***
Хёнджин выпускает стрелу первым, но та лишь оставляет царапину на щеке человека, направляющегося к нему и не обращающегося в волка. Эльф хмурится и понимает — безрассудно с его стороны не сообщить товарищам в дозоре о том, что столкнулся с чужаком, однако чувствует — это лишь его поединок. И в этот раз они действительно один на один. Не ощущая присутствия кого бы то ни было рядом, Хван даже расслабляется от получаемой свободы действий, и нападает вновь, вынуждая предначертанного уворачиваться от стрел. Однако, ссадины и несколько ранений в руки и ноги не останавливают оборотня, и вид его сегодня абсолютно серьёзный, без намёка на раздражающее обращение. У Хёнджина даже нет настроения шутить про отсутствие инстинкта самосохранения и наглость ступать на эльфийскую землю — слишком устал от собственных мыслей за последнее время. И когда колчан оказывается пуст, отбрасывает его и нападает с кинжалом, слыша разочарованное: — А я надеялся, что после призыва тебе станет понятно — я не желаю тебе зла. — Мы враги. И величайшая глупость думать, что раз ты в человеческой форме, то я не стану нападать. — Но что же ты на самом деле защищаешь? — на лице оборотня ни ехидства, ни усмешки, когда уворачивается от нападения. — Нашу главную ценность — гордость, — холодно отвечает, оставляя рану на предплечье. — Трусливого народа, равнодушного к чужому горю? — отвечает в том же ключе. — Ты сегодня абсолютно другой, — отступая шагов на десять от противника, Хёнджин не продолжает нападение. Пусть и не получал сопротивления, решает сохранять безопасную дистанцию. — Уже третью встречу отличаешься. — У людей жизнь совсем другая, а у оборотней — тем более. Большинство из нас всегда в движении, и нам требуется больше ресурсов, чтобы жить. Возможно, потому и эмоции у нас более разнообразные, и характер более гибкий, — и Хёнджин отчётливо чувствует грусть в сказанном. — Надеюсь, ты не настолько глупый, чтобы ожидать от эльфа изменений. Сам же сравниваешь… — Глупый… я очень глупый, потому что верю в Судьбу и в то, что её выбор не может быть неправильным, — в свете Луны заметная тень улыбки на лице, однако от произнесённого веет печалью, будто оборотень и не надеется достучаться до эльфа, но просто не может иначе. — Все совершают ошибки, даже она, и в отношениях наших ничего не изменится, — вытирая лезвие кинжала от крови краем собственной порядком испачканной мантии, Хван отвечает во всё той же ледяной манере, не допуская исключений в своих словах. — Я слышал, что эльфы могут сменить гнев на милость, если сделать им хороший подарок, — оборотень облокачивается о ствол липы и испытующе смотрит. — У тебя есть бриллианты или волшебные артефакты? — не ожидая ничего дельного, всё же решает уточнить. — Ты спрашивал про карту, — оборотень лезет в карман, а Хёнджин сощуривается, пытаясь понять — собираются ли его обмануть. — Мне дал ее маг, направивший на юг. Управляя ветром, Хёнджин выдёргивает пожелтевший измятый листок с условными обозначениями пустошей, королевств эльфов, орков и гномов, а также великих лесов и морей. Трудно рассчитать точное расстояние между поселениями и королевствами, однако можно понять направление и оценить примерное время в пути. — Здесь нет того, что меня интересует, — вздыхает Хван и пускает бумагу по ветру в сторону оборотня, замечая внезапно серебрящийся шрифт. — Что это? — удивляется, не заботясь более о расстоянии и хватая карту, почти долетевшую до владельца. — Что это за язык? — хмурится нежеланный собеседник. И в любой другой раз Хёнджин бы возмутился близости стоящего, однако сейчас совершенно не до него. — Магический, — шепотом проговаривает. — Мне срочно нужен Джинён… Оборотень пытается выхватить карту, однако эльф уворачивается, смотря на того, как на вора, пусть в сущности всё наоборот. — Вот так просто заберёшь, не отдав ничего взамен? — человек хмурится, и Хвану не по себе от того, как на него смотрят, что даже отрезвляет и отвлекает от мыслей про скрытый текст карты. — В награду… я готов запомнить твоё имя, оно будет жить гораздо дольше, чем ты сам, — оборотень не слышит насмешки в тоне и чувствует абсолютную уверенность эльфа в том, что этот «дар» бесценен. — Милосердно, конечно, однако вряд ли равноценно, — хмыкает и всё-таки пускает сарказм в тон речи. — Как насчёт узнать друг друга получше? — Свидание? — напряжение эльфа чувствуется — кажется, будто даже воздух стал более тяжёлым. — Имя и одна такая встреча, — оборотень уверен — прося много, можно лишь упустить шанс. — А ты знаешь толк в переговорах и по-умному скромен, пользуешься возможностью, — пусть и с усмешкой, однако Хёнджин впервые за эти сутки улыбается. — Согласен. — Банчан, — отчего человек так рад просто наконец-то озвучить своё имя, Хван недоумевает. — У нас тоже есть свои ценности, и мы гордимся нашими именами, потому не смей забывать. — Да за ко… — не успевает возмутиться, как человек скрывается в зарослях, уносясь прочь от границы. — Точно, есть дела поважнее.***
Бэ растерянно переводит взгляд с Хёнджина на Минхо и мотающего отрицательно головой Феликса. Мало того, что его подняли посреди ночи, привели в библиотеку, заставили расшифровывать лунные магические руны, так ещё и выбор перед ним стоит слишком сложный. Он согласен с испуганным Феликсом, что подобную информацию лучше Хвану не доверять — беду накличет. Однако и идти против сына самого короля, негласно являющегося в поселении главным, чревато местными разборками, потому что уверен — ему не поверят, если скажет, что ничего важного не сокрыто в тексте. — Джинён, — строго смотрит Хёнджин, — кроме того, что мне слишком дорого обошлась эта карта, она может хранить необходимые мне знания. Маг вздыхает и достаёт чистый лист, чтобы перерисовать часть объектов. — Не для этого меня мама эльфом рожала, — вся тленность бытия слышна в интонации полукровки. «Может, не стоит?» — телепатирует Феликс, и Джинёну приходится приложить много сил, чтобы не посмотреть на него и не выдать их мысленный диалог. «Конечно не стоит. Здесь то, что он ищет, и к добру это не приведёт». «Давайте скроем?..» — Минхо говорит троим и толкает брата в бок локтем, смотря строго и давая понять — ему ясно, что происходит. — Здесь раскрыт способ уничтожить мир и покой, — и по тону произнесённое звучит так, словно самое ужасное всё равно уже произошло. — Вот здесь, — тыкает кистью и оставляет мазок чёрными чернилами, — находится логово огненного дракона… — Так и думал! Как туда добраться? — радуется Хёнджин, замечая, что чувств его никто не разделяет. — Это же он хранит… — Да, тут написано про камень невиданной силы, — кивает Джинён, добавляя: — Который принесёт беды всем, кто попытается им завладеть. — Видишь, Джинни! Брось свою затею! — взмаливается Ликс, обращая на себя внимание, однако не встречает понимания во взгляде напротив. — Если никто из вас не готов пойти со мной, я отправлюсь один, а после докажу, что всё не напрасно, — заявляет спокойно и без капли обиды в голосе на то, что друзья не поддерживают его стремлений. — Расскажи, как туда добраться. «Наври и сделай путь сложным и долгим — вдруг передумает», — подкидывает Джинёну мысль Минхо и отвлекается на подходящего к ним Юту с посланием из Кассиополиса. — Минимум месяц, так ещё и через одну из великих пустынь, потому ни на орла, ни на лошадь не надейся — они такие расстояния без постоянного доступа к воде не преодолевают. — Мне нужно точно знать местность и условия, — Хван смотрит на уставшего Бэ, и понимает — у Джинёна и без того между дозорами и уроками магии с детьми перерыва на сон не было. — Утром и подробно, хорошо? Джинён тяжко вздыхает и кивает, выражая согласие. Карту складывает и замечает печать на конверте в руках Накамото, о чём-то перешёптывающимся с Минхо… — Там же предупреждение? — Бэ щёлкает пальцами, вызывая искру и письмо вспыхивает, но не сгорает и не тлеет, даже не подгорает. — Его может открыть только потомок Ли Тэмина, — и следующим щелчком гасит магическое пламя. — То есть просто сказать, что это для Чону — сложно? — удивляется Минхо, Джинён пожимает плечами и с удовольствием собирается, чтобы наконец-то покинуть библиотеку, отправляясь досыпать положенные по графику часы. — Значит, я вовремя, — мягко улыбаясь сонному Бэ, проходящему мимо, но останавливающемуся ради информации. — Запах знакомый почувствовал, — поясняет и подходит к остальным, забирая послание. — «Грядёт адский огонь, будь осторожен…» — Чону застывает и словно немеет. — «Можешь вернуться в Кассиополис», — дочитывает за него Феликс. — Лучше сгореть, — хмыкает и рвёт письмо, удивляя уже обрадовавшихся за него друзей. — А вот насчёт огня — стоит преодостерчься, его предсказания всегда сбываются. — К сожалению, у нас есть один упёртый, который, пока нас всех не спалит, не успокоится, — впервые злобно проговаривает Феликс, уходя из библиотеки и хватая почти заснувшего, стоя, Джинёна себе в качестве поддержки, чтобы отвести полуэльфа-полумага домой. — Кажись, и в нём гены сумеречного могут просыпаться, — удивлённо произносит Минхо, ещё никогда не видевший брата таким. — Энергетика совсем поменялась. — А ещё, видимо, это был камень в мой огород, — вздыхает Хёнджин, ощущая непонимание со стороны окружения. — Ещё какой, — смеётся Чону, но моментально напрягается, слыша закономерный вопрос Минхо: — Почему ты не хочешь к отцу? — Мне придётся стать частью… системы? — отступает за Юту в поисках поддержки. — Нам обоим комфортнее на воле, а город — это темница, сколько бы лесов ни было вокруг, — поясняет Накамото и улыбается Чону, чтобы тот расслабился. — Но ведь твоё место в системе довольно высоко… — удивляется Хёнджин. — Не в этом счастье, а в свободе, — вид при этом у Чону блаженный, и Хван принимает тот факт, что понять ему сложно. Даже в рамках одной расы ценности могут отличаться.