Невинное дитя бренного мира

Нет большего горя, чем потеря человека. Любая смерть вызывает у близких тяжелые эмоциональные переживания, которые сопровождаются чувством одиночества, неверием в случившееся и душевными мучениями. Если человек умирает своей смертью, от естественных причин, то для окружающих существуют рациональные или религиозные объяснения. При самоубийстве любая трактовка сомнительна. Сюдзи очнулся лëжа на футоне в своей комнате. Он выжил, его заметили и выловили местные рыбаки. И это ещё не самое печальное, главнее то что весь этот позор увидели все в округе. За дверьми слышался голос его матери и судя по всему врача. Он попытался встать, но с грохотом упал, всë тело ломило. На шум прибежали служанки, вслед за ними его мать. – Никого покоя с тобой, – с повышенным тоном произнесла госпожа Цусима. – Матушка, скажите мне, только честно, для чего вы породили меня на свет, – сдерживался чтобы не закричать и не заплакать Сюдзи. – Пропащий ты, приедет отец и решит твою судьбу, – пренебрежительно кинула напоследок Танэ, – врач сказал тебе не выходить из комнаты. Весь день Сюдзи не выходил из комнаты, и большую часть времени размышлял о своем существовании, о жизни, к которой уже был равнодушен. Пару раз пытался заснуть, разглядывая блеклую простынь, и думал почему нельзя было сделать расцветку более яркой. В таком малом возрасте он уже страдал бессоницей и часто до двух или трёх часов ночи не мог заснуть, всё ворочался и плакал. К вечеру приехал господин Цусима, служанка позвала его, сказав что отец хочет его видеть. Сюдзи хромая добрался до общей комнаты, отец уже ждал его сидя на татами. – Ты опозорил свою семью перед всеми, выставил посмешищем! – грозно произнёс Ганэмон, – Следовало умертвить тебя, сразу после рождения, но я пожалел тебя. Ты неполноценный человек, недостойный жизни! – после сказанного последовала пощечина. Обжигающая слеза прокатилась по лицу и застыла на лице Сюдзи в этот момент. Первое что сказал отец Цусимы это то, что он опозорил семью, а не почему он пытался умереть. Стоило кому-нибудь побранить его, как Сюдзи сразу же с готовностью признавал свою вину. Странно но в искаженном злобой лице он видел истинную человеческую, звериную сущность. Наоборот, он укреплялся во мнении, что в таком выражении видится истинный общечеловеческий нрав. Как увлекательно-интересны чувства людей, гораздо интереснее их мыслей. Отец запер его в своей комнате, сказав что утром решит, какое будет наказание. Сюдзи начал просто безудержно рыдать. Но что ему это стоило, он буквально сходил с ума. Он опять остался в полном одиночестве, которое пугало его больше жизни. Всё сносил молча, страдая от своего одиночества, от своей непохожести на других, ему страстно хотелось быть таким, как все, жить так, как живут все, и он сам же от этого страдал. Куда бы он не пошëл везде приносит лишь беды и несчастья. Он нашел запрятанное лезвие, и прошелся им по рукам. Кровь стекала с его рук, завораживающее зрелище. Каждый раз он стискивал зубы и продолжал резать вены. Поначалу было жутко больно, но после боль сменилась на некое приятное ощущение. Казалось, что боль физическая, заглушала боль душевную. Лезвием Сюдзи очертил надпись с ненавистным именем его родственной души, наблюдая, как бордовая кровь капает на пол. На следующее утро отперев комнату в неë зашла тетя Кие. Сюдзи лежал на футоне, когда она перевела взгляд увидела, что он лежит в окружении собственной крови. От ужаса она вскричала и созвала всех слуг. К счастью, или сожалению, Сюдзи остался жив. Когда он очнулся тетя Кие перевязала его порезанные части тела бинтами, думая что они скроют его раны. Эти бинты накрывали его толстым полотном, словно скрывая его настоящего, они могли скрыть раны на теле, но раны в душе нет. С тех пор он всегда ходил в них. Тетя грубо, сквозь зубы, процедила: «Ты мне надоел». Он припал щекой к ее груди и, захлёбываясь слезами, умолял не оставлять его. Она же в свою очередь, проводила его до отца. – Я решил твою судьбу, – начал господин Цусима, – ты отправляешься в военную академию, – Сюдзи не мог пререкаться, опять запрятал боль внутри души. Его отец пробовал разные способы по борьбе с гнилым нравом своего необычного сына. Последней попыткой стала военная академия, в которую Сюдзи отправляли под предлогом, что там из него сделают настоящего мужчину. Надежды самому выбить из мальчишки эту дурь нет, значит он найдёт тех, кто сможет это сделать. Всякое влияние уже само по себе безнравственно, влиять на другого человека - значит передать ему свою душу. Он начнет думать не своими мыслями. Он станет актёром, играющим не свою роль. Проявить во всей полноте свою индивидуальность, вот для чего мы живём. А в наш век люди стали боятся сами себя. Сюдзи всегда приходил в отчаяние от этой мысли. Через неделю Сюдзи на поезде отправился до Токио. Железнодорожные эстакады казались ему аттракционами, по замысловатой прихоти выстроенными на заграничный манер. Когда позднее он открыл для себя, что эстакада не более чем мост над путями, то есть строение исключительно утилитарного назначения, интерес к ним совершенно пропал. Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что они нужны для безопасного перехода через пути. Не сказать что в военной академии Сюдзи было плохо. Первый раз в жизни он зажил отдельно от родителей, и его новое место показалось ему куда более приятным, нежели родной дом. Поступление в военную академию даже пошло на пользу для Сюдзи, там он неплохо обучился рукопашному бою, да и стал более вынослив, научился хорошо стрелять из оружия. Вообще приспособиться к жизни в коллективе ему никогда не удавалось, поэтому он продолжал и дальше играть шута. Клоунада давалась ему уже не столь тяжко, как раньше, сыграть роль шута перед родными, не сложнее чем перед незнакомыми людьми. В обществе сильно выражено чувство единства, коллективизма, отчужденными и странными считаются те, кто не в состоянии влиться в коллектив. На занятиях он был ленивым учеником, и частенько пропускал уроки. Однако во время сдачи экзаменов, оказывалось ,что он самый умный ученик в классе, а в табеле по всем предметам стояло 10 баллов, и только по поведению то 6, то 7. Опять все то же его постоянное паясничество, вскоре сделало его любимцем класса. С того момента, как Сюдзи появился в академии, он стал одним из первых красавчиков. Но и в классах, и в комнатах общежития, в самом воздухе витала какая-то извращённая похотливость. Вскоре Сюдзи связался с плохой компанией. Сначала он познакомился с Масао Хорики, парень из класса постарше. Однако доверия к нему он, не испытывал. «Обыкновенный болван, – думал Сюдзи, – Но по части развлечений он ничего парень, дружить можно». Как и Сюдзи, он полностью отошёл от суетного мира, только в другой форме. Их сближало то, что они оба не имели жизненных ориентиров. Он научил его курить, попивать алкоголь и злоупотреблять опиумом. Когда Хорики впервые привёл его в компанию, Цусима сначала очень смущался, не знал, куда деть руки, робко улыбался. Но после распития сакэ, за счёт Цусимы, он почувствовал необычайную раскрепощенность и легкость. Несмотря на то что он вроде бы влился в компанию, Сюдзи все равно испытывал чувство одиночества. Однажды он задумался о том, не странно ли выглядит их компания из семи человек поздним вечером. Народу весело, а он невольно задумывается, все ли трезвые. Непохоже. И, кажется, на это плевать всем, кроме него. Один раз он вместе с Хорики обыденно прожигал время с губительной для него компании. Все эти люди совершают медленное самоубийство, сами даже того не осознавая. Лучше уж вообще ни с кем не дружить, чем с такими. К Цусиме раз в месяц приезжал знакомый его отца, которого он прозвал Палтусом, из-за формы его головы. Палтус каждый месяц привозил ему определенную сумму, отправляемую из дома. Сюдзи просто отдавал свой кошелек Хорики, ведь тот знал где дёшево достать опиум, к которому Сюдзи так пристрастился. Брось он эти деньги в огонь, и то бы не ощущал потерю, так сильно. Бессмысленная трата денег. Достав для Сюдзи опиум, Хорики настолько увлёкся разговорами с ребятами из их тусовки, что даже не заметил, или не хотел замечать, что Сюдзи ушёл. Цусима пошел в сторону общежития, когда он зашёл в свою комнату сразу же запер дверь. И принял до невозможности много опиума. Ему бы посчастливилось умереть в этот раз, как он и хотел, но ему помешали. Как назло именно сегодня решили проверить комнаты, потому что поступали жалобы на разгульный образ жизни учащихся. Проверяющий осматривал комнаты на наличие там спящих учеников. Он остановился на комнате Цусимы, она была заперта, другой бы на его месте прошёл дальше, но предчувствие не подвело. На следующий день Цусима проснулся не в своей комнате. Помещение напоминало ему больницу, которые он так не может терпеть. Жутко болела голова, а виски пульсировали. Сюдзи попытался встать и дойти до двери, но проход ему перекрыл мужчина. – Куда это ты собрался? – сказал тот. – Меня угнетает эта обстановка, – вскликнул Сюдзи, – где я? – Присядь и успокойся, – сказал мужчина, – сейчас я всё обьясню. – Но для начала тебе нужно принять успокоительное. Элис, подай ту упаковку. – Нет, не надо, – вскрикнул Сюдзи, вновь пытаясь убежать. Мужчина перегородил ему проход, но Сюдзи пытался вырваться. Тогда и обнаружилась его способность. Прикоснувшись к тому мужчине его маленькая помощница Элис вмиг пропала, словно растворилась в воздухе, – Ваша дочь, она пропала! – выкрикнул Сюдзи, сев на кушетку. – Успокойся, да ты ведь эспер, не слышал о людях со сверхспособностями? – Что со мной, это из-за наркотиков, я больше не буду! – крикнул Цусима, держась руками за голову, и качаясь из стороны в сторону. – Моë имя Огай Мори, я работаю врачом в этой академии, – сказал он, – вчера я нашёл тебя без сознания, опоздай я ещё хоть на минуту, и ты был бы уже мёртв. – Подобной твоей способности нет ни у одного эспера, ты ведь впервые узнал о ней, не так ли? – Почему именно я, что плохого я сделал отродясь! – Ты не сделал ничего плохого, ты ещё слишком юн, невинен и непорочен. Мы приходим в этот мир невинными, и начинаем жить с чистого листа. А каждая удача и неудача, успех, радость и счастье, разочарование и слезы, мечты и несбывшиеся надежды оставляют свой след,– спокойно парировал Огай, – В этом мире не могут найти себе место, те кто живëт в разладе с самим собой. – Окружающий мир не меняется, он не становится дружелюбнее, люди всё так же холодны и безразличны, – возразил Цусима. – Ты взросло рассуждаешь, – сметëнно отреагировал Огай, – Как твоë имя? – Моë имя Сюдзи. Сюдзи Цусима. – Ты кажется хотел поскорее уйти от сюда, Цусима-кун, – заявил Мори, – так можешь идти, но пообещай, что перестанешь хотеть умереть. Огай окинул его загадочным взглядом, и как он только узнал что это была попытка суицида, а не жалкий передоз наркотиками, обдумывал про себя Цусима. Сюдзи одобрительно кивнул головой и вышел из кабинета. Своё обещание он не сдержал, и поэтому частенько бывал в кабинете врача. Казалось что попытки самоубийства он совершает для того, чтобы побыть в обществе столь мудрого врача. Огай читал его как открытую книгу, но и Сюдзи был не промах. Всё же только с этим человеком он не боялся быть тем, кто он есть на самом деле, не боялся скинуть уже надоевшую маску паяца. Как-то раз Хорики привёл Сюдзи в свою комнату в общежитии, там он показал ему свои картины. Тогда Сюдзи загорелся желанием нарисовать свой портрет, и сразу как только ушёл от Хорики, приступил к работе. Получилась вещь трагическая, от портрета ему самому становилось не по себе. То был Сюдзи - тот Сюдзи, которого сам же старался поглубже упрятать, на губах которого всегда скользила ухмылка, веселящий всех вокруг, но с душой, которую гложет вечная тоска. Он решился показать этот портрет Хорики, ведь он считал его своим единственным другом. Когда он зашел в комнату где жил Масао, он увидел незнакомого ему парня. – Сюдзи, знакомься это Ибусэ Масудзи, – представил незнакомца Хорики. – Рад знакомству, – отозвался Ибусэ. – Просто не обращай на него внимания, – воскликнул Хорики, обращаясь к Масудзи, – представляешь, он пытался несколько раз покончить с собой. – Я довольно популярный, поэтому у меня много друзей, я не могу оставить его одного, – сказал Хорики, – он ведь даже себя убить не может. От услышанного Сюдзи стало очень больно, это была та боль, от которой хочется кричать, но ты не можешь. Он сразу развернулся и пошел к себе. – И ты позволишь ему вот так уйти, – обеспокоенно спросил Масудзи. – А почему бы и нет. – Он выглядит потерянно. Сюдзи придя к себе в комнату чувствовал себя так паршиво, что это закончилось очередной попыткой самоубийства, которая обязательно проваливалась. Очередная боль прошлась по запястью, а кровь стекала по руке. Не успели зажить прошлые порезы, как он наносил себе новые увечья. Ибусэ разузнал в какой комнате проживает Сюдзи, и направился туда. Он постучался в дверь, но никто не открывал. Тогда Масудзи решил войти без разрешения, на удивление дверь была открыта. Зайдя внутрь он увидел как кровь растекается по полу. – Зачем же ты это сделал, – всполошился Масудзи, – не вздумай умирать, я сейчас позову на помощь. Сюдзи находился в состоянии полутранса, краем глаза он следил, как Ибусэ старался завязать импровизированный жгут. Когда Цусима окончательно потерял сознание, Масудзи привёл на помощь доктора Мори, который на руках отнес его в лазарет. Когда на другой день Сюдзи уже который раз просыпается в больничном крыле, он чувствует себя плохо. Все тело щемило. Он пытался восстановить в памяти окончание вчерашнего дня. Его воспоминания оборвались на том, что вчера ему помог тот парень который сидел у Хорики. Он помог ему, а Сюдзи даже имени его не помнит, от этого он почувствовал себя ещё более паршиво. Из собственных самокопаний его вырвал зашедший доктор Мори. – Уже проснулся, с добрым утром! – отозвался Огай, – сколько же хлопот доставляешь ты один. – извините что причиняю вам неудобства, – произнес Цусима охрипшим голосом, – когда нибудь у меня получится совершить самоубийство, и я никого больше не потревожу. – Ну вот опять, я должен тщательнее подбирать слова в твоем присутствии, – пытался придумать себе оправдание Огай, – Однако, у тебя хороший друг, он так за тебя переживал. – неужели, а я даже имени его не помню, – не без сожаления сказал Сюдзи. – Тогда спроси его сам, бедолага целую ночь прождал в коридоре, – после того, как Огай сказал это, он вышел из палаты. И после этого в неë зашёл сам Ибусэ. – С добрым утром, – неуверенно произнёс Масудзи, – как ты себя чувствуешь? – уже лучше, – голос Сюдзи предательски вздрогнул, – прости, я даже не знаю твоего имени. «он и вправду обо мне беспокоится, или чувство долга не покидает его», – вдруг пронеслось в мыслях. – Ничего страшного, я Ибусэ Масудзи, – без толики сомнения произнёс он, – я и вправду очень беспокоюсь о тебе, тогда у Хорики ты показался мне таким потерянным. Скажи, почему ты пытался умереть? В его словах не чувствовалось наигранной фальши. Сюдзи было так стыдно из-за того, что он думал, будто Ибусэ только притворялся, что волнуется. – мне правда очень жаль я ни кому не хотел доставлять лишние хлопоты, тем более едва знакомому человеку, – осипшим голосом проговорил Сюдзи, быстро придумав как увернуться от вопроса. – Для меня это не лишние хлопоты, позволь тебе помочь, – Ибусэ потянулся рукой к запястью Сюдзи и стал водить по нему ладонью, касаясь шрамов и порезов. Тем временем Цусима невольно издал смешок, а Масудзи усердно пытался призвать свой дар «Чёрный дождь», что со стороны смотрелось очень смешно, – Моя способность, почему она перестала действовать... – Это бесполезно, мой антидар блокирует другие способности. – Ты тоже эспер? – удивлённо спросил Ибусэ. – Да... – Удивительно, я впервые вижу других эсперов. Так, как работает твоя способность? – Посредством физического контакта моя способность нейтрализует способности другого человека, по крайней мере, так объяснил мне доктор Мори. – Жаль, что я не смогу помочь тебе избавиться от порезов, – Ибусэ вмиг погрустнел. – Не переживай, всё равно через несколько дней ты забудешь об этом проишествии. Не волнуйся, как будто я тебе близкий человек. – Необязательно быть близким человеком, чтобы о тебе беспокоились, – растерялся от такого признания Ибусэ. – Приятно видеть такую доброту. Так и началась их дружба. Ему ещё не приходилось встречать людей, чья добродетель столь естественна, что даже не ощущается. Такие люди просто исполняют свой долг, не испытывая никакой тягости. Они никогда не хвастаются этим, и кажется, вовсе не признают в своих поступках ничего особенного. Сюдзи благодаря Ибусэ стал реже совершать отчаянные попытки покончить с собой. Он понимал, что не сможет исцелиться в той же среде, которая сделала его больным. Цусима осознал, что в одиночку ему не справиться, и если человек стремится тебе помочь, то нельзя допустить чтобы все старания были зря. В таких ситуациях необходимо просить о помощи. Не надо бояться этого делать, когда не хватает способности позаботиться о себе самому. Как-то Масудзи спросил его: «Когда Хорики обращался к тебе, не только потому что ему что-то было надо?». Он долго размышлял об этом и анализировал их дружбу, и понял, что Хорики всегда был доброжелателен и любезен с ним только когда ему что-то было нужно. Его никогда не было рядом, когда ему самому нужна была помощь. Всегда когда они проводили время вместе с кем-то он забывал про него. Они занимались только тем, что хотел Хорики, когда он рассказывал ему о своих проблемах, он его не слушал и переводил тему. В итоге Сюдзи перестал общаться с ним, хотя тот при каждом удобном случае угрожал ему расправой, ведь Сюдзи был для него наподобие автомата с деньгами, и потерять его было бы жалко. Однажды после уроков, когда Сюдзи попрощался с Ибусэ и они направились в разные стороны. Масудзи хотел проводить его до общежития, будто предчувствуя, что случится беда, но Сюдзи отговорил его. Тогда-то банда Масао подкараулила Цусиму там, где никто не увидит и не услышит. Он пожалел о том, что когда-то доверился Хорики, раскрыв свой секрет, потому-что считал его единственным, кому можно доверять. Об этом практически никто не знает, потому что к подобного рода связям относятся негативно, зачастую людей с нетрадиционной ориентации и вовсе за людей не считают. Не сложно догадаться, что будет, если кто-то узнает, что он из них. – Сюдзи, не ожидал тебя так скоро увидеть, – воскрикнул Хорики; его тон холоден и настораживает. – Что вам нужно? — на его вопрос эти нахалы лишь мерзко смеются и медленно оттесняют в сторону темного переулка. – Я слышал тебе плохо, – насмехаясь произнёс Хорики, отходя в сторону, чтобы посмотреть на зрелище, – но ты не выглядишь так, будто тебе плохо. Отвратная фраза, которая обесценивает все переживания человека. Она буквально говорит, что страдания неубедительные. Каждое оскорбление, словно вскрывало старые раны: «бесполезный побочный продукт» , «ты слишком ограниченный» , «хочешь почувствовать настоящую боль». Жертвами травли становятся те, кто выделяется из толпы. Но нет ничего плохого в том, чтобы отличаться от других. Нет ничего хуже чем быть такими как все, так ведь скучно жить. Главная цель хулигана – это заставить жертву чувствовать себя одиноко и беспомощно, заставить проявить страх, чтобы самоутвердиться за счёт того, кто слабее. Это нравственная болезнь тех, кто травит, и тех, кто просто наблюдает, поощряя такое поведение. А больше всего такие боятся быть наказанными, ведь тогда придётся ответить за свои поступки. Но сейчас ему оставалось лишь только смириться, сил что-либо делать давно не осталось, он один против сборища этих отбросов общества. Не имеет права даже на слёзы, ведь полагается на установку «ты мужчина, а не девочка чтобы плакать», навязанную ему с детства. Стереотип о том, что плач – это показатель слабости и отсутствия мужественности мальчикам внушают с детства. В мире, где запертый негодует на свободного, так как не может избавиться от оков, это неудивительно. Единственное, что у него осталось, у него отняли. Его хотят снова погрузить в неведение. И никто даже на помощь не придёт. Как это не просто. Когда внутри ты кричишь и воешь, как пойманный зверь, но никто не замечает. Позвал бы на помощь, но никто уже не поможет, даже бог, потому что его нет. А если бы был, то допустил бы такие несправедливости?Всё могло закончиться здесь и сейчас, Сюдзи мог умереть, быть насмерть забитым и изнасилованным. Но судьба всегда даёт ему шанс. Неожиданно пред ними из воздуха появляется Кадзуо Дан – парень из параллельного класса. – Оставьте его, – крикнул Дан, – иначе будете иметь дело со мной! Сразу после того как появился Кадзуо, Хорики, как трус убежал первый, оставив всех остальных, а потом за ним последовали и остальные. После Кадзуо протянул ему руку помощи. Сюдзи молча наблюдал за всем этим, но все же он доверился ему и протянул руку. – Странно, чего эти отбросы так взъелись на тебя, – сказал Кадзуо, помогая ему встать, и отряхнуть пыль с его рубашки. – По-моему, это было не удивительно, – произнёс в ответ Цусима. Когда Кадзуо докоснулся до Сюдзи, он помрачнел, а взгляд его стал серьёзным. И всё эти перемены не обошли внимание Цусимы. – Что-то не так? – Да нет, всё в порядке, – стряхнул своё прежнее недовольство с лица Дан, – позволь проводить тебя. Кадзуо взял его за руку, и попытался использовать способность но всё бесполезно. – Всё твои старания чётны. – Что, я не понимаю тебя. – Моя способность блокирует любой дар. – Так ты тоже эспер? – с радостным удивлением спросил Дан. – Да, поэтому, наверное, и стал объектом издевательств жизни. – Поразительно, и как эти хулиганы могли посягнуть на кого-то вроде тебя. – Почему ты так выделяешь меня, – недорузомевал Сюдзи, – я ничем не отличаюсь от других. – Нет, ты Сюдзи, такого как ты ещё поискать надо, – после сказанного Даном, Сюдзи огорчённо вздохнул. – Ты ошибаешься, я обычный, такой же как и все. – Неужели, да ты ведь Сюдзи Цусима, тот, кто всегда поддержит, кто пожертвует всем для людей. – Я вовсе не такой, как ты думаешь. Возможно, я бы и хотел быть таким человеком, но я не понимаю, как устроены эти создание, и всё же пытаюсь прижиться, – перебил его Сюдзи, – я тянусь к людям, но лишь потому что хочу быть простым, нормальным человеком. Правда, у меня это не особо получается, но я стараюсь видеть в людях лишь хорошее несмотря на всё их лицемерие. – Ты сам только что подтвердил мне, что ты особенный, – восторженно сказал Дан, – Люди для тебя как яркий опаляющий свет, и зная что обожжешься ты всё равно продолжаешь тянуться к ним. – Ты такой отзывчивый. Хотя, может, за этим скрывается наивность. Всегда найдутся люди, которые причинят тебе боль. Но нужно продолжать верить людям, просто быть чуть осторожнее. В тот день они разошлись, едва пообщавшись с друг другом, но через несколько дней, встретившись снова, уже вместе проводили время. Во время каникул они вместе поехали на горячие источники в Атами, но не смогли вернуться, потому что кончились деньги. Дан вместе с ним развлекался в Атами, но тоже вскоре оказался без гроша в кармане. Сюдзи оставил его заложником и поехал назад за деньгами. Спустя три дня он так и не вернулся. Дан в сопровождении хозяина забегаловки, который одолжил ему денег, приехал в академию и направился в комнату общежития к Ибусэ. ― Ты совсем, что ли? Это уже ни в какие ворота не лезет! ― разъярился Кадзуо. Цусима сидел и играл с Ибусэ в сёги. Услышав его сердитый голос, он смешал все фигуры на доске. Наконец, когда Дан понемногу успокоился, а Масудзи вышел, Цусима тихо сказал: ― Неизвестно, что тяжелее: когда ты ждёшь или когда ждут тебя. Дружба с ними пошла ему на пользу, они всегда поддерживал его и в печали и радости. Он столько раз думал, что ему не место рядом с ними, но вдруг понял, что счастлив. Они сподвигнули его избавиться от опиумной зависимости. Ты думаешь, стоит захотеть, и ты бросишь, но это как сон. А сон нельзя остановить. Он продолжается вопреки твоей воле. И вдруг ты понимаешь, что бессилен. Для людей ты — всего лишь наркоман. Не самое приятное откровение, но и убеждать себя в обратном попросту бесполезно. Это есть правда. Правда, от который ты никуда не денешься: сначала ты интересуешься, потом пробуешь. Проходит некоторое время, и всё — ты уже плотно торчишь на опиуме. Момент, когда колешься не для того, чтобы тебе стало хорошо, а чтобы не было плохо наступает очень быстро. Тебя же судят по худшему поступку в жизни, верно? Сюдзи впервые хоть и отдалённо, но почувствовал какого это быть человеком, избавившись от зависимости. Через несколько месяцев спустя. Сегодня был день рождения Сюдзи. День, когда он пришёл в этот мир, и с тех пор обречён на вечное страдание в ожидании смерти. Мир подкидывает тебе всё новые испытания, указывая, что ты – жалкое существо из органики, ты – беспомощен, ты – ничтожество. Смотри, как легко тебя сломать, смотри, как ты дрожишь от боли и унижения. Но мир прекрасен, солнце светит. Всё хорошо. А если это не так, то только нужно немного подождать, и всё станет хорошо. Ибусэ с Даном пытались в этот день всячески осчастливить Сюдзи. Вместе они затащили его в один бар, в который они частенько наведывались. Ибусэ пытался выторговать у хозяйки бара продать им бутылочку сакэ. А Кадзуо заигрывал с молоденькой официанткой, что не нравилось хозяйке, ведь та приходилась ей племянницей. Но она не понимает, что та нашла своего соулмейта в лице Кадзуо. Она не понимает какого это впервые влюбиться под влиянием юношеского максимализма. Вот и Сюдзи не знал, какого это. Даже тут он врёт, что любовь это самое бесполезное, что придумали люди и слишком уж она переоценена. Но всё равно, в глубине души ждёт того момента, когда он найдёт своего соулмейта, ждёт той трепетной любви, прячет даже о самого себя это желание. Смотрит на парочки на улице с отвращением, но всё равно хочет ласки и заботы. Чтобы обняли потому что тебе снова плохо, чтобы дали понять, что ты не одинок и кому-то нужен. После удачной вылазки, они устремились в академию. Когда они следовали в комнату Сюдзи в общежитии, его внезапно окликнул Палтус. — Цусима! — воскрикнул Палтус, — тебе завтра надо отправиться домой. — Зачем? — Повидать отца. Сюдзи вздрогнул. Ему и в голову не приходило, что настанет день, когда он бы вновь переступил порог родительского дома. Отец был ему так далёк, что он и не желал сближения с ним. А предстоящая встреча, казалась ему тяжкой повинностью. Неприязнь к родителям была вовсе не безосновательна. Он был убеждён, что родители не любят сына. Иначе бы не оставили его. Чувствуя, что не любим, Сюдзи и сам не хотел любить. Так надо – уверял он себя. Сюдзи был так ошеломлён, что не задал Палтусу ни единого вопроса. Но он продолжил: — Он, кажется, болен, хочет увидеть тебя. Он просто прошёл мимо с опустошённым взглядом. На его лице не проявилось ни одной эмоции. Весь оставшийся вечер он провёл с друзьями, но при этом чувствовал себя одиноко. Он отрешённо сидел у окна и смотрел на то, как по нему скатываются капли от дождя. — Цусима, ты грустишь из-за отца? — решился задать вопрос Дан, видя как его друга терзает отчаяние. — Не только, — опустив взгляд в пол, произнёс Цусима, — я уже четырнадцатый год на этой земле, а до сих без какой либо цели в жизни. Я не хочу возвращаться домой ничего не добившись. — Цусима, но ведь твои близкие примут тебя любым, на то они и близкие, — подбадривал его Масудзи. — Я был один по жизни. Мне всегда хотелось быть частью чего-то большего, а не отделяться от всего мира. Но так уж решила судьба. Его прервали, когда вдруг в дверь постучали, и после этого в комнату вошёл доктор Мори. — Надеюсь, я не потревожил молодёжь, – ненавязчиво произнёс Огай, — сегодня ведь твой день рождения, — он протянул ему свёрток неумело завёрнутый в упаковку, – я не буду возражать, если откроешь его сразу. Он раскрыл подарок и вызволил из из свёртка чёрный плащ. Поблагодарив Мори-сана за столь ценную вещь и накинул плащ себе на плечи. — Цусима-кун, сегодня ведь твой день, не время грустить, — ободряюще сказал Огай, похлопывая его по плечу. Он заметил на столе бутылку сакэ, и с неудовлетворительным взглядом налил себе и остальным рюмку, но после его выражение лица поменялось на восторженное, — Тост за тебя Сюдзи, за то чтобы этот год был лучшим в твоей жизни! «Следующий год точно будет лучше, чем предыдущий» - говорит он себе каждый раз. Но на этот раз решил промолчать. Сначала начинаешь верить, что всё сложиться, но потом теряешь все силы. Он часто твердил всем, что день рождения не нужен. Потому что помнил, как в детстве всё было словно в сказке. И каждый раз, когда эта дата подкрадывалась, он ждал, что как в детстве будет сказка. Врёт сам себе, что будет счастлив. А потом ложился спать с мыслью о конце, и ревел в подушку. Какого это, плакать в свой день рождения? Вот только жаль, что сказки остаются в книжках. Ещё вчера он отдалённо верил в прекрасное будущее, а сегодня вновь начинает жить прошлым и воспоминания оттуда, и не понимает, зачем ему настоящее... Ты можешь забыть прошлое, но оно не забудет тебя, пока ты окончательно с ним не покончишь. Вновь пришла весточка из прошлого. Это случилось, когда они вместе с Кадзуо возвращались с занятий. Они вдвоём шли по двору в академии, когда их догнал и окликнул Масудзи, сказав, что Сюдзи срочно ищет Палтус. Цусима быстро побежал в общежитие, ворвавшись в свою комнату, он увидел обеспокоенного и даже огорчëнного Палтуса. Он сел напротив него в предвкушении важной новости. – Зачем же вы срочно вызвали меня? – сухо спросил Сюдзи. – Сюдзи, понимаешь... – протянул Палтус, – не буду томить, твой отец, он скончался. – Ч-что... – Твой отец скончался. – Оставьте меня! – закричал Сюдзи, схватившись за виски Новость об отце подействовала на него ошеломляюще. Миллионы людей умирают каждый день. Нет отца, не стало того близкого и одновременно очень страшного человека, о котором он никогда не забывал ни на миг. Сюдзи знал, что его отец болен раком печени, и вот он умер. Человек, которого он боялся, но которому так хотел угодить. Он был морально истощëн, и в любой момент мог сорваться. Он весь дрожал, тяжело дышал. Сюдзи начал судорожно искать верёвку по всей комнате, для того чтобы совершить ещё одну попытку самоубийства, одним из самых популярных способов. Когда он нашёл заветную верёвку закрепил еë на люстре, поставил стул и просунул свою голову в петлю. Он уже был готов сорваться, когда в дверь постучали. Но Сюдзи решил оставить решение жить или нет ему на этот раз, другим людям. Он легким движением оттолкнул табуретку и начал задыхаться, инстинкт самосохранения у него явно притупился, что он даже не пытался заглотнуть воздух. Неожиданно Дан и Масудзи силой способности к телепортации очутились в комнате, они мигом рванули доставать его из петли, Сюдзи впал в обморок. После этого у него остался толстый красный рубец от верёвки на шее. На другой день Сюдзи уже обыденно очнулся в кабинете Мори. Все тело ломило, а голова раскалывалась, в горле как будто комок и неприятные ощущения в области шеи. Он вновь открывал глаза, и вновь оказывался жив. Взглядом он столкнулся с Мори, он было хотел что-то сказать, но Огай начал первым. – Можешь ничего не объяснять, я знаю что тебе сейчас и так тяжко, – произнёс Мори, – Запомни, сильному сопутствует успех, слабого постигает неудача. – Я просто не понимаю людей , пытался соответствовать, быть для них шутом, но лишь тратил своё время в никуда. — судорожно шептал Сюдзи. – Скажи мне, тяжело жить среди тех, кого не понимаешь? – Шутовское кривлянье стало единственной связующей ниточкой между мной и всеми другими людьми, – искренне ответил Сюдзи. –Почему ты хочешь умереть? — Дело не в том, что хочется умереть, а в том, что не хочется жить. С самого детства все считали что я странный, не достойный даже жизни. – Судьба шлёт нам родственные души - для этого она достаточно мудра или достаточно жестока. – Всё-то вы знаете, Мори-сан, – тихо произнёс Цусима, загадочно искрив губы в полуулыбке, – можете мне тоже сказать одну вещь, вы ведь не обычной доктор? – Слушай, Сюдзи, ты очень умён, умеешь сохранять холодный нрав и спокойствие в трудных ситуациях, такой человек как ты мне и нужен, – начал Огай, – не хочешь ли ты начать новую жизнь вдалеке от этих мест там, где никто не найдёт? – Я знаю, что я должен вернуться обратно. Но это означает, что я должен встретиться со своим прошлым. Я так долго убегал от него. – Ну зачем тебе воспоминания, которые тянут тебя назад, когда со мной ты будешь идти вперед? – Я боюсь неизвестностей, я так устал от этой жизни, наверно моя следующая попытка суицида будет удачной, простите, что не смогу вам помочь, – ответил Цусима. – Поступай как знаешь, но, пожалуйста, перестань играть, среди людей тебе всё равно не растворится, – Мори пытается надавить на самое больное, привыкший всегда получать то, что хочет. – Я и сам осознаю, что уже никогда не смогу как прежде жить в обществе, – задумавшись, безмятежно произнес Сюдзи. – Это то общество, что представляет собой просто кучку людей, – после непродолжительной паузы сказал Огай, увидев что Сюдзи не передумал, – Я не отказываюсь от своего предложения, знай это. Сюдзи вышел из кабинета, и пошёл в сторону своей комнаты. Открыв дверь он увидел Ибусэ с Даном и своего старшего брата Бундзи. – Мы тебя заждались, – воскликнул Кадзуо, – всё в порядке? – Ты уже знаешь, что отец умер, – кротко произнёс Бундзи, – ты должен проводить его в последний путь, это твой человеческий долг. – Человеческий долг, говоришь? Напомни мне, что такое человеческий долг, я ведь никогда и не знал, какого это быть человеком, я неполноценный, – выкрикнул Сюдзи – Сюдзи, упокойся, ты начинаешь меня раздражать, – воскрикнул Бундзи, он и сам был на пределе, всё таки он любил отца, а теперь его не стало. И разом на него наложились все обязанности главы семьи, его тоже можно понять. – Я спокоен. Несмотря на всю скорбь и брат, и друзья молча просматривали на него. И сейчас он чувствовал себя чужим, испытывая чувство неловкости, не зная как себя вести. Он тут же почувствовал нечто вроде угрызение совести из-за того, что с каждой минутой становился всё холоднее. А между тем горе, щемящее душу, теснилось в комнате. – Ты отправляешься домой и больше не вернешься сюда, – произнёс Бундзи. — Попрощайся с друзьями. – Тебе помочь собрать вещи? – спокойно спросил Ибусэ. – Нет, я и сам справиться смогу, – произнёс Сюдзи . Он удивлённо уставился на Бундзи, когда тот встал и направился к нему. Близко встал и тихо произнёс: – Пусть то, что произошло, останется в прошлом. Теперь тебе в первую очередь надо подумать о будущем, – он странно, как это показалось Сюдзи, скривил губы в улыбке. От чего он сначала расстерялся, но брат по-семейному похлопал его по плечу. Он окинул гостиную и всех находящихся в ней печальным взглядом, особенно долго задержался на Масудзи и Кадзуо, мысленно благодаря их за всё. Печаль приукрашенная с таким трудом, снова забушевала в его душе. И он снова и снова возвращался к мучительной дилемме, лежавшей в основе его тяжёлого раздумья: смириться, как и все остальные или попытаться пойти против системы. Сердце его сжималось, словно дух отца проносился мимо, как лёгкое дуновение, и шептал ему что-то на ухо. Если будет дольше тянуть, станет хуже. Ещё и накрутит себя мыслями. Он забрал пару вещей из своей комнаты, и сложил их все в сумку. Он находился в исступлении. Сам того не понимая, что с ним и кто им повелевает, он открыл окно и выпрыгнул, к счастью, комната Сюдзи находилась на первом этаже. В эту минуту со старым было покончено. Бундзи начал беспокоится из-за того, что Сюдзи долго нет. Когда он открыл дверь в его комнату обнаружил лишь распахнутое окно. Тем временем Сюдзи был уже в кабинете Мори. Он так спешил, но если бы его спросили почему, он бы не смог ответить на этот вопрос. Потому что и сам не знал. И как можно не переживать, зная, что тех людей ты видишь в последний раз. Мгновениями он чувствовал, что его охватывала дрожь. Что-то подталкивало его, что-то влекло. Нельзя передать словами, что происходило в его душе, но всякий поймëт. Кому не приходилось хотя бы раз в жизни вступать в пучину неведомого? – Вы помните, что говорили мне. Ваше предложение ведь всë ещё в силе? – спросил Цусима. – Да, я рад, что ты передумал, – самохвально подтвердил Мори. – Ну вот и хорошо, начинаем новую жизнь прямо сейчас, – с рвением и надеждой в глазах отозвался Цусима. – У тебя как вижу положительный настрой, но ты не думаешь, что стоит подождать до завтра? – отреагировал Огай. – Времени нет, или сейчас, или никогда. – Ты говоришь, что хочешь начать новую жизнь, но готов ли ты оставить прошлое позади ? – В новой жизни мне пригодится многое, в том числе и ошибки прошлого, – опровергнул его слова Цусима. – Но тебе всë же придется сменить имя, если узнают что сын аристократического семейства связался со мной, это подпортит мне репутацию, – приговорил Мори. – Да я знаю, и уже придумал себе новое имя, – заметил Сюдзи, – И отныне моë имя Осаму. Осаму Дазай. Тот день стал особенным. Странное чувство зародилось в груди и это нельзя было описать. Часть говорила ему остаться и зачахнуть окончательно, а часть говорила, что пора побороть своих демонов и начать жить, как нормальный человек. У него есть отдалённая надежда на то, что ему удастся найти смысл бытия. Но где есть надежда, непременно есть и отчаяние, которое теснится в груди и не может исчезнуть, потому что несмотря на ту появившуюся искорку надежды, тебя не перестаёт покидать неуверенность. К восходу солнца он и Мори уже добрались до портового города Иокогама. Он вступал в новую жизнь, словно маленький ребёнок, которого пустили ходить одного. Линия горизонта находится на уровне его рук, кажется вот протянешь ладонь и докоснешься до моря. Дазай начинает новую жизнь , больше он может не притворяться, быть тем кем не является. Остаётся только убеждать себя, а правильно ли это? Он осознает, что пропащий человек, но все же по-своему пытается стать нормальным. Он повторял себе, что ему предстоят трудные минуты, но он найдёт в себе силы чтобы перенести их. Как бы не была жестока его судьба, он верен в ней. Из раза в раз он цеплялся за эту мысль. Мы боимся будущего, потому что страшимся неизведанного. Глупый страх, ведь как можно бояться того чего не знаешь, но в этом и вся суть. Может хватит страху решать за тебя?