Прости за все потерянное время

…Несколько дней Вэй Усянь бойко врал напропалую насчет мази, ну так, что с языка слетало. Но конце концов все же признался Лань Чжаню, чем именно он норовит намазать его спину каждый вечер, под предлогом того, что массаж полезен, за кожей нужен уход или что мазь возбуждает. И кстати, не наврал насчет возбуждающих свойств… В одну порцию он по ошибке переложил мяты, что навело его на интересную мысль, которую он тем же вечером и воплотил, намазав Лань Чжаня там…ну куда лучше наносить подобные средства. Эффект превзошел все его ожидания. И ожидания Лань Чжаня тоже. Этот холодок и снаружи и внутри разгоряченных тел… Что-то невероятное. Вэй Усянь был доволен собой и решил, что это стоит повторить. А насчет рецепта Вэнь Цин… невозможно было отрицать очевидное, он работал и очень эффективно. Шрамы постепенно разгладились и стали почти незаметны на гладкой белоснежной коже, хотя и не исчезли полностью. От них остались едва заметные узкие полоски. Вэй Ин чуть не разрыдался от счастья, когда окончательно уверился, что проклятые шрамы практически исчезли. Он не мог рук оторвать от гладкой спины Лань Чжаня, и гладил, и целовал, и лизал, чем доводил того до исступления. Он было подступился и к ожогу от клейма на груди, но Лань Чжань отрицательно покачал головой и Вэй Усянь не стал настаивать. И точно такой же след на собственной груди тоже оставил как есть. К его немалому изумлению, если не сказать легкому шоку, шрам от ожога как-то постепенно прокрался назад к своему хозяину. А Лань Чжань почему-то ничего не сказал по этому поводу, только целовал, а Вэй Ин почему-то постеснялся спросить, что он об этом думает. Его странно волновало, что их тела носят одну и ту же отметину, это как будто бы еще больше сближало их. Приближался день традиционной облавы на горе Байфэн. Формальным главой клана Ланьлин Цзин стал Цзин Лин, несмотря на крайнюю молодость, но ему во всем помогал Лань Сичэнь, который единодушно был избран новым верховным заклинателем. Из-за этого он почти не появлялся в Облачных Глубинах, доверив руководство клана Лань Цижэню и Лань Ванцзи. В Гусу получили от него сообщение, когда именно состоится охота на горе Байфэн, и воодушевленно стали готовиться. Молодежи не терпелось поучаствовать в таком грандиозном событии, и показать себя, тем более, что они научились у Вэй Усяня некоторым трюкам. Нет, не практикам Темного Пути, а просто необычным и полезным вещам. Он улучшил Компас Зла и сделал по экземпляру для всех учеников. Довольны были все, кроме Лань Цижэня, он по-прежнему вещал об опасности запрещенных практик, и менялся в лице, когда видел Вэй Усяня. Хоть это было и довольно редко. На собрании клана он пытался убедить Лань Ванцзи, что Вэй Усяню не место на таком торжественном мероприятии, как облава на горе Байфэн. Хотя его имя и было очищено от наиболее ужасных подозрений, но репутация все равно оставалось слишком скандальной. С какой стороны не посмотри. У Лань Цижэня язык не поворачивался сказать племяннику. — На этом многолюдном сборище вы с ним вызовите такой нездоровый интерес, что это ляжет несмываемым пятном на репутации всего клана Гусу Лань. К тому же была еще одна причина, которую он не хотел озвучивать, и всячески настаивал на прошлых прегрешениях Вэй Усяня. Лань Ванцзи на все это ответил одной фразой. — Если он не поедет, то и я не поеду. Вэй Усянь, узнав о разногласиях, только пожал плечами. — Да не нужна мне эта церемония открытия, я хочу только поучаствовать в самой охоте. Сказать по правде, его интересовало совсем другое. Ему почему-то очень хотелось отыскать то место на горе, где когда-то Лань Ванцзи впервые его поцеловал. А он так ни о чем и не догадался. Конечно, прошло столько лет и хотя он примерно помнил местность, там могло все сто раз измениться. Да и память могла его подвести. Сяо Лянь на время отдали самым младшим девушкам-заклинательницам, которые не участвовали в охоте. Она сначала поупрямилась, поскулила немного, но потом утешилась. Она вообще была покладистой, хотя и упорной. Раз за разом она пыталась забраться в постель к Вэй Ину и Лань Чжаню, но стоило этому последнему строго на нее посмотреть и она послушно шла укладываться в свою корзинку, где, повздыхав, засыпала, невзирая на стоны и крики. Она подросла, но все равно оставалась очень маленькой и Вэй Усянь ее ни капельки не боялся. Зубки у нее были совсем крошечные и она никогда не кусалась. Вэй Ин ставил ее в пример Лань Чжаню. Молодые адепты клана были взволнованы больше всех. Ни Лань Ванцзи, ни Вэй Усянь за них не опасались, тем не менее Вэй Усянь украдкой от всех посетил Вэй Нина, и попросил его тайком присмотреть за ними. Лань Ванцзи и Вэй Усянь сначала шли вместе со всеми, но незадолго до вступления на арену отошли в сторону, чтобы повидаться с Лань Сичэнем, который специально ожидал их. Они тепло приветствовали друг друга, но от Вэй Усяня не укрылось изумление на лице Лань Сичэня, когда он здоровался с ним. На долю секунды на нем вдобавок мелькнуло такое же выражение, которое Вэй Усянь подмечал на лице его ворчуна дяди, но тут же исчезло. Изумление задержалось дольше, но выглядело радостным. Лань Сичэнь взглянул в сторону невозмутимого Лань Ванцзи, улыбнулся им обоим и вернулся к своим обязанностям, коих в этот день у него было немерено. Вэй Усянь схватил Лань Чжаня за руку и потащил за собой подальше от всех остальных на окольную тропинку, ведущую в гору. Он завздыхал горестно, вспоминая тот памятный день, свою шицзе, ее бедного «павлина» Цзинь Цзысюаня, всплакнул немного, уткнувшись в грудь Лань Ванцзи, который тихо гладил его по спине, успокаивая, потом вытер заплаканные глаза и с интересом огляделся вокруг. — Как здесь все разрослось с тех пор. И стал нарезать круги по лесу, который на самом деле стал еще более густым, в поисках заветного дерева. Наконец он радостно завопил и замахал руками, радостно подпрыгивая на месте — ну ни дать, ни взять большой белый кролик. В одеждах клана Гусу Лань. — Лань Чжань, посмотри, я нашел, нашел это место. Лань Ванцзи подошел поближе. Да. Точно. Это то самое дерево. Не упало, не сломалось, не сгнило за все эти годы. Такая же удобная широкая ветка, растущая почти параллельно земле, те же травы вокруг. Множество цветов, аромат которых кружил голову и навевал воспоминания. Хотя голова и так кружилась от переизбытка чувств. Лань Ванцзи закрыл глаза и мысленно перенесся в тот далекий день. Услышал рядом с собой задыхающийся голос Вэй Ина. — Как же я был слеп. Это был мой первый поцелуй, ты зацеловал меня до звездочек в глазах, у меня аж ноги подгибались, а я не понял, что это был ты. Решил, что в меня влюбилась какая-то девушка-заклинательница. Скромная, но сильная. — Уголок его рта дернулся в невеселой усмешке. — Когда я позже наткнулся на тебя, ты крушил тут все вокруг. А я еще тебя дразнил, говоря, что ты никогда не целовался и вряд ли найдется девушка, которая захочет тебя поцеловать, хоть ты и такой красивый. Ты был так сердит. А я…какой же я был дурак… Лань Чжань, а Лань Чжань? А на кого ты так сердился, на себя или на меня? — На нас обоих. Вэй Ин аж застонал. Подошел к Лань Чжаню вплотную, обнял его за шею и умоляюще заглянул в глаза. Слезы опять потекли по его щекам. — Лань Чжань, ох, Лань Чжань… Прости меня за все наше потерянное время. Светлые глаза Лань Чжаня тоже затуманились слезами. Вэй Ин прильнул к ним губами, ощущая соленый вкус слез и легкий аромат сандала. Сейчас они были почти одного роста, Вэй Ин только чуточку ниже, и ему даже не надо было подниматься на цыпочки, чтобы посмотреть Лань Чжаню прямо в глаза. — Прости, прости. — Шш. Лань Чжань крепко обнял его в ответ. — Ты же говорил «Никаких прости». — Говорил, — всхлипнул Вэй Ин. — И ты же не затем искал это дерево, чтобы поплакать около него? — Не затем, — Вэй Ин встрепенулся. Слезы его мгновенно высохли. Он схватил Лань Чжаня за руку и потащил к памятному дереву, выхватил из рукава повязку и протянул ее Лань Чжаню. — Завяжи ты. Лань Ванцзи послушался. Вэй Ин прилег на ветку, поерзал и удовлетворенно вздохнул: — Все как тогда. Лань Чжань подошел вплотную, схватил обе руки Вэй Ина одной своей и прижал их к дереву. Потом нагнулся и приник к его губам. Вэй Ин только и смог, что слабо застонать. Если бы Ванцзи не держал его так крепко, он бы уже свалился в траву. Оба дрожали от переполнявших их чувств и нарастающего возбуждения. Лань Чжань подсунул руки под спину Вэй Ина, подхватил его и медленно опустил на землю среди диких цветов, что в изобилии росли на горе Байфэн. Вэй Ин прижался к нему всем телом, продолжая постанывать. Лань Чжань дотронулся было до повязки на его глазах, но Вэй Ин тихо прошептал: «Оставь». Лань Чжань послушался… Они оба достигли финала одновременно. Вэй Ин изо всех сил вцепился в плечи Лань Чжаня, содрогаясь всем телом, чувствуя, как внутри него, во всем теле, нарастает духовная сила. Он вскрикнул коротко, и в этом крике смешались невыносимое наслаждение и удивление. Лань Чжань ответил ему тихим низким стоном. Вэй Ин почти потерял сознание, растворяясь в этих ощущениях. Некоторое время спустя Лань Чжань немного приподнялся, снял повязку с головы Вэй Ина, который все еще лежал с закрытыми глазами и пристально всмотрелся в его лицо. Легкая судорога исказила его безупречные черты, он чуть всхлипнул и крепко сжал губы, стараясь не расплакаться в голос. Вэй Ин почувствовал слезинку, упавшую ему на лицо, встрепенулся и тут же открыл глаза. — Лань Чжань, ты что? Почему ты плачешь? Что случилось? Я тебя чем-то расстроил? — разволновался он, сцеловывая слезы с глаз Ванцзи. — Нет, наоборот. — Что наоборот? — Не расстроил, обрадовал. — А? — Позже объясню. Вэй Ин немного успокоился, но был заинтригован. И всю обратную дорогу он приставал к Лань Ванцзи и канючил. — Ну скажи… Ну что такое? Почему нельзя сказать сразу? — Потому. Вэй Ин надулся и был так очарователен, что Лань Чжань не вытерпел, махнул остальным продолжать путь, а сам, схватив Вэй Ина в охапку, оттащил его за деревья и снова зацеловал до тех самых звездочек в глазах и помутнения в мозгу. Вэй Ин самозабвенно отвечал на поцелуи. Когда они вернулись на дорогу, Сычжуй, Цзиньи и все прочие тактично сделали вид, что ничего не произошло. Вернувшись в Облачные Глубины, они сразу направились в цзинши. Едва ступив на порог, Вэй Ин сразу увидел, что в их отсутствие принесли большое металлическое зеркало, и радостно бросился к нему, таща за собой Лань Чжаня. — Смотри, смотри. Теперь я наконец полюбуюсь собой в алых нижних одеяниях и смогу бриться сам, а не заставлять тебя… Лань Чжань обнял его обеими руками, прижав его спину к своей груди и пристально глядя на их отражение. — Смотрю. — А? — Внезапно взгляд его застыл, он поднял руку к лицу, побледнел и обмяк в руках Лань Чжаня. Тот перепугался, в душе проклиная себя за то, что не подготовил его заранее, поднял на руки, отнес на постель, развязал верхние одежды, побрызгал в лицо холодной водой, растер ему руки и покрыл поцелуями побледневшее любимое лицо. И уже начал приходить в отчаяние, когда Вэй Ин наконец открыл глаза, в которых плескались испуг… и надежда. — Лань Чжань… — Я здесь, с тобой. — Это правда? Правда прежний я? — Да. — Как такое возможно? — Не знаю. — Ах, Лань Чжань. — Что, Вэй Ин? — Ты давно понял? Давно заметил? — Это происходило постепенно. Ты немного вырос, потом эта родинка, про которую ты сказал, что нарисовал ее, а она не исчезла, потом черты лица стали немного изменяться. Вэй Ин изумленно потрогал свое лицо. В Облачных Глубинах никто не знал Мо Сюаньюя и когда он появился вместе с Ханьгуан-Цзюнем, многие до того смутились, что и не разглядели его лица во всех подробностях. Молодой господин Мо тоже был стройным, красивым молодым человеком с тонкими чертами лица и большими глазами, так что для почти незнакомых людей разница не была такой уж поразительной. Лань Сичэнь постоянно был в отъезде, со старейшинами клана Гусу Лань Вэй Усянь не общался ни в той, ни в этой жизни. Лань Сычжуй и другие дети, которые до этого много времени провели в обществе Вэй Усяня в обличье Мо Сюаньюя, конечно, заметили изменения, но не поняли, что это значит, сочли это трюками Старейшины Илин. Подумали, что это техника изменения внешности, создания личин или еще что-то в этом роде. А поскольку Лань Ванцзи вел себя абсолютно невозмутимо, то и они не волновались. Выходит, что только один Лань Цижэнь… хахаха. Вэй Усянь заметно оживился, даже порозовел. — То-то твой дядя каждый раз менялся в лице, когда меня видел. А я думал, что это из-за того, что он считал меня олицетворением зла и порока, которое сбило с пути истинного его драгоценного второго нефрита. — Это тоже. — Помню, помню, как он скривился, когда мы принесли ему книги. Я-то решил, это потому, что на нас слишком явно было написано, чем мы занимались в библиотеке… Он еще отослал меня, чтобы поговорить с тобой наедине. Я подумал, он прочтет тебе мораль, что распущенность запрещена в Облачных Глубинах. — Вэй Ин. — Что? — Ты же подслушивал наш разговор. — С чего ты взял? — Сразу понял, что ты будешь подслушивать, когда он тебя отослал. — Поэтому ты говорил так непонятно? А он-то и подавно боялся назвать вещи своими именами. Я ничего не понял. Ты этого и хотел? — Мгм. — А почему? — Не знал, что это значит. Не знал, как ты отреагируешь. Боялся, если будешь надеяться, а надежды не исполнятся, ты расстроишься. Не хотел, чтобы ты думал, что я любил тебя из-за твоей внешности. Ты сам не замечал, что происходит, и я молчал, не знал, как лучше поступить. Вэй Ин пришел в восхищение. — Лань Чжань, ты никогда еще не произносил так много слов подряд. Молодец. Потренируйся еще. — И все-таки, Вэй Ин, это так странно. Подумай, что необычного происходило все это время? — Ну, не знаю. А, ты имеешь в виду, когда мы занимались любовью на поляне и все кролики пришли посмотреть на нас, а ты их распугал? Ты что, тогда застеснялся, а, Лань Чжань? Или когда Сяо Лянь забралась в бочку, и я испугался, что она утонет? — Вэй Ин, ты знаешь, о чем я. — Знаю, знаю. Ну, мне снились странные сны — нет, не такие, как от курильницы. Да, не красней ты… Ой, не могу. И Вэй Ин потянулся к Лань Чжаню поцеловать его покрасневшие уши. Ушами дело не ограничилось, но все же несколько минут спустя они продолжили разговор. — Так, на чем я остановился? Что обожаю тебя дразнить? Ах, нет… На снах. Они были о Пристани Лотоса, потом из Юньмэня привезли мой старый колокольчик, потом А-Юань нашел иглы Вэнь Цин. Я еще о них укололся, а они были не-то ржавые, не то в крови. — Покажи их. Вэй Ин достал коробочку с изголовья и дал ее Ванцзи. Тот внимательно осмотрел иглы. — Это кровь. И скорее всего, твоя. — Ты прав. И это может быть причиной. Но я все равно не понимаю. — Не важно. Лань Ванцзи привлек Вэй Усяня к себе и долго смотрел ему в глаза. Они некоторое время молчали, потом Ванцзи легко поцеловал подставленные губы. — А потом? — Переписывали книги в библиотеке…хм… Я лечил твои шрамы. Еще взял Сяо Лянь. Были на горе Байфэн. Вроде все. — Точно все? Вэй Ин потупил свои шальные глазки. — Ну, я один раз подглядывал за тобой в Холодном Источнике. — Один? — Ну пару раз, правда, правда, я не вру. — А почему не присоединился? — Застеснялся. — Мгм. — Зато сейчас совсем не стесняюсь. Хочешь, докажу? — Хочу. Вэй Ин совсем оживился, раскраснелся, глаза его блестели. Постепенно, по мере разговора, он все ближе придвигался к Лань Чжаню, сидевшему на краю кровати. И теперь подобрался совсем близко, так что Лань Чжань мог видеть золотые искорки в его глазах. Одним движением обнял его за шею, прильнул к губам. Верхних одежд на нем уже не было, нижние раскрылись, пока Лань Чжань пытался привести его в чувство. Капли воды еще оставались на его лице и плечах. Ну кто бы мог устоять? Он на минутку оторвался от губ Лань Чжаня и проговорил, чуть задыхаясь. — Люблю тебя. Лань Чжань отозвался эхом. — Люблю тебя. — Не хочу разлучаться с тобой ни на миг. — Не хочу разлучаться с тобой. — Хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. — С тобой. Всю жизнь. — А теперь я хочу, чтобы ты скорей занялся любовью со мной прежним. Это ведь можно будет считать нашим первым разом, а, Лань Чжань? — Да, Вэй Ин. … Это все — Лань Чжань с Вэй Ином, Тайны, призраки, страданья И секрет перерожденья, Что волнует всех вокруг. Сердце странно так тревожит. То заплачешь, то смеешься, И смущаешься невольно, В этих снах былых веков. И глядишь, и размышляешь, И в кого же здесь влюбиться? Почти сразу понимаешь, Что, конечно же, в обоих.