Коллапсары

      На следующее утро Фрэнк вернулся с пирогом.       — Чизкейк ведь тоже пирог, да? — сказал он, протягивая картонную коробочку.       Джерард убрал ноутбук с кресла, освобождая Фрэнку место. Кружка с нотками к удовольствию гостя снова оказалась перед ним.       — Мы однажды попали на приём к важному человеку, — рассказывал Фрэнк о своей уже бывшей группе. — Ему нравился рок, хотя по виду это был мистер в пиджаке, посещающий оперу. И он воспользовался связями, чтобы позвать нас в гости. И мы там… действительно были в гостях. Нас усадили за длинный стол, накрытый белой скатертью, подавали блюда из дорогих продуктов и кофе вот в чашках наподобие. Мне было неловко, я чувствовал какое-то несоответствие. Вот сижу в этом чуть ли не дворцовом зале в чёрной футболке с огромными белыми вампирскими клыками на ней. А этот деятель лет пятидесяти так нам радовался, спрашивал о песнях. Мы подписали диски, и Артур даже что-то пел а капелла. Что-то… да я точно помню что. Ладно, а что там у твоих астронавтов?       — Честно, я со вчерашнего дня не написал ни строчки.       — Потому, что плохое не очень пишется?       — Потому, что не могу писать специально.       — Это же твоя работа.       — Скажем, это всё-таки не работа в офисе. Мне нужен настрой. Вот когда я не могу, как хочу писать, знаю, о чём, и надо скорее это напечатать. Вот тогда я прямо чешусь.       Фрэнк засмеялся.       — Вспоминаю, какой дедлайн был у нас с первым альбомом. Я сочинял риффы прямо в студии. Но тогда нам давали шанс, — Фрэнк посмотрел в сторону, будто бы там скрывалось то самое притягательное прошлое. — Что мне теперь делать? Как существовать без музыки?       — Разве можно отнять у человека музыку? Посмотрю на того, кто попробует. Это нереально.       — Вот смотри — я отнимаю её у себя сам.       — Пиши новую.       — Ну скажи ещё банальность — используй несчастье для вдохновения.       — И так бывает, да. Только не для вдохновения, для терапии. Уходишь в другой мир, спасаешься.       — В твоих же мирах разве не хуже, чем в реальности? Да, я просмотрел некоторую информацию о твоих книгах.       — Люди любят несчастную любовь. Вспомни популярных во все времена Ромео и Джульетту.       — А ты какую любишь?       — Мне не особенно везло.       — Ну что ж, коллега, давай ещё по кусочку чизкейка?       Фрэнк только схватил кусочек выпечки, как к его дому подъехал грузовик.       — Моя кровать приехала, — сообщил он. — Заказал себе огромную, чтобы можно было растянуться в позе морской звезды. Я побегу.       От вкусности Фрэнк отказываться не стал, откусил большой кусок чизкейка, а остальное потащил с собой, чтобы доесть на ходу. Это было умилительно.       После того, как кровать установили, Фрэнк уехал закупаться постельным бельём. И, видимо, куда-то далеко, так как не появлялся весь день.       В конце дня, в сумерках, Джерард, прогуливаясь, заметил сквозь светящееся окно (а в таком огромном пока ещё без штор всё было видно, как на экране кинотеатра), как Фрэнк пытается натянуть на матрас простынь на резинке. Получалось очень плохо и от этого забавно. В итоге Фрэнк разозлился, скомкал простынь, кинул её в угол, закинул подушки на голый матрас, а потом запрыгнул туда сам и устроился с книгой. Джерард улыбнулся и ещё немного постоял, беззастенчиво глядя в панорамное окно соседнего дома. Уж не его ли книгу Фрэнк читает?       Джерард тогда отыскал новую обычную простынь, ещё в упаковке (одна из тех вещей, которые ему привозила мама по своему вкусу, и он их просто копил), и подарил новому соседу. Фрэнк сказал «Чёрт, мне надо купить шторы», смущённо улыбнулся, покраснел, но подарок принял.       Завтраки с Фрэнком стали новой традицией. Он всегда приносил вкусняшки, и Джерард понимал, что для этого ему приходится вставать рано и выезжать в близлежащий городок. Но Фрэнк сам очень радовался, когда доставал из пакетиков острые тако, румяные пирожки, сочные кесадильи и чимичанги.       За разговорами Фрэнк много вспоминал своё прошлое, группу. Было заметно, что это оставило очень большой след в его жизни. Скорее, это было его жизнью. Но и не оглядываться он пока не мог.       Джерард задумался о том, что бы сделал герой его книги, пытающийся забыть. И однажды, когда Фрэнк опять вспоминал какой-то случай на гастролях, Джерард вдруг предложил:       — Заведи Инстаграм.       — Что? Чтобы смотреть счастливые фотки семьи Роуд?       — Нет, — пояснил Уэй. — Чтобы они смотрели на счастливые твои. Посмотри, какая клёвая природа вокруг. Сгоняй за гитарой, я тебя сфотографирую для первого фото.       Фрэнк вернулся через секунду с бежевой акустической красавицей в руках. Он перекинул ремень через плечо, поправил кепку, шарф. Джерард настроил камеру телефона. Где-то в лесу шумно вспорхнула стая птиц. Фрэнк повернулся в их сторону. Вот такой и вышла первая фотография: музыкант в пол-оборота рядом с озером.        «Новая жизнь. Новая музыка».       Фрэнк еле удержался, чтобы не отметить Артура в публикации.       — Ты не подумай, что я как-то вернуть его хочу, что ли, — проговорил Фрэнк, проглядывая быстро появляющиеся комментарии (в основном, восторженные) от фанатов «My Chemical Romance». — Типа, глянь, какой я тут классный с этим фильтром а-ля старая фотография и хорошенько подумай, что потерял.       — Даже если и хочешь, это понятно, — отреагировал Джерард.       — В том-то и дело, что нет. Щенок не хочет возвращаться к хозяину, который сделал ему больно. Он его… боится. Каков шанс, что, если он вернётся ко мне, не обидит снова? К тому же, — Фрэнк заглянул в аккаунт Роуда и поник, — Боже, они ждут ребёнка.       Фрэнк захандрил на остаток дня. Сидел на своей большой кровати, сложив ноги по-турецки, не играя, обнимал гитару, и смотрел в окно. Наверное, думал Джерард, последняя надежда улетала вдаль за озеро. Но к вечеру музыкант вдруг встрепенулся, огляделся с видом «не понимаю, что я делаю», провёл рукой по струнам. Улыбнулся. И, наконец, заиграл что-то ритмическое и быстрое.       Айеро воспользовался советом про музыку «Пишу новую». Теперь нередко его можно было заметить в окне, так и не занавешенном, вместе с гитарой, и услышать глухие звуки из усилителя. А белая обезображенная гитара лежала на комоде. Фрэнк, как говорил, всё ещё не мог решить, что ему делать: отвезти починить и хранить, как экспонат в память о группе, или выбросить нафиг. Но последнее, скорей всего, говорил просто так, на эмоциях. Джерарду слабо верилось, что Фрэнк сможет выбросить десять лет жизни, которые он лелеял.       — Тебе говорили, что ты комфортный? — спросил Фрэнк однажды. Они лежали на раскладных пляжных креслах, поставленных у озера, и пили овсяный кисель, который навёл Фрэнк. Сказал, что это полезно и вкусно. Пока Джерард распробовал только вкус бумаги, но тепло от горячего клейкого напитка приятно согревало.       — Я какой? — усмехнулся Джерард.       — Ты, кажется, вытягиваешь меня. Твои задания про Инстаграм и музыку — как после психотерапевта. Знаешь, мне приятно читать, что люди хотели бы слышать моё новое творчество, хотя группы уже нет. И это вдохновляет. Я написал песню. Пока только музыку, подбираю слова.       — Я просто предложил, — отмахнулся Джерард от похвалы.       — Мне с тобой здорово. Не знаю, что бы я делал здесь, в глуши, совсем один. Наверное, меня накрыла бы депрессия, или, возможно, я спалил бы дом. А так, общаюсь с тобой, и мне становится радостнее, несмотря на то, что осенью принято быть меланхоличным.       Фрэнк отхлебнул киселя, приподнялся, натянул сползшую шапку на уши и снова откинулся на спинку кресла. Джерард ещё немного посмотрел на музыканта, его умиротворённое лицо, еле заметную улыбку. Возникло спонтанное желание поправить его шарф, но он удержался от этого жеста. Это было бы интимно.       Накануне Хэллоуина Джерард проснулся оттого, что в доме происходила какая-то суета. Он потёр глаза и поднялся с кровати. Стоило лишь только выглянуть в коридор, как в него полетел игрушечный медвежонок. Джерард поймал нарушителя, и за его ноги тут же ухватились маленькие ручки.       — Дядя Джи! Дядя Джи! — верещали звонкие девичьи голосочки. — Ну ты и соня!       — Роуэн, Кеннеди, принцессы, — Джерард подхватил младшенькую четырёхлетку Кеннеди на руки, а ладошку шестилетней Роуэн сжал в своей. — Я испугался, честно- честно.       Девочки радостно захихикали свершившейся шалости.       — Вы устроили мне сюрприз, — продолжил Джерард.       — Папа так и хотел. Но мы и не удержались и подкараулили тебя.       — Кхм, боюсь спросить, а бабушка Донна тоже здесь?       — Нет, — пролепетала Кеннеди. — Только папочка и мамочка.       Джерард спустился вниз. Кристин, жена его брата Майки, уже вовсю хозяйничала. Выставила на стол привезённые продукты. Джерард обратил внимание, что там были ещё баночки вишнёвого джема, и обрадовался этому, потому что Фрэнку уж очень он полюбился. Духовка жёлтым светом возвещала, что в ней что-то печётся, а в кастрюльке на плите скворчало варево.       — Тыквенный пирог и густой грибной суп, — возвестила мама двоих маленьких детишек, спиной чувствующая их приближение. — Доброе утро, Джерард.       Роуэн вырвала ладошку и бегом побежала смотреть на пирог в духовку. Джерард опустил Кеннеди на пол, чтобы она могла присоединиться к сестрёнке. Плюшевый медведь полетел на диван.       Джерард заметил, что накануне пришедшая посылка с новым светильником, которую он так и не разобрал, окунувшись в свою книгу, была отодвинута в угол подоконника, который заняли тыквенные фонарики. К чему эти украшения? Всего лишь на день, а потом надо всё убирать. Джерард даже ёлку большую не ставил. Так, маленькую искусственную на столик для антуража. Если хотелось Рождества — то можно было выехать в любое кафе, там этих декораций всегда предостаточно.       — Надо было предупредить, что приедете. Я бы хоть порядок навёл, продуктов купил и подарки принцессам.       — Мы всё привезли. А принцессы хороши и без подарков. Ты их так одариваешь на праздники сполна.       — Где Майки?       — Он поехал в магазин за конфетами. Будет крик, если мы не дадим Роуэн и Кеннеди поиграть в «сладость или гадость», потому что колядование они пропускают. Но это идея Роуэн. Сказала, хочу в лес к таинственному дяде.       — Я не таинственный.       — Ребёнок постигает сказки, не разочаровывай.       — Дядя Джи! Пойдём бросать камушки в озеро! — раздался звонкий голосок.       — Дядя Джи, а включи блестяшки на полках! — попросила Кеннеди, дёргая Джерарда за штанину.       — Дядя Джи, а ты видел волков? Папа сказал, чтобы мы не ходили в лес, потому что там волки.       — Дядя Джи, а зайчиков видел? Белочек?       Похоже, Кристин нашла няню на праздник. Но Джерард и не был против.       Несмотря на то, что Джерард мысленно ворчал по поводу праздничных украшений, он согласился (также мысленно), что всё-таки приятно сидеть под мерцание тыквенных фонариков на подоконнике при приглушённом свете в гостиной за столом, полном вкусностей, включая тот самый ароматный пирог, два вида запеканок — с цветной капустой и творожную, миску жареной картошки, мясное жаркое с густым соусом, парочку салатов, графином домашнего лимонада… И от этого всего яства шёл потрясающий аромат, сопровождающий уютный семейный вечер.       Джерард поглядел в окно и отвлёкся от всего того, что происходило за столом. В окнах соседнего коттеджа зажёгся свет. Весь день он не виделся с Фрэнком. На завтрак он тоже не заглянул. Джерард звонил ему и приглашал на ужин, но Фрэнк сказал, что не хочет мешать и лучше посидит дома, посочиняет музыку.       — О, кто-то поселился рядом? — спросил Майки, проследив за взглядом брата.       — Фрэнк Айеро, — повернулся Джерард к брату. — Он участник группы «My Chemical Romance».       — Ничего себе, — Майки вытащил телефон из кармана и прогуглил названное имя.       — Папа! Скажи, что Роуэн врёт! Йоркширский пудинг не делают из йоркширских терьеров! — залепетала маленькая Кеннеди.       — Роуэн, перестань расстраивать сестру, — просто ответил Майки, привыкший к детским разборкам. — Джерард, это место превращается в новый Беверли-Хиллз? Здесь уже две знаменитости.       — Ой, какая я знаменитость, — отмахнулся Джерард. — Найди хоть кого-то, кто знает меня в лицо.       — Кстати, у твоего соседа сегодня день Рождения. В Хэллоуин.       — Что?       Чёрт! Он даже не удосужился погуглить. А это наверняка есть в Википедии. Так, посмотрел его фотки. Джерард вскочил из-за стола.       — Дядя Джи, ты куда? — воскликнула Роуэн.       — Я на минуточку.       — Колядовать без нас? — грустно спросила Кеннеди.       — Принцесса, я бы никогда так не сделал.       — Милая, он расскажет, когда ты скушаешь салат до последнего листика, — встрял Майки.       Джерард поднялся со своего места, покусал губу, оглядываясь. Наконец, нашёл — нераскрытая посылка на подоконнике. Он пошел быстро, разорвал почтовую коробку и вытащил квадратную коробочку темного цвета. А потом, как был — в свитере без куртки выскочил в хэллоуинскую атмосферу. И именно таковой она и являлась: тёмный вечер, ветер, проносящийся между веток деревьев и задевающий волосы, блестящая рябь на озере от выглянувшей из-за туч Луны.       Уэй постучал в дверь соседнего коттеджа. Фрэнк открыл дверь, и Джерард постарался не улыбаться широко из-за увиденного: нос музыканта был в сахарной пудре, а в уголках губ виднелись следы шоколада. Кто-то явно проводил зачистку коробки с пончиками.       — Если ты сейчас спросишь «сладость или гадость», я отвечу «гадость», и выкручивайся, как хочешь, — сказал Фрэнк.       — С днём рождения, — и Джерард протянул коробочку Фрэнку. — Пусть немножко украсит твой дом.       Фрэнк взял в руки подарок, посмотрел на обложку и вскрыл упаковку. У него в руках оказалась модель Луны на деревянной подставке.       — Она светится, — пояснил Джерард. — Можно поставить у кровати, и ночник будет гореть всю ночь.       — Спасибо, — произнёс Фрэнк. Улыбаясь, он аккуратно повертел светильник, потом отставил его на полку. Он протянул вперёд руки и спросил: — Я обниму тебя? Можно?       — Амм… — Джерард подошёл ближе. — Да, можно.       И Фрэнк заключил его в крепкие объятия. Джерард сперва скромно положил руки на спину музыканту, но потом прижался сильнее.       Парой часов позднее Джерард сидел в одной из гостевых комнат в своём доме. В его большой спальне спала Кристин с девочками, а в соседней гостевой устроился Майки. Как бы мама не стремилась брата нахваливать и ставить в пример, Джерард не начинал его ненавидеть, любил и всегда был рад видеть.       Писатель описывал встречу двух его героев. Они были ещё подростками из клуба по астрономии, увлечённые звёздной наукой. Спор привёл их обоих на крышу, один притащил охапку звёздных карт, а другой телескоп. Мальчишки поймали Луну в искатель, заспорили, кому первому смотреть, и прикоснулись щека к щеке. Замерли. Потом будущий астронавт несмело схватил пальцы будущего инженера…       Джерард поглядывал в окно и заметил слабый свет из дома Фрэнка. Он спал под светом своей персональной Луны.       Вдохновение захватило. Его герои влюблялись, встречались, ругались, расставались, внезапно встречались и начинали сначала. Ветер сопровождал их встречи, Луна освещали их ночи…       Их ночи… Джерард задумался. Наверное, не стоило лезть в Интернет за специфическим материалом в то время, когда любая из малышек легко может забежать в его комнату. Да даже если зайдёт Кристин или Майки, придётся объясняться и выслушивать «ну что ты, это твоя личная жизнь». Джерард снова посмотрел в окно. И заметил, что уже почти рассвело. И, как только он это заметил, широко зевнул и понял, что его безумно тянет спать.       Проснулся он около полудня. В доме было обычно тихо. Семья младшего Уэя стремительно появилась и незаметно скрылась.       Джерард нацепил носки, накинул сверху пижамы кардиган и спустился вниз. Отворил дверь, чтобы глотнуть воздуха. На веранде в одном из кресел сидел Фрэнк, а в соседнем — плюшевый медведь Роуэн. Музыкант пил чай из своей чашки и поедал остатки тыквенного пирога.       — О, привет, — заметив Джерарда, Фрэнк улыбнулся. — Можно подумать, что я залез сюда внаглую, но меня впустила твоя невестка.       Джерард поднял медведя, уселся в кресло и прижал игрушку к себе.       — Кристин угостила меня кофе и пирогом. А, когда они уже отъезжали, то затормозили, и одна из девочек выбежала из машины. Впихнула в руки медведя и наказала ему составлять мне, грустному, компанию. А потом она приедет и проверит моё настроение. Придётся выкручиваться, даже если меня накроет страдание, а не то мишке не поздоровится.       — И почему ты грустный? — поинтересовался Джерард.       — Не грустный я. Лицо такое. А ещё я завтракал без тебя. Прикинь, купил себе тостер. Вообще, для того, чтобы ты тоже иногда ко мне на завтраки приходил. Заказанная кофемашина приедет через недельку.       — С удовольствием буду к тебе заходить.       Фрэнк улыбнулся уголком рта и отвернулся.       — Почему ты встал так поздно? — спросил он.       — Я писал.       — О, зачесалось-таки?       — Просто зудело, — ответил Джерард, чем вызвал полноценную улыбку Фрэнка. — Слушай, у меня полно еды со вчерашнего праздника. Давай сделаем наши отношения серьёзнее и пообедаем вместе?       И под вечер Джерард снова уселся за рукопись. Хотя он точно знал, что в доме один, но всё равно на всякий случай осмотрелся и проверил, плотно ли задёрнуты шторы. Будто бы стеснялся самого себя.       — Все смотрят порно, Джерард, даже те, кто отнекивается, — сказал он сам себе. С ума сойти, мужик на четвёртом десятке стесняется гуглить то, что легко найдёт школьник. Джерард подумал и решил начать со статей. Не то чтобы он не знал, как это делается между мужчинами, но нужны были научные подробности и ощущения. Серьёзно? Может, ещё на сайт о рекомендациях залезешь, Джерард? Типа, «было круто и приятно, десять из десяти, всем советую».       Пискнул телефон.       >Что вы делаете, мистер Уэй за такими плотными шторами, а? : P             >То, о чём ты и подумал.       >Доедаешь последнюю банку вишнёвого джема??????????             >Невинный мальчик.             >Читаю о сексе.       >Не стыдно читать о сексе.             >Мне надо для работы. Ты же знаешь, мои герои — мужчины.       >Ты никогда не занимался любовью с мужчиной?             >Однажды по пьяни чуть не вышло. Вернее, меня хотели…             >Меня тогда девушка спасла.       >Ужасно (             >Из-за незнания я ищу технику и описание ощущений.       >Мог просто спросить.       Джерард собирался ответить «Не хотел тебя травмировать воспоминаниями», но передумал — таким способом он только напомнит о травме. Снова раздался сигнал нового сообщения.       >Хочешь заняться сексом со мной?       Писатель проморгался и посмотрел в экран телефона ещё раз. Затем уставился в стену напротив. По коже побежали мурашки, а потом просочились внутрь, вызвав дрожь. На самом деле ничего нет лучше для писателя, чем описывать то, о чём знаешь, включать в тексты реальные события и произнесённые слова. И Фрэнк не был ему противен в плане, с кем из мужчин он бы хотел попробовать.       Джерард размышлял. Он же с Фрэнком вроде подружился. А теперь… но он сам предложил и… и что? И, да, он нравился Джерарду. Но так ли нравился, чтобы вместе провести ночь?       В голову опять ворвались размышления о романе. Лицо астронавта, которое он воображал, стало лицом Фрэнка. Джерард потёр щёки ладонями, чтобы встряхнуться.             >Да.       Фрэнк написал, что будет через полчаса. Джерард слышал, что он заводил машину и куда-то отъезжал. Собственно, прочитанной информации ему хватило, чтобы понять, за чем именно.       Джерард разобрал постель, расправил одеяло. Отпёр дверь, чтобы Фрэнк мог зайти сам. Почему-то встречать его для интимного свидания Джерарду показалось странным.       Фрэнк, когда поднялся наверх, выглядел не менее потерянным.       — Привет, — сказал он, потёр нос и отвернулся.       — При… привет, — произнёс Уэй.       На некоторое время воцарилось неловкое молчание. К своему удивлению, его прервал Джерард:       — Тогда… для этого-то что-то нужно сделать? Может, что-то принести дополнительно? Полотенце там…       — Полотенце можно, да, — согласился Фрэнк, не поворачиваясь. — Или салфетки.       Джерард быстрым шагом бросился в ванную комнату и притащил чистое белое полотенце, которое положил на столик возле кровати.       Фрэнк стянул с себя куртку, оставшись в футболке. На тумбочку бросил пачку презервативов и тюбик лубриканта.       — Короче, поцелуемся сперва? — предложил он.       — Ладно.       Писатель подошёл к музыканту поближе. Фрэнк прикрыл глаза, и Джерард несмело коснулся его губ. На секунды две, наверное.       Фрэнк поправил голос, после того, как Джерард отстранился.       — А вообще, — произнёс Джерард. — Как лучше? В смысле, поза и всё такое…       Фрэнк поправил голос ещё раз и тихо, с явным намерением, чтобы никто не расслышал, промычал:       — Наверное, со спины…       — Да? — глупо переспросил Джерард, а потом выдохнул и взмахнул руками. — Я не могу. Это напоминает процедуру у врача. Подготовьте полотенце, встаньте на колени… Что-то не клеится.       Фрэнк впервые за эту всю неловкость поднял на Джерарда взгляд, а писатель продолжал:       — Разве это так должно проходить? Может, ещё галочки в блокноте начать ста…       И тут Фрэнк притянул его за талию и поцеловал. Не скромно коснулся губ, а вполне себе серьёзно нацелился на французский поцелуй. И получил его. Господи боже, как давно Джерард не целовался. Его накрыло горячей волной, он ощущал, что от него исходит жар. А Фрэнк подтолкнул его к кровати, и они оба упали на мягкую перину. Фрэнк провёл носом по щеке Джерарда и отстранился.       — Вот ты же знал, что я приду. Почему ты в свитере с высоким воротом? — возмутился он.       Джерард повернулся и спихнул Фрэнка на постель. Теперь он находился сверху. Свитер он стянул с себя вместе с майкой, обнажая торс. Фрэнк прошёлся по его телу глазами и прошептал: «Иди сюда».       Проснулся Джерард на рассвете. Фрэнк спал, повернувшись к нему спиной. Писатель некоторое время посмотрел на эту спину, в полумраке различая татуировки, усмехнулся.       — Что мы наделали? — прошептал он. Но сожаления он не чувствовал.       Джерард поднялся с кровати, подошёл к комоду и аккуратно, чтобы не издать ни звука, отворил тумбочку. Вытащил из неё пижамные штаны и надел. Так же тихо он присел за столик и открыл крышку ноутбука. Ощущений и чувств было много. И, судя по всему, они заглушили ту технику, которую поначалу он хотел запоминать. А так ли она важна?       — Пишешь ни свет ни заря, —раздался сонный голос.       Писатель повернулся. Заспанный Фрэнк ласково смотрел на него. Потом он шмыгнул носом. Поднёс к нему руку, но дотрагиваться не стал. Рассмеялся.       — Вот она — романтика. Когда утром у тебя течёт нос.       Джерард вытащил из тумбочки упаковку салфеток и подошёл к кровати.       — Окно было открыто всю ночь, я так постоянно сплю. Наверное, из-за этого, — он протянул Фрэнку упаковку. Затем подошёл к окну и захлопнул раму. — Сейчас быстро нагреется.       — Покажи, что пишешь, — попросил Фрэнк.       — Потом. Рано ещё. Приляг и опять заснёшь.       И Джерард наклонился над Фрэнком, подтягивая одеяло до его шеи.       — Я имею право знать о своей технике и твоих ощущениях.       — Я тебе потом про них и так выскажусь. Поспи ещё, Фрэнки.       — Фрэнки… мне очень нравится. Никаких «малышей», — и Айеро уткнулся в воздушное одеяло, закрыл глаза и тихо засопел.