Прости за все потерянное время

Лань Ванцзи часто проводил время в библиотеке, копируя книги. Это было одной из его постоянных обязанностей. Он этим нисколько не тяготился, зато Вэй Усянь очень переживал по этому поводу и считал, что дядя бессовестно эксплуатирует племянника. Особенно он бесился, когда слышал о необходимости переписывания правил ордена Гусу Лань, число которых перевалило за четыре тысячи. Все эти разделы о морали, добродетели, надлежащем и ненадлежащем поведении… Какая пустая трата времени и сил. Не говоря уж о бумаге, туши и всем прочем. Как будто мало было того, что они были выбиты на стене. Вэй Усянь подозревал, что старый ворчун нарочно мучает Лань Ванцзи, чтобы тому жизнь медом не казалась. Как будто он недостаточно настрадался. Он часто выступал на эту тему, несмотря на заверения Ванцзи, что ему нравятся и книги и каллиграфия. — Это разве ж книги. От книг в них только бумага. На самом деле Вэй Усянь не мог простить Лань Цижэню эти тридцать три шрама от дисциплинарного кнута на спине Лань Ванцзи. Он же мог даже умереть, тем более, что в то время все его силы были на исходе — и духовные, и физические. Вэй Ин даже думать об этом боялся и чувство вины его грызло. Неужели Лань Цижэнь не мог уберечь племянника от таких мучений? Мог сказать, что во всем виноват только Вэй Усянь, что он отравил Лань Ванцзи и тот потерял рассудок, тем более что ему даже не пришлось бы лгать, потому что он как раз так и думал. Мог держать его в заточении, отправить в ссылку, даже выгнать из ордена, но не подвергать его жизнь такому риску и не уродовать такую безупречную красоту. Это ж просто оскорбление Небес, когда кто-то покушается на такое совершенство. Да, Лань Чжань все равно оставался совершенством, но у Вэй Усяня сердце кровью обливалось, когда он видел эти шрамы. Хотя считалось, что от них невозможно избавиться, ему все же хотелось достичь невозможного. Он просил Лань Чжаня приносить ему из библиотеки трактаты по медицине и тратил много времени на их изучение. Когда Лань Ванцзи как то спросил, для чего ему это, Вэй Ин туманно ответил, что просто интересно. Размышлял он и о том, нельзя ли как-то свести их магическим путем, но решил, что Лань Чжань не согласится на такое, да и вдруг это опасно. Однажды утром он находился у себя в мастерской, которая в этот момент выглядела довольно странно — помесью кузницы, кабинета ученого и травяной лавки, когда на пороге появился Лань Сычжуй. Вэй Усянь слегка удивился. Малыш А-Юань был примерным учеником и никогда не стал бы пропускать занятия без веской на то причины. Лань Сычжу вместо приветствия протянул ему узкий бамбуковый футляр, формой похожий на сосуд для воды. — Посмотрите, учитель Вэй, что я нашел. Голос его звучал взволнованно. — Что это? — Вы не знаете? А я подумал, это принадлежало вам. — Первый раз вижу. — Эта вещь была со мной, когда Ханьгуан-цзюнь нашел меня на горе Луаньцзан. Сначала я все забыл из-за болезни, думал, это просто игрушка, которую могли дать мне мои родители и хранил ее. Потом, когда все вспомнил, решил, что это дали мне вы. А сегодня утром, когда я разбирал свои вещи, увидел, что стенки этой коробки немного разошлись и между ними что-то есть. И я сразу побежал к вам. Вэй Усянь взял вещицу из его рук — ну, коробка, футляр, только очень маленькая. Он осторожно потряс ее над столом. Из нее высыпались какие-то железки и тонкий туго свернутый свиток. О, и вовсе это не какие-то железки, а длинные иглы для акупунктуры. В голове у него как будто что-то щелкнуло и все стало на свои места. Он не только видел эти иглы, он прочувствовал их всем телом. Когда-то они принадлежали Вэнь Цин — еще одна боль, которая всегда будет с ним. Иглы казались слегка заржавевшими, или это были давно засохшие пятна крови, Вэй Усянь не разобрал. Они нисколько не затупились и он, возясь с ними уколол палец до крови. Но ему было не привыкать к таким вещам и он даже внимания не обратил. Гораздо больше его заинтриговал тоненький свиток. Он осторожно развернул его, тот был весь сплошь исписан мелкими иероглифами. Узнал почерк Вэнь Цин, завздыхал, рассказал Сычжую про его находку, тот захлюпал носом. Усянь похлопал его по спине, чтобы утешить, сунул ему Сяо Лянь, которая была тут же. Постепенно А Юань успокоился и пошел на уроки, а Вэй Усянь стал разбирать написанное. В основном, это были рецепты мазей из трав и масел, и насколько он понял, многие предназначались для лечения шрамов. Неужели Вэнь Цин хотела помочь ему избавиться от клейма на груди? Он опять тяжело вздохнул, но тут же вскочил и забегал кругами. Кинулся обратно в мастерскую, стал перебирать травы, подвешенные к потолку и разложенные для просушки. Мята, розмарин, зверобой, сушеница, корень алтея — все есть, фенхель растет у источника, гороховую муку можно взять на кухне, масло чайного дерева… Он так разволновался, что вынужден был сесть, закрыть глаза и сделать несколько дыхательных упражнений. — Вэнь Цин была гением. Ее мазь должна помочь. Я буду не я, если не попытаюсь избавить тебя от шрамов, Лань Чжань. Он забросил остальные дела и несколько дней занимался только тем, что разбирал и растирал корешки, листья и соцветия, капал в них масло по каплям, смешивал, пытаясь добиться нужной консистенции, снова и снова изучал записи, пока наконец не заполнил несколько нефритовых баночек. Проверил на себе, не вызывает ли мазь раздражения на коже и стал думать, как подгадать момент, чтобы намазать ею Лань Чжаня. Сяо Лянь, которая почти все время была при нем, за исключением визитов к своей кормилице-крольчихе, с интересом следила за его действиями, изредка чихая, когда запах трав был уж очень сильным. Вэй Усянь заверял ее, что это полезно, собачка сомневалась, но держала свое мнение при себе. На следующий день после того, как Вэй Усянь закончил приготовление первых порций мази, он сумел подбить Лань Ваньцзи взять его с собой в библиотеку. В нем плескалось возбуждение и он был очень убедителен. Он столько ластился, и канючил, и дразнил, что Лань Чжань в конце концов согласился, отчетливо понимая, что это все неизвестно чем закончится. Впрочем, известно чем, но вариантов было множество. Первую половину дня они провели раздельно, а в начале часа обезьяны встретились у дверей библиотеки. Занятия уже закончились, ученики отдыхали в своих комнатах, Сяо Лянь была со своей приемной матерью. Никто не должен был их потревожить. Хотя библиотека была разрушена во время нападения клана Вэней, ее уже давно восстановили, и Вэй Усянь с любопытством оглядывался по сторонам. Да, все было так, как он помнил. Он почувствовал прямо-таки ностальгию по прежним временам… Около часа Лань Ванцзи спокойно переписывал какие-то древние свитки, а Вэй Усянь занимался тем, что смотрел на него и успел нарисовать его портрет, как уже когда-то делал в прошлой жизни. Закончив, он перебрался за стол Лань Ваньцзи, показал ему рисунок, сказав: — Прошлый раз ты назвал портрет убожеством, надеюсь, сейчас ты будешь благосклоннее и скажешь, что тебе нравится. Ваньцзи посмотрел и слегка севшим голосом произнес: — Нравится. Вэй Усянь довольно заулыбался. — Тебе ведь и тогда понравилось. Лань Чжань опустил глаза долу, на миг прикрыв их. Вэй Усянь почти лежал, в самой неподобающей позе, облокотившись о стол, и смотрел на Лань Чжаня снизу-вверх влюбленными глазами. — Ханьгуан-цзюнь, я так тобой восхищаюсь, ты такой честный, всегда выполняешь обещания. Но иногда… Лань Ванцзи искоса взглянул на него. — Да, да. Ты же обещал, каждый день так каждый день. — И что? — Несколько раз не сдержал слово. Когда ездил на совет кланов. Когда А Юань поранился и мы сидели около него всю ночь. Когда я полез за хурмой и свалился с дерева. За тобой должок. Можешь вернуть здесь и сейчас. — Здесь? — Ага. Двери я запер, никто не войдет… И скажи мне одну вещь, меня любопытство разбирает. Когда нам было по шестнадцать лет и я маялся тут, переписывая ваши кошмарные правила. — Они не кошмарные. — Ну ужасные, какая разница, а ты сидел рядом, такой холодный и не желал ни разговаривать со мной, ни даже смотреть на меня, и открывал рот только чтобы назвать меня убожеством. Я ведь уже тогда тебе нравился, ну признайся, а, Лань Чжань? Лань Чжань молча кивнул. — Мгм. — Я так и думал. Нет, конечно, тогда я так не думал. Мне ужасно нравилось тебя дразнить, я хотел с тобой подружиться, но полагал, что ты меня на дух не переносишь. Цзян Чэн мне постоянно твердил, какой я надоедливый. — Ты такой и был. Но все равно мне нравился. Вэй Ин тихо вздохнул. — Сколько времени мы потеряли Лань Ваньцзи протянул руку и погладил его по поникшей бедовой голове. — Забудь о сожалениях. Вэй Ин поднял голову и прижался губами к его ладони, потом легонько лизнул. По телу Лань Чжаня пробежала едва заметная дрожь, Вэй Ин ее почувствовал, придвинулся еще ближе, прошептал еле слышно: — Иди ко мне. Взял со стола свиток с «Надлежащим поведением» и медленно провел им по горлу Лань Чжаня. Тот с трудом сглотнул, задрожал еще сильнее и протянул руку, чтобы забрать свиток. — Оставь. Остальное можешь убрать, а это оставь. Вэй Усянь подмигнул ему. — Это меня заводит. Можешь даже отшлепать меня им, если хочешь. — Извращенец. — Ну да, ну да. Вэй Ин потянул за конец лобной ленты. Лань Чжань снял ее и быстрым движением обвязал вокруг запястий Вэй Ина. Поднялся на ноги, потянув его за собой, закинул его связанные руки себе за шею. Потом медленно, словно дразня, развязал и его и свой пояс, на миг прижался всем телом, давая почувствовать свое возбуждение, покрыл лицо и шею Вэй Ина быстрыми поцелуями, слегка куснул за нижнюю губу и распахнул его одежды. Вэй Ин уже скулил в голос и весь извивался от нарастающего возбуждения и невозможности распустить руки. С его губ срывались совсем уж неприличные стоны и он всем телом льнул к Лань Чжаню. Тот еще чуточку помучил его, прикусывая нежную кожу на груди и опускаясь все ниже, потом одним осторожным движением уложил его на стол. «Надлежащее поведение» закатилось Вэй Ину под бочок и лежало там тихо… Потом Лань Ванцзи снял свою ленту с запястий Вэй Ина, помог ему поправить одежду, потому как тот совсем обессилел и не желал ничего делать, кроме как время от времени целовать своего Лань Чжаня. Ванцзи привел в порядок себя, окружающее пространство, собрал переписанные ранее книги, взял большую их часть, нагрузил несколько оставшихся на слабо сопротивляющегося Вэй Усяня, и потянул того из библиотеки. — Мы должны отнести их дяде. Пусть видит, как ты много работаешь. — А? — спросил Вэй Усянь и заметив слабую улыбку в уголках губ Лань Чжаня, подскочил к нему и, не в силах удержаться, поцеловал эту драгоценную улыбку и затараторил. — Да, да, обязательно. Пусть полюбуется, какой я стал тихий и послушный под твоим благотворным влиянием. — Тихий? — Ну, может не тихий, но ведь послушный же… Лань Ванцзи искоса взглянул на него. — Дома еще раз докажешь. — Ага, ага, а почему только раз? Так они медленно, чинно, неся стопки книг, дошли до здания, где Лань Цижэнь пребывал после дневных занятий. Несколько адептов, попавшихся им по дороге, приветствовали их и уставились с плохо скрываемым интересом, но почти тут же отвели глаза. Было в этом зрелище, на первый взгляд чинно-благопристойном, что-то такое в высшей степени смущающее. Когда они так же степенно вошли в зал, и положили книги на стол, Лань Цижэнь при виде их скривился так, как будто у него разом заболели все зубы. Вэй Усянь, лучезарно улыбаясь отвесил ему церемонный поклон. Тот в ответ лишь слегка шевельнул головой, не в силах ответить тем же, и сухо произнес: — Ты можешь идти. Лань Ванцзи, ты останься. Вэй Усянь шепнул Лань Чжаню: — Буду ждать тебя дома, — и вышел. Но он вовсе не собирался отправляться ни домой, ни куда-то еще, а тихо пробрался под окно комнаты, откуда только что вышел, и пригнулся в кустах под ним. Некоторое время царило молчание. Вэй Усянь даже успел заскучать. Но тут Лань Цижэнь наконец подал голос. — Ты не находишь это странным? — Нет. — Но ты, конечно, заметил? — Да. — И что собираешься делать по этому поводу? — Ничего. — Лань Ванцзи, — в голосе Лань Цижэня слышалось раздражение, — ты так изменился и не к лучшему. Молчание в ответ. Вэй Усянь в своих кустах под окном ровным счетом ничего не понял. О чем это они? Дядя читает племяннику нотацию в лучших традициях ордена Гусу Лань? Странная она какая-то. Вэй Усянь уже устал стоять согнувшись, особенно после занятий в библиотеке, да и Лань Ванцзи мог выйти в любой момент, поэтому он счел за лучшее поспешно удалиться. Забежал на кроличью полянку забрать Сяо Лянь, которую на ночь всегда возвращали домой, потом в мастерскую за мазью, и довольный вернулся домой, опять нагруженный корзинками. Пожаловался Лань Чжаню, который был уже дома и даже успел что-то приготовить. — Я скоро стану совсем как Яблочко. Потом вспомнил, что целый день ничего не ел и радостно поскакал к столу, на который Ванцзи уже поставил блюда с едой. — Лань Чжань, и когда все успел? Ты такой замечательный. — Целый день не ел? — Ага, так занят был, забыл. Махнул рукой в сторону корзин, быстренько доел свою порцию риса с кусочками свинины и лотоса, и стал смотреть, как Лань Чжань аккуратно ест рис с травами. — И все то ты умеешь, — умилился он, — даже готовить. — Ты тоже умеешь. — Я-то? Ну да, если надо пересолить-переперчить и слегка сжечь, то это ко мне. На самом деле ему страх как хотелось поговорить с Лань Ванцзи о шрамах, но заговорить о мази он пока не решался. Во-первых, не был полностью уверен в ее эффективности. Дисциплинарный кнут — это не обычное оружие. Потом, не знал, как отреагирует Лань Чжань на покушение на его шрамы. Раньше он чуть ли не дорожил ими, как памятью о потерянной любви. Ожог от тавра, такой же как у Вэй Ина, был делом рук самого Лань Чжаня, что говорило само за себя. Но все изменилось. Они встретились вновь, Лань Чжань обрел свою, казалось бы навсегда потерянную родственную душу. Они вместе жили в Облачных Глубинах. Все, ну почти все признали Вэй Усяня его спутником на тропе самосовершенствования. Может, теперь стоило попытаться? Голос Лань Чжаня вывел его из задумчивости. — Вэй Ин, все хорошо? Вэй Ин встрепенулся. — А? Да, да, все в порядке, отвлекся, но помню, что обещал быть послушным. Лань Чжань, Лань Чжань, давай вместе искупаемся, а то, хм…немножко запылились среди книг… Вэй Ин выскочил из бочки первым, и настоял, что хочет сам вытереть Лань Чжаня. Тот согласился и Вэй Ин потихоньку намазал ему мазью небольшой участок на пояснице. Лань Чжань, почувствовав его движения и, вдыхая незнакомый свежий запах, спросил: — Вэй Ин, что это? — Как что, возбуждающее. Может, ты устал в библиотеке. Лань Чжань опустил глаза. — Тебе не кажется, что это лишнее? И что ты не там мажешь? Вэй Ин бесстыже схватил его за самую чувствительную часть тела. — Не-а, не кажется. Мне виднее. Виднее, да, действительно. Хорошо, хоть бочка уцелела.