***
Ночь неслышно опустилась на земли близ Штормового предела, окрашивая небо в приятный темно-синий оттенок. Бетани сидела в своей опочивальне перед большим зеркалом и готовилась ко сну, аккуратно вычесывая гладкие русые пряди. В этот день девушке нездоровилось, потому она не ждала в гости своего возлюбленного и решила лечь пораньше с намерением хорошо выспаться. Новое чувство закружило девушку так, что ей самой не верилось в происходящее. Вся жизнь перевернулась с ног на голову за считанные мгновенния. Это все больше походило на прекрасную сказку во сне, нежели реальную жизнь и Талли отдала бы все на свете, только бы ее не разбудили. Когда-то родители небрежно распорядились судьбой Бетани, отдав в руки того, кто постоянно делал ей больно. Она очень злилась на них за это и, порой, в мгновения отчаяния, даже ненавидела. Теперь все изменилось, девушка благодарила небеса за то, что оказалась в Штормовом Пределе и встретила Неда, все остальное было неважно, ведь никто не может запретить человеку любить. Мысли о возлюбленном отдавали сильным жаром, который так настойчиво прилипал к телу и, заставлял выбросить из головы все, кроме горячих поцелуев холодного северянина, трепетных касаний его широких мозолитых ладоней, от которых каждый отрезочек кожи вспыхивал, словно от ожога, терпкого дегтярного запаха на отросших смольных волосах, что въелся под кожу слишком глубоко. Бетани слышала много разговоров о том, как сильно ее свекр любил мать Неда. Это нисколько не удивило девушку, ведь такой человек мог быть рождён только от любви. Она видела в нем воплощение всего самого лучшего: благородства, гордости, чести. Именно о таком супруге Талли грезила будучи маленькой девочкой. Но жизнь распорядилась иначе и приходится довольствоваться лишь редкими встречами с возлюбленным украдкой. Резкая, внезапно появившаяся острая боль в низу живота заставила Бетани буквально сложиться пополам и очистить голову от всех мыслей. Никогда в жизни ей ещё не было так плохо, в глазах потемнело, боль начала отдавать в поясницу и Талли, что было сил закричала, пытаясь дозваться служанку. Лиззи прибежала сразу же, будто бы знала, что сегодня ее помощь понадобится и специально ждала у двери. Девушка спешно позвала мейстера, переполошив при этом половину замка, и сразу же сообщила о случившемся Баратеонам. На Лиззи не было лица, она моталась из стороны в сторону, пытаясь как-то прийти в чувства. Всем вокруг показалось, что прислуга переживает за свою леди, как за саму себя, но только один человек знал правду. Понимание пришло, когда всех разбудила весть о том, что Бетани неожиданно сплохело. Бывшей леди Ланнистер хотелось и смеяться, и плакать одновременно: лорд Десмонд пытался отравить ее, но случайно навредил любимой невестке. Какая ирония. В том, что случившееся — дело рук Грандисона, у девушки не было никаких сомнений. Кому ещё может быть выгодна смерть Тианы и ее ребёнка? Да и к тому же, все странности начались как после его отъезда. Провалившееся покушение девушку нисколько не сломило, хотя она прекрасно понимала, что сегодня ее спас лишь счастливый случай. Лорд Десмонд уже нанёс удар, теперь настал черед Баратеон. Но в отличие от оппонента, молодая леди не собиралась торопиться с активными действиями, ей хотелось все продумать до мелочей, прежде чем она выступит против Грандисона. Всю ночь местный мейстер провел в покоях леди Бетани, никого туда не впуская, кроме своих служанок-помощниц. Как не странно, в этот день, Тиана не стала валяться в постели до утра, она решила выйти к завтраку и узнать, что вся семья думает о произошедшем. За утренним столом, кроме самой молодой леди и ее супруга, собрались также Кассана и Нед. В том, что ее муж искренне, по-отечески, беспокоится о невестке, Баратеон нисколько не сомневалась, ведь у Джендри было по-прежнему доброе и мягкое сердце, несмотря на то, что за многие годы трудностей, он сильно очерствел. Касанна, хоть и поинтересовалась с утра состоянием Талли, не сильно переживала за нее. Девушка совершенно не испытывала пренебрежения к родственнице, просто она настолько погрузилась в свои собственные предсвадебные заботы, что до Бетани ей просто не было дела. Конечно, многие могли осудить ее за безразличие. Многие, но не Тиана. Она прекрасно понимала падчерицу и старалась не грузить ее бесполезным нотациями. Интереснее всего было наблюдать за Недом. Его лицо не выражало никаких эмоций, но как только речь заходили о Талли и ее ночном приступе, костяшки руки, которой он держал прибор, слишком красноречиво белели, выдавая его с головой. Конечно на это никто не стал обращать внимание, но Тиана знала, в чем дело и запомнила каждую мелочь, чтобы в случае чего, напомнить и другим. — Доброе утро, семья! — громко закричал Роннал, бесцеремонно врываясь в зал. — Чего такие кислые? Неужели дедушка возвращается? Наследник, судя по потрепанному развязному виду, ночевал не в замке и, естественно, ничего не знал о состоянии своей жены. — Что-то вы сегодня очень рано, обычно к обеду являетесь. — монотонно пропела Тиана, не отрывая взгляда от тарелки. — Не думал, что вы следите за мной, матушка… — Прекрати! Парень не успел договорить, его перебила реплика отца. Он, конечно, не воспринял ее всерьёз, но провоцировать больше никого не стал. Насмешливым взглядом парень быстро прошёлся по всем присутствующим и спешно присел на стул рядом с Недом. Только тогда он заметил отсутствие супруги за семейным столом. Его не сильно интересовали дела жены, но любопытство тоже не давало покоя. Мгновением позже, в обеденное помещение явился старый мейстер, он коротко поприветствовал присутствующих и хриплым скрипучим голосом принялся озвучивать свой вердикт: — Я осмотрел леди Бетани, у нее будет ребёнок. Срок совсем небольшой, потому она еще сама не знала об этом. В воздухе зависла долгая пауза. Роннал сначала многозначительно нахмурился, пытаясь вспомнить о том, когда в последний раз навешал жену, но вскоре расслабился, осознав, что из-за своего образа жизни, не помнит и половины происходящего. — Поздравлять пока не буду. Леди Бетани в тяжёлом состоянии и может потерять ребёнка. Сейчас ей нужно лежать и отдыхать, поэтому прошу её не беспокоить. Лорд Баратеон коротко кивнул и мейстер короткими семенящими шагами покинул зал. Неловкая пауза продолжилась. Никто не посчитал нужным как-то комментировать полученное известие, то ли из-за напряжённой обстановки, то ли, боясь сглазить. После завтрака, Джендри отправился в свой кабинет с намерением поработать, но ничего не получалось. Ситуация, произошедшая утром, навеяла кучу разных мыслей, только сейчас он полностью осознал, что Роннал не готов принять в свои руки Штормовой Предел и, если с ним самим что-то вдруг случится, то сын точно окажется марионеткой в корыстных руках Грандисона или кого похуже. Джендри сидел спиной к двери и не слышал, как в его кабинет вошла Тиана. Девушка неторопливо приблизилась к мужу и аккуратно опустила ладони на его плечи. Мужчина знал, что это была именно она. За их недорогую семейную жизнь, объятия львицы стали для Баратеона чем-то особенным и жизненно необходимым, потому он научился узнавать свою Тиану где угодно. — Ты слишком много работаешь, нужно чаще отдыхать. — сладко промурчала бывшая леди Ланнистер и аккуратно присела супругу на колени. –Хорошо, что ты пришла. Я хотел бы с тобой обсудить кое-что. Его голос звучал слишком серьёзно и девушка решила оставить попытки как-то расслабить супруга, она заглянула ему в глаза и одиночно моргнула в знак того, что готова к разговору. — Я не боюсь лорда Грандисона и не собираюсь ему проигрывать. Но все риски обязательно нужно учесть, мало ли как повернётся судьба. — Баратеон говорил медленно, неторопливо, будто бы подбирая слова — Если со мной что-то случится, ты с ребёнком и Нед окажетесь в опасности. Поэтому я хочу узаконить своего старшего сына и помочь ему обрести владения, чтобы за ним была хоть какая-то сила. Только ему я смогу доверить тебя и нашего малыша. Сегодня же напишу прошение и письмо для Королевы Севера. Если не получится здесь, попытаюсь узаконить его на родине матери. Бывшая леди Ланнистер задумчиво опустила взгляд и тихо шмыгнула носом. Случилось то, чего она так сильно опасалась: муж решил узаконить своего бастарда. Мало одного Роннала, теперь их будет двое. Мысли адской паутиной сплетались в голове. Нужно было срочно отговорить Джендри от этого и решения львица пошла на отчаянный шаг: — Зря. Не стоит этого делать. — девушка намеренно замолчала, чтобы создать интригу и заострить внимание мужа на сказанном. — Продолжай. — напряженно ответил Баратеон, фокусируя взгляд на лице Тианы. — Я не знала, как тебе сказать. Моя служанка в коридоре видела целующихся Бетани и Эддарда. Я сначала сама не поверила, потом приказала проследить за ними и все повторилось. Баратеон наклонил голову, упираясь взглядом в столешницу. Он был готов услышать что угодно, но только не это. Такого просто не могло быть, его Нед: благородный, совестливый, честный. Он не поступил бы так с братом. — Я не верю. — Не веришь мне, поговори с сыном. После этих слов, девушка быстро встала с колен мужа и с оскорбленным видом отправилась к себе. Она была абсолютно уверена в том, что если Джендри спросит напрямую, то бастард точно выложит всю правду отцу. Этот не посмеет лгать родителю, а если вдруг посмеет, то придётся ему помочь стать честным. Тиану действительно очень обидело то, что супруг не поверил ее словам, ведь она никогда не давала лорду повода усомниться в свой искренности по отношению к нему. Было очень больно осознавать то, что человек, который стал частью твоего мира, совершенно тебе не доверяет. Но молодая леди не спешила унывать, потому как понимала: скоро ее благоверный капитулирует и придет простить прощения, вот тогда она еще подумает, принимать его извинения или нет. Это было лишь вопросом времени***
Джендри уже больше недели не разговаривал с супругой. Это был первый серьёзный разлад за все время их брака. Баратеон очень скучал по своей молодой жене, по её нежным рукам, теплым объятиям, поцелуям, но первый шаг не делал, дабы не показать то, что поверил ее словам. Оскорбленная Тиана тоже не подходила к мужчине и, более того, намеренно избегала встреч с ним. Однако всё-таки, старания молодой леди не прошли даром, несмотря на внешнее безразличие к известию, зерно сомнения быстро проросло в душе Баратеона. Он вдруг начал замечать то, что раньше вообще не бросалось в глаза: как сильно Сноу беспокоился о Бетани, как часто ее навещал, как недвусмысленно они поглядывали друг на друга на семейных завтраках. В конце концов, спустя десять дней, Джендри сдался и сам пришёл к супруге с извинениями и просьбой поговорить со свидетельницей прелюбодеяния. Чем, дольше он наблюдал за сыном и невесткой, тем сильнее убеждался в правдивости слов Тианы. В конце концов, по прошествию двух недель, после того, как жена принесла известие, Баратеон решил поговорить с сыном. Кабинет лорда Штормовых земель был насквозь пропитан атмосферой неловкости и дискомфорта. Отец нервно постукивал пальцами по поверхности стола, не понимая, как начать разговор, а сын медленно перетаптывался с ноги на ногу, он даже не представлял зачем его позвали, но определённо чувствовал, как сильно родитель напряжен. — В детстве нас всех учат тому, что тайное всегда становится явным и любая правда, рано или поздно увидит свет. В груди у Неда тревожно защемило. Тайн от отца у него было немного, всего одна, но настолько серьёзная, что способна была сломать несколько жизней. — До недавнего времени у меня не было причин сомневаться в тебе, но то, что произошло с Бетани, на многое открыло мне глаза. На лице бастарда не дрогнул ни один мускул, он уже понимал намеки лорда, но искренне и глупо верил в то, что разговор вот-вот свернёт в другую сторону и пройдёт мимо их с возлюбленной греха. — Скажи мне правду, сын. Будь хоть сейчас со мной честен. Не заставляй окончательно в тебе разочароваться. — последнее слово сорвалось на хрип, было видно, что Баратеон и сам сильно нервничал, но убегать от истины больше не видел смысла. — Ты не умеешь лгать, Нед. Я пойму, если ты это сделаешь, но тогда мне придётся задать несколько неприятных вопросов леди Бетани. После упоминания возлюбленной, Сноу заметно встрепенулся, это не ушло от взгляда Баратеона. Парень не хотел окончательно утонуть в глазах родителя и не желал причинять Бетани вреда, потому скоро поддался. — Нечего рассказывать. Мы полюбили друг друга и не смогли сдержать своих чувств. Мне стыдно за то, что я уронил свою честь, но от том, что было с Бетани ни капли не жалею. — его речь была так твёрда, будто бы он произносил самые важные слова в своей жизни. Джендри не осуждал ни сына, ни невестку. Он и сам не был праведником, потому считал, что не имеет морального права кого-то судить, однако ситуация зашла слишком далеко и пускать ее на самотек было опасно. Мужчина аккуратно налил вина из кувшина в кубок, смочил свое пересохшее от напряжения горло и продолжил задавить неловкие вопросы: — У нее твой бастард? Нед слабо, едва заметно кивнул и опустил глаза. Он мог бы солгать отцу и облегчить жизнь своему ребёнку, но сегодня Сноу обещал самому себе быть честным. Лорд Баратеон медленно встал с насиженного места и подошёл к окну, устремляя взор в синий горизонт. Он не знал, как поступить правильно, но бездействовать было нельзя, поэтому пришлось срочно принимать решение. — Я не стану позорить свой дом и выносить сор из избы. Проблем мне и так хватает. — он продолжал смотреть в окно, не поворачиваясь к сыну. — Бетани не узнает, что ваш грех раскрылся, но есть условия. Первое: ваш бастард будет носить нашу фамилию, но ничего не унаследует, когда придёт время я придумаю, как распорядиться его судьбой. Говорить об этом пока рано, для начала нужно, чтобы он родился и выжил. Я считаю, это будет справедливо по отношению к Ронналу и сыну, которого возможно мне подарит Тиана. Второе: Уезжай! Ты должен исчезнуть из жизни Бетани навсегда. Никаких встреч, никаких писем, ничего! Если любишь ее и желаешь счастья, то сделаешь как я сказал — вернёшься на Север и больше не появишься. Предложение отца показалось Неду просто невозможным. Штормовой Предел стал его домом, а его обитатели — семьёй. Жизни без возлюбленной он уже не представлял. Да и на Севере бастарда никто не ждал. Но Сноу не смел поступить по-другому. Если он не позаботится о Бетани и их ребёнке, им не поможет никто. Уехать сейчас — единственное, что он иог для них сделать, пусть даже ради этого придётся вырвать сердце. — Я согласен.