Бессердечность

Перед Наруто и Саске, аккурат с раскрытым учебником по литературе, положили небольшого размера свёрток. Узумаки недоумевающе посмотрел сначала на него, а потом на неловко переминающуюся с пятки на носок подругу. — Это в качестве извинения, — чувствуя собственную неуклюжесть и вину, проговорила Сакура, глядя куда-то в сторону. — Всё утро делала. — Что там? — недоверчиво спросил Саске. — Не бойся, не отравится, — тут же отозвалась Яманака, поедая, судя по всему, стряпню Харуно. Сакуре повезло, что подруги спокойно пошли на примирение, хотя и потребовали объяснений. Девушка, собственно, долго готовила себя к тому, что ей придётся наконец-то перебороть свой страх и поговорить с Ино и Хинатой. И Наруто. А еда — как неплохой предлог завязать затянувшийся честный разговор. — Знаю, ты предпочитаешь рамен, но онигири — тоже вкусно, — пролепетала Сакура, с опаской поглядывая на всё ещё молчащего парня. Неужели так сильно обиделся? — Пф, онигири… — закатил глаза Саске. Сакура хотела ответить на это «Пф», но тут Узумаки поднялся. Подруга вся напряглась. Старшеклассник протянул руку к свёртку. Повертел в руках, развернул, являя миру старательно сложенный в шар рис. Так же молча надкусил, придирчиво смакуя. Так, будто Харуно на экзамене в кулинарной школе, и ещё чуть-чуть, и её «блюдо» полетит в гарбич. — Фкусно! — резонировал Наруто с полным ртом и расплылся в улыбке. — Грехи отпущены, — добавил, когда проглотил подарок. Сакура выдохнула, и тут же раздался звонок. Весь класс, прекрасно зная, что Какаши-сенсей придёт ещё не скоро, не торопился рассаживаться. — А ещё есть? — поинтересовался Узумаки, отряхивая руки. Хината, Ино и Сакура переглянулись, давя смешок. Мол, это же Наруто, другого от него и нечего ожидать. — На, — довольно положила она на парту ещё одну штуку, которую приготовила заранее. Рот у друга растянулся до ушей. — Эй, а мне? — вмешался Саске, заразившись аппетитом одноклассников. Сакура не успела огорчить его, потому что в класс вошёл учитель, и Ино потянула за локоть подругу. Саске лишь с голодной завистью посматривал на соседа по парте и его онигири. Хатаке, в силу своих опозданий, не тратил время на приветствия, поэтому всегда переходил к теме урока — старшеклассники привыкли к этому за месяцы учёбы. Он бегло осмотрел класс, не задерживая взгляд ни на ком дольше одной секунды. С того вечера в машине он и Сакура не разговаривали. — Наруто, перестань жевать на уроке, — Какаши открыл свою методичку. — Простите, сенсей, просто Сакура так вкусно готовит, что грех не попробовать, — в насмешливой манере ответил Наруто. Класс захихикал. Сакура смутилась, крутанулась назад, сверля балбеса неодобрительным взглядом Чёрной фурии (будь неладны эти все дурацкие прозвища, которые придумывал ей Наруто!). Какаши хмыкнул себе под нос, ловя взволнованный взгляд девушки и подмечая розоватое смущение на щеках. — И всё же, урок начался. Саске ткнул друга в бок в солидарность с Какаши. Не потому, что свято следовал правилам, а потому что был голодный как чёрт, а это незамысловатое онигири распаляло аппетит. — Извините, — виновато буркнул Узумаки, быстро ещё раз надкусил подарок и, превозмагая себя, убрал еду. Сакура чуть успокоилась и погрузилась в урок. От одной только мысли, что через пару месяцев она перестанет быть школьницей, девушка волновалась и начинала из-за этого только отчаяннее вгрызаться в школьные минуты, чтобы продлить детство. Ещё год назад выпуск казался чем-то далёким, мало реальным, а теперь выпускникам каждый день напоминали об университетах, экзаменах, будущем, которое становилось их настоящим с каждой секундой. Сакура беспрерывно думала о том, какой взрослой она станет. Сможет ли поступить в университет мечты? А если не сможет, то как быть? Съедет ли она в общежитие или будет жить с родителями? А Ино и Хината? Они же всегда будут рядом? А Наруто? А… Девушка несмело подняла взгляд на учителя. Её губы ещё помнили минутную слабость и невинное прикосновение к мужской, холодной щеке. Прошла неделя с «поцелуя», но стыд, который выворачивал Сакуру наизнанку, не давал спать по ночам. Девушка первые три дня лупила себя по лбу, проклинала, хотела провалиться под землю, пыталась оправдаться — мол, это из-за ушиба головы на заправке. Бензином надышалась. Но были моменты, когда её «отпускало», и воспоминания вкрадчиво тешили сошедшее с ума сердце. Что будет с чувствами Сакуры к Какаши Хатаке, когда школа закончится? Это пугало сильнее всего.

***

— Ну и когда ты уже признаешься? — в глазах Ино поблескивало ехидство. — Я тут недавно письмо своё перечитала… Это такой кошмар, девочки, — призналась Хината, краснея. — Хорошо, что тогда оно не попало ему в руки, Наруто-кун засмеял бы меня. — Получается, зря Сакура тогда вторглась в ящик учителя с любовными письмами? Харуно вздрогнула. — Кстати об этом… Девушка замялась. Ладошки вспотели. Всё внимание подруг обратилось на Сакуру, терзаемую смущением. А потом она набрала в лёгкие побольше воздуха и выложила всё как на духу. Обещала же. Ино слушала с открытым ртом, явно не подозревая о такой стороне личности Харуно; Хина же сидела вся пунцовая от одних только слов «учитель» и «нравится». Тонкая душевная организация Хьюги со свистом рухнула, когда подруга добралась до самого свежего, дикого и пикантного — свидания. Про «поцелуй» благоразумно умолчала. — Жесть, — заключила Ино, сдерживая нервный смех. Вот так Харуно! Вот так даёт! Хината вспомнила, как Какаши заботливо обнимал до смерти перепуганную Сакуру. — Ты не думала, что это… взаимно? — со страхом, и потому шёпотом, спросила Хина. Сакура тут же поперхнулась воздухом. Думала ли она? Конечно. Мечтала ли она об этом? Конечно! Но было ли это реальностью? Она не знала… Всё свидание было пропитано заботой, и хотя Какаши сказал, что «этим вечером он не её учитель», флёр добрых наставлений был. Какаши, как минимум, учил Сакуру тому, каким мужчина должен быть. Аккуратным и внимательным к чувствам. Трезвомыслящим. Искренним. Девушка отвела взгляд. — Он же учитель, — грустно повторила она то, что талдычила весь семестр. — И что? — дерзко спросила Ино, выливая этим «И что» на Сакуру ведро ледяной воды. — Нам учиться меньше двух месяцев. После ты уже не будешь его ученицей. Блондинка пожала плечами так, будто сказанное было чем-то простым и очевидным. Примерно так же ей говорил и Наруто, но пару месяцев назад. Услышать эти же слова от Ино… У Харуно — вот же гадство — появилась какая-то дурацкая надежда. — Я вообще не понимаю чего вы телитесь, — заявила Яманака, — любите пока любится. — Интересный из тебя психолог выйдет, — по-доброму хмыкнула Сакура. Даже тут Какаши был прав, когда советовал ей довериться подругам и всё рассказать. Жить с любовью стало чуть проще, когда Сакура не столкнулась с худшим, чего так боялась, — с осуждением.

***

Четырнадцатого февраля школа сошла с ума. «Обострение в преддверии весны» — диагностировала Сакура, глядя, как девушки заваливали парней валентинками. Саске сидел, точно в плену, окружённый шоколадками и красными сердечками с признаниями; вид у него, как и обычно в этот день, был такой, словно парень прошёл мировую войну и сейчас ловил флешбеки. Сакура не была в восторге от любовной лихорадки, поэтому на ближайшие двадцать минут решила спрятаться в школьной библиотеке, которая по совместительству была книжным клубом. Она захватила с собой экзаменационные задания по химии в надежде, что хоть среди книг сможет расслабиться и порешать парочку-другую заданий. Книжный клуб не пользовался большой популярностью у школьников. Пару раз даже поднимался вопрос о его закрытии, мол, «спроса нет», на что учителя протестовали и просили наоборот сделать библиотеку интереснее, закупить современную хорошую литературу, а там, глядишь, и тяга к книгам у молодёжи появится. Купили две новых книги, но учитывая, что их выбирал Данзо, ничего не поменялось. Библиотека сама по себе не была огромной по площади: обычный класс, только уставленный двумя стеллажами книг, да двумя рядами парт. Шумоизоляция, стоило признать, была отличная. Сакура повела дверь в сторону и в классе кто-то вздрогнул и засуетился, пугаясь. Неужели она застала парочку? Господи, ну и мерзость же… Но тут её любопытный и одновременно перепуганный взгляд столкнулся с таким же, не менее перепуганным и сонным. — Фух, это ты, — Какаши чуть душу Богу не отдал. Сакура застыла в проходе. В коридоре послышался гомон девичьих голосов, и Хатаке, несмотря на заспанный вид, молнией метнулся к порогу, втащил в класс Сакуру и поспешил закрыть дверь. — Только не выдавай меня, — взмолился он. Сакура не смогла сдержать улыбки: сейчас Хатаке был похож на школьника, который так отчаянно прятался от назойливых поклонниц. Девушка с некоторым сожалением подумала, что Саске промучался три года, так и не узнав об этом месте. Хатаке продолжал отчаянно держаться за хрупкое плечо. — Как насчёт платы за молчание? — девушка скрестила на груди руки, позволяя левому плечу продолжать греться о ладонь мужчины. Тот напрягся. Чего она хочет? Ещё один поцелуй? Хатаке нахмурился, теряясь под открытым взглядом, в котором искрился задор. — Чур весь шоколад, который Вам подарили, — мой? Старый извращенец захотел треснуть самого себя. И чего он тут нафантазировал? — Это наглость, — пошутил Хатаке. — Всё равно Вы не любите сладкое, — Сакура невольно пожала плечами и Какаши только сейчас заметил, что всё это время не отнимал руки. Поспешил засунуть руку в карман. — Хорошо, полагаю, это равноценный обмен, — он серьёзно кивнул. Сакура повеселела и прошла в глубь класса, занимая место у окна. Хатаке неосознанно последовал за ней. — Пришла учиться? — Угу. В классе дурдом. — Понимаю, — мужчина взъерошил волосы на затылке, мысленно вздрагивая: не любил он этот «праздник». Девушка постаралась не думать, не чувствовать себя неловко рядом с Хатаке, не быть глупой и просто заняться тем, ради чего пришла. Но химические реакции оставались просто диковинными закорючками, потому что мозг думал о другом. О том, как Какаши перетащил свой пиджак с дальнего стула и повесил на спинку рядом с Харуно; как закатал рукава и, явно лишившись остатков сна, принялся читать излюбленную книжку. Он даже не злится на меня за тот случай? Сакура недоумевала. Она опасалась, что пошатнула доверие Какаши (обещала же, что не причинит неудобств своей любовью), но он даже и виду не подавал, что ученица сделала что-то не так. На самом же деле Какаши был до чёртиков смущён. Он старательно храбрился, отчаянно пытался вытравить из памяти прикосновения и ощущения, но не получалось. Чувствовал… не то чтобы вину, но всё-таки совесть мучала. Зачем он дал себя поцеловать? «Потому что хотел», — отзывался голос. Какаши пытался спорить, но этот же внутренний голос закатывал глаза: «Кому ты чешешь». Хатаке упустил момент, когда вместо книжки стал коситься на сидящую по левую сторону девушку. Та явно напряжённо думала. Ещё какое-то время он наблюдал за морщинами на лбу, а потом протянул большой палец правой руки и одним точным, приятным мазком прошёлся по зажившему лбу Харуно. Та удивлённо замерла. Химия по-прежнему была не тем, над чем девушка ломала голову. — У тебя был такой грозный вид, мне даже стало жаль листы, — непринуждённо ответил Хатаке на её немой вопрос. Они, кажется, оба упустили тот момент, когда тактильные контакты стали происходить спонтанно и слишком естественно.

***

«Не ешь всё сразу» гласила записка, написанная знакомым учительским почерком. Харуно заглянула в пакет, оставленный у неё на парте, и искреннее изумилась: шоколада там было дохрена. Будет с чем посмотреть дорамы. Где-то там, среди всей кучи самого разного шоколада, лежала одна-единственная, любимая сладость Сакуры, появившаяся в пакете не самым загадочным образом.

***

Признание вышло очень неловким. Хината и Наруто стояли друг напротив друга, держа в руках по шоколаду. Девушка от волнения сжимала шоколадку — та стала ощутимо мягкой. — Это, Хината-чан, — Узумаки ковырял носком кроссовка пол, — знаю, что сегодня девушки дарят шоколад, но, в общем, это. Тебе, вот. От меня. Спасибо, что помогала с экзаменами. И всегда была рядом. И ещё ты очень красивая. Вот, — он согнулся в поклоне и двумя руками протянул шоколад девушке. Хината сначала неуверенно, а потом чуть смелее сократила расстояние между ними и приняла признание. Наруто разогнулся. Из-за красного лица казалось, будто он только что сдвинул гору. Хината, не менее смущённая, шепнула тихое: «Ты мне очень нравишься, Наруто-кун».

***

Взрослая жизнь, полная неизвестного, мчалась на выпускников. Первым тревожным звоночком, оповещающем о близком конце, стала необходимость получить со школы характеристику для поступления в университет. Хатаке сидел, сверлил монитор ноутбука, на котором была открыта характеристика Харуно Сакуры. Если бы не розовые волосы, он бы сейчас не был тем, от которого зависит, возьмут девушку в вуз или нет. Какаши держал руку у рта, привычно прикрывая нижнюю часть лица. В этот раз — чтобы коллеги не могли считать одну простую эмоцию: ему было грустно. Второй тревожный звоночек — череда экзаменов. Сакура практически валилась с ног, она постоянно нервничала, недосыпала, плакала в подушку от стресса. Разрядку получалось делать крайне редко и то благодаря Ино: она обходила стороной в разговоре тему учёбы и фокусировала внимание на более приятном — на любви. Сакура молчала. Она вспоминала, что ещё немного, и Какаши исчезнет из её жизни. Девушка возвращалась домой и снова плакала. Нервотрёпка за нервотрёпкой, Сакура почти забыла о собственном дне рождения — благо, у неё есть друзья, которые не дали пропустить «такую дату»! Харуно втайне надеялась, что Какаши поздравит её. Но этого не произошло. А потом грусть выветрилась новыми тревогами, подготовкой к выпуску, чередой школьных мероприятий, экскурсиями. Жизнь шла своим чередом. А Сакуре казалось, что всё хорошее проходит как-то сквозь, мимо неё. Усталость валила с ног. Мешала трезво оценивать ситуацию. Она знала, что её поддерживают и любят. Знала, что её веселят. Знала, но не чувствовала. Она то и дело трогала лоб — похоже, эта школьная привычка ещё не скоро пропадёт. Трогала, чтобы почувствовать хоть что-то. Чтобы успокоиться. Замедлиться. В такие моменты она вспоминала вечер в машине Хатаке. Когда коснулась его губами, прощаясь. Это воспоминание помогало ей морально: спустя два месяца оно больше не смущало и не стыдило её, а только приятно убаюкивало. Сакура по-настоящему пришла в себя только на торжественной линейке. Сморгнула пелену. За окном пели птицы. На улице пахло мокрым асфальтом. Какаши стоял с прямой спиной. Сакура отвела взгляд. Третий тревожный звоночек, оповещающий о конце, — последний школьный день.