❄️❄️❄️
Вращаясь в самых разных кругах, Чонгук подцепил омегу в борделе. Очень неожиданно и оригинально, когда того, пьяного вдрызг и с разбитой губой, выкинул на снег прямо Чону под ноги один из клиентов, что заказал его на вечер. Как позже выяснилось, альфа был не один — компания из семи человек планировала пустить омегу по кругу, для начала накачав его спиртным до беспамятства. Жалуясь, что он не выдержал даже третьего партнера и после глубокого минета выдал наружу свой ужин, они просто надавали парнишке тумаков за испорченные от кутюр вещи и протащили его, полуголого, по всему борделю под визги и похотливые свисты таких же подпитых гостей заведения. У Чонгука там намечалась встреча. Партнеры опаздывали, и дабы не сойти с ума от грохота клубной музыки он с ребятами вышел покурить на улицу и охладиться зимним вечером. На его пальто оседали крупные хлопья снега, сигарета тлела в руках, а Тэмин, совершенно ничего не соображавший, крепко прижимался к ноге альфы и целовал ботинок. — Пожалуйста, перестаньте… Не надо… Чон парня пожалел. Скинул с себя пальто, подтянул наполовину сползшие с задницы трусики — единственную одежду на худощавом теле — накрыл омегу теплым кашемиром и отнес в салон авто. В бордель Тэмин тем вечером не вернулся, а ребята, с которыми зашел разобраться Чонгук, и оказались его нерадивыми партнерами. Они приехали пораньше, чтобы поразвлечься, сами не пили, но бедного омежку напоили отменно. Сделка в тот вечер сорвалась не по вине Чонгука. Идиоты сами напросились на то, чтобы навечно остаться в затхлой тесной комнате, пропитанной дымом и запахом спермы. Чон перевел хозяину борделя приличную сумму денег, извинился за причиненный беспорядок и уехал, дабы пятнами крови на пиджаке не пугать тех, кто беспечно остался тусить на танцполе в счастливом неведении о произошедшем в одной из комнат. Омега пришел в себя еще в машине. Он посмотрел на Чонгука мутным взглядом и зажал рот рукой, едва не повторив свой подвиг дважды за вечер, но, к счастью, все обошлось. Утром Тэмин мог членораздельно говорить, ясно соображал и трезво оценивал происходящее, осторожно посматривая на нового знакомого. По виду он был с ним одного возраста, как оказалось по документам — тоже. Куда Ли попал — не спрашивал, но спасшему его альфе рассказал всю правду: — Работал на хозяина борделя третий месяц и даже пару раз участвовал в сопровождении для богатых дяденек на разные мероприятия, — пожал плечами Тэмин, не зная, считать ли это за особое отличие. — А в бордель как попал? — Я из дома сбежал. От отца. — А папа? — Умер, когда я был маленьким. А отец начал спиваться. Чонгук охотно поверил. Типичная картина в значительной части корейских семей, живущих за чертой бедности. Прилично одетый парень, пусть и с небольшим кровоподтеком на губе, теперь оказался вполне привлекателен и даже красив. Он высокий, хрупкий и узкоплечий. У него тонкая талия, но крутые омежьи бедра, по округлости которых хотелось провести рукой. Вчера вечером казавшаяся слишком тощей, задница была соблазнительной и упругой. Даже недорогие блузка и брюки смотрелись на нем эффектно, преображая вчерашнего бордельного распутника до неузнаваемости. Большего на тот момент Чон дать не мог: одежда, кров и безопасность, но Тэмину этого было достаточно, а все остальное получилось само собой. В один из вечеров альфа вернулся из неудачной вылазки. Японские наркодельцы, вооруженные до зубов, перебили много его ребят, а они сами чудом унесли ноги с окраины города. Он ввалился в их прошлый дом — временное пристанище на пару лет на окраине города — весь в крови и грязи, злой и раздраженный, готовый крушить все вокруг. Люди, ожидавшие возвращения босса, предпочли вжаться в стены, чтобы не попасть под горячую руку, и только Тэмин, торопливо преодолевая по две ступеньки, сбежал со второго этажа по скрипящей деревянной лестнице и бесстрашно бросился на шею Чонгуку, рыдая и размазывая по лицу собственные слезы. — Я так боялся за тебя, — пробормотал он, нервно захлебываясь и утыкаясь в шею босса. — Слава Богу, ты жив. Омега испачкался грязью и кровью, которую они делили здесь на всех. Тэмин никогда не противопоставлял себя другим ребятам, он был такой же их частью, только чуть более взбалмошной и эксцентричной в силу своего омежьего характера. Чонгук тогда обнял его, погладил по пепельным волосам и прижал к себе. Терять каждого из семьи невероятно больно, а рыдающий на плече омега напоминал о том, что жизнь продолжалась и ему было ради кого бороться. Тэмин помог альфе раздеться, шикнув на всех, кто стоял неподалеку с раскрытыми ртами, и повел Чона в ванную. Сделал пенную воду из дешевого шампуня, отмыл его тело от крови, вымыл волосы, что впитали запах пороха, и впервые повел его в свою комнату. И в свою постель. Утром они проснулись вместе, вопросов друг другу не задавали и молча курили, глядя в потолок. Каждый думал о своем: Чонгук размышлял над тем, что делать дальше, а Тэмин остался доволен, что благодаря ему босс не свихнулся к утру. На следующий день на кладбище опустили в землю восемь гробов. Восемь раз Чонгук поклялся отомстить. С того времени между ним и омегой установились странные отношения на грани дружбы и сотрудничества, причем во всех плоскостях. К появившемуся Юнги Тэмин не ревновал. Помнил, как попал сюда сам, и знал, как оказался рядом с Чоном этот смешной дерзкий мальчишка. Их судьбы чем-то схожи, поэтому грех обижаться на то, что Чонгук пригрел еще одного человека, которому требовалась защита. Близко омеги не дружили, но существовали на одной территории мирно, пока Коллекционер не нашел для Тэмина более прибыльное дело. Вернее, Ли напросился сам, заебавшись торчать в четырех стенах. Два года назад он стал владельцем весьма прибыльного бизнеса, связанного с торговлей людьми, но это грубое определение Тэмин не любил, поэтому ласково называл свое детище «брачным агентством». Настоящим рабством это не являлось: людей не били, над ними не издевались и не насиловали, но их покупали как самый настоящий товар за деньги. Попадали к Тэмину те, кого Чонгук не мог пристроить у себя, но от души им сочувствовал — дети и жены его бывших партнеров, родственники убитых друзей и просто случайные беты и омеги, которые не нашли себе места в жизни и балансировали на грани, попав в поле зрения Коллекционера. Отчасти Тэмин их понимал: идти в бордель — не лучший вариант, поэтому пристраивал среди богатых папиков. Единственное условие хозяев — верность новоприобретенной «собственности». Пресытившись шлюхами, многие хотели уюта и семейного тепла. Омеги уходили от Тэмина с поддельными документами и навсегда обязывались забыть, как их звали, начиная новую жизнь, не связанную с сеульским дном. Такой шанс предоставлялся не каждому, но, попав в шикарные дома, проданные омеги навсегда забывали грязь улиц. Обзаводились подобными «спутниками жизни» самые разные альфы — от криминальных авторитетов до членов правительства. Ли вел дело на удивление успешно, советуясь с Чонгуком, получал много дельных рекомендаций и работал при полной поддержке его ребят. Пользовался нужными связями, решал вопросы и получил авторитет среди тех, кого продавал. Поговаривали, что к Тэмину некоторые омеги даже специально пытались попасть, оставаясь ночевать у порога общежития, лишь бы тот забрал их и сделал своими подопечными. Ли предпочитал личное с работой не смешивать, свою жалость и сострадание прятал, а людей получал только по наводке от ребят Коллекционера. Дал слабину только один раз, когда увидел омегу, сидевшего на тротуаре в Итэвоне под одной из его любимых забегаловок, в которой Тэмин часто заказывал себе рамен. Тот расстроенно курил дешевые сигареты, держа их в подрагивающих пальцах, а на асфальте валялся засаленный фартук, сброшенный в порыве гнева. — Выгнали с работы? — спросил Тэмин. — Ага. — Пойдешь со мной? Зачем спросил — не знал, слова спонтанно вырвались изнутри. Будто давно ждали того момента, когда кто-то в жизни заинтересует его больше, чем чашка утреннего кофе. Наваристого напитка, возвращавшего Тэмина к жизни. Глаза того парня одного цвета с кофе — темные, глубокие, в них только утонуть и захлебнуться — и не пожалел бы. Его звали Тэхен — красивый зараза, до чертей, но дерзкий такой, что долго никто не соглашался потратить на него заветные миллионы вон. На пять лет младше его, двадцать два только исполнилось. Как попал в этот район Сеула — не говорил, но Тэмин точно знал, что мальчишку не искали. Намджун пробил в соседнем отделе: ни родителей, ни близких родственников у парня не было. Жил один, как травинка на пустыре. Колючий, точно чертополох, но красивый, как цветок. Сорвать себя никому не давался, тронешь — уколет шипами до крови, но лепестков забрать не даст. Для кого себя хранил — не говорил. Его хотели многие покупатели, но после пятиминутного общения в приватной комнате вежливо отвечали Тэмину отказом и просили подобрать более покладистого омегу. — Тэхен, отправишься на улицу, — предупреждал его Ли, постукивая пальцами в кабинете по полированной глади добротного стола из красного дерева. — Ты понимаешь, что время играет против тебя? Или хочешь висеть у меня на шее вечно? Говорил не со зла, скорее пугал омегу, чтобы тот перестал фыркать, перебирая каждым новым клиентом. — Министры на дороге не валяются, Тэхен. Папиков на всех не хватит. — А мне не нужен министр. Омега отложил пилочку, которой полировал ногти, серьезно посмотрел на Тэмина и надул огромный голубой шар из жвачки. Тот громко лопнул, оставляя вокруг рта тягучие нити, и Тэхен быстренько собрал их юрким остреньким язычком. Он грациозно поднялся с дивана, подошел к Ли и сел ему на колени, специально ерзая так, чтобы задеть член. — Мне нужен ты, — прошептал Тэ, цепляя зубами длинную сережку, подаренную Коллекционером. — Дразнишься? — зарычал Тэмин, выдержка которого перед таким соблазнительным Кимом летела к херам. Он притянул его за талию, а Тэхен ловко перекинул ноги и оседлал Тэмина, оказавшись лицом к лицу с омегой. — Возможно, — Ким выплюнул жвачку на пол и поцеловал Тэмина в скулу, очерчивая языком идеальный изгиб челюсти и спускаясь вниз, к шее. Пульсирующая артерия выдавала заинтересованность, омежьи запахи стали усиливаться, а замешанные на страсти прикосновения тут же переросли в жаркие поцелуи. — А если кто-то зайдет? — простонал Тэмин, откидывая голову назад и открывая Тэхену больше места для поцелуев. — У тебя больше нет встреч, — Ким отклонился, удерживаемый только руками Тэмина, и начал расстегивать его блузку, медленно проталкивая одну пуговицу за другой. — Я скучал и не могу больше ждать. Тем более, что Сиэль уже ушла домой. — Играешь не по правилам, Тэ, — Ли сжал его член, вызывая высокий протяжный стон. — Между нами не может быть никакой связи. Мы — омеги, я твой собственник, а ты — мой товар. Побойся Бога, Тэ! — О чем ты говоришь? — наивно улыбается Тэхен и обводит языком красивые губы, дразня Тэмина. — Когда я исповедуюсь, батюшка просит у меня номер телефона. Сука. Ким Тэхен — настоящее исчадие ада. Осознание, что они остались на этаже одни, сработало, как спусковой крючок. Все произнесенные слова стали напрасными. Ли схватил совсем легкого, как пушинка, Тэхена и аккуратно уложил его на стол. Больно упираясь лопатками в твердую поверхность, Ким приподнялся на локтях и улыбнулся Тэмину. — Чего ты ждешь, хозяин? Я сегодня весь твой, — он призывно кивнул на ширинку своих брюк, под которой уже обозначился вставший половой орган. Тэмин отбросил рубашку на диван и притянул Тэхена к себе. Обнял так сильно, будто ему жизненно важно было дышать именно этим омегой, прикасаться только к нему одному, чувствовать лишь его и прижиматься к чужому телу так близко, как никогда до этого. В ответ разведенные стройные ноги омеги задрожали от нежных прикосновений пальцев хозяина. — Так сильно хочешь кончить? — пробормотал Тэмин, опускаясь вниз и проводя ладонью по стволу, пока еще скрытому тканью брюк. — С тобой — да, — хрипло простонал Тэхен, хлестко разбивая тщательно выстроенную броню Тэмина, в которой он прятал свои чувства. А еще ломал первое и главное правило — не иметь никаких интрижек со своими подопечными. — Ни один альфа мне не приносит столько удовольствия, сколько ты. — Ты невозможный, Ким Тэхен, но ты мне нравишься. Мне еще никогда не попадался такой строптивый омега, как ты, — прошипел Ли. Тэмин расстегнул ширинку брюк омеги, а Тэ ловко приподнял попу, чтобы помочь партнеру освободить его от одежды. Терпение Кима заканчивалось пропорционально тому, как заканчивалась выдержка партнера. Тэхен — единственный, кроме Чонгука, кто сносил ему крышу настолько сильно, что он готов купить его себе или вовсе не продавать, если бы это было возможно. Старые травмы давали о себе знать — из альф Тэмин мог спать только с Чонгуком, искренне благодаря босса за то, что не бросил умирать зимой на улице, и с Тэхеном, к которому испытывал непонятные чувства. С каждой их близостью он понимал, что прикипает к этому мальчишке все сильнее и сильнее. Все остальные Ли не интересовали. — Обещаю, я избавлюсь от тебя первым удобным способом, — прошептал Тэмин, наклоняясь к багровой головке, истекающей спермой. — Продам кому угодно, лишь бы больше не видеть тебя здесь. Потому что их отношения обречены. На Тэхена уже положил глаз один молодой альфа, японец с большим кошельком. Его люди тщательно отбирали омег по фото, оставался последний этап — контакт с глазу на глаз. — Н-не избавишься, — едва набравшись сил, пробормотал Тэ. От горячего рта Тэмина его уносило в какую-то другую реальность, а омега не делал ничего, чтобы сбросить напряжение партнера. Наоборот, сосал так ритмично и быстро, втягивая щеки, что Тэхен излился через пару минут, выгибаясь дугой и издавая громкий стон. — Похотливая сучка! — выпустив обмякший член изо рта, Тэмин наотмашь ударил по нему рукой. У Тэхена странные кинки на боль, которую он обязательно должен почувствовать после секса. Это странно для Ли, но он давал партнеру все, что тот любил и ждал. Тэхен протяжно простонал, перевалился на бок и прижал руки к паху, сдавливая собственный член. Его пальцы запачкались жемчужными капельками спермы, медленно вытекавшей из уретры, и Тэмин залюбовался партнером. Желание подчинять этого наглеца бурлило внутри, а возбуждение неприятно давило в паху. — Я готовился для тебя, — прошептал Тэ, поглядывая на хозяина. Он спустил ноги со стола, перевернулся на живот и расставил их шире, упираясь в пол. Между аккуратных мягких половинок блестела анальная пробка. Чертовы кинки чертового Тэхена. Тэмин готов поспорить, что внутри нехилый размер, поэтому просто протолкнул ее на пробу поглубже. Голос Кима сорвался на блаженный стон наслаждения. Он покрутил задницей, приглашая, и Ли, не задерживаясь, скинул собственные брюки и вынул пробку. Она с грохотом покатилась по столу, будто набатом отбивая секунды до наказания виновника. — Я даже не знаю, кому тебя продать, — шептал Ли, нарочно дразня партнера. Он боялся, что новый заказчик не вывезет капризного омегу и того вернут обратно, чего в его практике никогда не бывало. Тэмин стал так близко, что его член оказался ровно между ягодицами омеги, но входить он не спешил. Лег на Тэхена сверху, до боли придавливая того к столу, и просунул руки к его груди, пощипывая и выкручивая чувствительные соски. — Тебе же нравится это, Тэхенни? Ли уверен, что от такой боли он сам уже давно заорал бы на всю комнату, но Тэхен уперто терпел. Этот стервец только блаженно стонал, когда Тэмин сдавливал увеличившиеся в руках горошинки и мял их между пальцами, представляя, насколько это неприятно. — Продолжай, — лишь выдохнул Тэхен, прижимаясь щекой к столу и ерзая попой. — Очень нравится. Ли отстранился от лежащего на столе парня, слегка укусил его за загривок, чтобы не дать отъехать от наслаждения, и ударил рукой по ягодице, оставляя на ней розовый след. Тэхена это тоже будоражило — по бархатной коже пошли мурашки, он крупно задрожал всем телом, а член, свисавший между ног, начал вновь твердеть и наливаться кровью. Есть ли в мире та боль, которую не способен принять Тэ, Ли не знал, но экспериментов не делал. Он вогнал член как можно глубже, не давая Киму опомниться, и начал ритмично двигаться под поощрительные стоны омеги. Тэмин кончил быстро; возбуждение давало о себе знать, а идеальное тело Тэхена сносило крышу своими соблазнительными изгибами. «Не хотеть его просто невозможно», — подумал Тэмин, успокаивающе поглаживая Кима по соблазнительной попе. — «Достанется же кому-то такое сокровище». Пока еще сперма не начала вытекать, он вставил пробку на место и поцеловал омегу в поясницу. Тэхен вскинул томный взгляд из-под пушистых ресниц и перевернулся, когда главный отстранился. — Мой альфа еще не пришел, — подмигнул Тэ, отвечая на вопрос, о котором Ли уже и забыл. — Кто ты? Тэмин прищурился, в который раз рассматривая сексуальную бестию. Есть в нем что-то неуловимо знакомое, будто они где-то ранее встречались, но ничего такого в досье Ли не накопал. Правильнее сказать — совсем ничего. На Тэхена не было ни одного компромата и никакой другой инфы, проливавшей свет на прошлое парня. Чист, как младенец. Он словно спустился на Землю с космического корабля — весь такой неземной, иногда чудаковатый и совершенно не вписывающийся в ту грязь, где они все находились. Ли по вечерам даже принюхивался к своей одежде, пытаясь понять, не пахнет ли она борделем, дешевыми сигаретами и альфами. От запаха последних его воротило больше всего. — Ты прекрасно знаешь мое имя, — прошептал Тэхен, ловко надевая брюки. — Мне нравится, как ты стонешь его, когда я тебя трахаю. — Иногда я завидую тем людям, которые с тобой не знакомы, — сказал Тэмин, все еще жадно скользя взглядом по телу партнера. — И все же: кто ты? Омега без нижнего белья. Тэмин закусил губу глядя, как тот укладывал свои прелести и застегивал молнию. Между ними хер пойми что. Пара месяцев безудержного секса и еще более непонятное будущее. — Можешь звать меня как тебе нравится, хозяин, — Тэхен напоследок жадно облизал губы, вызывая в старшем дрожь по всему телу. — Я изучил все твои слабости, Ли Тэмин, и с радостью стану одной из них, — говорил провокативно, вызывающе, пробуждая в Тэмине отнюдь не страх, а еще больший интерес. — Любишь быть на шаг впереди? — парировал Ли. — Признайся, ты просто боишься и пользуешься тем, что идешь ва-банк. Я давно прощелкал эти методы, Тэхенни, на мне они не работают. Ты как та собака, что только лает, но не кусается. — Мы поговорим об этом позже, когда я сделаю удар первым, — глаза омеги загорелись недобрым огоньком и тут потухли, как по приказу. — У нас еще будет время все исправить. Ли ничего не сказал, только покрутил пальцем у виска, назвал парня сумасшедшим и отправил его в комнату, где временно жили омеги. На Тэхена иногда находили вспышки непонятной агрессии, но он предпочитал предупреждать угрозу и держать своего подопечного на коротком поводке. Короче некуда. Небольшое двухэтажное здание уже не горело огнями. Тэмин привел себя в порядок, вышел на темную улицу и пикнул сигналкой авто. Отъезжая со стоянки, он посмотрел в зеркало заднего вида и заметил единственный огонек на втором этаже. Знакомый до боли силуэт одиноко стоял в окне, провожая его до поворота. К счастью, покупатель не передумал. Омега встретился с ним на его территории, и меньше, чем за пять минут, пара определилась с выбором. Тэхен не образумился, нет, он просто хотел сбежать. К вечеру на счету Тэмина появилась круглая сумма даже немного больше установленной ранее. Выдав подопечному документы на новое имя, Ли облегченно вздохнул. «Одной проблемой в жизни стало меньше», — думал он, провожая омегу из общежития, но не из сердца. Оно по-прежнему отказывалось верить в то, что все закончилось так быстро и банально. Ощущение нерешенности зависло над ним, как дамоклов меч. Он еще не разрубил этот гордиев узел, но тот мнимо сдавливал его шею красивыми руками с длинными пальцами, которые Ли помнил на своем теле. Тэмин от воспоминаний задыхался. И кажется, это надолго. — Где же мне теперь искать тебя, Ви? — пробормотал он, глядя в ночную тьму и пытаясь преодолеть бессонницу, крепко подружившуюся с ним в последнее время.❄️❄️❄️
В кабинет Чонгука Тэмина пока не пускают, но он туда и не стремится. Ждет, пока босс освободится. Расслабленно сидит на огромном кожаном диване, лениво свайпает новости в соцсетях и напевает какую-то приставучую попсовую песню. В кабинете босса вообще никто не появляется кроме него самого, Юнги, Югема, Тэмина и еще некоторых доверенных лиц. Хотя ему достаточно одной из шикарных спален, которых в доме насчитывается восемь. Все они оформлены в сдержанных тонах с супермодным интерьером, и только та, что для мышки, отремонтирована в совершенно диком стиле, названия которому ни Тэмин, ни Чонгук так и не дали. Дорогой дизайнер, которым руководил Юнги, кричал на весь дом, не желая браться за сумасшедший проект, и только едва не выпущенная Мином пуля быстренько уговорила несчастного сделать все так, как хотел омега. В итоге у мышки появилась ярко розовая кровать, салатовые обои с ужасными белыми геометрическими фигурами и желто-синий шкаф. Юнги сказал, что в этом сезоне модный, а Чонгук, едва не словив инфаркт от увиденного результата, только махнул рукой. Нехотя выходя из кабинета, Чонгук уже видит омегу, покачивающего стройной ножкой в белых обтягивающих брюках. Сегодня на Тэмине легкая курточка до пупка, да и блузка, впрочем, тоже. Он выкрасил волосы в насыщенно черный, выбелил несколько прядей и сделал модную стрижку. Запах дорогих, но совершенно неподходящих омеге духов, раздразнил альфу, вызывая снисходительную улыбку. Несмотря на то, что Чон так и не научил его подбирать парфюм, альфа втайне подозревал, что Тэмин просто тщательно скрывал свой запах за этими тяжелыми запахами. — Рад тебя видеть, дорогой, — он галантно наклоняется, целуя омегу в щеку, и шепчет: — Твой внутренний радар тебя не подвел. — Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает Ли. — Пока нет, но всегда нужно быть готовым. Тэмин сводит брови, напряженно рассматривая Гука. По долгу «службы», тусуясь в самых разных местах, омега слышит много и много знает. И о делах Коллекционера в том числе. Он докладывает Югему любую информацию, которая может быть полезна, поэтому пытается вспомнить, что слышал в последнее время. Иногда его данные без преувеличения спасают ребятам жизни, потому что время от времени мелкая шваль считает себя настолько крутой, что замышляет грязные делишки против самого Чонгука. Сегодня у Тэмина нет важной информации, но есть нечто другое, что поможет снять напряжение. Альфа берет его за руку, и они поднимаются в одну из спален. До выезда на встречу остается чуть больше часа.❄️❄️❄️
Люди Чонгука во главе с боссом появляются на старом заброшенном складе ровно в назначенное время. Они выстраивают машины внедорожники так, чтобы можно было в любой момент укрыться, а еще одну тачку отгоняют подальше. Наученные опытом, делают выводы и учатся на ошибках. Альфа выходит из автомобиля и осматривается вокруг. Пустынная часть Сеула и раньше внушала неприятный холод, а сегодня, когда дни еще не стали долгими, уже в пять часов вечера на когда-то шумный промышленный район опускается гнетущая серость и тишина. Ряды закрытых ржавых контейнеров, брошенных здесь очень давно, напоминают Гуку фигурки из тетриса, в который он играл в детстве. Они стоят как попало и дают отличную возможность прятаться снайперам. Коллекционер цепким взглядом осматривает основные точки, откуда возможно сделать выстрел, и внимательно изучает каждый металлический короб. На одном из контейнеров он видит на крыше нескольких полицейских. Они же расположились и на крыше кирпичного здания, которое теперь зияющими окнами наводит страх на всех, кто проезжает мимо. Местные знают, что в этот район лучше не соваться — здесь подарят шальную пулю без повода, нечаянно отправив на тот свет. В кармане альфы вибрирует телефон — от Намджуна приходит сообщение, что все чисто. «Работать с легавыми — одно удовольствие», — хитро улыбается альфа. Отдел Кима выполняет такую нужную, но такую мерзкую работу, как прикрытие его ребят на стрелках. Это позволяет не только сэкономить время на осмотре местности, но и сохранить жизни своих людей, каждого из которых Чонгук очень ценит. Они стали ему настоящей семьей, а вот Ким Намджун среди них как приемыш — вроде бы и трется довольно давно, но влиться в круг доверенных лиц не может. Или Чонгук не пускает — одно из двух. Альфа раздраженно фыркает, когда видит шевеление нужной двери. Сегодня сюда приехали «партнеры» из Китая, которые хотят подмять под себя еще одну провинцию. Им нужен качественный метамфетамин по хорошей цене, но Чонгук делать скидку не спешит. Китайцев до хрена, есть возможность получить неплохой куш, но он на легкую добычу не ведется, оставляя возможность самому контролировать новый рынок сбыта. Обвал цен не в его интересах, но партнеры из Поднебесной настолько глупы, что думают — за единоразовые вбросы они смогут усыпить его бдительность. На сходке глав кланов в Италии, куда он ездил с Юнги, была озвучена сумасшедшая сумма — в этом году они легализовали 150 трл долларов капитала от оборота наркотиков. Эта сумма просто астрономическая, и немалая часть из нее принадлежит корейскому клану Чонгука. Не в чистом виде, конечно, но механизмы отмывания денег позволяют ему безбедно существовать, иметь слитки в банках, недвижимость, автомобили, обеспечивать всех своих людей финансами и даже параллельно проворачивать оборот оружия. Он никогда не жадничает, делится с нужными людьми, наблюдает за тем, что происходит вокруг и просчитывает возможности наперед. Цена промаха невероятно высока. Хитрожопые китайцы уже подключили нескольких влиятельных людей из круга, близкого к Коллекционеру, и пытались найти на него рычаги давления. Ему звонили с намеками пойти на уступки и снизить цены на оптовые партии для Поднебесной, но были посланы на хуй, чтобы не встревали не в свои дела. Чонгука такая ситуация не напрягает, скорее — раздражает. Он всегда готов позаигрывать со своей самонадеянной жертвой, но что из перечисленного от партнеров считать угрозой, а что блефом — ему предстоит сегодня узнать. И в зависимости от этого Чон примет решение. Гук заворачивает за угол, окруженный своими ребятами и прикрытый снайперами из отдела по борьбе с наркоторговлей, и направляется к последнему контейнеру. «Кто бы подумал, что ценой своих жизней меня будут защищать те самые копы, которые мечтают меня же и закрыть», — хмыкает Чон, удивляясь тому, как жизнь удивительно перетасовывает карты и раскладывает неожиданный пасьянс. — Стоять, — он тормозит за пару метров до цели и выставляет руку вперед. Его люди замирают, а Чон прислушивается к звукам. — Дальше я пойду сам, а вы побудьте здесь. Тащить за собой прикрытие нет смысла — все его люди находятся в паре метров и в случае чего начнут перестрелку, а гарантии того, что китайский партнер приехал «чистым» у него все равно нет. Чтобы свои же не грели уши, Чон оставляет их на месте и шуршит гравием, идя дальше один. — Ну здравствуй, Чонгук, — навстречу альфе выходит высокий худощавый китаец и вежливо кланяется. Гук кивает и отвечает такой же искусственной улыбкой, как и его партнер. Он прекрасно понимает, что они здесь не анекдоты собрались травить, поэтому сразу переходит к делу. — Ты зря назначил мне встречу, Циу, если планируешь снова давать мне деньги. Мой ответ — нет, — голос Чонгука твердый, а интонация непоколебимая. — Мне нужно расширить свою территорию, — Циу не скрывает целей, но упорство Чонгука его раздражает. Борьба за рынки сбыта мета всегда не на жизнь, а на смерть, и почему-то Циу думает, что из них двоих бессмертный именно он. — Если ты снизишь цену, получишь хороший откат. Не вижу причин, чтобы не пойти мне на уступки и не заработать денег. — Деньги меня не интересуют, — Чонгук еще не злится, но отвечает с долей напряжения в голосе. Жадность и тупость его раздражают всегда. Он сам много раз имел возможности умножить свой капитал и устранить тех, кто ему мешает, но уроки биологии, выученные им на отлично еще в школе, Чон не забыл — мир людей не слишком отличается от мира животных. Здесь тоже царит естественный отбор и здоровая конкуренция. И пока нет никаких причин, чтобы нарушать это природное равновесие. — Тогда что тебе надо? — скалится китаец, срываясь на нервы первым. — Думаешь, если курируешь рынок, то можешь диктовать условия другим? Я предлагаю тебе сделку, а ты собираешься кинуть меня? Наши кланы имеют давние связи, так почему же ты отступаешь от традиций? Давить на совесть, давние устои или традиции Чонгуку бесполезно. Он плевал на все, что было до него. С момента того, как корейский наркобизнес возглавил Коллекционер, старые правила уже не работают. Именно поэтому Чонгук никому не уступает, ездит на сходки сам и активно сотрудничает с иностранными партнерами. Он строит новую империю без имени Чхве Чонсу и ему плевать, что клан Циу малодушно сотрясает воздух, надеясь воззвать к совести. — Тебе напомнить, сколько вы остались должны за прошлую партию? — Гук щурится, осматривая альфу напротив и его шавок. Два амбала стоят неподалеку, напряженно наблюдая за Чонгуком. — Я даю рассрочку на год, а не на жизнь. Не забывай об этом, щенок, — цедит Гук, впериваясь взглядом в долговязого китайца. — Срок выплаты истекает в следующем месяце, и я подозреваю, что тебе просто нечем вернуть мне долг. Хочешь пойти ва-банк — отдать мне последнее, чтобы потом на дешевом мете собрать остаток? Я прав?! Озвученные слова раскрывают все карты партнеров. Гнилые мысли китайцев, прогремевшие голосом Чонгука, ставят тех в крайне сложное положение. Потому что Чон прав — им нечем отдать деньги за предыдущую партию, конкуренты отжимают целые провинции, грабят товар, а терять такой доход слишком болезненно. Каждый выживает как может. Единственный выход — снова просить скидку и выкручиваться всеми правдами и неправдами. Но обмануть Чонгука — себе дороже. Скорее всего, Циу настолько тупой, что не понимает элементарного, а его рука, дернувшаяся к пистолету под плотным кашемировым пальто, свидетельствует только об одном — он еще и глупец, если решил устранить противника, надеясь на свою свиту, что попряталась по контейнерам. Чонгук реагирует молниеносно — его девятнадцатый глок, который он всегда носит с собой, стреляет точно в цель. Адреналин, выплескивающийся в организме, отключает все инстинкты, оставляя выживание на первом месте. Чон видит, как от его пули, выпущенной прямо в голову самонадеянному наглецу, китаец падает на землю, а ребята Коллекционера, отреагировавшие на шум, устраняют остальных. Все происходит молниеносно — воздух наполняется запахом крови, ноздри щекочет порох, а взгляд китайца стекленеет на глазах. Кровавое пятно под головой Циу быстро увеличивается, и Чонгук завороженно смотрит на то, как кровь прокладывает себе дорожку между серых камней, пачкая их красным. Убедившись, что противник мертв, Гук стремительно оборачивается на крышу и видит снайперов Намджуна, бегущих по контейнерам и ловко перепрыгивающих перекрытия. — Блядь, — матерится альфа, понимая, что китайцы устроили засаду. Мертвецкая тишина оживает какофонией привычных звуков. Где-то вдали слышится звук перестрелки, падающих гильз, грохот металла и истошные крики людей, от которых закладывает уши. Умирать не хочет никто. — Босс! — его человек кивает на Чонгука, а тот непонимающе смотрит на парня. — Вы ранены? Чон медленно осматривает себя, неверяще глядя под ноги. Из-под его пальто на землю капает кровь, собираясь ярко-алой лужицей у носка лакированного ботинка. Шум в голове мгновенно прекращается, когда Чонгук лезет под пальто и нащупывает противную липкость в боку — пуля зацепила его, но прошла, похоже, по касательной. Сильной боли нет, есть только минутное отупение от того, что его подстрелили. Он смотрит на красную от крови ладонь и не может поверить, что это его собственная. Звуки перестрелки не смолкают, и Чон, словно в замедленном фильме, видит, как падают несколько его ребят. Чертовы китайцы засели в дальних контейнерах и открывают огонь, пока сюда, паля резину, мчатся их автомобили, чтобы забрать своих и уехать с места сходки. — Босс, аптечка в машине! — Кениль орет, как умалишенный, смотря на Чонгука. Вид крови его пугает, но больше пугает побледневший альфа. — Нужно перевязать… Кениль спешит к нему, но тут же падает замертво — пуля попадает прямо в сердце. Гук не может определить, сколько он стоит здесь, но находиться дальше небезопасно. Отрезвляющий свист, который он слышит с крыши, принадлежит Намджуну. Он показывает рукой направление, в котором можно уйти, и к счастью именно там стоит машина альфы. Только появляющаяся пульсирующая боль, блокируемая психикой, дает Чонгуку возможность добраться к автомобилю в считанные секунды. Он садится в бронированный внедорожник, прижимая руку к кровоточащей ране, и заваливается на переднее сиденье. Аптечка всегда под рукой, в бардачке, и альфа, сцепив зубы, разрывает индивидуальный пакет. — Черт, с-с-ука, — бок начинает жечь и покалывать сотнями иголочек, что втыкаются в тело, не давая альфе сосредоточиться на окружающей обстановке. Он кое-как скидывает пальто, бросая на заднее сиденье, и задирает рубашку, которая уже порядком пропиталась кровью. — Блядь. Плотно прижатая к телу марлевая повязка из профессионального хирургического набора уже смочена кровоостанавливающим веществом, поэтому Чонгук прижимает ее крепче, время от времени осматривая рану. Пуля таки прошла навылет, оставив после себя кровоточащие рваные края раны. Сам он не справится. — Ён, — дрожащей рукой альфа нажимает кнопку на бортовой клавиатуре и телефон тут же отзывается на том конце встревоженным голосом. — Что случилось? — Ты в больнице? — Я на дежурстве. Приехать? — Не надо. Я сам, — Гук сцепляет зубы и прижимает повязку сильнее, словно проверяя свои нервы на прочность. — Меня подстрелили, сможешь залатать? — Скажи, куда подъехать! — обеспокоенный голос не сдается, а интонация становится все более настойчивой. — Где ты находишься? Крови много потерял? Куда попали? — Не время болтать, — выдыхает Чонгук, чувствуя резкий прилив жара в боку. — Просто будь на месте. Он отбивает звонок, закрепляет марлю и заводит машину. Не хватало, чтобы Ён оказался в этой мясорубке. До больницы по хорошему с десяток минут, и Чонгук, набирая побольше воздуха, выруливает на дорогу. Здесь уже ребята разберутся без него, а вечером он тщательно проанализирует то, что произошло. Единственное, о чем молит альфа — добраться до клиники и не потерять сознание. Сегодня против него играют не только китайцы, небо разразилось ливнем, застилающим дорогу впереди. Коллекционер напряженно смотрит на капли и про себя считает обороты дворника, чтобы не отключиться.❄️❄️❄️
Чимин как назло не берет зонт. Он перепрыгивает лужи, а потоки воды возле тротуаров уже давно намочили его ноги. Омеге плевать на влагу с небес, ведь его собственные глаза готовы посоревноваться с дождем — он громко рыдает и никак не может успокоиться. Даже вышел на одну остановку раньше, чтобы не обращать на себя внимание сердобольных пассажиров. Горе все еще не оставило его, и при упоминании имени Миндже Пак плачет так, как не плакал на кладбище — навзрыд, прикрывая саднящую грудь кулачком, в которой сердце сдавливает от того, что ему не верят. Ни Джин, ни Хосок. Самые близкие люди считают Миндже подонком, и только Чимин безуспешно пытается оградить память погибшего супруга от грязных сплетен. Теперь, когда Миндже не может оправдаться, только он способен не дать запятнать его имя. «Лошадка»? Надо же, какое глупое прозвище. Пак замедляет ход, потому что в легких уже не остается кислорода. Ему срочно нужно отдохнуть. Переходя на спокойный шаг, Чимин поднимает голову к небу, спрашивая, почему ему никто не верит. Оказывается, хоронить иллюзии так же больно, как и любимых людей, но Чимин совершенно не готов принять новую реальность, в которой Миндже связан с наркотиками. Ответа от неба ожидаемо нет, только серая туча гневно смотрит на него сверху, обильно поливая лицо омеги крупными каплями и прогоняя с улицы. Не мог Миндже перевозить наркотики! Нет! Только не это! Да, пусть Миндже не лучший супруг, но приписывать ему такие гнусности — это слишком. Чимин бредет по мокрому асфальту, размазывая слезы, которые текут от обиды и бессилия что либо изменить. Женщина, спешащая спрятаться в метро от дождя, нечаянно толкает его в плечо, извиняется, но Пак даже не оборачивается. Его цель уже маячит впереди — высотка на Сонгпо, офис агентства и заветный номер телефона в кармане. Омега уверен, что он его получит и, возможно, это станет ключом к разгадке тайны Миндже. Чимин смотрит на время и решает поторопиться. Ему плевать, что он и так промок, больше некуда, но ускоряет шаг, чтобы попасть до закрытия. Проспект Сонгпо живет своей жизнью, люди торопятся попасть домой и выпить чашку горячего чая, чтобы согреться, а Пак вертит головой по сторонам, чтобы быстрее перебежать дорогу. Пешеходный переход в богом забытом переулке у больницы, куда заезжают только машины скорой, не предвещает опасности. Чимин беспечно перебегает дорогу между рядами припаркованных автомобилей, совершенно не замечая выныривающий на бешеной скорости внедорожник. Железяка несется прямо на Пака, а тот застывает прямо посреди зебры. От страха парализует все тело: ноги не слушаются, а взгляд прикован к человеку в автомобиле. Омега узнает его через стекло и думает, что он уже умер и попал на небеса; второй вариант — это всадник апокалипсиса, который, наконец-то, пришел за ним, прекратив странные преследования. Паку кажется, что он готов к любому исходу, но визг тормозов и оглушительный скрежет вырывают его из оцепенения, заставляя бежать. Чимин видит приближающийся бампер черного монстра и понимает, что расстояние сокращается слишком стремительно. Он должен успеть перебежать во что бы то ни стало. В ногах не пойми откуда берется сила, голова работает с утроенной скоростью. Мысли о Миндже, что парализовали его этим вечером, тут же улетучились. Осталась одна цель — выжить. Чимин делает спасительный рывок вперед, но на скользкой дороге нога подворачивается и он всем корпусом валится на капот припаркованной машины, больно ударяясь об металлическую поверхность. Дальше темнота и то самое избавление: тишина, спокойствие и забвение. — Черт бы тебя побрал! Чонгук давит на тормоз, понимая, что ДТП не избежать. Дождь и мокрая дорога полностью руководят его жизнью и решают исход аварии. Парень в светлой курточке, мелькнувший перед носом автомобиля, отлетает влево, а Коллекционер продолжает вдавливать педаль тормоза в пол, но это уже неважно — внедорожник тормозит, его заносит и машина со скрежетом врезается в припаркованный мерс. Чонгук морщится от боли и многоголосого рева сигнализации, раздражающего тишину. Он открывает дверь и выходит под струи дождя, ища глазами парня, попавшего под его машину. Тот лежит ничком, в луже, но крови рядом не заметно, и Чонгук выдыхает. Альфа, превозмогая боль и слабость, наклоняется ниже. — Эй, парень, живой?! — он осторожно трогает его за плечо, чтобы не травмировать еще больше, и переворачивает пострадавшего на спину. — Твою мать! Чонгук снова ругается, узнавая в лежащем на дороге парне Чимина. Ту самую бабочку, которую он поклялся оберегать и сделать своей — теперь ее жизнь на волоске по вине альфы. Чон, собирая остатки сил, поднимает его на руки и прижимает к себе. На лбу у Чимина появляется кровь, тут же смываемая с лица потоками ливня. Простреленный бок альфы отзывается острой болью, но она ничего не значит по сравнению с той, которая горит у него внутри. — Открой глаза! Чимин! Ты меня слышишь?