебя слушаем.» Ёшино: «У меня появилось для вас одно важное дело. И в нём я могу положиться только на вас. Вы ведь мне не откажете?» Парень У: «Пффф, что за вопросы, Ёшино? Конечно поможем. Выкладывай, что у тебя там.» Ёшино: *фото* Парень Х: «Ого. Это что за цыпа?» Парень У: «Она имеет какое-то отношение к твоей просьбе?» Ёшино: «Да, самое прямое отношение. Я попрошу вас кое о чём, но вы должны поклясться, что всё останется в тайне. Нацуми тоже не говорите.» Парень У: «Эм, Нацуми-сама?... Это проблемно, Ёшино. Если ты не забыла, то мы вообще-то состоим в клане её семьи.» Ёшино: «Честно, это не имеет к ней вообще никакого отношения. Просто не хочу, чтобы она знала.» Парень У: «Если ты так говоришь, то ладно. Клянусь, что никому не расскажу. Об этом можешь не переживать.» Парень Х: «Клянусь.» Ёшино: «Отлично. Ваша задача прийти в назначенное время в назначенное место. Там вы увидите девушку с той фотки. Ваша задача – вырубить её, раздеть, сделать фотки и прислать мне. Сумма для меня не принципиальна. Вы сможете это сделать?» Парень Х: «Ого... Как жестоко, Ёшино. Что же она тебе там такого сделала? И конечно же сможем, за кого ты нас принимаешь? И не таким занимались. Это ещё детские выходки.» Парень У: «Так во сколько нам приходить и куда?» Ёшино: «Сперва мне надо с ней договорится. Детали я вам напишу потом. Просто будьте на связи.» Парень У: «Фигня-вопрос. Будем ждать.» ... Это... Да как она?... Кузурю предложила Ёшино убедить меня ни о чём не говорить, и это её методы? Решила меня шантажировать этими фото? Какого чёрта?! Я в любом случае не собиралась никому ничего рассказывать, ну, кроме близких людей. Чем я вообще заслужила такую жестокость? Ёшино-сан. Ты настолько отчаялась, что сошла с ума? Настолько отчаялась, что не смогла даже просто попросить меня больше никому не рассказывать? Или хотя бы найти другие способы убеждения? Обязательно нужно использовать такие грязные извращённые методы? Это совершенно безнадёжно... Сначала я была в шоке и меня охватил леденящий ужас. Но теперь, от осознания подобного предательства, кровь неистово бурлила в моих жилах от нарастающего гнева. Во мне была надежда, что, возможно, я в чём-то ошибаюсь. Что ты не можешь быть настолько ужасна. Но после всего этого... От былой привязанности и любви не осталось и следа. Они исчезли в одно мгновение. Словно ничего и не было. А на их месте появились лишь отвращение и призрение. В том числе и к себе. Как я могла любить такой мусор? Ты хочешь поиграть со мной, Ёшино-сан? Ты выбрала не того партнёра для игр. Если ты играешь грязно, то и я тогда тоже. Я была очень терпелива к тебе. Но теперь так просто ты от меня не отвертишься. Приготовься. Я превращу твою жизнь в настоящий кошмар. Ты пожалеешь, что вообще заговорила со мной когда-то. Моё лицо расползлось в широчайшей улыбке от неимоверного предвкушения.