Всё к лучшему

      Судебное заседание предполагалось закрытым, но оно было открытое. Адвокат говорил, что если Арно не исполнилось шестнадцати лет, заседание должно быть закрытым, но это право было нарушено. Но на самом заседании людей было немного. Правда, стараниями Марселя Валме, туда просочилось пара журналистов, что немало напрягало Эмиля. Он сидел рядом с Рамоном. Тот порой держал его за руку, украдкой гладил тонкие нервные пальцы - успокаивал. А сам Миль даже не оборачивался на марикьярского адмирала, лишь вглядывался туда, где за решетчатой стеной сидел Арно. Его Олененка посадили в клетку, словно убийцу или насильника. Про себя Эмиль заметил, как похудел и побледнел его мальчик. - Все будет хорошо» - шепнул Рамон еле слышно.       Начался процесс. Выступал потерпевший, точнее, оба потерпевших. Их родители сидели тут же, в зале и порой бросали гневные взгляды на подсудимого. Константин сбивчиво говорил, что плохо помнит что-либо, потому что очень сильно испугался. Но вообще Арно никогда ему не угрожал, и учился хорошо… Затем Рыжий совсем стушевался и предпочел замолчать. Эстебан же, напротив, отвечал увереннее, чем в классе у доски. - Я не думаю, что Арно так сильно виноват. Он просто хотел нас напугать. Он не стрелял в меня или в Рыжего… э-э-э Константина Манрика. Он просто обиделся, мы иногда шутили над ним. Мы не думали, что он так сильно обидится. Так что в чем-то есть и моя вина, и других ребят. - Кого именно? – бесстрастно задал вопрос Вальтер Придд. - Ну, Констатина, наверное. Но мы просто шутили, правда. Олененок, опустивший голову, на этих словах поднял взгляд на бывших «шутников». Затем высказался Леопольд Манрик. - Этот мальчик опасен для окружающих. Сказывается плохая наследственность. Его ж родили два брата близнеца, где в Кэртиане вообще такое видано. Беспрецедентный случай. Арно Савиньяка мало обследовали в детстве и сейчас, во время школьной учебы. И в результате чуть не погибли дети. - Протестую, - поднял руку адвокат, - экспертиза подтвердила, что подзащитный находится в здравом уме и твердой памяти, и отклонений в психике не обнаружено. - Много там понимает ваша экспертиза, - пробурчал дед Константина, одергивая полы поджака. - Соблюдайте порядок, господин Манрик. Затем вылез Марсель Валме, взял слово: - Арно я знаю давно, с тех пор, как стал жить в семье Савиньяков. Он всегда был тихим, аккуратным… но недаром говорился, что в тихом болоте Твари водятся. Он и рос таким… себе на уме. Эмиль сжимал кулаки так, что ногти впивались в ладони, оставляя полоски. Какой Чужой принес сюда этого выскочку и еще дал ему слово? А затем встал мэтр Шабли. - Уважаемый господин судья, уважаемые присутствующие. Я не только являюсь классным руководителем класса, где учится Арно Савиньяк, и веду несколько предметов у них в классе, я наблюдаю за детьми ежедневно. Психика подростков – это гремучая взрывоопасная смесь. Каюсь, моя вина в том, что не предотвратил конфликт, что не сумел найти подход к этим детям. Некоторые вещи нельзя открывать на публику, это, по меньшей мере, неэтично по отношению к моим ученикам. Но сейчас такая ситуация, когда сохранение свободы и доброго имени подсудимого важнее сокрытия тайны. Поэтому позвольте прояснить ситуацию. Эстебан и Арно были в романтических отношениях. Но потом Колиньяр предпочел Савиньяку Манрика. - Да какое ваше дело! – вскочила Урсула Колиньяр. Судья постучал молоточком, призывая к порядку. - Еще раз прошу прощения, - поклонился лично ей близорукий мэтр Шабли, - мне приходится выносить на всеобщее обозрение все эти….обстоятельства, но сейчас важно не дать свершиться непоправимому. Позвольте, я продолжу? - Продолжайте, - кивнул Вальтер Придд. - Благодарю вас. Итак, Константин стал насмехаться над Арно. Сейчас ребята говорят, они просто шутили, играли. Нет, это были не игры и не шутки, это была осознанная и долговременная травля. Так бывает в детских коллективах, увы. Признаю свою вину и неумение донести до ребят прописные истины. Арно терпел долго, видят Ушедшие. Я пытался проводить беседы, говорил с Манриком и с Колиньяром. Оба отвечали, что ничего плохого не делают. Константин даже пообещал мне не лезть к Савиньяку. Обещание не сдержал, как видите. Лично мне очень жаль всех в этой истории. Но я уверен, что Арно совершил свой поступок, будучи в состоянии аффекта. Я лично был на месте во время происшествия, видел след от пули и понял, что она ушла в стену не потому, что Савиньяк промахнулся. С такого расстояния промахнуться невозможно. Он намеренно отвел руку. Он не хотел ничьей смерти. Да, мальчик не подумал о последствиях, он взял оружие без спроса, тайно пронес его в школу мимо охранника. Несомненно, он хотел напугать противника, отомстить за все обиды и насмешки. Речи ментора в зале аплодировали. Затем взял слово адвокат, который говорил как-то неубедительно, пару раз ссылался на мэтра Шабли, рассказывал о сложных жизненных обстоятельствах, о том, как нелегко быть юным, и отделывался общими фразами. Сказывалось отсутствие опыта. - Суд удаляется на совещание – провозгласил Вальтер Придд. Приговор был мягок по мнению Леопольда Манрика и Жоана Колиньяра Несовершеннолетнему Арно Савиньяку в сопровождении его опекуна, коим является младший отец, Эмиль Савиньяк, предписано покинуть Талиг в двадцать четыре часа и не пересекать его границу. Если же запрет будет нарушен, то Арно Савиньяку грозит заключение под стражу. Поручителем за то, что Арно Савиньяк более не совершит противоправных действий, становится адмирал Талига Рамон Альмейда. Олененка освободили из-под стражи прямо в зале суда. Заседание окончилось. Эмиль подхватил его, и в сопровождении Рамона повел к машине. По пути к ним подскакивали журналисты, задавая какие-то вопросы по поводу Лионеля, но один могучий рык адмирала – и их будто морским ветром сдуло.       В тот же вечер они выехали на Марикьяру, точнее, полетели самолетом. Арно плохо помнил, что было дальше, как они собирали самое необходимое и ехали в аэропорт, словно беженцы, навсегда покидая родную Олларию. Уже в самолете у него поднялась температура, он прижимался горячим лбом к плечу Эмиля и в бреду шептал: - Прости, прости… И уснул после сильнодействующего снотворного. А потом Эмилю пришло СМС с незнакомого номера. «Не ищи меня. Я смог договориться с Дораком чтобы Арно не арестовывали. Не звони и не пиши на этот номер, он «левый» и больше не существует. Прости за все. Твой Ли». Эмиль все же попытался позвонить – бесполезно. Глядя в иллюминатор на проплывающие внизу облака, похожие на снежную равнину, он думал, что и свой номер сменит. И на Марикьяре у него начнется новая жизнь. Эмилю очень хотелось верить, что она будет лучше прежней