В волчьей шкуре

— Ты же...? — Все мысли покинули голову принца. Он не мог подобрать слов, чтобы описать одолевшие его эмоции. Юноша смотрел куда-то за горизонт, позволяя Зуко рассматривать свой профиль. Смуглый юноша обладал какой-то необычной красотой: тёмная кожа, исполосанная шрамами — некоторые были едва заметны, другие же красовались в виде светлых некрасивых следов — высокий рост, тренированное тело и черные, смоляные волосы. И глаза. Эти фиолетовые глаза! Но лишь одно существо могло иметь такие уникальные глаза. — Быть не может... — Скажи это. — не просьба — приказ. Парень, наконец, посмотрел на принца. Лицо юноши выражало какую-то глубокую печаль и тоску, хотя голос сквозил чудовищным холодом. Зуко показалось, что он забыл, как дышать. Нос заложило от подступающих слез. — Л-ланг... — выдохнул принц, закусывая губу и из последних сил сдерживая слезы. В александритовых глазах на секунду вспыхнул яркий свет, или магу так только показалось, а по волосам, что трепал ветер, прошлась серебряная рябь, окончательно убедившая Зуко в правильности своего предположения. Больше не в силах сдерживаться, парень позволил солёным ручейкам пролиться, обжигая щеки. — Я так долго искал тебя, мой принц, — грустно улыбнулся юноша, немного склонив голову и нависнув над магом. Зуко смотрел на незнакомое лицо, но всё его внимание было приковано к родным глазам. Боль в груди сводила с ума, а здравый смысл говорил, что всё происходящее сейчас всего лишь сон, но как же принцу было наплевать на это! Ланг здесь! Он жив! Он рядом! — Ты всё ещё пахнешь персиками, — утробный, чуть рычащий смех надорвал какую-то струнку в душе принца. Дыхание сбилось и не желало восстанавливаться. — Ланг... — позвал Зуко, словно заново пробуя это имя на вкус, — Ланг... Ланг... — слезы, не останавливаясь, стекали по щекам, а колени всё же подкосились. Принц почти рухнул на палубу, но его подхватили сильные, страшно холодные руки, бережно усаживая на пол и неловко обнимая. Словно хозяин этих самых рук боялся сделать больно и сломать хрупкого принца. Зуко впервые за долгое время почувствовал себя на своём месте. Он чувствовал себя защищённым и нужным, любимым. Он был дома. Из памяти стёрся терпкий запах волка, однако прижимающий его к широкой груди парень пах знакомо: не только потом и сажей, было что-то знакомое и родное в почти неуловимом шлейфе. Ланг запустил свою ручищу в спутанные волосы Зуко и погладил затылок. Он уткнулся носом в грязные волосы и глубоко задышал. — Ты пахнешь кровью и горем... — Прости — шепнул Зуко, глотая слезы, — прости-прости-прости... Мне так жаль, что пришлось оставить тебя... Я не хотел... Не хотел, — парень сжал жилет оборотня, и ткань под сильными пальцами затрещала. — Тише, мой принц... Даже ласковый голос не помогал успокоиться. Крепкая плотина из отрицания, усталости и бега за невыполнимым заданием отца рухнула, дав волю эмоциям. Парень прекрасно знал, что сдержанности ему не достаёт, но он, тем не менее, многие годы душил в себе все тёплые чувства, отталкивал любимых и родных в погоне за эфемерным величием. И ради чего? Чтобы теперь реветь, как девчонка в руках парня, который на самом деле является его волком или наоборот? Честно, на данный момент, Зуко было абсолютно плевать, какая из двух ипостасей является истинной. Под мускулистой грудью сквозь свои собственные всхлипы принц слышал глухие, ускоренные удары сердца. Этот звук эхом отдавался в ушах, он успокаивал лучше всяких слов. В детстве магу очень нравилось засыпать с Лангом, завернувшись в густую тёплую шерсть, и отсчитывать размеренные удары его сердца. — Всё это время я искал тебя, — хриплый баритон Зуко слышал, как из-под воды, — но больше чем найти, я хотел спросить: почему ты меня бросил на том острове? — Принц замер и мелко задрожал. Конечно, он прекрасно понимал чувства Ланга. Но ведь и ему было ни чем не лучше! Он ведь спасал своего друга! — Ты же видел. — осипший от слез голос принца почти не слушался его, — Если бы я этого не сделал, тебя бы убили. По-твоему лучше быть мёртвым, нежели живым?! — Парень с вызовом уставился в лицо неволка, который кончиками пальцев невесомо прошёлся по шраму, отчего щеки почему-то вспыхнули. — Лучше быть любимым мёртвым, чем живым преданным, — твёрдо произнёс Ланг, вышибая из лёгких принца последние порции воздуха, — всё это время я мечтал вновь встретить тебя, мой принц. И дня не проходило, чтобы я не думал о тебе и том, как ты оставил меня одного. Я думал, что мог чем-то тебя обидеть или разозлить, думал, что чем-то провинился перед тобой. Лучше бы ты убил меня на том острове. Умереть на руках дорого человека не самая плохая смерть. Так я хотя бы не мучился неизвестностью. — Заткнись, — рот заполнил отвратительный металлический привкус: похоже Зуко все-таки прокусил губу. Странно, если это сон, тогда почему ему так больно? Происходящее сейчас казалось слишком реальным и от этого становилось не по себе, — ты не имеешь права осуждать меня. Хочешь сказать, будь ты на моём месте, убил бы меня?! — Зуко криво приподнял уголок губ в жалкой пародии на усмешку. Ланг некоторое время молчал, а потом просто, без лишней бравады, произнёс: — Я бы перерезал сам себе глотку, если б был уверен, что Озая мне не убить. Ты бы погоревал, но потом, наверняка, забыл и жил дальше, — в глазах юноши застыла молчаливая печаль, а Зуко бросило в холодный пот. Он не знал, что можно ответить. Ему бы это решение далось на порядок труднее. Может, он и вправду обычный трус, просто прячущийся за синей маской хорохорщика. — Это ведь всего лишь сон. — Вдруг произнёс принц, утыкаясь лицом в основание шеи Ланга, исчерченной редкими шрамами, и вдыхая крепкий аромат его тела. Оборотень гладил мага по спине, успокаивая и погружая их обоих в уютное молчание. — Если это сон, — спустя долгие минуты хрипло шепнул Ланг в самое ухо принца, чем вызвал табун мурашек на его спине, — тебе не было бы так больно, правда? — Я не хочу просыпаться, Ланг, — слез уже не осталось, а горло жгло от сухости, но Зуко, невзирая на боль, продолжал говорить, — тебя ведь там нет. Ты просто плод моего воображения, — обречённо шептал принц и мысленно убеждал себя в этом. Это сон. Ланг не может быть человеком. Такого просто не бывает, поэтому принц принял решения насладиться этими объятьями сполна. — Мы ведь виделись в логове Дай Ли, мой принц. — Ланг прижался щекой к чёрным вихрам Зуко. — Нет. Неправда. Зачем ты врешь? — глаза защипало, а тело задрожало от резкого порыва морского промозглого ветра. Парень уже успел забыть, что они в обнимку сидели на холодной палубе военного корабля. Неволк молча перебирал спутанные волосы мага, укрывая его своим немаленьким телом от холодного воздуха. Зуко не знал, сколько они так просидели, но чувство абсолютного спокойствия и сладкой апатии медленно заполняло каждую клеточку его тела. Глаза закрывались сами собой, а мерно вздымающаяся под ним мускулистая грудь только сильнее убаюкивала. Ланг внезапно зашевелился, высвобождая свою лапу из коротких волос принца и потянулся к набедренной сумке. Принц прикрыл глаза, слушая шуршание одежды парня и его старательное сопение. — Возьми, мой принц, — Зуко открыл глаза и сразу его взгляд нашёл потрепанную временем, уродливую, но знакомую куклу. Ту самую, которую он бросил Лангу на острове, когда бросил, — Ты просил её принести. — Ч-что? — язык совсем не ворочился: принцу показалось, что ему наживую вырвали сердце и раздавили его. Всё это время Ланг таскал с собой эту дурацкую куклу? Только потому что он, Зуко, попросил её принести? — Ты сказал принести её тебе. Я и принёс. Знаешь, расставаться с ней мне даже как-то грустно: это моя любимая игрушка. — Ланг чему-то улыбнулся, смотря на это чудовище: что в ней было симпатичного, маг так и не понял. Кукла словно прошла через огонь и воду: тканевое платье износилось и было порвано в некоторых местах, часть волос из пряжи отсутствовала, как и один глаз-пуговка. И всё равно, только увидев её, Зуко словно вернулся в детство, когда Ланг и правда не расставался с ней ни на секунду. Почему-то её он так и не сгрыз, в отличие от бесконечных деревянных и металлических игрушек. Оборотень взял правую руку принца и вложил в неё это несчастье. Пальцы сами сжались вокруг мягкого тельца, набитого уже свалившейся ватой. Зуко прижал тряпочное недоразумение к груди. — Я больше не могу находиться здесь, — серьёзно произнёс Ланг, ловя взгляд мага, — пообещай, что будешь сильным, мой принц. Я обязательно приду за тобой и сделаю счастливым, как старался в детстве. Ты просто должен понять, что для тебя значит правильно: какой бы путь ты не выбрал, я пойду за тобой, если ты этого захочешь. Просто, пожалуйста, не потеряйся и старайся слушать господина Айро: он хороший человек, — Оборотень сжал принца в крепкий объятьях. Зуко даже показалось, что его кости затрещали. Всё вокруг загоралось, рассыпаясь пеплом и погружая пространство в непросветную мглу. *** Зуко подорвался с кровати с диким криком. Его била жуткая лихорадка, голова кружилась, тошнота подступала к горлу. Краем уха принц услышал шаги, а в следующую секунду на пороге комнаты, где он лежал оказался дядя Айро. Он кинулся к племяннику, обнимая его. Находясь в прострации, принц машинально потянулся ко лбу, чтобы стереть холодный пот, и обнаружил в руке старую куклу. Айро, однако, сумел предотвратить истерику юного мага, влив в него успокаивающего чая. Зуко с силой сжал куклу и протянул её дяде, который непонимающе уставился на неё. — Откуда это? — просипел принц. Айро только пожал плечами. — Не знаю, племянник. Последние пару часов я был в лавке, обслуживая посетителей. Я так рад, что ты справился. Видимо, добро и справедливость в тебе сильнее. Я очень рад, — Айро снова наклонился к Зуко в попытке обнять, но тот вывернулся и поднялся на сильно шатающиеся ноги, и подошёл к окну. — Это игрушка Ланга, дядя, — принц постарался не придавать своему голосу никаких эмоций, — Как она могла тут оказаться? — он видел быстро сменяющиеся эмоции на лице Айро. Глаза его бегали, а губы сжались в тонкую линию. — Ты что-то знаешь, я вижу. — Что ты видел в своём сне, племянник? — Драконов. Потом появился Ланг, но он изменился. Он был огромным, убил одного из драконов, как нечего делать. А потом... — Зуко помедлил, не решаясь делиться столь личным даже с дядей, — на этом всё. Айро молчал, пребывая глубоко в своих мыслях. Зуко же мял бедную куклу, воспроизводя в голове уютные прохладные объятья, мерное дыхание и ласковые поглаживания. *** Ланг, подобно тени, проскользнул в дом свиты Аватара и скрылся в своей комнате. Виски ныли, а мышцы горели огнём: он слишком долго был во сне Зуко. Капля крови капнула на дорогой ковёр, сразу впитываясь в него. Парень закинул голову назад и зажал нос, откуда тонкой струйкой тек алый ручеёк. — И где же ты был, волчок? — Тоф подпирала спиной резной косяк в другом конце комнаты. — Гулял, — рыкнул парень, хватая какую-то тряпку с пола и затыкая ей ноздрю. — Ты хоть понимаешь, как это опасно? — Дай Ли больше нет. Мы победили. — Я не была бы так уверена. Дай Ли, подобно гидре: отрубаешь одну голову, вырастает ещё три. А в таких городах, как Ба Синг Се, ничего светлого не осталось: всё прогнило и умерло. — Мне плевать, я всё равно здесь надолго не задержусь. Только заберу своего человека, и мы сбежим. — Почему у меня ощущение, что ты собираешься красть чью-то невесту? — девочка поиграла пушистыми бровями. Ланг криво усмехнулся. — Считай, что это моя невеста. — Тоф хрюкнула в кулак и раскатисто рассмеялась. — Так ты, оказывается, рисковый собственник. Катара хотела прогуляться по верхнему кольцу, не хочешь составить ей компанию? — Ланг закатил глаза, хотя и знал, что девочка не видела его недовольной гримасы. Он не признавал общества малознакомых людей. — А ты чем займёшься? — Пойду провожу Аанга и Сокку: они отправляются к мифическому Гуру. — Тебе помощь не нужна? — девочка махнула рукой. — Ты привлекаешь много внимания, если не носишь капюшон, а Аанг хотел избежать ненужного внимания. — То есть свои тату он не считает чем-то, что может привлечь внимание? — Ланг искренне расхохотался, и Тоф вторила ему.