Wiped out

— Чжань, когда ты успеваешь убираться? — задает недавно созревший вопрос Ван Ибо. Сяо Чжань отрывается от ноутбука, в котором до этого момента редактировал один из проектов, присланных Юй Бинем, и переводит недоумевающий взгляд на своего парня, лежащего на соседней половине кровати. — В каком смысле? — уточняет Чжань. — Ну. Не на этой неделе, а вообще. В принципе. Ты же по будням торчишь на работе, а в выходные мы постоянно вместе. Тогда как ты убираешься? У Сяо Чжаня становится очень сложное лицо на пару секунд, затем он переставляет ноутбук со своих колен на прикроватную тумбочку и, развернувшись всем телом к младшему, с легкой усмешкой на губах отвечает: — Никак. Я не убираюсь. Ван Ибо приподнимает брови, показывая, что он не совсем понимает, что старший имеет в виду под этими словами. — Раз в неделю приходит клининг-компания. Ну, люди из неё. Пока я торчу на работе как раз, — объясняет мужчина. — Я должен был догадаться! Ибо смеётся и придвигается ближе к Чжаню. Ему всё ещё сложившаяся ситуация кажется волшебным сном, просыпаться от которого не хочется никогда. Они уже четвёртый день живут вместе, а Ван Ибо всё ещё сложно в это поверить. Сяо Чжаню, судя по всему, тоже: он тянет руку вперёд и в нежном жесте касается щеки парня, а затем опускает ладонь на шею, там её и оставляя. Чувствуя пульс под своими пальцами. Всё не может быть идеальным, потому что жизнь сама по себе далеко не безупречна. Но Ван Ибо доволен. Здесь и сейчас полностью доволен. И Сяо Чжань это чувство разделяет. Сложно говорить о каком-то полноценном быте, когда вы находитесь вместе всего четыре дня, но Чжань позволяет себе поразмышлять на эту тему, потому что несколько раз до этого он уже жил с другими людьми. И на третий день начинал раздражаться из-за мелочей, которым не придавал значения в первые сутки. С Ибо же всё происходит по-другому. Чжань думает, что тут дело в чувствах. Ван Ибо, как и остальные люди, не может быть идеальным на сто процентов: он представляет собой катастрофу на кухне, вечно сидит на столах, бросает свои вещи в рандомных частях квартиры, а потом ходит и тысячу лет их ищет. Этот список, конечно же, можно продолжить. Но вся фишка в том, что Сяо Чжаню всё нравится. Он находит эти бытовые привычки своего парня очаровательными донельзя и готов наблюдать за ними столько, сколько будет позволено. И пока что этот дозволенный срок — неделя. Точнее говоря, оставшиеся три дня, если не считать только начавшийся сегодняшний. Сяо Чжаню кажется, что у него не больничный, а отпуск. Только во время утреннего и вечернего приема таблеток он вспоминает истинную причину, по которой находится дома. Но она не так уж и важна. Она меркнет на фоне Ван Ибо, который рассказывает о том, как прошёл его день, в очередной раз сидя на столешнице в белой футболке с ярким принтом и болтая ногами, или лежит на соседней стороне кровати и листает ленту в телефоне. Им комфортно вместе. Комфортно вместе, когда они сидят в кафе, когда гуляют по улице, когда ждут окончания бесконечной пробки на дороге, когда спорят насчёт ужина и, как выяснилось, когда живут в одном доме. Это, конечно, вполне ожидаемо. Но всё равно приятно. — Конфетка, вместо того, чтобы разрешать загадки вселенной, которые вообще-то не загадки, не хочешь съездить сегодня к родителям? — спрашивает Чжань, потому что если ответ будет положительным, то вскоре им уже надо будет собираться. На часах уже одиннадцатый час. — Вот так просто? Сейчас? — Ибо округляет глаза, в которых заметна самая настоящая паника, постепенно набирающая обороты. — Ага. — У меня нет подарка даже, Чжань... Ты не мог раньше предупредить? Это, конечно же, не главная проблема. Ван Ибо просто... боится. Вот так — прямо и открыто. Боится сделать что-то не так и разочаровать родителей человека, которому отдал своё сердце. Не то чтобы к этой встрече действительно возможно было подготовиться. К тому же — она должна была состояться по идее ещё неделю назад, если бы Сяо Чжань не заболел. Но Ибо всё равно трусит. Откровенно и, наверное, беспричинно, однако как есть, так и есть, данную ситуацию не решить ничем, кроме самого знакомства. — Мама написала сегодня утром, что ждёт нас, если есть время. И что прибьёт меня, если я позволю тебе принести с собой ещё какой-то подарок, — пожимает плечами Сяо Чжань. — Я не поеду с пустыми руками к твоим родителям. Это некультурно, — хмурится Ван Ибо, кажется, подписывая этой фразой свой смертный приговор. — То есть с подарком ты согласен ехать? — Конечно. Но у меня этого подарка нет. Я из волшебной шляпы его не вытащу же. И шляпы этой, блин, у меня тоже нет. — Заедем в торговый центр на выезде. — И застрянем в многочасовой пробке. — Полчаса погоды не сделает. Чжань отзывается непоколебимо, и Ибо признает, что проиграл эту битву. Окончательно он в этом убеждается, когда старший притягивает к себе и сладко целует, обещая, что волноваться здесь вообще не о чем, — желание упрямиться исчезает, даже не помахав на прощание ручкой. В итоге в небольшую пробку они действительно попадают, но Ван Ибо её даже не замечает, увлечённо рассматривая купленный подарок. Парень крутит в руках декоративный цветок, а потом старается найти о нём побольше информации в интернете. Он не особо хорош в домашних растениях, поэтому послушал девушку, работающую в магазине цветов, и выбрал из предложенных вариантов самый красивый. Может быть, зря. Может, стоило выбрать тот, который более неприхотлив в уходе. — Конфетка, мне стоит начать ревновать к цветку? — вырывает из мыслей Чжань. — Ты всю дорогу на него пялишься и ничего не говоришь. — Я думаю, понравится ли твоим родителям, — закатывает глаза Ибо, но улыбка на его губы всё равно пробирается. — И не знаю, может, нужно было выбрать что-то другое. Или вообще какую-нибудь вазу купить. Или бутылку вина. Или коньяка... Ван Ибо качает головой, понимая, что сам же себя прямо сейчас закапывает, переживая о том, что ещё не успело произойти. Но по-другому он не может. Такова его натура. Жить нужно настоящим, да. Но от будущей встречи зависит многое. Очень многое. Поэтому парень не может не волноваться. — Ибо, послушай, твой подарок не имеет значения. Он, конечно, классный. Очень красивый цветок, хоть я далеко и не флорист. Маме понравится наверняка. Но от этого цветка ничего не зависит. Главную роль тут играешь ты. И то, что ты согласился вообще приехать. Сяо Чжань говорит мягко и очень жалеет, что они сейчас едут по отрезку дороги с минимальной рекомендуемой скоростью в сто километров в час. Иначе бы он позволил себе положить ладонь на бедро Ван Ибо, и всё стало бы в сто раз проще. Язык прикосновений младший воспринимает как-то безболезненнее и быстрее. — Они не решат, что я слишком мелкий для тебя? — выдаёт то, что волнует больше всего, Ибо. — А ты так думаешь? — Если бы я так думал, то не встречался бы с тобой. — Тогда какая разница, что они подумают? Ван Ибо тяжело выдыхает и закрывает глаза, откидываясь головой на спинку пассажирского кресла. В этом есть своя логика. Конечно же, есть. Самому Ибо плевать на то, что подумают его родители, потому что они разочарованы уже, больше некуда, а если и есть, то ему это не сделает погоды. Невозможно сделать так, чтобы угли стали ещё чернее, чем есть. Но это его ситуация. Его семья, в которой с самого начала всё не так, как оно должно быть. У Сяо Чжаня другое положение дел. У него заботливая семья, искренне любящие друг друга родители, хорошие взаимоотношения внутри и частые звонки ради того, чтобы просто услышать голос. Ван Ибо не хочет испортить это всё своим появлением. — Тебе ведь важно, что они подумают, — делает свой ответ более приемлемым Ибо. — Конечно. И им тоже важно, что думаю я. А я самостоятельно сейчас везу тебя к ним, чтобы официально познакомить. Поэтому вообще не имеет значения, какой цветок ты им купишь и купишь ли вообще. Просто... будь собой. — А вдруг я им не понравлюсь как раз из-за того, что буду собой? — Ибо, прекращай, — Чжань начинает раздражаться, это слышно по холодным ноткам, пробирающимся в голос. И, несмотря на то, что Ибо сидит с закрытыми глазами, он готов дать сто процентов, что старший сейчас хмурится. — Ты не их парень, а мой. На минуточку. Если ты об этом вдруг забыл. — Чжань, я помню, просто... — Просто продолжаешь себя накручивать и вообще меня не слышишь, — не дает договорить мужчина. — Ты им уже нравишься чисто из-за того, что нравишься мне. Не дури. Ван Ибо поворачивает голову в сторону Сяо Чжаня, открывает глаза и ловит его взгляд, полный тепла. Шторм внутри, наконец, прекращается, уступая место морю спокойствия. — Ты прав. Прости за это, — виновато улыбается Ибо. — Всё хорошо, — качает головой Чжань и позволяет себе переплести их руки на короткий промежуток времени. ☽☽☽ — Милая, перестань суетиться, — просит Сяо Вэньтао, глядя на жену. Сяо Хань в сотый раз за полчаса поправляет тарелки и выглядывает в окно. Мужчина вздыхает и качает головой. Наверное, если бы младший сын был сейчас здесь, то обстановка не была бы такой напряжённой, но он уехал вместе с одноклассниками в горы на все выходные, так что приходится работать с тем, что есть. — Ты не понимаешь. Это ведь первый раз, когда Чжань-Чжань знакомит нас с кем-то, кого он любит, — объясняет своё волнение женщина. — Прямо-таки любит? — Не знаю. Он не говорил вот прям такой фразой, но это ведь очевидно. Иначе зачем ему знакомить нас? Вэньтао кивает, соглашаясь со словами супруги, а затем стучит по местечку на диване рядом с ним, призывая уже сесть и успокоиться. Хань ещё раз выглядывает в окно и, не увидев никаких изменений, опускается рядом с мужем. Мужчина тут же берёт её ладонь в свою и нежно поглаживает. — Мы дожили до этого момента, да? — усмехается Сяо Вэньтао, и женщина весело фыркает в ответ. — Да. Не могу поверить, что наш сын решил нас с кем-то познакомить. — Ты ведь сама позвала их в гости именно сегодня, так чего дёргаешься? — Вообще-то всё не так было. Не искажай ситуацию. Ещё две недели назад Чжань сказал, что хочет нас кое с кем познакомить. А потом заболел. Дурень! — Сяо Хань очень выразительно цокает языком. — А сейчас он уже как бы здоров, но всё ещё торчит дома, так что я решила, что это самая удобная ситуация. Не нужно будет отвлекать от работы и забирать лишний выходной. Кто знает, чем он теперь по субботам и воскресеньям занят? — Ты молодец. Это правильное решение, — хвалит супругу мужчина, и на пару минут между ними повисает комфортная тишина. — Это же... что-то серьезное, да? Между ними? — прерывает молчание женщина. — Понятия не имею. У них и спросишь. Хань закатывает глаза и пихает мужа в бок, мол, ты вот вообще не помогаешь. Вэньтао смеется и предлагает посмотреть их любимое воскресное шоу о ремонте квартир, чтобы отвлечься, получая в ответ вполне ожидаемое согласие. Примерно через полчаса Сяо Хань слышит голос сына, приветствующего работников дома. Она вскакивает с места и порывается пойти навстречу, но муж всё ещё крепко удерживает её руку и качает головой, намекая на то, что это будет лишним. Сяо Чжань в состоянии самостоятельно дойти до гостиной вместе со своим возлюбленным, не нужно суеты. — Мам, пап, удача сегодня с нами, пробок практически не было, — вместо приветствия говорит Чжань, когда заходит вместе с Ибо в комнату. — Потому что все едут в обратную сторону. Когда поедете домой, обязательно постоите, — отзывается Вэньтао, а затем переводит взгляд на спутника сына. — Представишь нас? — Конечно. Ибо, это мои родители: Сяо Хань и Сяо Вэньтао, — объявляет Сяо Чжань. — Мама и папа, это мой парень... — Меня зовут Ван Ибо, приятно познакомиться, — самостоятельно представляется Ибо с легкой улыбкой на губах, а затем протягивает цветок. — Вот, это небольшой подарочек для вашей семьи. — Боже, Ибо, не стоило, но спасибо! — сразу отбрасывает все формальности Хань. — Чжань-Чжань, я же говорила, чтобы без подарков! — Он настаивал, — смеется Чжань, замечая лёгкую растерянность на лице младшего, думавшего, что это было сказано в шутку. — Но нам ведь нечего подарить взамен. — Вы уже подарили этому миру Чжаня, этого вполне достаточно, — грамотно защищает себя и своего мужчину Ибо, а Вэньтао, слыша это, невольно расплывается в улыбке, начиная понимать, что его сын мог найти в этом молодом человеке. — Хорошо, идите мойте руки и за стол, — прекращает балаган Сяо Вэньтао, кивая в направлении ванной комнаты. Дважды повторять не приходится. Ван Ибо чувствует себя странно. Не в плохом смысле этого слова, а в хорошем. Потому что дом родителей Сяо Чжаня богатый. Такой же в точности, как и дом, в котором вырос Ибо. Но всё же — они отличаются. Настолько сильно, что это заставляет испытывать смешанные чувства. У Сяо Чжаня богатая семья. Ван Ибо это знает. Видит подтверждение собственными глазами. Он проходит мимо вазы, которая очень похожа на ту, за которой когда-то охотилась его мать, но в самый последний момент не успела купить, потому что на аукционе предложили более высокую цену. Теперь Ибо знает, кто предложил. И радуется, что ваза оказалась в хороших руках. Потому что в его бывшем доме её могли в любую секунду разбить в порыве очередной истерики. Не все богатые семьи плохие. Просто Ван Ибо не совсем повезло. Он прекрасно понимает это, и всё же его сердце щемит от того, с какой теплотой Сяо Вэньтао смотрит на сына и поглаживает по плечу. Сяо Чжаню повезло. Повезло настолько, что это сложно передать словами. Хотя — опять же — в этом нет ничего сверхъестественного. Просто... здоровая семья со здоровыми отношениями. У Чжан Исина в точности такая же. И у части других людей — тоже. Ван Ибо это знает, осознает прекрасно, но всё равно чувствует, как предательски першит в горле, когда Сяо Хань спрашивает, чего вкусненького ему положить в первую очередь. Теперь, когда Ибо знаком с людьми, которые воспитывали Чжаня, он понимает, почему мужчина такой прекрасный. Потому что его так воспитывали. В него закладывали правильные вещи. Его мнение уважали, его слова слушали и слышали. Его поддерживали во всех направлениях развития. И Сяо Чжань вырос замечательным, слушая родных, но не забывая о самом себе. Ван Ибо считает, что это удача. То, что Сяо Чжань решил быть именно с ним, не может быть ничем иным, кроме удачи в чистом виде. Хоть раз в жизни — она оказалась на его стороне и изменила абсолютно всё. Жизнь Ибо изменилась настолько, что он невольно забыл о прошлом. Не выкинул его из памяти, но отложил на дальнюю полку в своей голове. А сейчас, глядя на нормальную семью, невольно смахнул пыль с поблекших картинок и вспомнил, как было раньше. Как было относительно недавно. Паршиво — самое мягкое слово из возможных. Ван Ибо никогда не сидел вот так за столом с родителями дольше трёх минут, потому что одно неосторожно брошенное матерью или отцом слово влекло за собой целую ссору: с криками, взаимными обвинениями и — не всегда, но порой — битьём посуды. Ибо не был крайним. Но неизменно был тем, кто не мог молча всё это слушать, старался вмешаться, чтобы этот цирк прекратить, а в итоге делал всё только хуже. И это странно. Наверное, Ван Ибо должен испытывать зависть или что-то в этом роде, но ничем подобным и не пахнет. Он искренне рад за Сяо Чжаня. Он гордится им и его родителями. Однако Ван Ибо жаль. Очень жаль самого себя из прошлого, которому пришлось пройти сквозь кучу грязи, вынести это всё на своих хрупких подростковых плечах, чтобы восемнадцатилетний он мог сидеть за этим столом. С людьми, которые умеют думать не только о себе, но и о других. — Так как вы познакомились? — спрашивает с искренним любопытством в глазах Сяо Хань. — Мам, это не особо классная история, — разделяя ложкой мороженое, отзывается Сяо Чжань. Он прекрасно помнит их с Ибо знакомство. Прекрасно помнит его слёзы и разбитый вдребезги вид. Эта картина отпечаталась у него в памяти настолько чётко, что мужчина может даже описать детали одежды, в которой был младший. Но не хочет. Потому что это наверняка не самые приятные воспоминания для самого Ибо. По крайней мере, так думает Чжань. Но, видимо, конкретно ошибается, потому что сам Ван Ибо шутливо пихает его в бок, а потом обращается к женщине: — Не слушайте его, миссис Сяо. Это вообще-то классная история. Ваш сын поступил в нашу первую встречу прям по-геройски. Им стоит гордиться. — Ты преувеличиваешь. Прям очень сильно, — с легкой улыбкой на губах качает головой Чжань. — Прям вообще ни капли, — отвечает в тон старшему Ибо, а потом возвращается к той, с кем он говорил изначально. — Я был в больнице. Получил небольшую травму на тренировке, но это очень выбило меня из колеи. Наслоилось на усталость и всё остальное. Короче говоря, я разревелся прямо там. Очень позорно, конечно. Сидя на полу в коридоре. — Боже, Ибо, мне так жаль... — отзывается Сяо Хань, а Ван Ибо в очередной раз чувствует, как сжимается сердце от заботы и сочувствия женщины, которая до этого дня знать о его существовании не знала. — Всё хорошо, не переживайте, — уверяет парень. — Так вот. Чжань подошёл ко мне очень неожиданно. Будто ангел с небес спустился. И предложил свою помощь. Подвёз меня домой. Так и познакомились. — А ты что в больнице забыл? — уточняет Вэньтао у сына, чуть хмурясь. — Ибо потом тот же вопрос задал, — смеётся Чжань, обмениваясь взглядом с возлюбленным. Явно показывая, что он помнит тот разговор. Каждое его слово. Ибо невольно краснеет. — Я забирал результаты планового осмотра. — Ясно. Ну, всё хорошо, что хорошо кончается, — улыбается Сяо Вэньтао. — Вообще-то у них всё только начинается! — поправляет мужа Сяо Хань. — Правда ведь? Ван Ибо и Сяо Чжань синхронно кивают, заставляя женщину расплыться в улыбке. Она подмигивает сыну и его возлюбленному, а потом начинает говорить о том, каким был в детстве Чжань. Ибо слушает её с лёгкой улыбкой на губах и чувствует, как жалость к самому себе из прошлого, наконец, отступает. То, что было раньше, определённо ценно. Ван Ибо уважает своё прошлое и то, что он в нём пережил. Но куда больше он ценит настоящее, в котором Сяо Чжань держит его под столом за руку, а Сяо Хань и Сяо Вэньтао добродушно спорят о том, что их сын любил делать в детстве больше: рисовать или играть на фортепиано. И перекрывать чёрно-белым воспоминаниям из прошлого цветущее красками настоящее Ван Ибо ни за что не позволит.