***
Серую походную одежду сменило свободное оранжевое платье с широкими рукавами и пурпурной юбкой до щиколоток. Вышитые цветами и причудливым орнаментом зелёные полосы опускались с груди и плеч, талия была охвачена корсетом цвета свежей зелени, алый плащ накинут на плечи и сцеплен золотой фибулой в виде месяца. На шее блестело ожерелье из широких пластин, уши оттягивали большие круглые серьги с перьями и бусами. Сцирша долго стояла перед зеркалом в одиночестве, в комнате, данной ей правителем Озахаром, и в отражении видны были пуфы, кушетки, застеленный коврами с яркими рисунками пол и невесомый балдахин над широкой постелью. Ведьма посмотрела в свои глаза. Тёмный и аккуратный макияж прятал застывшие в них смятение и волнение. Сцирша перевернула зеркало отражением в стену. Села на низкий туалетный столик лицом к комнате. Закрыла глаза и сосчитала до десяти. В зале встреч собралось шумное и пёстрое семейство: женщины в длинных платьях, с переброшенными через плечо плащами, длинные волосы были заплетены в разнообразные косы, хвосты, пучки; мужчины в широких штанах и подвязанных на поясе рубахах, в расшитых жилетах и тяжёлых кафтанах, с маленькими шапочками на кудрявых головах и бусами в бородах. Они переговаривались, смеялись, но в комнате чувствовалось зависшее напряжение. Ожидание. Сцирша остановилась перед залом. Стражи взялись за ручки и медленно раскрыли тяжёлые двери. Мужчины и женщины замолчали и обернулись. Ведьма сделала несколько шагов вперёд, стараясь не выдавать сбитое дыхание и не подпрыгивать на каждом шагу, чтобы не свалиться на пол от дрожи в коленях. – Я, Небит-Разия, от семейства Иршант, – женщина с серебряными волосами и в позолоченном платье вышла навстречу, – приветствую тебя. Добро пожаловать домой! Сцирша кивнула. Небит-Разия подошла ближе, взяла ведьму за руку и положила свою ладонь поверх. – Мы и думать не могли, что дочь Сабиры сможет найти путь обратно. Здесь ты в безопасности. Идём, Сцор. Услышав своё обычное имя, ведьма едва сдержалась, чтобы не скривиться. Она послушно последовала за женщиной и села на край мягкого кресла. Небит-Разия опустилась рядом на софу. – Расскажи, как тебе удалось найти нас? – Случайность. Молчание. Сцирша краем глаза видела, как едва слышно перешёптываются трое мужчин на краю зала. Как хмурится, с явным неодобрением глядя на ведьму, девушка в вычурном платье. – Что же это за случайность? – осторожно спросила женщина. – Я пошла искать мать. Мои догадки оказались верны. Небит-Разия рассмеялась. – Твои речи бедны, как речи любого везувийца, прибывшего к знати Нопаля, – женщина махнула рукой, – но не беспокойся, ты скоро поймёшь нас, станешь частью семьи и тебя будет не отличить от прекрасных дочерей Иршант. Сцирша кивнула. Она впилась ногтями в сиденье кресла, и его мягкая обивка скрывала, с какой силой ведьма сжимала пальцы. – Вечером будет пир. Отдохните на нём, красавица, – из кучки родственников, особняком вставших поодаль, вышел мужчина с закрученными тёмными усами и кудрями, выбивающимися из-под куфии, – ваш дщерич со стороны отца, Кафири, – он поклонился одной головой, – мы будем счастливы увидеть вас улыбающейся и радостной. – Вам больше ни к чему томиться поисками, – протянула девушка с чёрными волосами и пронзительными голубыми глазами, подошедшая к креслу Сцирши и опустившаяся у подлокотника на колени, – вы ведь нашли то, что искали. Семью! По залу прошлись одобрительные возгласы, лёгкий смех. Сцирша кивнула и, растянув пошире улыбку, обратилась к седой Небит-Разии: – Вы правы. Нашла.***
Маленькие серьги-звёзды и плотное бархатное ожерелье с месяцем заняли свои места. Сцирша почувствовала, как её голова стала легче, а грудь перестало сдавливать. За высокими резными окнами синело небо, засыпанное звёздами. Половина луны стояла высоко. Среди старых колонн и столов с богатыми блюдами и бесконечными напитками звучала жизнерадостная музыка, слышались разговоры, лязг украшений и песни девушек и юношей в пёстрых лёгких нарядах. Можно было различить высокий и вместе с тем необычно мягкий голос и заливистый смех Адриана. Сцирша зашла в главный зал и кивком поздоровалась с людьми, которых теперь ей нужно было считать родственниками. Адриан развалился на подушках и шелках в компании нескольких девушек и увлечённо щебетал им что-то, не забывая погладить одну по волосам и мягко обхватить за талию другую. Сцирша подошла ближе. – Адриан. – А? Да? – он с трудом отвлёкся от девушки, норовящей лечь ему на грудь. – Можно тебя на минутку? – Вторая девушка, заметив Сциршу, захихикала и отвернулась. Черноволосая, с голубыми глазами-льдинками. Адриан закатил глаза, пообещал подругам скоро вернуться и поднялся на ноги. Сцирша отвела его к столу с напитками. – Адриан, что ты делаешь? – Сцир, дорогуша, только от тебя я не слышал нотаций... – всплеснул он руками. – Адриан... – В самом деле, неужели порядочному виконту нельзя творить непорядочные вещи? – он подхватил бокал вина, отпил из него и продолжил возмущённым тоном, – это прекрасная ночь! – Адри... – Если ты завидуешь, просто попроси, и я помогу обольстить любого, кто тебе понравится на этом пире! – он с силой опустил бокал на стол, хрустальные вазочки с фруктами зазвенели, – не рушь мне веселье, чёрт возьми! – Адриан, это моя кузина. Ведьма и виконт уставились друг на друга. Первая в ожидании, второй в ступоре. Отпив ещё немного, Адриан заговорил. – Ну… Мы теперь… Типа родственники, так получается?.. – Монтгомери! – воскликнула Сцирша. Она старалась выглядеть возмущённой, но её быстро выдала улыбка. Адриан рассмеялся. – Отдохни, Сцир. Пиры для этого и нужны. В конце концов, ты ведь нашла, что искала? Улыбка тут же исчезла с лица ведьмы. – Нет. Мои поиски стали только сложнее. – Но ведь Озахар всё рассказал… – Теперь я знаю, как всё началось. Но я всё ещё не нашла маму. Возможно, она снова ушла искать Солнце-и-Луну. И как бы она не мешала мне идти за ней, я найду их. Потому что они тоже ищут меня. Адриан замер с бокалом у рта и посмотрел на ведьму исподлобья. Затем вздохнул, взял две закупоренных бутыли вина, стал набирать в полупустую тарелку фруктов сыр и закуски. – Что ты делаешь? – Сцирша недоумённо наблюдала за виконтом. – Я не понял ровным счётом ничего из твоих слов. Так что набираю еды и питья, чтобы, пока ты объясняешь мне всё, я мог полакомиться хоть чем-то на этом празднике, устроенном, между прочим, в твою честь, но, очевидно, из нас двоих по-настоящему ценит веселье только один человек… О, канапешечки!..***
В небольшой гостевой комнате, данной ведьме, было относительно тихо. Сцирша сидела на пуфе, держала спину прямо и неотрывно смотрела в окно, на одну и ту же звезду. Адриан полулежал на подушках и пил вино из горла. Сыр и виноград медленно исчезали с тарелки. – Мама предупреждала меня в той песне. «День и ночь ждут тебя дюн и замков князья, с глаз их прочь, вглубь и ввысь, они ищут тебя, берегись». Всё детство я задавалась вопросом, почему она так часто поёт мне это. Очевидно, это как-то связано с Солнцем-и-Луной. К тому же, тот алтарь в нашем старом доме, маска Солнца-и-Луны, её просьбы к Мюриэлю… – Она была знакома с тем отшельником? – Адриан небрежно смахнул с одежды пару упавших из бутылки капель. – Мы жили в одном лесу. Наши тропы пересекались, – Сцирша кивнула, – когда она уходила, просила его присмотреть за мной. Ему не нравилось, но, судя по всему, он всё-таки не мог оставить ребёнка наедине с ядовитыми ягодами и осиными ульями. Мама его всегда благодарила. Приносила пушистых куриц и давала зелья, которые делали чудные вещи, – она улыбнулась, – Мюриэль назвал маму Лисой… – Звучит романтично, – Адриан вертел в руках оливку на палочке. – Не думаю. Мама звала его Медведем. Он научил меня, что весь мир поделён на территории. Нигде нет ничьей земли. Что-то принадлежит зверям, что-то – людям, – она перевела взгляд на дюны, видные из-за строгих дворцовых стен, – что-то отведено третьим силам. Сцирша взялась за месяц на ожерелье и принялась слабо дёргать его. – И нужно решить, где твоё место. Иначе везде будешь чужим. Музыка в зале на мгновение затихла. Прислушались и виконт с ведьмой. Раздался глубокий смех Озахара, и ещё громче зазвучали ребабы и даффы. – Мы мало говорили с ним. А когда переехали, то почти перестали видеться. Только когда я выходила собирать ингредиенты, – Сцирша прикрыла глаза, – мама запрещала мне ходить в западную часть леса, к границе со степью. Запрещала смотреть на горы, за которыми начинается пустыня. Боялась, что я услышу их зов, потому что она сама его слышала. Сцирша наклонилась к Адриану, который только собрался отпить вина. Виконт поставил бутыль на столик и подтянулся к ведьме. – Я подслушала, как она жаловалась знахарке, госпоже Триверди, на голоса в голове. Спрашивала, как заглушить мысли, которые не хочешь слышать. Триверди думала, что это безумие. Или проклятье. Но потом дала настойку на маке. Мама медленно умирала, и я не знала, что делать. Корила себя за то, что не могла ей ничем помочь. – Почему нельзя было обратиться к магу? К тому же, – Адриан понизил голос и проговорил имя сквозь кашель, – Азре. – Я предлагала это сделать. Сначала она говорила, что он слишком юн, потом – что не хочет ломать жизнь мальчику. Не знаю, что мама имела в виду… – Похоже, нас обоих детством не наградили. Я получал игрушки, одежду, всё, что хотел. Кроме внимания родителей. Сцирша взяла вторую бутылку вина и легонько стукнулась ею о початую Адрианом бутыль. Он усмехнулся и кивнул ведьме в ответ. Она отпила немного и поморщилась. Кисло и терпко. – Мы с мамой жили вместе, она учила меня, кормила и одевала. Я не знала, что может быть иначе. Поэтому, когда попыталась завести в городе друзей и узнала, что их мамы читают им на ночь, а папы берут на ярмарку и покупают деревянные мечи, я решила, что будет лучше с ними не дружить. Иначе мне станет совсем грустно, – она покачала головой, – но не могу поспорить, что мама дала знания, без которых я не продержалась бы и месяца в Везувии после её ухода. Сцирша и Адриан задумались о чём-то, и молчание прерывалось только звоном бутылей. Виконт очнулся от мыслей и снова обратился к ведьме: – Так ты предполагаешь, что… – Солнце-и-Луна звали её. Всё то время, что она бегала по пустыне, сидела в лесу, в городе – голоса звали её. Говорили с ней, раз уж мама поставила дома алтарь, – ведьма уставилась в пустоту, – и она боялась, что Солнце-и-Луна позовут меня. И все эти злоключения – предупреждения, мольбы не идти за ней, не пытаться повернуть время вспять. Адриан хмыкнул. Он медленно покивал несколько раз, нахмурился и неожиданно серьёзно посмотрел на Сциршу. – Ты не думаешь, что в её предупреждениях есть смысл? Если эта хреновина чуть не сравняла Нопаль с землёй, то она с лёгкостью могла убить… человека. Захочет – и тебя убьёт. – Ты сам рассказывал о шаманах, которые приходят в город с караванами. «Их боятся даже полудикие нопальцы!» Адриан зашипел, призывая к тишине, и кивнул на дверь, за которой стояли стражи. Сцирша улыбнулась. – Рассказывал. И что? – Эти шаманы могут знать что-то о Солнце-и-Луне. Хотя бы о том, что это такое. Откуда пришло и зачем. Вполне вероятно, что мы узнаем, как с ними можно договориться. Как их победить. – Вполне вероятно, – Адриан пожал плечами, – а может они и сами ничего не знают. Что тогда? – Я найду способ узнать. Расспрошу архивистов Озахара, писцов, мудрецов, найду каждого уличного музыканта и стихоплёта, в словах которых будет слышно хоть что-то о Солнце-и-Луне. Поговорю с Иршантами. Но если и это будет бесполезно, то я готова рискнуть и пойти наугад, в пустыню. Сцирша выдохнула, смиряя нахлынувшую дрожь волнения. – Самоубийца, – Адриан вздохнул, – всё, что ты сказала, каждое твоё слово – безумие и кромешный ужас. Я совершенно не одобряю твой план, твои методы и твой неадекватно сильный порыв бросаться из огня в полымя. – Виконт отпил из бутыли. – Так когда мы выдвигаемся? Сцирша тихо засмеялась. Адриан улыбнулся и подмигнул ей.