Wiped out

Сяо Чжань живет в этом мире двадцать четыре года и понятия не имеет, что такое любовь. Он не знает, как люди понимают, что с ними происходит именно любовь, а не что-то иное, схожее по характеру, но разительно отличное по сути. У каждого влюбленного и любящего своя история, она уникальна и отлична от другой. Кто-то понимает, что влюблен, с первых секунд общения, а кому-то нужно больше времени для осознания случившегося. Некоторые признаются в чувствах сразу же, а другие не могут сделать это годами, опасаясь отвержения, даже если все предпосылки взаимности присутствуют. Одни искренне радуются неожиданной влюбленности, а другие пугаются её и не знают, что делать с таким подарком судьбы. Проще говоря — классического шаблона, свидетельствующего о том, что ты упал в любовь, не существует, и непонятно, хорошо это или плохо. Сяо Чжань считает, что было бы куда проще жить, если бы о влюбленности сообщало какое-то уведомление из разряда тех, что ежедневно приходят на телефон. Оплата счёта за телефон, сообщение от друга, поступление товаров — умное устройство сообщает обо всем на свете, так почему бы ему не помочь владельцу и с этим. Это, конечно, невозможно, и отчасти переходит к обесцениванию возвышенного чувства, признанного делать человека счастливее, но с практической точки зрения так было бы лучше. Особенно — когда у тебя проблема с идентификацией собственных чувств, а советы друзей делают только хуже. Не то чтобы Чжань не пытался узнать, как его окружение понимает, что происходящее внутри — большее, чем простой интерес или симпатия. Мужчина честно докопался с этим вопросом до нескольких человек, вот только толку от этого расспроса кот наплакал: одна коллега осознала, что влюблена, когда молодой человек прибрался у неё дома; другой коллега почувствовал, что человек ему подходит, когда произошел первый поцелуй; старая знакомая провалилась в чувства с первого взгляда на свою новую одногруппницу, и вот уж как несколько лет хранит их в сердце; двоюродный брат понял, что с ним происходит что-то странное, когда между игрой в компьютер и прогулкой с девушкой без сомнений выбрал второе. Украсил сложившийся винегрет из историй Юй Бинь, сообщив, что он влюбляется в то, как лежат руки на теле определенного человека. Выслушав всё перечисленное, и без того запутанный Сяо Чжань окончательно потерялся. Быть честным с самим собой — первый и самый важный критерий спокойной жизни. Сяо Чжань всегда откровенен с собой, потому что иное норовит вызвать многочисленные проблемы, разрешать которые куда сложнее, чем предотвратить. Однако многолетняя беспрекословная честность норовит вот-вот пойти по швам, потому что распознать характер чувств, бушующих в сердце, становится всё сложнее с каждым днём. Ван Ибо мужчине не просто интересен, это очевидная вещь, которую он принял практически без пререканий. Сяо Чжань испытывает к Ибо глубокую симпатию, и это претендует на звание непреложной истины — вот только от уровня этой самой глубины падения начинаются все вопросы. Насколько критично то, что Чжань улыбается от сообщений младшего? Какое значение имеет то, что перед сном ему обязательно хочется узнать о том, как прошел день Ибо, если они не смогли увидеться вживую? Весомо ли то, что Сяо Чжань может передвигать установленные самим собой дедлайны и встречи, чтобы выделить время для общения с парнем? Сяо Чжань не знает, не может сказать наверняка. Но он способен оценить ситуацию трезво и пересчитать по пальцам одной руки случаи, когда вёл себя подобным образом. И это, скорее всего, уже какой-никакой, а достаточно весомый показатель. Но решающей точкой в принятии Сяо Чжанем собственных чувств, выходящих за рамки обычной симпатии и тяги, становится то, что он начинает скучать. Сперва мужчина не до конца понимает, что происходит, потому что скучать по кому-то — действительно не его тема. Слова о тоске по кому-то он слышал от людей тысячу раз в своей жизни, вот только значение понимал лишь примерно, интерпретировал это чувство как желание поскорее увидеть и оказаться рядом. Но, познакомившись с Ибо, Чжань осознал, что содержит в себе это пресловутое "скучать". Когда Сяо Чжань скучает по Ван Ибо, его грудную клетку будто сдавливают тисками. Он может жить и заниматься привычными делами, вот только по стенкам сердца всё равно будет скрести когтями нечто, говорящее о том, что человека не хватает, а в голове будет непрерывным фоном крутиться мысль о том, как было бы, если бы Ибо сейчас был рядом. Когда Сяо Чжань скучает по Ван Ибо, он чувствует необоснованный упадок сил, который мгновенно проходит, стоит ему увидеть сообщение или голосовое от младшего. Даже если простой стикер или фырканье в микрофон — на душе тут же становится намного легче. Когда Сяо Чжань скучает по Ван Ибо, его тянет сорваться с места, бросить всё на свете, чтобы оказаться в данный момент вместе с Ибо, обнять его, почувствовав уверенные касания в ответ, и останавливает мужчину только то, что у младшего могут быть свои дела, прерывать которые лишь из-за чего-то, ноющего под рёбрами, было бы крайне эгоистично. — Тебя забрать после тренировки? — спрашивает Чжань, ковыряясь палочками в салате, купленном на обед. Ибо на проводе что-то мычит, но из-за многочисленных голосов на фоне значение становится не совсем понятно. — Конфетка, давай словами... — Не надо, Чжань. До конкурса всего четыре дня осталось, а мы нихера не успеваем, — закончив жевать что-то, вздыхает парень. — И вы решили поселиться в студии? — Я был бы не против, но других ждут дома. — Ибо, — с явным упрёком произносит мужчина. — Я шучу-шучу, — смеется младший. — Мы закончим где-то на полтора часа позже, чем обычно. Если тебя это не напрягает, то можешь забрать. Чжань согласно мычит в ответ и прощается с Ибо, потому что в дверном проеме появляется лучший друг, что вполне себе ожидаемо, ведь время обеда подходит к концу. Юй Бинь щурится и подходит ближе к столу друга. — Опять со своей сладостью болтаешь? — фыркает Бинь, замечая небольшое раздражение на лице мужчины, отложившего телефон в сторону. — А ты опять подслушиваешь? — передразнивает старшего Сяо Чжань и показательно возвращается к своему салату. — Я не подслушивал, а услышал. Когда уже познакомишь нас? — И зачем мне знакомить вас? Лицо Юй Биня принимает возмущенное выражение, а сам он скрещивает руки на груди и пыхтит, словно старый паровоз. Очевидно, его крайне беспокоит то, что происходит в личной жизни друга, столь долгое время отнекивавшегося от любых привязанностей, и увидеть того, кто смог пробраться в сердце такого упрямого человека за относительно небольшой срок, интересно до одури. — Чжань! Даже моя мама знает, как выглядит эта твоя сладость, а я — нет! — Попроси её нарисовать или составить фоторобот на досуге. У неё хорошая память, не откажет, — с ухмылкой отзывается Сяо Чжань, кидая в мусорную корзину опустошенную упаковку от салата. Туда бы он хотел кинуть и вопросы лучшего друга, откровенно говоря, но это, к большому сожалению, невозможно. — Вы уже сколько знакомы? Недели две? И я всё ещё не знаю о твоём бойфренде ничего, кроме того, что рассказала моя маменька, — Юй Бинь показательно дует щёки, и Сяо Чжаня пробирает на смех. — Во-первых, он не мой бойфренд, — уточняет Чжань, — во-вторых, тебе о нём ничего знать и не надо, обойдёшься. — Боишься, что уведу его. — Скорее, боюсь, что доведёшь меня потом. — Ну это всё же больше по части твоей конфетки. Увернуться от летящей в него пустой папки Юй Бинь успевает в самый последний момент. Он с крайне довольным лицом поднимает её, сбивает несуществующие пылинки и кладёт обратно на стол Сяо Чжаню со словами о том, что знакомства он всё равно ждёт. ☽☽☽ Одежда неприятно липнет к телу после тренировки, и Ван Ибо торопится принять душ и переодеться в чистую футболку и толстовку. В последнее время путы, связывавшие его по рукам и ногам прежде, начинают исчезать, и он старается сделать всё, чтобы они не появились больше вновь. Парень прощается с товарищами по команде, получая в ответ пожелания хорошего вечера, и выбегает из студии. Сяо Чжань листает новостную ленту в телефоне, когда парень уже привычным жестом опускается на переднее сиденье, бросая сумку назад. Мужчина тут же улыбается и тянется навстречу. Ван Ибо обнимает старшего за шею, невесомо целуя в скулу, и чувствует, как руки Чжаня сжимаются на его талии. — Сильно долго ждал? — спрашивает Ибо, заглядывая в глаза мужчины. — Недавно приехал, — качает головой Чжань и убирает непослушную светлую прядь, так и норовящую закрыть лицо парня. — Хорошо. Куда поедем? Это постепенно становится традицией, думает Ван Ибо, глядя на задумчивого Сяо Чжаня. Каждый раз, когда мужчина встречает его на машине, они едут в какое-то место. Причем, что самое главное, этим местом чаще всего становится не какое-то заведение, а парк или сквер — что-то, где они могли бы походить, говоря обо всём на свете и вырывая красоту ночного города. — Домой, — неожиданно отвечает Сяо Чжань. Ван Ибо смотрит на него с огромным вопросом, и мужчина коротко смеется, а затем поясняет. — Уже и так поздно, а тебя ещё задания ждут. А школу никто не отменял. — Если ты не хочешь никуда ехать, то зачем нужно было меня ждать? — хмурится парень. — Чтобы подвезти. — Просто к себе домой я мог доехать и на метро. Ибо замолкает и избавляется от объятия, отворачиваясь к окну. Он понимает, что это забота, а не нечто отрицательное, но упоминания заданий и учёбы навевают воспоминания об отце, который в любой непонятной ситуации ссылается на школу и недостаточные успехи в ней. Даже если ты в тройке лидеров, то всё равно не самый лучший, есть куда стремиться и на что тратить время вместо глупых танцев и остальных увлечений, от которых нельзя взять большим счётом ничего. — Ибо, в чём дело? — Сяо Чжань опускает ладонь на плечо младшего и невесомо поглаживает. Такие моменты, пожалуй, самые редкие и самые печальные в их общении. У Ван Ибо есть больные темы, как и у любого другого человека, вот только говорить о них он не хочет совершенно. Вместо того, чтобы прямо указать на что-то неприятное, Ибо предпочитает замолчать или перескочить на другую тему, и Сяо Чжаня это абсолютно не устраивает. Старший хочет знать, когда стоит быть осторожнее в словах или промолчать вовсе, чтобы избежать подобных ситуаций, вот только информацию эту получить крайне сложно. — Всё нормально. Давай не будем тратить твоё время и поедем домой. Проблема в том, что у Ван Ибо огромное количество триггеров, а срабатывают они всегда в самый неожиданный момент. Он может месяцами спокойно говорить о чём-то тревожащем, но в один день разрыдаться из-за малейшего упоминания об этом, и поделать с данным парень не может ничего, как бы ни хотел. Быть может, это пройдет со временем. Ван Ибо искренне надеется, что так и будет, потому что подобные реакции не нравятся даже ему самому, а Сяо Чжаня наверняка раздражают и подавно. Поэтому он пытается говорить. Он честно старается рассказывать обо всем, что вызывает у него тревогу или неприятное ощущение, но это действительно сложнее, чем кажется на первый взгляд. Особенно — когда ты не можешь объяснить природу неприятных ощущений и самому себе. Это спрятано глубоко внутри и проявляется без каких-либо конкретных предпосылок. Анализировать самого себя и свои проблемы сложно. Вдвойне сложно — когда в голове нет порядка. Ван Ибо искренне хотел бы разложить все свои мысли по полочкам, чтобы проследить, как одно событие влияет на другое, но пока что это слишком сложно. Это требует усилий, времени и нервов. Последнего — в большем количестве, потому что неприятные воспоминания ранят куда сильнее, а без их учёта приведение сознания в достойное состояние невозможно. Когда Сяо Чжань рядом, становится проще. Мужчина своими ненавязчивыми вопросами приводит Ван Ибо к тому, о чём в другой момент говорить было бы сложно, и младший делится мыслями, ощущая, как очередная деталька встает на место в его голове. Но дело в том, что Ибо боится. Всё ещё — очень боится, что после очередного подобного откровения Чжань посмотрит на него, как на дурака, и скажет, что с него хватит и им стоит прекратить это общение, похожее на американские горки. Поэтому парень предпочитает говорить бегло или переходить на другую тему вовсе. Так безопаснее, так проще, так меньше вероятность потерять того, кто стал дорог, из-за собственных загонов. С одной стороны, Ван Ибо прекрасно понимает, что Сяо Чжань не тот человек, который отворачивается от других из-за их проблем или прошлого: он, наоборот, всегда готов помочь и поддержать, если это нужно. Но, с другой стороны, Ибо опасается, что его сочтут за параноика, если он будет рассказывать обо всех своих переживаниях, возникающих не единожды в течение каждого дня, и тогда общению точно придёт конец. И похоже всё это в итоге на замкнутый круг, разорвать который парень пока не в состоянии. — И причём тут трата времени? — отвечает на слова парня Чжань, продолжая удерживать руку на его плече. — Я не сдвинусь с места, пока ты не скажешь, в чём дело. — Тогда будем стоять тут до утра. — Значит, будем. Ван Ибо поворачивается лицом к Сяо Чжаню. Мужчина смотрит ему в глаза и приподнимает брови, показывая, что он готов и выслушать, и подождать, выбор остается за младшим. Ибо прикусывает многострадальную нижнюю губу и отводит взгляд в сторону. — Я... Мне не нравятся фразы типа "Сделал ли ты то задание, сделал ли ты сё задание". Я не люблю напоминания об учёбе, потому что отец всю жизнь со мной только об учёбе и говорил. Когда мне говорят об этом, создается впечатление, что меня воспринимают как первоклассника, не помнящего ни о чем и не знающего ничего. — Ибо замолкает, подбирая нужные слова. Чжань мягко поглаживает его плечо, заверяя, что он слушает и ждёт. — Так что, Чжань, если мы видимся вечером, это не значит, что я забываю о том, что утром у меня занятия. Это значит, что я осознанно выбираю провести побольше времени с тобой, и на мою учёбу это никак не повлияет. — Хорошо, конфетка, я тебя понял, — кивает Сяо Чжань, а затем коротко целует парня в губы. — Тогда, может, в кафешку какую-нибудь? Ты как раз после тренировки, а я после работы, оба голодные. — Да, давай, — улыбается Ван Ибо, и от напряженности, царившей в салоне ещё какую-то минуту назад, не остается и следа. — Кстати, говоря о тренировке, ты не хочешь прийти на конкурс? Наша команда будет выступать точно после обеда. — Не помню свое расписание, конфетка, посмотрим ближе ко дню конкурса? — предлагает мужчина. — Но я постараюсь. — Без проблем. Я всё равно ещё не раз об этом скажу... ☽☽☽ Людей вокруг очень много. Сяо Чжань оглядывает ряды сидячих мест и с трудом вырывает несколько свободных на предпоследнем ряду. Он слышал от Ван Ибо, что этот конкурс городской и очень важный для многих танцевальных команд, но почему-то всё равно представлял его менее масштабным. Возможно, дело в том, что сам он никогда не принимал участие в чем-то более серьёзном, чем конкурс талантов в университете. И даже тогда он был далек от секции танцев, если вспомнить. "Чжань!!!!!!" "Наша очередь через четыре команды.." "ТЫ ГДЕ?" Сяо Чжань садится на одно из малочисленных свободных мест, а на соседнее кладёт букет нарциссов, купленный для Ван Ибо, и тянется к телефону, звенящему уведомлениями. Он просматривает сообщения младшего с улыбкой и пишет ответ.

"Я здесь, Ибо, и даже место нашёл!!"

Отправленный текст оказывается прочитанным практически сразу же, и через несколько секунд на экране появляется фотография спящего Ибо, которую мужчина сделал украдкой, и уведомление о входящем вызове. Чжань принимает его сразу же, пока на сцене объявляют очередных конкурсантов. — Ты где сидишь? Я боюсь, что не увижу, — Ван Ибо говорит негромко, на фоне шума, звучащего в гримерке за кулисами, его практически не слышно. — На предпоследнем ряду. Не переживай, главное, что я тебя увижу, — шепотом отзывается Сяо Чжань, потому что всё вокруг стихает, и зал постепенно заполняет мелодия, под которую на сцену выходит одна из команд. — Я постараюсь быть лучше всех. — Ты и так лучше всех. В динамике звучит мягкий смех Ибо, и старший невольно улыбается. В гримёрной кто-то просит Ван Ибо бросить телефон и прогнать сложные моменты в последний раз перед выступлением. — Чжань, надо идти. Зайдёшь за кулисы после нашего выступления? Просто скажешь, что к команде "Boom", тебя пропустят. — Конечно. Ибо, я в вас верю. Ни пуха ни пера! — К чёрту! Проходит парочка номеров перед тем, как ведущий объявляет команду, ради которой Сяо Чжань пришел сегодня. Он садится поудобнее, открывает камеру на телефоне, включая запись по просьбе Ибо, и концентрирует всё своё внимание на сцене. Ван Ибо стоит в центре. Он в кожаных штанах, массивных кроссовках, растрепанной майке и красной рубашке в клетку. Сяо Чжань смотрит на эту картину и думает, что уже дал бы Ибо и его команде все возможные призовые места, если бы это зависело от него. Остальные ребята одеты в похожем стиле, но перевести взгляд с Ван Ибо на кого-то другого на долгое время Чжань не может — и, откровенно говоря, не особо хочет. Музыка начинается резко, и дыхание у Сяо Чжаня внезапно перехватывает, как, судя по восклицаниям, и у остальной части зала. Ван Ибо прекрасен. Он прекрасен всегда, но в этом сценическом образе дерзкого парня-кокетки — очаровывает по-особенному. Мужчина следит за многочисленными движениями и, когда Ибо проводит ладонью по шее, а затем подмигивает Чжаню, глядя прямо в глаза сквозь ряды судей и публики, что-то внутри старшего щёлкает. Сяо Чжань наблюдает за танцем Ван Ибо и понимает, что он прямо сейчас без лишних размышлений и сожалений переступил точку невозврата. В грудной клетке разрывается неожиданный фейерверк из разномастных эмоций, и Чжань чувствует, что больше всего на свете ему необходимо озвучить то, что он накапливал ежедневно в течение двух недель их знакомства внутри. На очередной из связок Ибо улыбается так ярко и обворожительно, что Чжань осознает, что он безвозвратно провалился в чувства к этому парню. И ничто это уже не изменит, как бы ни пытался он отнекиваться или надеяться, что со временем трепет в груди при одном лишь виде Ибо или звуке его голоса может пройти. Почему? Сяо Чжань не знает, как не знают и остальные влюбленные мира. Разумных причин нет, быть не может, и это вполне нормально. Как бы ни настаивали на своём учёные и исследователи, чувства нельзя предвидеть и невозможно обосновать. Они приходят сами собой, селятся в сознании и сердце без каких-либо предупреждающих записок и не принимают по поводу своего существования никаких апелляций. Сяо Чжань просто смотрит на то, как Ван Ибо делает один из финальных элементов, и понимает, что влюблен настолько, что даже больно. Ван Ибо прекрасен, пока сияет под светом многочисленных ламп, настроенных специально под их выступление. Он светится, как и в особые моменты их общения, и Сяо Чжань готов отдать многое за то, чтобы парень продолжал светиться подобным образом и дальше. Чжань осознает, что хочет быть с Ибо, хочет помогать ему избавляться от любых сомнений, поддерживать в любые моменты и быть самым первым из тех, кому адресуется улыбка, наполненная счастьем. Зал взрывается овациями, когда музыка стихает, и Чжань присоединяется к ним, ловя смущённый и, кажется, донельзя довольный взгляд Ибо, уходящего со сцены вместе с остальными членами их танцевальной команды. Мужчина же покидает зал под объявление следующих участников. В гримёрную Сяо Чжаня пропускают без лишних вопросов, и, как только мужчина заходит, он чувствует крепкие объятия и бешеное биение сердца. Ван Ибо прижимается к старшему и часто дышит, опаляя воздухом шею. Ребята из команды тактично отворачиваются, делая вид, что их тут и не существует вовсе. — Вы отлично выступили, — обнимая младшего в ответ, с улыбкой говорит Сяо Чжань. — Тебе понравилось? — отрываясь от шеи и заглядывая в лицо мужчины, уточняет Ван Ибо. — Я вообще умер, такие нагрузки опасны для моего сердца. — Я проходил курсы первой помощи, массажик могу сделать. Чжань смеется, а затем отрывается, чтобы вручить, наконец, младшему букет нарциссов. Ибо принимает цветы с благодарностью и смотрит на них восторженно. Он не уверен, что старший в курсе о значении этого сорта цветов, но сама мысль о том, что мужчина выбрал их, пусть даже неосознанно, заставляет всё внутри гореть. — Ты в курсе, что значат нарциссы? — словно читая мысли Ибо, уточняет Чжань. — Сильные чувства, любовь, счастье... — отзывается парень. Исин, делающий вид, что увлеченно читает что-то на телефоне, давится воздухом, а остальные парни из команды молча обращают взгляд на картину, разворачивающуюся рядом с дверью в гримёрку. — И что ты об этом думаешь? — не убирая легкой улыбки с губ, спрашивает Сяо Чжань. — Ну, — Ван Ибо смотрит в потолок, а затем снова на цветы, стараясь придумать достойный ответ, потому что все слова вдруг вылетают из головы, — хорошее значение такое, важное. — Ибо, — мужчина наклоняется ближе к младшему, не оставляя выбора, кроме как посмотреть себе в глаза, — так ты примешь мои чувства? Будешь моим парнем? Ван Ибо кажется, что его ударяют по голове чем-то тяжелым, потому что он неожиданно не может выдавить из себя ничего, кроме восторженного вздоха и улыбки, которую Исин наверняка при обсуждении данной ситуации назовёт глупой. — Чжань! Конечно, буду! Целуя Сяо Чжаня в губы, Ван Ибо не обращает внимание ни на что, кроме безмерного счастья, разливающегося в груди. И даже результат участия в танцевальном конкурсе становится не таким уж важным, потому что он только что победил. Победил один из главных страхов последних дней — невзаимность собственных чувств к Сяо Чжаню.