Чай, сочувствие и волейбол

      На обратном пути к аэропорту Сокудо восхищённо ахала при виде стройки нового торгового центра — пока там была лишь конструкция, похожая на огромный круглый козырёк над уходящей вниз лестницей, но уже выглядело внушительно. А рядом была площадь с живыми фонтанами и новенькая детская площадка на зеленеющем холме. Харука молча кивала и натягивала на лицо улыбку. До самолёта оставалось ещё несколько часов, и Сокудо решила исследовать всё вокруг. Она звала с собой и Харуку, но та сказала, что останется с вещами. Сокудо пожала плечом, скинула рюкзак, сумку с доспехами и синай рядом, а потом убежала к площадке. Харука устроилась на высоком облицованном бортике газона и молча уставилась себе под ноги. Настроение было настолько паршивым, что тянуло разрыдаться прямо здесь, но плакать Харука прилюдно не собиралась, тем более рядом со счастливой Сокудо.       Возвращались они тоже ночным рейсом и в Сендае были уже к пять утра. Нормально заснуть так и не вышло. Харука весь полёт вздрагивала и открывала глаза, чтобы потом вновь провалиться в беспокойную полудрёму. Она не стала скидывать матери сообщение, что скоро будет, чтобы случайно не разбудить. Маме и так приходилось едва ли не каждый день рано подрываться на работу, так что лишнее беспокойство ей было ни к чему, хотя бы по воскресеньям она должна была высыпаться. В конце концов, её душевное спокойствие — спокойствие Харуки в том числе. Зато сенсею и Йошито они с Сокудо отписались и в аэропорту Окинавы и уже дома — остальные, в том числе Кенджи, остались на завтрашний день, когда должны были пройти командные соревнования, и вечером дружно поехали в отель. В ответ от сенсея девочкам пришли эмоджи с большим пальцем вверх, а Йошито, видно, уже спал.       Сендай встретил их пустыми улицами и едва взошедшим солнцем. Недавно проснувшиеся пассажиры спустились с самолёта, сонно глазея по сторонам, и потянулись на выход. Харука шла прямо за Сокудо, не сводя взгляда с её затылка, и не думала ни о чём — думать попросту не получалось, стоило ухватиться за что-то, так мысли по цепочке непременно возвращались ко вчерашнему проигрышу, быстрому и бескомпромиссному. Устроившись у окна, девочки уставились на ленту с багажом, дожидаясь, когда приедут их синаи и сумки с доспехами. Сокудо устало провожала взглядом плывущие мимо чемоданы, потом вдруг ойкнула и вскочила с места.       — Ой, только не говорите, что сломали, — пробормотала она, принявшись на ходу разглядывать синай. — А, нет, нормально. Эй, Харука! Они же сейчас уедут, бери скорей!       Харука встрепенулась и подошла к движущейся ленте. Спортивная сумка показалась слишком тяжёлой, даже лёгкий бамбуковый синай оттянул плечо. Они с Сокудо немного поплутали по аэропорту, всё забредая не туда, но наконец нашли выход. Вернее, нашла Сокудо, а Харука просто плелась вслед за ней, не разбирая дороги. Аэропорт казался необычайно пустым, только несколько сотрудников да остатки пассажиров попались на глаза, а так — тишина. Харука посчитала, что это лучше, нежели оживлённые компании повсюду. Скользя взглядом по начищенному полу, она машинально считала в уме шаги. Правда, часто сбивалась и к высокой стеклянной двери, до которой её довела Сокудо, дошла только до пары сотен.       Сокудо нужно было на метро, а Харуке — на автобус. В целом до дома можно было добраться и так, и так, но метро с его подземными поездами она не любила.       — Ну ладно, давай, — сказала Сокудо и вытянула руку со сжатым кулаком. Харука слабо стукнула по нему. — До понедельника. Не грусти.       Она улыбнулась и резво зашагала к метро. Проводив её взглядом, Харука оторвала глаза от длинного хвостика и растерянно оглянулась. Одинокая машина проехала мимо, подняв за собой завесу пыли. Харука перехватила затёкшей рукой сумку и попыталась сообразить, куда ей идти. Сообразив, что на автобусную остановку, она устало побрела по улице, бездумно глядя перед собой. Глаза её были широко раскрыты и видели, как мелькают носки кроссовок и сменяется поребрик по краю тротуара.       Попутчиками в автобусе оказались две девушки. Они показались Харуке чересчур бодрыми для раннего утра, и всю дорогу она глазела на спинку сиденья перед собой. Когда Харука добралась до дома, было уже шесть утра. Зевая на ходу, она не переставала. Чувство опустошённости не отпускало. На подходе к дому разум начал потихоньку засыпать, и вставить ключ удалось не сразу. Недовольно оскалившись, Харука шикнула на замочную скважину и со злобой подёргала за ручку. Справившись наконец с замком, она ввалилась в тёмную прихожую. Оттащив синай и сумку в свою комнату, Харука кое-как устроила у стола и на ватных ногах поплелась в ванную. Мама ещё спала, и не удивительно в такую-то рань.       — Где вообще мыло? — забормотала Харука, недовольно хмурясь. Старое, видно, закончилось — на привычном месте того маленького обмылка не лежало, пришлось искать новую упаковку.       Слабые руки едва сумели разорвать обёрточную бумагу и вытащить мыло. С раздражением Харука умылась и оттёрла с ладоней какие-то тёмные пятна. Стянув с волос резинку, она грубо прошлась по ним расчёской. Волосы спутались, и расчёска больно дёрнула за них. Харука заскулила, придержав нерасчёсанную прядь, и со злостью запустила расчёску в раковину. Хотелось наконец провалиться в сон и не просыпаться до вечера.       — Задолбала! — зло выкрикнула Харука, чувствуя, как в носу защипало, и шмыгнула. В голове загудело.       Расчёска осталась лежать в раковине, а Харука, пошатываясь, вышла из ванной и хлопнула дверью. Она скинула одежду, рваными движениями разложила футон и забралась внутрь. Кофта со штанами улетели куда-то под стол, хорошо ещё, мама не видела.       Харука зажмурилась и шумно выдохнула, потом попыталась заснуть. Вышло не сразу. Пришлось стянуть с себя топ, чтобы тот не давил на рёбра, и накинуть домашнюю футболку, потом захотелось пить. С мучительным чувством, что так она никогда не заснёт, Харука плеснула на кухне воды в кружку и залпом выпила её. В висках громко стучало, перед глазами всё плыло. Хорошо, было воскресенье и никуда не надо было тащиться. Харука подумала, что потихоньку всё устаканится. Может, к моменту, как она проснётся, или на завтра жгучая обида утихнет.       Последним, что Харука увидела перед сном, было сообщение. Она недовольно зарычала, увидев, что экран засветился, но потом увидела, что написал Йошито, и негодование мигом утихло. Йошито, видно, рано проснулся, вот и решил ответить на сообщение об их с Сокудо прибытии в Сендай, а заодно добавил пару хороших слов.       6:32, 2011/05/15       О, молодцы! Ну славно, что всё хорошо. Не расстраивайся, Хару-чан, всё ещё будет. Только руки не опускай. Ты молодец. И отоспись хорошо, будем ждать тебя в понедельник 😉       Харука сонно улыбнулась, перестав хмуриться, и отложила телефон.

***

      Она немного ошиблась. Тяжёлое ощущение чего-то плохого не ушло и днём. Харука проснулась с неприятным чувством, и засыпать, видно, придётся с ним же. Будто случилась катастрофа или кто-то умер. Впрочем, гордость Харуки так уж точно почила. Подниматься в понедельник школу стало ещё более неприятным занятием, а тренировку у детей Харука и вовсе думала пропустить и проваляться — сон ведь никогда не помешает. Но пришлось пересилить себя и явиться в школьный зал на улице Ками. Сенсей встретил её с привычной улыбкой, Сокудо тоже, но у Харуки было такое чувство, будто она предала их доверие.       Когда она завязывала доспех, уже экипированный Тайро подошёл, склонил голову и с любопытством спросил:       — Эй, Хару, а ты выиграла?       Она дёрнула плечом. Тайро вскинул брови и моргнул красивыми глазёнками, потом несильно потолкал её в бок.       — Ну, Хару-у, выиграла?       — Нет.       — О, правда? — удивился Тайро и расстроенно фыркнул. — Ну ты даёшь. Ты же сильная! Ты чего, не била что ли? На месте стояла?       — Да била, била… Но недостаточно хорошо, — пробормотала Харука.       Злости на удивление не прибавилось. Не могла она злиться на Тайро и остальную банду с улицы Ками. Мальчишкам было всего по семь-восемь лет, и они походили на любопытных котят. Тайро, разумеется, верил, что и Сокудо, и Харука, и Кенджи разнесут в Окинаве всех. У Сокудо получилось занять неплохое третье место, у Кенджи второе. Харука же ничем не могла его порадовать.       Тооки и Майджи пристроились к Тайро и с сочувствием глазели на Харуку. Она опустила взгляд и стала сосредоточенно поправлять завязки, не глядя на мальчиков, сгрудившихся вокруг неё правда точь-в-точь, как котята, которым всё вокруг интересно.       — Хочешь, я научу тебя бить нуки-мэн? — пробормотал Тооки. — Ну не расстраивайся.       Харука невесело усмехнулась и кивнула. Нуки-мэн у Тооки выходил просто прекрасно, если не учитывать разницу в росте. В душе шевельнулся и тут же угас порыв нежности. Харука молча оглядела мальчиков и взяла синай. Надо было стать лучше, чтобы доказать что-то хотя бы самой себе.

***

      Вечером она забралась на футон и молча глазела на стену, боясь браться за уроки — когда в руках оказывался учебник, мысли всякий раз перебирались от них к школе, от школы к уходу домой, потом к тренировках и возвращались в зал Окикенкая. Пару раз Харука выводила себя на слёзы, пытаясь прореветься, но ничего путного не получалось, лишь приходилось сморкаться и с раздражением вытирать редкие слёзы из-под глаз. Тяжесть на душе никуда не девалась и лишь сильнее давила, словно желая переломить Харуку пополам.       Масуми, к счастью, не стала говорить вообще ничего. Не хватало только сожалений и сочувственных взглядов. Харука сухо рассказала ей, что было и что дальше первых поединков она не прошла. По лицу Масуми казалось, что вот-вот, и она кинется расспрашивать, но она только ограничилась кивком и отвела взгляд. Больше они о турнире не заговаривали, что Харуку устраивало. А кроме Масуми о прошедших соревнованиях в школе знал лишь Сугавара.       Харука опасливо выглядывала в коридор, боясь, что он будет проходить мимо, а потом и вовсе оставалась в классе. Почему-то становилось страшно при мысли, что они могут встретиться, а в груди нехорошо тянуло. Так Харука и пряталась, пока не настал четверг, когда они с Сугаварой должны были встретиться после уроков. Напряжение не спадало весь день, пока Харука наконец не увиделась с Сугаварой. Но, к её радости, ничего о турнире сказано не было. Сугавара лишь вежливо поздоровался, выбрал место в коридоре потише и, как обычно, взялся объяснять химию.       Харука старалась сохранять внимание, но оно постоянно перескакивало с атомов натрия на её недавний провал. Казалось, что она сама хочет думать об этом снова и снова, пока не взвоет. Цыкнув, Харука насупилась и уставилась на простой рисунок. Сугавара как раз дочерчивал схему молекулы, попутно объясняя, что здесь что. Харука слушала его, боясь снова отвлечься, а всё тело сковало напряжением, то и дело возвращавшимся вновь. Голова гудела. Наверное, стоило отложить химию до лучших времён.       — Ну как? — дружелюбно спросил Сугавара, вдруг отложив учебник. — Как прошёл турнир?       Харука скривила губы и буркнула, что никак. Поражение надо было принимать достойно, но этому искусству она пока не научилась.       — А, даже так… Ну, может, было что-то интересное? — полюбопытствовал Сугавара.       — Зачем тебе? — с плохо скрываемым недовольством спросила Харука и безрадостно взглянула на него.       — Ну, ты просто немного рассеянная сегодня. Не знаю, в чём дело, вот, предположил.       Харука фыркнула и мотнула головой. Захотелось вдруг выложить всё подчистую: и про солнечную погоду, и про победу Кенджи с Сокудо, и про её, Харуки, совершенно глупый проигрыш. Она выпрямилась, расправила плечи и с вызовом посмотрела на Сугавару, уже готовая к тираде. Но вместо этого Харука тихо обронила:       — Было. Подруга третье место заняла. Я нет, я сразу проиграла.       — О, вот как, — обескураженно пробормотал Сугавара, опустив взгляд. — Значит…       — Давай про химию.       Он кивнул, снова занёс карандаш, но потом вдруг отодвинул тетрадь.       — Слушай, Юхи-сан, не хочу обидеть, но… Может, в другой раз?       Она моргнула и склонила голову, вопросительно уставившись на Сугавару. Он виновато пожал плечом.       — Ты просто и правда сегодня не в духе. Не думаю, что это принесёт пользу. А вот через денёк или два, думаю, будет хорошо. Ладно?       Не шевелясь, Харука молча кивнула. Сугавара улыбнулся и начал собирать вещи.       — Отлично. Тогда давай по домам.       Значит, даже химия для неё сейчас непосильна. Харука коротко выдохнула, чувствуя, как в глазах становится влажно. Сугавара, конечно, не хотел её обидеть, но у него есть свои дела. Тратить время на кого-то, кто сейчас всё равно не в состоянии понять что-либо, и правда неразумно. И всё же внутри всё скрутило. Не особо понимая, что она делает, Харука смахнула учебник с тетрадью в рюкзак и зашагала к лестнице, не попрощавшись с Сугаварой.

***

      Проснулась она с ужасным ощущением сдавленности где-то в груди и горле. Она испугалась и вскочила с футона, но быстро поняла, что ничего страшного не произошло — просто горло болит да в комнате слишком жарко. Шатаясь, Харука направилась в ванную, по дороге хватаясь за стены — казалось, вот-вот, и она упадёт. Умываться показалось не очень приятно, будто кожу обливали огнём. Откопав градусник, Харука устроилась на футоне и принялась мерить температуру. Она обняла себя за ноги и съёжилась, уткнувшись носом в колени. Всё время Харуке казалось, что она падает вбок, но на деле она никуда не двигалась. Глаза слипались, а в горле саднило.       Подержав градусник минут пять по ощущениям, Харука взялась за него дрожащими пальцами и попыталась углядеть мерцающую ртутную ленту. Тридцать семь с половиной. Ещё и насморк начался.       Должно быть, расстройство Харуки было настолько велико, что из-за него она умудрилась схватить простуду. Ну и из-за ветра, бушевавшего последние дни. Харука несчастным взглядом окинула сваленные в груду тетради на столе и отвернулась. Болеть было совершенно не к месту: много пропустит, потом нагонять, едва понимая тему. Но идти в школу без голоса и с соплями Харука не представляла себе реальным. Казалось, вот-вот, и она потеряет всякую ориентацию в пространстве.       — Эй, уже выходить пора, ты опаздываешь, — послышался голос за дверью.       Когда мама показалась в комнате, Харука молча протянула ей градусник. Мама свела брови, уставившись на него, и вздохнула.       — Понятно. В школу не пойдёшь? — хмуро спросила она, подняв взгляд.       Харука мотнула головой.       — Ладно. Температуру не сбивай, пока рано. Так… Обед в холодильнике, на завтрак найдёшь себе что-нибудь. Напиши, если надо что-то купить и если температура вверх пойдёт. И укутайся, не сиди на холоде.       Харука кивнула и проводила маму взглядом, потом с вздохом откинулась на спину. Ей не хотелось ни укутываться, ни полоскать горло растворённой содой. Хорошо бы не делать вообще ничего. Потом Харука вспомнила, что придётся пропустить и тренировки, и все её бравые намерения укрепиться телом пойдут прахом. Она с беззвучным стоном накрыла лицо ладонями, по телу прошлась дрожь. Можно, конечно, отложить на потом, но так можно постоянно откладывать. А когда делать?       Забившись под одеяло, Харука поджала к себе ноги и провалилась в беспокойный сон.