Рубин, малина и печаль

*** — И получается, ээ… три корня из шестидесяти?.. Поправив очки на носу, Рошо, чуть сощурившись, сосредоточенно пробежался глазами по строчкам. Сасара, затаив дыхание, нетерпеливо-взволнованным взглядом перескакивал с лица друга на собственный ответ в тетради и обратно. На пару секунд повисла тишина. — Верно… — Чего?.. — Сасара, верно! Рошо обернулся к другу — взгляд его сиял. — Погоди, ты, сам, верно решил?.. — Да что за вопрос? — фыркнув, нарочито обиженным тоном возмутился Сасара, скрестив руки на груди, — Сам не видел, что ли? Уж если поверил в меня, то верь до конца, будь любезен. — Хорошо… — тупо кивнул Рошо, во все глаза глядя на друга, словно к нему с небес спустилось само светило. Тот, не выдержав, прыснул со смеху. — Чтоб ты знал — тут только твоя заслуга, — на вопросительный взгляд друга Сасара, казалось, чуть смутился, и всё же пояснил, — Ты очень понятно объясняешь… Понятнее нашего учителя! — Ты его просто не слушаешь, — резонно возразил Рошо, приподняв бровь. — Ну, я не виноват, что он так скучно рассказывает! Рошо лишь вздохнул. Сказанные другом слова вдруг достигли разума только сейчас. «Ты очень понятно объясняешь…» Не заметив, Рошо, погружённый в собственные мысли, запоздало отстранённо ощутил, как щёку свело от невольной улыбки. — …у тебя со мной, наверное, запас терпения на троих… Голос, принадлежавший не Рошо, отчего-то севший, прозвучал почти как чужой. — А? — Да нет, ничего! — Сасара по-лисьи улыбнулся, и, зажав ручку в пальцах, несдержанно подскочил с пола на корточки, — Я, кажется, начинаю входить в раж — лови момент, сенсей! И давай ещё примеров, пока я не передумал! *** — Уф, я устал! — с шумом бухнувшись на заботливо постеленный ему футон, Сасара вытянулся, и расслабленно выдохнул, — Мне кажется, у меня мозг опух… — Не выдумывай, — мягко заметил Рошо, забираясь в свою постель и деловито устраиваясь поудобнее. — Я не шучу! Кто бы мог подумать, что думать настолько тяжелый труд… Рошо, не выдержав, хрюкнул в подушку. — Зато уснёшь быстрее. Завтра всё равно рано вставать — школа, как-никак. — …И что, просто так спать? — не переворачиваясь со спины, спросил зачем-то Сасара с ноткой разочарования в голосе. — Угу. Давай, спим. На несколько долгих минут в комнате, купавшейся в тусклом лунном свете, повисла тишина. Где-то далеко, не прерывая сонного безмолвия, сквозь открытое окно затрепетали сверчки. — Рошо. — М… — мальчик полусонно отозвался, не открывая глаз. — Не спишь? — Нет пока. — Скажи, Рошо… — шёпот, даже в такой тиши едва различимый, казалось, сплёлся с сумрачной темнотой ночи, — А ты мечтаешь о чём-нибудь? Ненадолго вновь воцарилась сонная тишина. — …наверное. Снова — тишина. — Скажешь? Рошо, закусив губу, перевернулся на спину и поднял к потолку глаза, затуманенные сном и тенью. В груди как-то замерло. «Скажешь?» — Только не смейся… нет, скажи сначала ты. — Я? Не знаю. Мечтаю ли… Школу закончить бы — а там видно будет, — Сасара широко зевнул. Ткань постельного белья тихо зашуршала — наверное, убрал руки за голову. Рошо, подождав ещё ответа, вздохнул в тишину. «Без мечты, да?..» Не стал бы Сасара от него утаивать — да и умел ли… — Теперь ты давай. — Я… не будешь смеяться?.. — Как пойдёт, — с соседнего футона — фырчащий, но добродушный смешок. Полный понимания. Внимания. Рошо невольно улыбнулся, заразившись им. — Я хочу… на сцене выступать. — Петь, что ли? — Нет… людей смешить. Ну, знаешь… «Как ты умеешь». — …как комики, или что-нибудь такое… — Понял. Рошо моргнул, как-то удивлённо. Голос, шёпот друга на миг показался ему — почти восхищённым?.. — Почему? — вопрос, простой, едва слышный, прозвучал неожиданно, словно мягкий хруст одинокого осеннего листа под ногами. — Почему… Хочется, чтобы люди, ну… нашли какой-то свет, свой особенный — в моих словах. И улыбнулись, может быть. Даже если шутки будут совсем глупые. — О, как сказал-то, — Сасара коротко выдохнул, имитируя губами присвист, — И правда, похоже на мечту… Комнату, облитую бледным ночным светом, снова обволокло безмолвием, прерываемым лишь тихим дыханием двоих. Рошо, совсем беззвучно, безотчётно, затаив вдох, повернул голову. Свет луны, что мерцала единственным солнцем в небесах, холодным бликом отражался в бескрайней зелени глаз, устремлённых ввысь, в небо в окне, куда-то совсем далеко. Ресницы, словно бы пронизанные светом, как прохладной призрачной дымкой, казались такими мягкими. Светлый лоб прятался где-то за тёмными лохматыми прядями. Рот, не изогнутый привычной лисьей ухмылкой, едва приоткрытый, втягивал ночной воздух совсем неслышно. Зелёные глаза… — Луна сегодня жуть какая красивая, правда, Рошо? — А?.. Рошо, забывшись, судорожно ухватил ртом недостающий вдох. Сасара не глядел на него — и глядел на луну, зависшую где-то там, высоко, далеко, среди сиявших золотой россыпью звёзд. Где-то совсем глубоко, в потеплевшем вмиг уголке сердца, блеснуло отражение лунного света в бездонных зелёных глазах. В груди — шевельнулось что-то, совершенно особенное. Новое — и неведомое. — Угу. Красивая. Вдоха ему, наверное, так и не хватило. *** *** Вытянув из сумки недостающую тетрадь, Рошо заправил выбившуюся длинную прядь за ухо. Класс, по-новому шумный, оживлённо переговаривался у него за спиной о своём, смеясь и перебрасываясь последними новостями и слухами — привычно для того, кто всю жизнь сидел за первой партой. Третий год средней школы — новое перераспределение классов. Многие из его нынешних одноклассников за два года успели передружиться со всей параллелью, и потому смена состава почти ни для кого не стала перевернувшим жизнь событием. Рошо, впрочем, не мог назвать себя исключением. Неважно, в какой класс бы его ни определили — его жизнь особо не менялась. И, какой бы репутацией он ни успел бы обзавестись… Сасара, будучи единственным его другом — даже находясь в самом центре внимания собственного класса — всё равно умудрялся практически все перемены напролёт болтаться у него. Рошо, моргнув, бросил ещё немного замутнённый сном взгляд на настенные часы. Первый урок вот-вот должен был начаться. Впрочем, учительницы всё ещё не было. — Я тут смотрела хорошие старшие школы… — Ну, заладила… Ещё целый год впереди, не забивай голову! — Но стараться-то уже сейчас надо! — А мне родители уже наперёд всё распланировали, пф. Радуйтесь, что у вас выбор есть. С парт позади раздались приглушённые смешки. Рошо слегка повернул голову. — А я бы в другой город… — Куда? Шутишь, что ли? Да ты станции метро до сих пор путаешь! Тебя родители ни за что не… Парень испустил тихий вздох, и вновь отвернулся к себе. И чего он надеялся там услышать? Ответы на собственные неразрешимые вопросы?.. Вдалеке, из-за закрытой двери класса гулко затрещал звонок на урок. Ребята, встрепенувшись, глянули на ещё пока пустующее место учителя и, всё же, стали нехотя расходиться по своим местам. Рошо поправил очки, и в который раз переложил тетради на парте. Будущее… То, о чём думать сейчас хотелось меньше… Дверь в класс, бахнувшись о дверной косяк, с оглушительным грохотом распахнулась настежь. Чуть вздрогнув, парень резко вскинул голову на звук — и в класс безудержным вихрем ворвалась единственная фигура. — Рошо!!! Моргнув, Рошо очень вовремя отклонился назад — потому как в следующую секунду чужая рука с шумом хлопнула по его парте. По притихшему классу волной пробежались любопытно-добродушные и узнающие разноголосые смешки. Лицо с хитрым прищуром — и улыбкой, блиставшей таким торжеством, словно её обладатель минуту назад выиграл в лотерею миллион йен — мигом оказалось прямо напротив него. Спешно поправив вдруг снова съехавшие куда-то очки, Рошо лишь на секунду отвёл взгляд, и немного смущённо начал: — Уже звонок был, ты чег… — Рошо, гляди, что у меня есть. Затылком ощущая минимум с десяток чужих взглядов, невероятно заинтересованных происходящим, Рошо было вопросительно приподнял бровь. Но прежде чем он успел сказать хоть слово — прямо у него перед носом возникло два листа бумаги, с напечатанным на них идентичным текстом. — Погоди, не так близко, дай нормально прочи… Сасара, игнорируя протесты, ярко сверкнул глазами. Цепко ухватил его пальцами за плечо, лишь подтянул к себе. И до уха Рошо отчётливым, заговорщическим, почти сбивчивым шёпотом донеслась всего одна фраза. — Я записал нас вдвоём в комедийную школу. Рошо застыл. Пара зелёных глаз с прищуром, что теперь оказались так близко, ликующе сияли. — В комед… стой, дай прочитать! В последнюю секунду Сасара со смехом, ещё чуть сиплым и прерывистым от стремительной пробежки до класса, выдернул бумаги прямо у него из-под носа. И, отпрыгнув назад, на учительскую кафедру, задорно высунул кончик языка, еле заметно — заметно только Рошо — подмигнув. — После уроков! — Сасара! — чуть не уронив стул позади себя, Рошо вскочил из-за стола, чувствуя, как внутри подкипает. Щёк коснулось непрошенное тепло — то ли от злости, то ли от… Класс позади, казалось, вот-вот готов был лопнуть со смеху. Сасара, демонстративно помахав листами над головой, вне досягаемости Рошо, ещё раз коротко хохотнул — и, махнув рукой в класс на прощание, тем же неугомонным вихрем выбежал за дверь. — Нуруде! Кончай дурака валять! А ну, быстро в свой класс! Под грозный окрик учительницы в стремительно пустеющем коридоре, удаляясь всё дальше и дальше, раздался звонкий стук лёгких каблуков. Класс дружно прыснул со смеху, и Рошо, ещё тихо кипя от остатков злости, сделал тщетное усилие, чтобы не поддаться всеобщему порыву — всё же подрасплывшись в глупой улыбке. И, вслед за звонкими шагами, лишь слегка извиняющийся, но нисколько не напуганный, хрипловато-заливистый — такой знакомый ему смех раскатился по коридору, отскакивая от стен весёлыми весенними бликами эха, и растворился вдали. — Так, ребята, простите за задержку… вы чего не на своих местах? Тишины, пожалуйста — садитесь. И ты тоже, Тсутсуджимори-кун. Пододвинув к себе отъехавший стул, Рошо послушно сел обратно за парту. Одноклассники позади, не переставая шептаться, кое-как держали смешки. — Тишина. Итак, на прошлой неделе мы остановились на… Подперев щёку ладонью, Рошо устремил невидящий взор куда-то мимо. Губы сами по себе шевельнулись, беззвучно повторив: «Комедийная школа». В памяти, заглушая речь учительницы, воспоминанием зазвенел беззаботный, наделённый той особенной хитростью — хрипловатый смешок. Щёки едва ощутимо свело. Рошо поспешно, почти неосознанно прикрыл рот ладонью. Сердце, незаметно для него самого, свело совершенно необъяснимым, трепетным теплом. «Комедийная школа, значит…» *** ***