Всё к лучшему

Прошел год. Год на то, чтобы привыкнуть к новому жилью, огромному дому семейства Альмейда-Салина. Чтобы узаконить отношения с «альмиранте», так называл его племянник Альберто. Тот самый, который теперь учился в Высшей Мореходной Школе, жил в кампусе при ней и приезжал только на выходные и праздники. И главное, на то, чтобы Олененок забыл все неприятности. Они все равно еще остались где-то в глубинах памяти, порой давали о себе знать ночными кошмарами и бессонницей. Но Эмиль верил – худшее уже позади, а остальное со временем тоже пройдет.       Теперь Арно учился в другой школе. Сам Рамон клятвенно пообещал, что в случае неприятностей и конфликтов его смогут перевести на домашнее обучение. Но в новой школе, к счастью, все сложилось отлично. У Арно даже появились приятели, и один из них, Паоло Кунья, даже приходил домой к Олененку – объяснять непонятные задания и подтягивать кэналли. Это был официальный язык острова Марикьяра. Впрочем, как и талиг. Поэтому надписи везде были на двух языках, что упростило задачу. Берто не сразу нашел общий язык с Арно – тот, как напуганный олененок сперва шарахался даже от обычного предложения сходить в парк или в кино вдвоем. Тогда Альберто стал читать ему вслух на кэналли, чтобы легче было воспринимать новый незнакомый язык. И предлагал общаться на нем, мол, это тоже полезно, если уж довелось жить на Марикьяре. Так что к тому времени, когда Олененок согласился на парк и кино, он уже довольно сносно говорил на нем.       Эмиль тоже нашел работу – сперва в платной клинике, но он скучал по маленьким пациентам, по родному отделению, и принимать взрослых ему не особо нравилось. Благо, во время одной из конференций на него обратил внимание заведующий марикьярской центральной детской больницей. - Господин Савиньяк! Вы же просто находка для нашей клиники, в отделение детской неотложной хирургии. Рамон волновался, что его обожаемый Милле будет уставать на новой работе, но наоборот, Эмиль расцвел, почувствовав себя нужным и значимым.       Близился Зимний Излом, и на острове выпал неожиданно снег, которому южане очень обрадовались. - Это вы из Олларии с собой прихватили, - шутил Рамон. - Рамэ, мы не при чем, он сам к нам прилетел. Как раз Альмейда вернулся из очередного рейса, а Берто отпустили на каникулы. Дом наполнился веселыми голосами, запахом ванильной выпечки и хвои. Настоящим праздничным запахом. Арно повеселел – он был рад своим успехам, так как закончил полугодие без «троек». И тут же Берто утащил его гулять и покупать сувениры и новые жемчужные бусы. - Разве ты не знаешь? На горе в Хексберг есть ель, куда прилетают кэцхен! В старину моряки приносили им бусы в надежде на удачу в Новом Году. А теперь в каждом доме ставят ель или сосну и наряжают жемчужными бусами. - Это у вас на Марикьяре такая легенда? - Ну, конечно! Улицы расцвели праздничными гирляндами. Рамон и Эмиль стояли у окна, глядя на сгущающиеся сумерки. - Знаешь, я даже благодарен тому, что все так случилось. Если б не тот случай, вы бы никогда не перебрались ко мне, - признался Альмейда. - Все, что ни делается, все к лучшему, - отозвался Эмиль. - Это так говорят в Талиге? Вместо ответа Милле легко коснулся губами губ Рамона. А снег падал и падал, продолжая покрывать южную землю легким покрывалом и даря праздничное настроение всем вокруг.

***

- Альберто Салина! Мало того, что ты утащил Арно гулять, и вы пропали на четыре часа и вернулись мокрые, замерзшие и в снегу. Так еще и целовались посреди улицы! Рамон изо всех сил старался придать голосу строгость. Но при виде воспитанника получалось лишь прятать улыбку, да грозно сдвигать брови. - Альмиранте! Берто вскочил и вытянулся по струнке. - Я готов принести клятву на райосе, что у нас с Олененком все серьезно! И вообще, когда ему исполнился шестнадцать, я хочу официально зарегистриро… зарегистрировать наши отношения. - Только клятвы на райосе не хватало! Такими вещами не шутят. - А разве я шучу? Я даже готов клясться на крови и резать руку своим фамильным кинжалом. Благо, Эмиль потом сделает перевязку. И тут Берто, не выдержав напускной строгости опекуна, расхохотался.