Heartwarming

      Феликс шмыгает носом и прикрывает глаза, вслушиваясь больше в текст, чем в мелодию, потому что на душе царила такая же безысходная грусть. Он старается, конечно, заткнуть свои дурацкие мысли, уходит с головой в работу и это хоть немного помогает, однако, ночью становится совсем уж тяжко. В такие моменты, парень поглубже утыкается носом в подушку, на которой ещё день назад спал Хёнджин, ведь его запах до сих пор остаётся на простынях и наволочках. Он никак не смог бы объяснить словами этот аромат, потому что для него старший пахнет уютом, может чуть сладковатой радостью, как любимые сладости Феликса и ещё немного мягкостью. Странные слова для описания запаха, но по-другому и язык то не поворачивается сформулировать объяснение. Он лежит так долго-долго, стараясь сосредоточиться на собственном дыхании, проваливаясь в сон от своего рода медитации. Порой Феликсу кажется, что он просто придумал эту проблему. Она вдруг внезапно выросла на пути их взаимоотношений с Хёнджином, как огромный валун, и, если честно, он был готов обходить это неудобное препятствие хоть всю свою жизнь, если только ничего в их приятном и нежном общении не поменяется.       Парень трясёт головой, вовремя приоткрывая глаза, чтобы проверить, где он сейчас находится. Необходимая остановка должна стать следующей, и он подходит ближе к дверям автобуса, чтобы поскорее выскочить на улицу. Дожидаясь торможения, он залезает в телефон, чтобы проверить не набежало ли каких-либо сообщений. Вообще, он понимает, что просто рад. Счастлив лишь от того, что увидит Хёнджина, несмотря на то, что все его загоны так-то тоже из-за этого парня. Но он абсолютно ни в чём его не винит, всё это происходит лишь в его голове, а рядом со старшим ему становится спокойнее, словно посреди надвигающейся бури он нашёл тёплый дом, который непременно защитит его от дождя. Было даже немного интересно, чем именно они сегодня займутся, ведь не зря же Хван просил передать Минхо, чтобы тот взял камеру. Он хотел спросить об этом ещё в тот день, но как-то из головы вылетело, точнее постоянно всё вылетает, когда рядом находится столь заботливый человек, заполняющий голову одним лишь собой.       Феликс осторожно спускается по ступенькам, не отрывая взгляда от экрана смартфона и прокручивая плейлист. Столкнуться он ни с кем не успевает лишь благодаря своим неспешным шагам и периферическому зрению, потому что и без того на серой улице, перед ним вдруг возвышается какое-то тёмное пятно. - Хёнджина? – Ли тянет губы в улыбке, потому что иначе просто не мог, а затем снимает наушники, пряча их с телефоном в кармане пальто. – Ты чего здесь ждёшь? - Привет, у нас просто поменялись планы, - Хван пусть и говорит загадочно, но тает от одной лишь счастливой улыбки и милых веснушек, которые пропадают в складочках у век. - То есть? Что-то случилось с Минхо? – Феликс ошарашенно раскрывает большие глаза, почему-то сразу же думая о чём-то серьёзном. - Нет-нет, у нас с тобой поменялись планы, - Хёнджин усмехается и тянется за маленькой ладонью. – Нельзя ещё больше откладывать твоё знакомство с Кками, мы сделаем это прямо сейчас! Поэтому, идём, - он тянет парня за собой, уверенно глядя вперёд, хотя у самого, на самом деле, сердце исходилось от напряжения. - Мы идём к тебе домой? – Феликс чуть неверяще вопрошает и хмурится, снова борясь с собственными мыслями о том, что тогда произойдёт? Как его представит Хёнджин? Закончатся ли на этом его иллюзии? - Ага, родители всё равно придут позже, так что после прогулки мы сможем занять гостиную и досмотреть тот фильм, что начали у тебя, - Хёнджин кивает, рассказывая далеко не весь свой план на этот вечер, лишь подготовительную часть. - О, хорошо… - Феликс согласно кивает, встречаясь с любопытным взглядом старшего и легко пожимает плечами. – Не думал, что ты так резко решишь всё поменять, но я рад. Мне, правда, очень интересно познакомиться с твоей собакой. Я никогда раньше такого не делал. - Серьёзно? – Хван удивлённо таращится на фыркающего парня, а затем тянет довольную улыбку. – Тогда я должен сводить тебя в собачье кафе. Я был там несколько раз и один раз с Кками, но он такой громкий, что я решил больше не пугать посетителей, - громкий смех смешивается с прошлыми воспоминаниями, когда его пёс буквально сорвался с цепи и бегал словно сумасшедший, гавкая на всё подряд, даже на стулья. - Я совсем не против, мне нравятся животные, но как-то не срослось, - Феликс вновь пожимает плечами, крепче вцепляясь в тёплую ладонь, когда Хёнджин решает, что их рукам будет гораздо удобнее в кармане его куртки. – Ты говорил, что живёшь недалеко от университета. - Да, нам ещё немного вглубь района, замёрз? – Хёнджин обеспокоенно вглядывается в лицо парня, стараясь отыскать там какие-то недовольные признаки, но кроме слегка покрасневшего носа, больше ничего не замечает. - Нет, всё в порядке, - Феликс мягко мотает головой, прячась немного в своём излюбленном шарфе. Забота Хёнджина снова согревает его изнутри, так что даже будь он замёрзшим, уже растаял бы от такой теплоты. - Хорошо, - Хван кивает и оставшуюся дорогу они проходят в молчании, пока уже не оказываются перед определённой дверью. – Вот и всё, - он открывает двери, первым проходя в прихожую и сразу же слыша цокающие шажки по полу. – Привет, Кками, я сегодня с новым другом для тебя.       Собака останавливается посреди коридора, когда замечает, что в доме появился не только любимый хозяин. - Он поначалу будет много лаять, ты только не бойся, ладно? Можно сказать, это будет своего рода проверка, - Хёнджин смеётся и присаживает на корточки продолжая зазывать собаку. – Мой любимый пушистик, ты не скучал? – Он чешет маленькую голову за ушками и взъерошивает гладкую шерсть. – Это Феликс и он очень сильно хотел с тобой познакомиться, - парень оглядывается на застывшего в дверях Ликса и, весело хихикнув, тянет его за штанину, показывая, что тот тоже должен присесть рядом. - Я не знаю, что мне делать, - Феликс осторожно протягивает руку, но не собирается касаться тихонько завывшего пса. – Он должен сначала привыкнуть, правда? - Он обнюхает тебя, а потом подумает, что с тобой делать – грызть пальчики или оставить их для меня, - Хёнджин смеётся и после того, как Кками вдоволь нанюхался, попрыгал вокруг и полаял, снова берёт ладонь Феликса, накрывая её своей. – Иди сюда, Кками, не бойся, Феликс просто немного погладит тебя, можно? – Он ласково проводит по голове собаки и своими пальцами, и пальцами Феликса. - У него такая мягенькая шерсть, - Ли почти пищит от восторга, потому что маленький пёсик смотрит на него своими блестящими чёрными глазками и порой всё порывается вновь и вновь обнюхать две сплетённые ладони. – Теперь мне кажется, что вы с ним похожи ещё больше… Знаешь ведь, так очень часто говорят, что собаки всегда похожи на своих хозяев, - он возбуждённо поворачивается к Хёнджину, глядя на него счастливо и благодарно.       Лукавая улыбка растягивает пухлые губы, и у Хвана просто не остаётся выбора, а Кками бы это точно подтвердил. Он не может просто смотреть на это прекрасное взбудораженное лицо с лёгким румянцем на скулах и не поцеловать. Конечно, поцелуем это назвать не выйдет, просто лёгкий чмок в уголок загнутых кверху губ. - Ты счастлив? - Очень, - Феликс тушуется, но улыбка всё равно никуда не девается. У него, правда, всё внутри подрывается и внутреннее я готово танцевать танец маленьких утят или малыша-акулы.       Хёнджин удовлетворённо облизывает губы и отворачивается от Феликса. Он зовёт Кками гулять, на что тот немного думает, а потом всё-таки радостно скачет и тащит свой поводок. - О, точно, смотри, какой выберешь? – Хван вытаскивает из комода костюмчики для собаки, заигрывающе мотая то одним, то другим. - С уточками, - Феликс тычет в смешной комбинезон голубого цвета, явно представляющего собой озеро, на котором в разброс оказались усажены милые утята. – Ты выбирал? - Ну, конечно, - Хёнджин ужасно этим гордится, хотя папа поначалу бухтел и отказывался выходить гулять с Ками, если его одевали в этот наряд. – Теперь все готовы, можем идти! Оу, погоди, возьмём ещё его любимый мячик.       Спустя пару минут они вновь оказываются на улице, неспешным шагом отправляясь в ближайший парк, где Кками поначалу исследует каждое дерево, а уже чуть пообвыкнув гордо семенит рядом со своим хозяином. Феликс, глядя на них, едва скрывает широченную улыбку, потому что то, как обожает маленькую собачку Хёнджин, сам являясь довольно высоким парнем, вызывало в груди очередные приступы умиления. - Можем покидать ему мячик тут, - Хван склоняется, чтобы снять шлейку и в принципе остаётся сидеть на корточках, поглаживая довольного питомца.       Феликс не уверен, что у него выйдет, хотя, это ведь должно быть легко, правда? Он достаёт мячик из кармана и показывает Ками, стараясь его заинтересовать. Пёсик же, увидев любимую игрушку, тут же перестаёт обращать внимание на ласки хозяина, принимаясь бегать вокруг и звонко лаять. - Ты был прав, он очень громкий, - Ли смеётся и ещё немного подразнив пса, подкидывает мяч, совсем недалеко, боясь сделать что-то не так, хотя и сам себе объяснить бы не смог, что могло пойти не так. - Ага, машина по убийству твоих нервных клеток и ушей, - Хёнджин гладит пёсика, который сначала на всех парах бежал к Феликсу, но потом задумчиво потоптался на месте и принёс мячик хозяину. – Кинешь ещё разок? – Он передаёт мяч обратно парню. - Но даже так он невероятно милый, - Феликс теперь замахивается подальше, со смешками наблюдая за стартовавшим псом. Он и возвращается быстро, на этот раз скидывая мячик прямо в подставленную ладонь Ликса. - Ох, ты мог не брать его… - Хёнджин сконфуженно смотрит на мокрый грязный мяч, к которому прилипли мелкие листики и песок. – У меня были салфетки… - Он привычно касается своего плеча, понимая, что рюкзак оставил дома, когда они зашли. - Всё в порядке, у меня тоже есть. Достанешь? – Феликс чуть боязливо дотрагивается до Кками, но пёс, кажется, уже привык к нему, по крайней мере, уже не отпрыгивает и не набрасывается. – Они в маленьком кармашке, в главном отделе, - его по-настоящему воодушевляет эта прогулка, в особенности поведение маленького пёсика, чьего расположения ему удалось добиться. - Ты ему понравился, - Хёнджин забирает грязный мяч, вытирая его, а затем собственноручно стирает грязь и влагу с чужих пальцев. Наверное, он мог бы сделать это прямо сейчас, просто сказать, что ему Феликс тоже очень нравится, но было в этом что-то слишком тривиальное. Феликс ему не просто нравится, он даже самому себе описать не может чувства, которые вспыхивают и затухают по тысяче раз в секунду, стоит ему коснуться тёплых пальцев или увидеть солнечную улыбку. - Думаешь? – Ли смущённо хохочет, потому что такие слова действительно заставляли его больше верить в себя. - Я уверен в этом. На, кидай ещё раз, - Хёнджин вкладывает мяч в маленькую ладонь и с удовлетворённой улыбкой наблюдает за не менее счастливым псом. – У нас для такого есть команда, смотри: Кками, оставь на земле, - пёсик тут же роняет мяч прямо у их ног и бегает кругами, задорно виляя хвостиком. - Боже, он такой умный! – Феликс восхищённо приседает, снова поглаживая перевозбуждённого пса, правда, недолго, ведь тот вновь начинает прыгать и лаять. - На самом деле, мы с ним много намучались, когда обучали. Знаешь, есть породы, в которых ты и сам при должной ответственности сможешь чему-то собаку научить, но не с ним. Мы занимались в специальной школе, правда, я порой всё равно не мог отказать ему в каких-то шалостях, когда он смотрел своими этими прелестными глазками, - Хёнджин по-детски хныкает и вновь присаживается, мучая пса, который стоически выдерживал нападки любви от своего человека.       В конце концов, они бродят по парку ещё с полчаса, чтобы Кками точно сделал все необходимые ему дела и наигрался на свежем воздухе. Поэтому, когда они возвращаются обратно домой, пёсик кидается к своей миске, а потом разваливается в милом домике, где Феликс делает ему свою собственную фотосессию. - Теперь не только у меня телефон будет забит им под завязку? – Хёнджин смеётся, взъерошивая золотистые волосы младшего и тянет его на диван, где они должны были всё-таки закончить начатый фильм.       Поначалу старший вытягивает ноги, заваливая их на бёдра Феликса, а потом через какое-то время и самого парня тянет на себя, удобно уложив его на своей груди и обняв длинными руками. Многие драматические ленты, которые он любил пересматривать, обычно всё равно имели хороший конец, потому что для Хёнджина это было главным. Несмотря на многочисленные препятствия, которые ждали тебя на пути, счастливым можно было назвать себя только тогда, когда в конце тебя ждал хороший финал. Ему нравилось видеть, как надломленные после пережитого люди, обретали своё счастье. Нередко он плакал в конце, и даже сегодня бы зарыдал, но в этом фильме всё было совсем иначе. Главная пара расстаётся в конце, без слёз и истерик, по взаимному согласию и с лёгкой грустью на душе, которая остаётся, когда тебя покидает хороший, но совсем не твой человек. - Хэй, ты выбрал мега грустный фильм… - Феликс и не знает, что ещё сказать, потому что волнение в его душе после просмотра лишь усиливается, словно этот фильм не просто для занятия времени. Он будто бы становится посланием, которое Хёнджин хотел бы ему передать… - Ты тоже был мега грустный, а такие фильмы лучше всего смотрятся, когда в душе творится всякое, - Хёнджин спокойно отвечает, поглаживая плечо младшего, который не двигался, даже несмотря на то, что по экрану ползли титры. Так лежать было хорошо, чувствовать чужое тепло и близость. - Ммм, значит из-за этого ты его выбрал? – Феликс неловко прочищает горло, потому что голос стал на тон ниже от волнения, перемешанного с облегчением. - Да, просто хотел показать, что двигаться вперёд – это не всегда легко, но там дальше нас точно ждёт счастье, - Хёнджин сжимает младшего в объятиях и начинает недовольно возиться. – Идём. - Куда? – Феликс выглядит немного помято из-за того, как улёгся ранее, а теперь его куда-то собирались тащить. - Нужно показать кое-что, - Хван нервно дёргает руками и цепляется за чужие пальцы, проводя гостя в свою комнату.       Феликс немного запоздало понимает, что, оказавшись в чужом доме, его привести то могли только в комнату, принадлежавшую Хёнджину. Мысли будто бы всё ещё застряли на закончившемся фильме, поэтому соображает он медленно, но, когда в комнате загорается приглушённый мягкий свет, первым что бросается в глаза становится серия портретов, приклеенная к одной из стен. Он скользит взглядом по рисункам, невольно останавливаясь на одном, где в изображённом юноше, Феликс узнаёт себя. Изумлённое выражение его лица, кажется, для Хёнджина совсем не в новинку и тот легонько толкает его к кровати. Вопросы о рисунке быстро сменяются мыслями о том, что они будут здесь делать? Наверное, довольно глупый вопрос, когда парень приводит второго к себе в комнату и усаживает на постель. По телу почти сразу проходит приятная волна при мысли о сексе. Он не будет врать самому себе, потому что последние пару дней очень сильно загонялся по поводу того, что у них совсем ничего не было. В некоторой степени он считал виноватым в этом себя, потому что оба раза, в который они переспали, инициатором становился Хёнджин, наверное, парень просто не хотел заставлять его, выжидая ответного желания, а Феликс? Феликс слишком глупый идиот, который светится от простого прикосновения и смущается откровенных разговоров про их с Хёнджином секс. - Сядешь подальше? У спинки, - Хёнджин облизывает губы уже, наверное, раз в десятый за эту молчаливую минуту, что они находятся в его комнате. Вязкость воздуха он бы мог сравнить только с болотом, которое высасывает из него всю решимость. Даже голос немного дрожит, но кажется, что Феликс этого не замечает.       Хван взъерошивает собственные волосы и плавно оказывается сидящим прямо на бёдрах младшего. Находись он совсем в другой ситуации, его мозг бы уже отчаянно кричал о том, насколько соблазнительно прекрасным выглядел Феликс с лёгким сиянием в глазах, отражающих маленькие лампочки на стенах. Собственно, он думает почти о том же, но только без всякого сексуального подтекста, потому что прямо сейчас у него рёбра грозятся сломаться под натиском бешеного сердца, а он всего-то думает о том, как признаться самому замечательному на свете человеку в своих чувствах.       Хёнджин медленно приближается к раскрытым губам, ведёт пальцами по длинной шее, ощущая чужой судорожный выдох, а затем словно пытается разглядеть что-то в мириадах маленьких точек, рассыпанных по бледной коже. Он видит там только тысячи созвездий, таких же ослепительно сияющих, как и сам Феликс, а также множество причудливых фигур. Касание к сухим губам выходит настолько нежным и бережным, что может показаться, будто его вообще и не было, хотя секундой позже по телу проходится разряд электрических искр и пальцы Феликса сильнее сжимаются на его бёдрах. - Тебе нравится? – Хван едва слышно шепчет, оставаясь всего в нескольких миллиметрах от чужих губ и ощущая дыхание младшего. Он не заглядывает в чужие глаза, боясь увидеть там что-то, чему не даст объяснение, а дурацкий мозг вывернет все чувства наизнанку. - Нравится… - Феликс чуть кивает, отвечая вполне искренне, потому что от каждого поцелуя Хёнджина у него обычно пустеет голова, а по телу разливается тепло, такое слишком похожее на любимые объятия.       Старший позволяет себе на секунду порадоваться, что заметно было бы лишь в самых уголках его губ, а затем взволнованно облизывает нижнюю губу. Он склоняет голову в сторону, на этот раз приближаясь к чужому ушку, а оттуда ведёт неспешную дорожку мягкими поцелуями вниз. Чуть влажные губы вновь касаются нежной кожи, оставляя после себя только мимолётное ощущение. Хёнджин застывает у основания шеи, жмуря дрожащие веки и слишком ярко ощущая, как чужие ладони забираются под его футболку. Пальцы крепко сжимаются на талии, вынуждая дрожать уже от столь простого действия, которое в данный момент, кажется, чем-то до жути личным и сокровенным. Он громко вздыхает и ведёт носом вверх по чувствительной шее, прижимаясь губами к чужому виску. - Мне нравятся твои прикосновения, - Хван абсолютно не контролирует это, вновь проводя кончиком языка по нижней губе. – Также, как и держать твои ладони в своих… Обнимать тебя сзади, стараясь полностью укрыть от целого мира. Мне так нравятся твои поцелуи… Нравится ощущать мягкость твоих губ, нравится гладить твои щёки, разглядывать веснушки и пропадать в твоих глазах. Знаешь, если совсем немного изменить им тон, они будут выглядеть, как завораживающее поле, наполненное яркими солнечными цветами, - парень действительно очень много раз думал об этом, прямо сейчас воображая себе бескрайнюю цветущую равнину, залитую тёплым светом. – Мне нравится твоя счастливая улыбка и, когда ты просто прижимаешься ко мне, чтобы стать чуточку ближе. Нравится разговаривать с тобой, даже просто слушать твоё дыхание, когда нам становится уютно и в тишине. Мне нравится смотреть с тобой фильмы, нравится засыпать рядом и просыпаться от того, что ты возишься где-то совсем близко. Мне нравится готовить с тобой завтрак, нравится готовить его для тебя, даже если это что-то совсем обычное… Феликс… - на секунду у него срывается голос и губы поджимаются от волнения. – Ты мне безумно нравишься.       Первоначальное суждение оказывается в корне не верным. Феликс раздумывал о многом, пока смотрел в невероятно красивое лицо обеспокоенного Хёнджина, пока немножко умирал от их едва ощутимого поцелуя и пока мурашки табунами носились по телу от ласковых губ на шее. Всё это казалось таким слишком искренним, как будто ещё немного и будет чувствоваться боль от того, что грудную клетку разрывают чувства. Он едва улыбается, когда слышит первые слова, ощущая лёгкость и счастье, а затем оцепенело застывает в чужих руках. Тихий голос Хёнджина, его хриплое, порой срывающееся дыхание, ложится теплом на кожу в районе уха. Даже если очень сильно захотеть, он не смог бы отстраниться или не услышать. Каждое новое слово, отдаётся в совершенно пустой голове, сжимая так предательски ноющее сердце. На какое-то время, он, наверное, забывает о том, что нужно дышать, потому что собственный сиплый выдох выходит из груди, как болезненный стон. Из глаз начинают медленно капать горячие слёзы и у Феликса больше просто нет причин сдерживаться. Плечи начинают мелко подрагивать, а из горла вырывается совсем не милый скулёж. - Феликс… - Хёнджин надломлено шепчет, ощущая, как парня всего трясёт, и он плачет, уткнувшись в его плечо. Наверное, это их конец. Он понимает, что Феликс невероятно добрый человек, который всегда заботится о том, чтобы другим с ним было комфортно, поэтому сейчас, не смея ответить ему взаимностью, этот дурачок может винить себя в этом. – Прости, малыш, я… - Он ни за что на свете не собирался причинять парню боль, но оказалось, что всё равно умудрился сделать это. - Хёнджина, - голос Феликса удивительно высокий, пока он сквозь собственные слёзы и икоту, пытается разглядеть замутнёнными глазами чужое тревожное лицо. – Ты мне тоже так сильно нравишься… Что я даже просто боялся, так сильно боялся заговорить об этом, я так боялся потерять тебя, - он снова не выдерживает и утыкается мокрым лицом в мягкую футболку. - Ох, - Хван облизывает губы и сильнее сжимает дрожащего мальчика в своих объятиях. Вскоре и у самого на глазах проступают слёзы и дыхание превращается в странное подобие всхлипов и глупого смеха, потому что они мучили друг друга всё это время совершенно без надобности. - Я такой идиот, - Феликс хрипит, ощущая себя по-настоящему полнейшим кретином, ведь, когда разумная его часть говорила о том, что отношение Хёнджина к нему далеко за гранью обычной дружбы, сомневающаяся и вечно пессимистичная сторона постоянно подкидывала в сознание всё новые и новые доводы того, что ему это всё привиделось. – Ты бы только знал, что я себе надумал… - Это неважно, Ёнбоки, - Хёнджин мягко гладит рассыпающиеся по пальцам золотые волосы, теперь ощущая внутри лишь глубокое умиротворение. – Мы смогли разобраться, - он улыбается краешком губ, слыша тихое носовое «ммм», а затем младший, как и любит, тычется носом ему в шею, натужно сопя. – Ты такой милый, когда это делаешь. - Я думал, что больше похож на извращенца, - Феликс даже немного отстраняется, понимая, что его уличили за совсем неосознанным действием, но твёрдая ладонь Хёнджина слегка надавливает на спину, заставляя вновь прижаться к нему. - Милые извращенцы вполне в моём вкусе, ты знал? – Хван легко смеётся, поглядывая на чужую макушку, которая не желала больше двигаться. – Ли Ёнбок, я о тебе говорю.       Феликс слишком хорошо ощущает, как краснеет, потому что уши и щёки у него горят безумно. Он даже не удивится, если его веснушки окажутся скрыты за густой краснотой. Однако, вместе с этим, горячее, плескающееся удовольствие также брызгается своими каплями внутри него, приводя этим в неописуемый восторг. Наверное, сегодняшний день он назвал бы лучшим в своей жизни. - То есть теперь… Ты мой парень? – Ли немного встревожен новым словом, а потому его голос снова поднимается выше. - Ага, парень моей принцессы, - Хёнджин самодовольно улыбается, натыкаясь на грозный взгляд чужих глаз, но Феликс быстро снова прячется. Мокрая футболка пристаёт к телу, но даже так, ничто бы не заставило его оторвать от себя милого смущённого ангела. - Знаешь, то, как ты признался мне… Это было очень романтично, - Феликс чувствует, как чужое сердце неуверенно сбивается с ритма, а потом поднимает взгляд, видя, что нахальная улыбка заменилась на чуть поджатые губы. Он никак не комментирует столь забавный вид чужого смущения, зато противно хихикает в шею. - Но тебе понравилось, да? – Хёнджин не то, чтобы испытывает стыд, на самом деле, он был очень романтичным человеком по натуре своей, просто некому было этого показывать, а сейчас он и не старался как-то выделиться. Он просто решил, что такой способ будет самым комфортным, чтобы излить чувства друг другу. - Конечно, мне понравилось, Хёнджина, - Феликс мягко улыбается и оглаживает ладонями румяные щёки. – Всё, что ты делаешь… я видел, как ты относишься ко мне… Я был очень глупым, думая, что твои действия могут скрывать какой-то другой смысл, ведь, на самом деле, всё было очевидно. Ты мне очень нравишься и всё, что связано с тобой тоже.       Феликс прижимается ближе, утыкаясь своим лбом в чужой, а затем мягко накрывает влажные губы, снова разделяя этот интимный и чувственный момент вместе с Хёнджином, который показал ему сегодня, что не стоило бояться говорить, особенно человеку, которому ты доверяешь. Хван не теряясь, легонько подаётся вперёд, прихватывая горячие губы, которые, кажется, лишь больше распухли от слёз и теперь их совсем не хотелось отпускать. - Хёнджина, ты не хотел бы… Остаться сегодня у меня? – Ли немного переживает из-за этого предложения, понимая, что до университета старшему добираться будет куда дольше, но отпустить его от себя сегодня дальше, чем на несколько метров, он точно не смог бы. - Я только соберу вещи, хорошо? – Хван улыбается, подбадривая слишком уж неуверенного в себе Феликса. Он мягко тычет пальцем в его очаровательно круглый нос, а затем и звонкий поцелуй оставляет там же. - Ммм, - Феликс согласно мычит, глупо растягивая губы в новой счастливой улыбке. Он выпускает столь необходимое тепло из своих рук, сначала просто следя взглядом за мотающимся по комнате парнем, а потом вновь вспоминает о портрете. Если быть точнее о своём портрете, поэтому заинтересованно подходит к нему вплотную. - Нравится? – Хёнджин проверяет есть ли планшет в рюкзаке, кидает кое-какую сменную одежду и в принципе уже готов. Остаётся только маме написать, что сегодня он переночует у Феликса, а Кками доволен и выгулян. - Да, но… Ты меня, правда, таким видишь? – Феликсу, кажется, что он немного чересчур красивый, так ведь не может быть. Он определённо выглядит попроще. - На самом деле, нет… - Хёнджин предельно тщательно следит за чужими эмоциями, показывающими то ли уверенность, то ли разочарование. – В моих глазах ты ещё прекраснее, на других рисунках тоже. Думаешь, этот один? – Он самодовольно хмыкает и отрицательно мотает головой. - А себя ты когда-нибудь рисовал? – Феликс не ведётся на провокации, потому что смотреть на рисунки себя самого было странно. Он никогда не страдал таким нарциссизмом, мог, конечно, оценить рисунок и этот выглядел очень красиво, но ещё несколько штук, а может десятков? Нет, такого количества любви к себе от старшего он просто не вынесет. - Пробовал, но мне не понравился результат. - Я бы хотел посмотреть… Если ты когда-нибудь захочешь показать, - Феликс тянется обратно в любимые уютные объятия, хорошо понимая, что душа художника довольно-таки ранима и их работы ни в коем случае нельзя подсматривать. Он не хочет, чтобы Хёнджин смущался или чувствовал себя некомфортно с ним, поэтому говорит о своём желании, но не навязывает его. - Я подумаю, - Хван серьёзно кивает, действительно собираясь прислушаться и подумать об этом как-нибудь на досуге. Возможно, нечто подобное может стать вторым этапом на пути к их взаимному доверию.