Рубин, малина и печаль

Бескрайняя сцена ослепила их сиянием жарких софитов, и зал разразился оглушающей бурей приветственных рукоплесканий. Дотсуитаре Хомпо, широко улыбаясь, заняли место ведущего в середине и отвесили воодушевлённым зрителям три синхронных поклона. На пару секунд свет сцены резко погас, скрывая их силуэты во тьме, и они оба оттренированным движением разошлись в разные стороны. Публика затихла в ожидании. Когда прожекторы медленно загорелись снова, оба уже были на своих местах, Сасара — за письменным столом начальника, а Рошо — стоял чуть поодаль, ближе к кулисам. — А, можно?.. — Рошо ступил вперёд, робко поклонившись. — Да, входи, — не отрываясь от бумаг, без удовольствия кивнул Сасара. Помявшись на месте, Рошо всё же подошёл к столу. Сасара вскинул на него голову. — Ты в курсе, почему ты здесь? — Да, — смиренно склонил голову Рошо, — Простите… — Поведай-ка, — Сасара развернулся к нему. — …простите. — …Сколько ты уже работаешь в этой компании? Рошо замялся. Сасара, не дожидаясь ответа, хлёстко ответил на свой же вопрос: — Меньше года, ведь так? — Верно… — Ты всего два месяца здесь работаешь. — Всё так. Сасара остановился на секунду, и, сложив руки на груди, остро сощурился. — Тебе известно, сколько раз за эти два месяца… ты опоздал? — Мне очень жаль… — Рошо склонился в уничижительном поклоне, пряча лицо. — …Не меньше, чем сорок раз, между прочим. По залу прокатилась лёгкая волна смеха. «Хорошо». Рошо приподнял голову, и Сасара ободряюще блеснул глазами — невидимо для зрителей. — Мне очень жаль! — Ты ведь понимаешь, — Сасара опёрся локтем о стол, окинув Рошо взглядом, — Опаздывать, пока ты ещё учишься в колледже, не страшно. — Да… — А вот на работу опаздывать нельзя. Вообще. Это тебе ясно? — Ясно. Я буду внимательнее… — «Я буду внимательнее» — Сасара презрительно фыркнул, — Каждый раз, когда ты опаздываешь, мы с тобой ведём эту беседу, и ты всегда, всегда отвечаешь одно и то же. — Простите… — Вот что я тебе скажу, слушай сюда, — Сасара скривил губы, и медленно поднялся с места, — Если ты не будешь воспринимать работу серьёзно,       Ты об этом пожалеешь! — Заткнись, старый хрыч!!! — Рошо тут же виновато склонил голову, — Я очень прошу прощения за те неудобства, что причинил компании… По рядам публики покатились разноголосые смешки. Сасара, недоумённо заморгав, завис с открытым ртом. Рошо же смиренно продолжал:  — Простите, я обещаю, что… — Э, э, погоди-ка… — …что никогда больше не опоздаю, — докончив, он вопросительно поднял взгляд. Сасара, сбитый с толку, медленно переспросил: — Ты сейчас… ничего не сказал?.. — Обещаю, что больше никогда не… — Рошо слегка нахмурился. — Не-не-не, не это. Сразу после того, как я на тебя накричал, — Сасара сделал жест руками, изобразив своеобразную перестрелку, — Ты… сказал что-то в ответ? — А, нет? Ничего?.. — Разве? Но ведь мы, друг на друга… — Сасара, смешавшись, показал жест снова, — Как будто… «бам-бам»? Зрители несдержанно хохотнули. Рошо, чуть наклонившись к нему, недоумённо переспросил: — «Бам… бам»?.. — А, нет, нет, ничего, неважно… — тут же поспешно отмахнулся Сасара, и с видом крайне озадаченным сунул руки в карманы, — И вообще, во сколько ты спать-то ложишься обычно? Рошо задумался на секунду. — Примерно в полночь. — В полночь? — Сасара недобро сощурился, — Так у тебя целых семь часов, чтобы выспаться… Рошо тут хмыкнул с крайне довольным видом: — Да, и не говорите, уж высыпаюсь-то я на славу… — …Ты над чем это ржёшь?!       — А ты чего орёшь?! Публика рассмеялась густой нестройной волной. Сасара, недоумевающе распахнув глаза, онемел языком, пока Рошо, вновь склонившись, удручённо пробормотал: — Да, наверное, вы правы — нехорошо мне опаздывать, когда я… — Э, погоди-погоди-погоди, стой-ка… — …так много сплю, и высыпаюсь… — Стой-ка, стой, — Сасара неуверенно остановил его, — Ты же сейчас… крикнул на меня? — Что? — не понял Рошо. Сасара, нахмурившись, вновь попытался пояснить — не то ему, не то самому себе: — После того, как я, ну, сделал «бам», ты точно не сделал «бам» в ответ? — А? Нет, нет, я ничего не говорил… — Не-не, я точно слышал «бам», «бам» — сначала я в тебя, и потом ты в меня! — Но я слышал только «бам-бам», оба в свою сторону… — Так это я крикнул, оба раза?.. — Сасара совершенно потерянно указал на себя пальцем под дружный смех публики. — Честное слово, — Рошо искренне пожал плечами, — С чего бы мне… Тут в груди тяжело бухнуло холодом. Слово, абсолютно простое, до ужаса очевидное — вылетело из головы. До последней буквы. «С чего бы… с чего бы мне…» Руки, прежде несильно сжимавшие друг друга в сценическом раболепном жесте, предательски дрогнули. Следующее слово — почти вертелось бы на языке — если бы не испарилось из памяти, словно… словно все их репетиции были… Пытаясь подавить панику, теряя контроль, Рошо чересчур резко вскинул глаза. Сасара, всё ещё изображавший крайнее смятение, и перетянувший тем самым внимание большей части публики на себя, ожидая его реплики, вскользь встретился с ним взглядом. В зелени глаз, освещённой яркостью софитами, мелькнуло понимание. И, тут же ловко изгибая сценарий, Сасара оторопело почесал затылок, и с деланной неуверенностью переспросил: — Ты точно на меня не кричал?.. …«кричал». Слово. — Нет, с чего бы мне кричать на Вас? — честно повёл плечами Рошо, чувствуя, как земля под ногами косится от облегчения. Публика, ничего не заметив, рассыпчато рассмеялась. Сасара на миг поймал взгляд Рошо, и незримо для зрителей изогнул уголок губ. — Так это, что, я своё эхо слышу?.. — Сасара в недоумении пощупал собственные уши, словно прислушиваясь. — …Мне очень, очень жаль, искренне жаль — я больше никогда не опоздаю… — Да, да… — смутно отмахнулся рукой Сасара, всё ещё ничего не понимая, и как бы между делом спросил, — А ты, вообще, часто пьёшь? — А, ну, можно сказать, я совсем не против вкусно выпить… — «Не против вкусно выпить»? Не думаешь, что как-то неправильно говорить такое, если ты       Опаздываешь каждый день?! — Хлещу сколько захочу!!! — Это шутка, по-твоему?! — Заткнись к чертям соб-Ачьим!!! Голос его, надломившись напряжённой сухостью, неловко съехал, и по рядам зрителей прокатилась ещё бо́льшая волна смеха. Тут же, словно ничего не произошло, Рошо смиренно опустил глаза, и принялся бормотать себе под нос: — В последнее время я очень много думал над тем, сколько я пью… — Не, не-не-не-не-не… — Сасара, совершенно сбитый с толку, затряс головой, прерывая его, — Только что, только что… — …и знаете, пожалуй, пора мне бросить пить. Я брошу пить!.. — Только что… — Сасара замолчал почти жалобно, и, со смущённым видом повторил жест «перестрелки», — …«Бам-бам», «бам-бам» же… — «Бам-бам»?.. — переспросил Рошо, — Нет же..? Все четыре крика — в меня были… — Так это я всё кричал?! — Сасара неверяще указал на самого себя, — Я все четыре раза крикнул?.. Рошо пожал плечами. Чувствуя, как дрожащее волнение понемногу отпускало, возвращая разуму почти что прежнюю ясность, он мысленно выдохнул. «Сосредоточиться…» — Разве я бы стал на Вас кричать? — Нет, ну, не мог же я слышать своё эхо так много раз… — он сконфуженно коснулся кончиков ушей, переводя взгляд с пола на Рошо и обратно. — Вы так много на меня кричали… — склонил голову Рошо, и жалобно прибавил снова, — Прошу, простите, мне очень жаль — я исправлюсь… — Точно? — Обещаю. — Ну, тогда скажи, — Сасара с подозрением глянул на него, — Что ты будешь делать теперь? — Я буду внимательнее со своими опозданиями… — То, что ты будешь «внимательнее с опозданиями» — Не поможет тебе быть на работе вовремя! — Да чё тебе не нравится?! — Чё мне не нравится?! — Ты задрал меня уже, старик! — Ты смеёшься надо мной?! — Рот свой захлопни!       Возомнил о себе, старикан!       Заткнись уже, наконец!!! Сасара так и застыл безмолвно, уронив челюсть. Публика, взвившись на местах, просто взорвалась хохотом. — …я так благодарен, что работаю в этой компании, и… — Рошо продолжал, как будто бы ничего не случилось. — Нет, нет, нет, нет уж! — Сасара отчаянно затряс головой, — Сейчас было «бам-бам» «бам-бам» «бам», и «бам-бам-бам»!.. — Да не может быть! — ошарашенно покачал головой Рошо, и — неловко, запнувшись о собственное слово — с трудом продолжил, — Все эти «бам» же… были… в меня! Вы так долго кричали… «Снова…» — Да ни за что, я точно не мог так много кричать! — Сасара приложил ладонь ко лбу, — В последние три я уже точно успокоился — и я слышал их! «Только не снова…» Слова ускользали, случайно, без намёка, одно за другим. Чувствуя, как в сердце закипает паника, Рошо судорожно набрал в грудь воздух — и раскрыл рот. — …Чё сказал?! Повисла короткая — бесконечная — тишина. Сасара замолчал. Внутри Рошо всё рухнуло. «Ляпнул… не по сценарию». Но зрители, не подозревая ни о чём, безудержно рассмеялись — потому что в следующую секунду Сасара в наигранном отчаянии схватился за голову, и заскулил: — Не-е-ет, нет, нет, ну, нет же… — Честное слово, я понимаю, какие трудности приношу компании своими опозданиями, и… — слова полились, словно по щелчку, и Рошо, не дыша, просто продолжал говорить. — Ты сейчас, ты сейчас меня подло ударил! Атаковал, точно!.. — Сасара жалко скривил лицо, изображая совершенное непонимание происходящего. — Так разве это не Вы..? — Нет уж! — Сасара замотал головой, — Это ты сейчас начал — очевидно, что не я! — Но такого бы-ть не может! — на короткую секунду — за которую дух упал куда-то вниз ещё раз — заплёлся языком, но продолжил в прежнем темпе Рошо, и драматично уронил лицо в ладони, — О-ох, я уже так много проблем принёс этой замечательной компании… — Я что, настолько устал?.. — пробормотал себе под нос Сасара под смех зрителей, взлохматив себе волосы и озадаченно уставившись в пол, — Ладно, просто… иди домой уже! Рошо моргнул, но, не став перечить, лишь уронил голову, и проговорил понуро: — Хорошо, как скажете… простите меня… — Э-э, постой-ка, — Сасара остановил его на полпути, махнув рукой. Рошо неуверенно обернулся, вопросительно склонив голову. На долю секунды ему показалось, словно луч света над ним моргнул. В смятении Рошо было задрал голову, но Сасара, не останавливаясь, вдохнул поглубже — и выдал: — Слышишь, никогда больше       Не смей опаздывать!!! Отвлёкшись на короткое мгновение, Рошо наигранно шмыгнул носом, и жалобным голосом проговорил, скрываясь за кулисами: — Хорошо… А Сасара — уставившись в пустоту, к зрителям — лишь неверяще выдавил напоследок: — …так это всё было в моей голове?.. Мгновение молчания зависло в воздухе — и публика, взвившись широкой волной, взорвалась бурей восторженных аплодисментов. Сасара неспешно шагнул вперёд, дожидаясь, пока Рошо скорым шагом выйдет из-за кулис на сцену вновь. Поравнявшись на середине, они оба ослепительно улыбнулись залу, и под несмолкаемые рукоплескания опустились в поклоне… Свет прожектора, что ровно лился на Рошо с высоты, отрывисто мигнул. Со стылым чувством в груди дрогнув, Рошо запоздало запрокинул голову — и яркий луч, в последнюю секунду густо осветив его лицо, треснув, погаснул. С последней потухшей искрой света что-то внутри него сорвалось вниз. «Сасара-кун отличный парень». Дыхание, отдав место лишь удушающему, чёрному дыму, которого не существовало, застряло в глотке острым камнем. «Но не думаешь, что он сможет справиться и без тебя?» Словно в небытие, не осознавая себя, мучительно медленно, отдельно от времени, Рошо обернул голову. Яркий круг слева — в самом центре сцены — сиял. Светом прожектора. Улыбкой. Живой, настоящей зеленью. Сцена где-то под ногами, совершенно чёрная — вспыхнув, запылала губительным, адским жаром. Тяжёлая, едкая гарь, выжимая слёзы из глаз, поползла куда-то вверх, отнимая последние частицы воздуха, сдавливая горло мёртвой хваткой — ослепляя расплывчатый взор. «Ты — достоин лучшего». Мир перед глазами, лишённый света, потемнел. Дышать… ды… Но прежде, чем по рядам рукоплескавших зрителей прокатилась бы малейшая рябь волнения — Сасара, звонко — так чисто — рассыпчато рассмеялся — и, не поведя и глазом, одним движением притянул Рошо к себе за талию. Выдернув его из тьмы — и подарив свой собственный свет. Колени вдруг как по щелчку подкосило нечеловеческой слабостью. Публика, до сих пор увлекаемая волной восторга, разливисто расхохоталась, и Сасара, помахав публике, не выходя из образа, шуточно взъерошил Рошо волосы на затылке, скорчив наигранно-недовольную гримасу в зрительский зал. Другой рукой — придерживая Рошо. Крепко, не отпуская его ни на миг. Чувствуя — понимая — если отпустит — стоять тот больше не сможет. — Браво!       — Дотсуитаре Хомпо! — …Не уходите!       — Что творят! — …Хомпо!       — Приходите ещё! — Сасара-кун!..       — Где купить билеты на… — Можно автограф? Два!       — Дотсуитаре..! Сияющий улыбкой Сасара, цепко удерживая Рошо за талию, отвесил бушующей нестихаемым восторгом публике ещё один глубокий поклон, и мельком, наскоро отключив свой микрофон, не меняя выражения, повернулся к нему лицом. — Рошо, ты как, в норме? Голос Сасары — в оглушительном шуме — вдруг отрезвлял. Рошо, моргнув, сделал нетвёрдый шаг чуть вперёд, нащупывая собственное равновесие, и секунду спустя более-менее уверенно кивнул. Не без беспокойства сощурившись, Сасара всё же выпрямился, потянув его за собой вверх — и они оба, вдохнув поглубже, всё ещё держась друг за друга, наконец, поклонились вместе в третий, заключительный раз. Сознание — от ощущения надёжной ладони на талии, общего чувства поклона, и греющей так близко улыбки — на удивление, прояснялось. — Ну, что же, что же, друзья!.. — на сцену, слегка подпрыгивая, выбежал бойкий ведущий и, взмахнув своим золотым микрофоном, провозгласил, — Вот такое блистательное завершение нашего яркого вечера! Ну, как вам? Толпа в буйственном воодушевлении зашумела, и вслед за одним подхватила нестройную волну аплодисментов. — Что же, пусть хорошего, как говорят, не бывает много, как ни прискорбно — на этом наше представление подходит к концу! И напоследок проводим-ка с нашей сцены — надеюсь, не забыли? — Дотсуитаре Хомпо, прошу, ваши бурные аплодисменты! Зал, снова, наполнился дружными овациями и, с ноткой сожаления, разноголосым гомоном ликующей толпы — провожая со сцены блистательный дуэт. *** — Рошо, — оказавшись за плотными кулисами, Сасара, переводя дыхание, тут же обернул к нему голову — сверкая глазами, словно неугасимыми звёздами, — Они влюблены. Рошо через силу улыбнулся ему, отодвигая микрофон в сторону, и свистяще прерывисто выдохнул: — Прости… облажался немного… Моргнув почти недоумённо, Сасара, однако, тут же расплылся в улыбке, и ободряюще потрепал его по плечу: — А, не забивай этим голову! Можно подумать, каждое наше выступление было идеальным. Зрители в восторге, шоу удалось — что ещё нужно? Поджав губы, Рошо ничего не ответил, и отвернул голову. Видя, что Рошо его слова, кажется, не слишком убедили, Сасара нарочито сокрушённо вздохнул, прикрыв глаза. И, чуть тише, несильно — лишь чтобы привлечь внимание — сжав ткань пиджака на его плече, и заглянув в глаза, он с совершенно простой, невозмутимой уверенностью прибавил: — Если ты забудешь слово — я помогу вспомнить. Если забуду я — то поможешь ты. А если забудем у обоих сценарий из головы вылетит, что ж… — он остановился, и заблестел белозубой, лукавой улыбкой, — Будем импровизировать! Рошо чуть смущённо моргнул — и коротко хмыкнул. Не в силах не улыбнуться ему в ответ. — …Тебе не идёт толкать серьёзные речи. Смешливо сощурившись, Сасара легко пожал плечом, словно бы говоря «не буду спорить». Пользуясь его лёгким замешательством, напоследок он мимолётно пригладил взъерошенные им же самим длинные волосы, и отошёл чуть в сторону, с благодарным кивком приняв из рук персонала стакан воды. Рошо обернул голову к сцене. Шум зала, доносившийся из-за кулис, мало-помалу стихал. Суета публики, тревожно-трепетным звуком достигая ушей — или повторяясь в них эхом свежих воспоминаний? — даже сейчас, даже здесь была отчётливо слышна. В голову — мыслью совершенно не прошеной — влезло, слишком недавнее, чтобы успеть забыться, мутное смятение. Их выступление было окончено. Лишь небольшая сценка — несколько минут на сцене, способные были перевернуть жизни. Жизни искушённых юмором людей — и их собственные. И часы и часы подготовок и репетиций — ради этих судьбоносных минут — всё это и было их жизнью. Он не мог вспомнить лиц зрителей — как и всегда, тонувших в темноте зала где-то вдалеке, не мог вспомнить цвета, коими переливались софиты, прежде чем они сделали первый шаг на сцену. Не мог вспомнить пола под собственными ногами — на который, почему-то потеряв дыхание и последние остатки сил, чуть было не упал ниц. Лишь забытое им тогда, до холодного ужаса простое слово, жгучим клеймом впечатавшись в мысли, снова и снова, и снова повторяло само себя. «…кричать». Кричать. «…Не забивай голову!» — перебивая слово, лишь на секунду, воспоминание зазвучало звонким смешком — и потухло перегоревшим над головой прожектором. На самую долгую в его жизни секунду — тень пожрала его до самых кончиков пальцев, стирая со сцены даже воспоминание о нём. «Чёрт…». Нахмурив брови, Рошо с силой потёр лоб пальцами, слегка влажный от пота и липкий — от следов лака для волос. В висках тяжело пульсировало. Пульсировало воспоминанием, другим, всё тем же… Избавиться от этого. Наконец, тихо выдохнув, он тоже подошёл к столу, не глядя плеснул себе воды в стакан и осушил его залпом. «Что, если докажу… нет, преуспею в комедии — вместе с Сасарой?» «Ответ на этот вопрос тебе не понравится». Рошо скрипнул зубами, и, чересчур сильно стукнув стаканом по столу, порывисто запустил пальцы в волосы, сжав их. Слепая паника, мешаясь с бешенством, вновь — не повинуясь никакому здравому смыслу — удушливой смесью… стала подниматься по лёгким. «Чёрт, чёрт, да чёрт тебя…» Сасара, обернувшись к нему на шум, было открыл рот, но тут, приоткрыв дверь, внутрь сунул голову неприметный паренёк. — Дотсуитаре Хомпо?.. Сасара, с тенью тревоги окинув напарника взглядом, опустил на стол свой опустевший стакан и, шагнув к Рошо, чуть погодя отозвался: — Да, это мы. Что-то не так? Вы из персонала? Освобождать кулисы? — А, нет-нет! И я, да, я из… — тот, часто заморгав, в смущении и, пожалуй, чересчур отчаянно замахал руками, — Кое-кто… что-то… о чём-то с вами… сейчас придёт… С понимающим снисхождением фыркнув, Сасара просто пожал плечами и свойским жестом подозвал оробевшего парня ближе. Тщетно пытаясь затушить вновь зарождавшийся где-то в глубине пожар, но внешне — изо всех сил стараясь оставаться спокойным и держать фасад, Рошо тоже обернулся, приподняв брови. Но в тот же момент в кармане его брюк густо завибрировало. Что за… Недоумённо нахмурившись, Рошо достал телефон из кармана и, поправив очки, взглянул на экран входящего вызова. Что-то внутри него — оборвалось. — Сасара… — М? Рошо стиснул телефон в пальцах, не поднимая — не найдя смелости поднять глаз выше. — Телефон… мне нужно ответить. — Что-то важное? — легко отвлёкшись от робко замолчавшего паренька, Сасара с некоторым любопытством глянул на жужжащий в его руке телефон. Рошо сглотнул. — …Да. Сасара, окинув его лицо внимательным взглядом, казалось, хотел сказать что-то. Но, больше не став настаивать на расспросах, он лишь добродушно приподнял уголки губ: — Ну, ладненько. Только давай скорее! Долго ждать не буду, — и, шутливо подмигнув, хлопнул его по спине. Рошо, нервно и с благодарностью дёрнув уголком рта в ответ, обогнул зажатого паренька и, не оглядываясь, спешным шагом пошёл прочь. Чересчур резко толкнув дверь в коридор, Рошо, тупо уставившись в экран, чуть не врезался в чью-то широкоплечую фигуру. Но та, тихо хмыкнув, эффектно отклонилась в сторону, придержав грубо распахнутую им дверь, и чинно проскользнула мимо. В последний миг коснувшись его руки мягкостью тёмного меха. ***