Топи

Голова шла кругом от вчерашней попойки, как Кирилл до этого дошел, он не помнил. Проснулся, слава богу, дома, и на том спасибо. Возле кровати две бутылки из-под водки, какого-то черта мокрая пачка сигарет, рассыпанные по полу чипсы. Так Кирилл не нажирался давно, но, видимо был повод, думает он, а вспомнить не может. Хватает телефон с подушки, бездумно палится в экран. Двенадцать двадцать дня, девятое июля. Все ясно, думает Гречкин, он просто снова пытался вычеркнуть из памяти очередное восьмое. День его ебаной «промашки», день, когда все пошло по пизде. Удачно получилось, думает он, в этот раз реально ни хрена не помнит. Кое-как поднимается с кровати, шатаясь доползает до двери. Дома, ожидаемо, нет никого. Он от отца в итоге все равно съехал, дом реставрировали, и теперь о случившемся напоминал лишь оставшийся нетронутым клочок обгоревшей колонны. Кирилл сам попросил оставить ее как есть. Будто заметка для самого себя, напоминалка о том, что он все еще еблан. В прочем, он и без нее об этом никогда не забывал. На кухне находит еще одну пачку сигарет, падает за стол, закуривает, скидывая пепел в недопитый чай. Жалкая пародия на самого себя смотрит на него из огромного зеркала во всю кухонную стену. Дебильное дизайнерское решение, думает Кирилл, нахера увеличивать и без того огромное пространство – непонятно. Телефон жужжит, очередное уведомление, они, кажется, его и разбудили. Кир не спешит брать его в руки, скорее всего очередные поиски, или выезд волонтеров. В таком состоянии не хочется никуда, хоть лежи себе весь день, в потолок пялься, но Кирилл отлично понимает, что ни к чему хорошему это его не приведет. Однако уведомление приходит снова, и он, не особо заинтересованно, все-таки пробегается по нему глазами. Странно, думает он, вчитываясь в фамилию Титова, от которого и пришла рассылка. Странно, что этому хрычу вообще есть дело до волонтерских дел. Кирилл Титова не очень переваривал, наверное, потому, что слишком хорошо замечал сходства с собой. Только в отличии от Кирилла, Титов был…типа душкой? Ага, как же, Гречкин встречался с ним пару раз, и такого паразита, как Денис, еще поискать стоило. Приехал со своей Москвы чертовой, за полмесяца разгреб кучу дерьма, которую развел Разумовский, пригробастал себе его сеть, еще и на ее поприще свой «ТруТок» развернул. Того гляди, и новый сумасшедший готов. Кирилл теперь к этим всем айтишникам придурковатым, особенно с миллионами, относился с осторожностью, может быть даже со страхом. Но рассылка его заставила Гречкина забыть вообще обо всем.

«ФРЕНДЫ! Волонтеры! Даешь авантюру! Мой друг – журналист, едет в супер-криповое путешествие! Помогать расследованию пропажи девочки, Мироновой Елизаветы, недалеко от деревни Топи. Нужна ваша помощь! Выезд…»

Дальше это сообщение Гречкин не читал. Казалось, что кто-то выбил из его легких воздух. Может быть это была насмешка судьбы, а может быть, как раз то, о чем и предупреждало его предчувствие, но такого жестокого подъеба он от жизни точно не ожидал. Миронова…Макарова…Елизавета. Различие в пять букв и три года, три года, которые Гречкин уже отнял у Макаровой. Что-то внутри завопило, забило в голове железным молотом, голова трещала по швам. Он схватил в руки телефон, и не глядя что-то застучал по клавишам. Время, место, когда выезжать, куда, на чем. Он был согласен, что угодно, даже не прочитав статью, прикрепленную к сообщению Дениса. С каких пор Титов занимается поисками волонтеров сейчас интересовало его в последний момент. Даже голова, кажется, прошла в один миг.

***

Леша сидел за столом, напротив Грома, и нервно теребил в руках чертову салфетку. С появлением Дениса в их доме, появилось слишком много вещей, которыми они с Игорем в обычном своем существовании не пользовались. Например, разного размера вилки, или резные подстаканники под кружки. А еще напряжение, такое, что, казалось, можно потрогать руками. Обычно они с Игорем существовали довольно мирно, наверное, всего раз их совместное проживание разразилась скандалом, когда Леша отказался от учебы на полицейского. Но Игорь побурчал, да и смирился. Мол, и правда, нечего, опасно слишком. Кто же знал, что журналистика тоже подразумевает под собой немало опасностей? Денис сидел во главе стола, развалившись в своем дебильном пушистом халате, как король, и с абсолютно невинной улыбочкой поедал салат. - Не вижу проблем, Игореша, все ровно будет, - заявил он. Леша прикрыл глаза, ожидая взрыва. - Все ровно, Денис, все, блять, ровно?! Ты куда моего сына впихнуть пытаешься, нечисть?! – что-то внутри Леши болезненно екнуло. Вообще-то он уже даже привык к этому, к тому, что Игорь как-то неосознанно даже, начал при всех называть его своим сыном. Леше было приятно, в первый раз он даже разревелся. Но тогда ему едва ли семнадцать исполнилось, а теперь он взрослый, почти двадцатилетний лоб, никаких слез, только тихий кивок, мол да, так и есть. И с тем, что Титов – нечисть, он тоже согласен. - Да че ты распереживался-то так? Взрослый пацан уже, поедет, соберет материала, не один же, бля, едет! Я вон ему, волонтеров нашел, - Денис как-то запнулся на последнем слове. – Короче, человека три-четыре отозвалось, они своей бригадой выезжают, а мы тебя на самолете до Архангельска отправим, оттуда на машине доедешь, я договорился, - Леша про волонтеров ничего не знал даже, но немного успокоился. Так и правда лучше, безопаснее, что ли. - И че он там снимать будет? Болота? – Денис кивнул. Леша об этом пока не задумывался. - Привлечет внимание общественности к опасному для детских жизней лагерю, - гордо произнес Титов, явно восхищаясь собственной гениальностью. Леша открыл глаза и уставился в тарелку супа, тоже, кстати, приготовленного Титовым. Жрать это было невозможно, но Игорь, кстати говоря, уминал за обе щеки. Леша же молча ковырялся ложкой в тарелке, благо после работы в кафешку зашел, как знал прям. - Ты совсем ебанулся? – почти безэмоционально спросил Игорь, и вот это уже начинало не на шутку пугать. - Так, хватит, я здесь вообще-то. И Денис прав, я совершеннолетний и имею право сам решать, куда мне ехать, пап..- Леша сам не понял, как это вырвалось. Наверное, просто хотелось хоть как-то успокоить Грома, а может это уже становилось привычкой. На Грома это всегда действовало одинаково, он плавился. Денис усмехнулся и пнул Лешку под столом по ноге, мол, молодец, Макаров. - Можешь, если это не грозит твоей скоропостижной кончиной! – гаркнул Гром. Ладно, может быть не так уж и подействовало. Леша дернулся, Денис тоже, но тут же встрепенулся. Титова завести было на раз два, а значит ничего хорошего ожидать не стоило. Сейчас начнется, понял Макаров, и лучше валить, пока не попал под замес. - Да че с ним будет-то бля! Хули ты так распереживался? – эта манера быдлить в Денисе Лешу всегда смешила. Он был реально дикий какой-то, когда злился. И с Игорем они образовывали пиздец какую жгучую смесь. Тот тоже не особо держал себя в руках. Оставь наедине, и точно друг друга поубивают. Но Леша не хотел, чтобы ему тоже прилетело, поэтому молча встал из-за стола и потопал к себе, собирать сумку. Какой бы хреновой идеей это не было, но она ему уже нравилась. В конце концов, он и правда может полжизни в этом ссаном клоповнике просидеть, так ничего и не увидев, а если ты сидишь на месте, то какой ты журналист? Леша всегда хотел сделать что-то хорошее, хоть как-то этому миру помочь, так может пора уже? Разве это не шанс? Не зря же так по сердцу режет воспоминание о пропавшей девочке, не зря же столько совпадений в один раз? - Эй, Леш, - дверь в его комнату приоткрывается, на пороге стоит Денис. Потрепанный, но, кажется, счастливый. Не подрались, понимает Леша. А по опухшим губам догоняет, что перемирие вышло плодотворным. Думать об этом Леше точно не хочется. - Чего тебе? – Леша как раз заматывает новый объектив какой-то тряпкой, чтобы уложить его между вещей. Денис проходит в комнату и закрывает за собой дверь. Он мнется, чешет затылок и вообще ведет себя так, будто хочет сказать что-то важное. - Там…в общем, волонтеры…там, - он матюкается себе под нос. – Короче ничего, удачи хотел пожелать. Теплую куртку возьми, выезжаем в восемь, - наверное, это должно было хоть как-то напрячь Макарова, но он уже и без того был напряжен. Вся эта авантюра могла накрыться медным тазом, и это бы даже не было удивительно, на что он вообще надеялся? Ден еще раз почесал затылок и вышел за дверь, снова пробурчав себе что-то под нос. Леша разобрал только «блядство». Выйдя примерно через час в гостиную, Леша застал довольно милую картину. Гром сидел на диване, закинув ноги на журнальный столик, пил пиво из бутылки, а второй рукой поглаживал по безумной башке Титова, развалившегося на его коленках. Денис явно спал, а Игорь, хоть и тоже клевал уже носом, но пялился в экран телевизора. Леша стоял в дверном проеме и тоже пялился на них. Наверное, он ничтожно мало помнил о своем детстве, он даже не помнил за что конкретно их с Лизой отобрали у родителей, но одно воспоминание о них у него все-таки было. Воспоминание, где мама с папой так же сидели в гостиной на диване и смотрели какую-то дурацкую передачу. Ровно за месяц до маминой смерти. Почему это так врезалось в память Леши, непонятно, но сейчас он почувствовал себя крайне некомфортно, проведя такую параллель. Если с ролью отца для Игоря Леша еще и был согласен, то Денис с трудом дотягивал даже до старшей сестры. Нет уж, думал Леша, ему он уж точно не позволит играть в жизни Макарова другие роли, только друг. Лучший, единственный даже, друг.