Октябрь 325 г. Земли за Стеной
Зима давно сняла с себя свои снежные кружевные наряды и, отпуская холода и вьюги, впала в долгую спячку, уступая господство над миром молодой весне, грёзы о которой грели сердца людей не хуже, чем жаркий костёр греет тело. Впрочем, она продлилась совсем недолго и в скором времени передала свои права не менее долгожданному лету. Застенье, которое местные жители издревле называли «настоящим Севером», в это время года было особенно прекрасным, лето растворяло в воздухе особую атмосферу полной свободы, такой же бескрайней, как Зачарованный лес. На широкой зелёной поляне беззаботно поглощал молодую травку жилистый серый заяц, не подозревая о том, что через каких-то несколько часов он станет сытным обедом. Невысокая рыжеволосая девушка натянула тетиву своего крепкого кленового лука и, сфокусировав сосредоточенный взгляд холодных грязно-серых глаз на своей добыче, выпустила стрелу, которая мгновенно пронзила плоть ничего не подозревающего животного. Есть. Маленькая, юркая и расторопная, она бросилась к своей добыче, и даже тёплые меховые одеяния, прячущие маленькую хрупкую фигурку, без которых порой даже летом тяжело выживать в этих краях, не сковывали её движений. «Отец будет доволен», — подумала Лиарра, сложила зайца в большую охотничью суму и отправилась в путь. Ближайшая деревня разместились близ Кулака Первых Людей. Девушка, вместе с отцом, жила в небольшой хижине, которая находилась чуть глубже в лесу. Лиарра беззаботно двигалась вперёд, наполняя лёгкие родной прохладной истинного Севера. Любой, кто знал эту девчонку, назвал бы её олицетворением Вольного народа: такая, какая есть — сильная, бесстрашная, решительная, свободолюбивая, жадная до жизни. Лиарре действительно было мало целого мира, она хотела изучать каждый его уголок и открывать что-то новое, путешествовать, осваивать незнакомые вершины. Больше всего на свете северянка мечтала побывать по другую сторону от Стены, посмотреть на южан*, как и чем они живут. После победы над Иными несколько племён Вольного народа остались в Даре и почти все местные ходили туда в гости к родичам. Все, кроме Лиарры и её отца. Поэтому мечта оставалась мечтой. Северянка точно знала, что заводить разговоры с родителем на эту тему совершенно бесполезно. Он рассказывал, что родился на юге и когда-то жил там, хотя в этих местах южанином его никто не считал, только прозвище «ворона» иногда проскальзывало среди старых знакомых. О своей прошлой жизни Джон Сноу не любил говорить. Это была запретная тема и поднимать ее было совершенно бессмысленно. Точно так же мужчина реагировал на вопросы дочери о её матери, которую она совсем не помнила. Лиарра знала только то, что её звали Алейна, она была южанкой и умерла при родах. Это все, что девушка смогла выдавить из отца, несколько раз она пробовала спрашивать об этом у других, но те лишь пожимали плечами. На самом деле, запрет родителя совсем не останавливал северянку, никто и никогда не мог ей диктовать свои условия, даже Джон Сноу, который, по-прежнему, был авторитетом для всей округи. Он сам научил Лиарру поступать только так, как она считает нужным. Только вот покидать родные места она не торопилась. Отец аргументировал свое беспокойство тем, что возвращаться на юг им очень опасно. Лиарра никогда не боялась за себя, но мысли о том, что если с ней что-нибудь случится, отец останется совсем один, не давали ей покоя. Девушка знала, что рядом будет дядюшка Тормунд со своей семьёй и если что, они всегда помогут ему, но друзья это не дочь. А может быть ещё страшнее — если она сбежит, отец двинется её искать и наживет себе новых проблем, или, еще хуже, сгинет сам. Не просто же так он покинул те земли. Утопая в размышлениях, Лиарра не заметила, как дошла до дома, у которого её ждал неприятный сюрприз. Высокий коренастый парень с длинными пшеничными патлами сидел у порога и задумчиво хмурил курносый, покрытый конопушками нос. — Олаф, ты опять здесь? — возмущённо фыркнула девушка. — Две луны прошло, а ты все никак дорогу не забудешь! Наверное отца нет дома, иначе бы ты уже давно летел отсюда! — Ли, я хотел поговорить с тобой, — настойчиво твердил молодой человек. Девушка демонстративно закатила глаза. Как же он надоел со своими докучливыми ухаживаниями. Северянка когда-то имела неосторожность встречаться с этим юношей на протяжении не слишком долгого времени, а теперь он не давал ей проходу. — О чем мне с тобой говорить? Мне плевать, что ты там себе напридумывал! Я не стану твоей женой! Уходи! Олаф вскочил с места и, вплотную приблизившись к бывшей возлюбленной, крепко схватил её за руку, не боясь оставить на коже безобразные следы. — Посмотри, что ты со мной делаешь! — сквозь зубы шипел он, прожигая девушку бешенным взглядом и сильнее прижимаясь своим мощным телом к её хрупкому стану. От гнева и недоумения молочно-белое лицо Лиарры покрылось крупными пунцовыми пятнами. Наглость Олафа уничтожила остатки её самообладания. Девушка резко отдернула руку, влепила звонкую пощёчину, следы от которой в то же мгновение забагровели на слегка смугловатой щеке, и с неприкрытой яростью выпалила: — Отойди от меня и убери свои клешни, если не хочешь, чтобы я тебе их сломала. — Что здесь происходит? — неожиданно послышался приближающийся голос Джона Сноу. За эти годы он, конечно же, изменился. Постарел, хотя и не очень сильно. Теперь он все больше и больше напоминал собственного «отца» — Неда Старка. Тёмные глаза обрамились мелкими неглубокими морщинками, ярко выраженная носогубная складка пряталась за густой тёмной, с парой серебряных линий, бородой, а вечно серьёзное лицо теперь казалось слегка скорбным. Мужчина неспешно подошёл к дому и смерил сердитым взглядом дочь вместе с её собеседником. — Ничего, папа, Олаф уже уходит, — на удивление спокойным тоном проговорила Лиарра, чётко выделяя последнее слово. — Тьфу! — Парень с досадой взглянул на бывшую возлюбленную с ее родителем и поспешил удалиться, не забыв пнуть ногой так неудачно оказавшееся на пути полено. Отец с дочерью молча проводили гостя взглядом и несколько минут молчали, вглядываясь в горизонт. Первым тишину прервал Джон. — Напомни мне, лисичка, почему ты его бросила? — спросил он, продолжая смотреть на тропинку, по которой ушёл оскорбившийся северянин. Беззаботно улыбнувшись, девушка подошла поближе к отцу и обняла его за плечи. — Он дуралей, который черт знает что о себе думает и не понимает простых слов, не знаю, как я вообще могла с ним встречаться! Джон коротко усмехнулся и, одарив дочь шутливо-внимательным взглядом, добавил: — А ещё он хотел, чтобы ты ему подчинялась? — Слишком много хотел, — отметила Лиарра, отстранившись от отца, она полезла в охотничью суму и достала оттуда свою добычу. — Вот, принесла нам ужин. — Ну а приготовлю его я, — с улыбкой промолвил Джон. — Я был в деревне, навещал Тормунда и Уиллу, видел Астрид, она сказала, что будет ждать тебя на вашей поляне, ей срочно нужно что-то рассказать. — Вот как. Ну тогда я побегу! Девушка торопливо сунула добычу отцу, одернула свои одеяния и собралась в путь, но в последний момент тот её остановил: — Подожди, а этот, твой, вдруг он тебя подкараулит? — Папуля, ну ты опять? Знаешь же, что я могу за себя постоять. Не беспокойся! — заявила девушка и, чмокнув отца в щеку, направилась к лесу. Бывший Король Севера не мог нарадоваться на свою «дочь». Неужели он один смог воспитать такое чудо? Джон безумно любил свою лисичку и очень беспокоился за её будущее. Она считала себя вполне взрослым, разумным и знающим как жить человеком, но на самом деле оставалась наивной и порой чересчур импульсивной девчонкой. Она появилась в жизни мужчины именно тогда, когда ему катастрофически не хватало солнца в жизни. Он был просто отшельником, который не понимал, как ему дальше существовать, и тут появилась она, та, которой суждено было стать для него солнцем. Его «дочь». Джон Сноу до сих пор помнил в мельчайших подробностях тот день, когда порог его хижины переступили братья Толхарты.***
Начало флэшбэка Он был знаком с этими парнями ещё с тех времен, когда был Королем Севера и, конечно же знал, кем они являются сейчас. Недавно Тормунд, после длительного перерыва, посетил Дар и принёс оттуда неприятные новости: Робетт Гловер и Эддара Толхарт учинили заговор против королевы и попытались устроить на неё покушение. Её спасли братья Толхарты, они встали на сторону правительницы и приняли активное участие в подавлении конфликта. Теперь один из них был лордом Торрхенова Удела, принадлежащего когда-то их кузине-заговорщице, а второй десницей Королевы Севера и, по совместительству, её супругом. Джон снова обратил внимание на братьев. Возмужали. Одного роста и телосложения, с одинаковыми густыми темно-каштановыми шевелюрами, они все равно казались очень разными. Контраст их лиц бросался в глаза. Все дело во взглядах. Старший, Брандон, смерял бывшего Лорда-командующего хитрым прищуром лукавых серо-голубых очей, в то время как холодные стальные глаза младшего, Берена, смотрели прямо и бесхитростно. На руках младшего сидела маленькая, не старше четырех лет, с торчащими в разные стороны медными волосами, девочка, на её шее серебрился малюсенький кулон в виде лютоволка, похожий на ту брошь, которую Санса приколола к телу Теона на погребальном костре. Дитя игралось с цепочкой, теребя ее своими маленькими пальчиками. Разговор начал старший: — Джон Сноу, рады видеть Вас в добром здравии. — Лорд Брандон, лорд-десница, должно быть вы от королевы, к сожалению, мне слишком поздно сообщили о событиях, произошедших на моей родине. Если бы я узнал раньше, обязательно бы нашёл способ помочь сестре, — со скорбью в голосе промолвил Сноу. — Не вините себя, все хорошо, что хорошо кончается. К тому же, насколько я знаю, Вам нежелательно покидать Застенье. Ваши братья-дозорные признали Вас пропавшим, — дипломатично-гибким тоном промолвил Брандон, неоднозначно посмотрел на своего бывшего сюзерена и сразу же продолжил: — Вы можете быть куда полезнее здесь. — Бран, я бы хотел сам поговорить об этом с Джоном Сноу, наедине, — холодно отчеканил Берен, чётко выделяя последнее слово и передал ребёнка стоящей рядом няньке. — Прогуляйтесь пока, пожалуйста. Было видно, что Брандон чувствует себя главным в этом дуэте и желал быть посвящённым во все дела, но спорить с братом не стал. Джону он не нравился. Северянин любил открытых и прямолинейных людей, а новоиспеченный лорд Торрхенова Удела такого впечатления не производил. Как только фигуры отдалились, Сноу начал разговор первым. Посмотрев на девочку впервые, он уже сопоставил нынешние обстоятельства с её возрастом, внешностью и сразу попытался угадать, о чем зайдет речь: — Я полагаю, это моя племянница? — ровным и спокойным тоном спросил Джон. — Подарок Болтонского ублюдка, — со сталью в голосе ответил Берен. Это слова оставили весьма неприятное послевкусие. Сноу, который вырос в вечных нападках только потому, что родился «бастардом», особенно болезненно реагировал на предвзятое отношение к детям, обусловленное их происхождением. Именно поэтому за Стеной, с Вольным народом, он чувствовал себя как рыба в воде. Здесь все равны, здесь все свободны, здесь все вольны быть собой. Этого всего катастрофически не хватало бывшему Королю Севера в его прошлой жизни. — Зачем ты так говоришь? Это же ребёнок, он ни в чем не виноват! — настойчиво выпалил Джон, нервно потирая костяшки пальцев. Толхарт снова взглянул на своего собеседника, угрюмо сморщил тёмные соболиные брови и скорбным тоном ответил: — Это не я так говорю, это Санса так говорит, — он резко замолчал и после короткой паузы продолжил: — Теперь ты понимаешь, почему мы здесь? Почему этой девочке нельзя расти рядом с родной матерью? Джон никак не мог поверить в происходящее — у его сестры есть дочь от Рамси, она столько времени скрывала от родных девочку, а теперь просто хочет спихнуть её брату. — И моя дражайшая сестрёнка решила подкинуть свою дочь мне, чтобы та не мешала ей жить? — Нет, она ничего не знает о том, что Вам теперь известна её тайна. Наша королева до сих пор стыдится того, что с ней сделал Болтон, воспоминания об этом причиняют ей страшную боль, она считает девочку своим клеймом, проклятьем и не хочет, чтобы об этом знали Вы или леди Арья. Санса боится, что её не поймут, осудят, опасается того, что вы попытаетесь повлиять на неё и навязывать любовь к этому ребёнку. Джона раздосадовали слова Берена. Неужели его сестра так думает о нем? Почему? Ответ на вопрос пришёл в голову сам собой. Погрязнув в своих личных проблемах и глобальных угрозах, он совсем не замечал своих родных и совсем не пытался понять то, что творилось с ними. Санса носила на душе огромный груз, а поделиться им было не с кем, выслушать и понять тоже некому, несмотря на то, что рядом были «близкие люди». — А если она узнает? — Не узнает, моя супруга думает, что девочка в новой приёмной семье. Старая, которую ей в свое время нашёл Мизинец, недавно принесла массу проблем, нужно было найти ей другой дом и я решил, что Ли будет лучше здесь, с тем, кому можно доверять. Может быть Санса из-за своей травмы этого не понимает, но я вижу, что ребёнку будет хорошо с тобой. Короткая прогулка, по-видимому, уже завершилась и молодая нянька не спеша, за ручку вела девочку к мужчинам. Берен бережно взял крохотную детскую кисть у служанки и направился в сторону Джона. Они остановились в нескольких шагах от бывшего короля. Толхарт присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с девочкой и смягчившимся тоном прошептал: — Смотри, Лиарра, мы обещали, что отвезём тебя к твоему настоящему отцу. Вот он. Теперь ты будешь жить с ним. Девочка сначала с недоверием, оценивающе взглянула на мужчину, своим по-детски забавно-серьёзным взглядом, но буквально через мгновение бросилась к Сноу с восторженным криком: — Папуля! Мужчина подхватил ребёнка на руки и бережно обнял. Да, он не знал, как обращаться с Лиаррой, не знал, как ее воспитывать. Был бы мальчик, пришлось бы куда проще. Но Джон чувствовал — кроме него, у этого ребёнка никого нет. Девочка никому не нужна. Она одна в этом мире, так же, как и сам Сноу. Конец флэшбэка***
Боги, сколько же лет прошло. Жизнь изменилась, они изменились, но самое главное осталось прежним: у них с Лиаррой никого не было в этом мире, кроме друг друга. Вдруг мужчина осознал, что ностальгировать и думать о прошлом он может до вечера, поэтому спешно отогнал от себя посторонние мысли и принялся свежевать принесенного дочерью зайца. Только вот отвлечься от прошлого порой бывает трудно, особенно, когда она заявляется порог твоего дома. — Джон Сноу, рад видеть Вас в добром здравии! Мужчина поднял глаза и увидел перед собой Берена Толхарта. Теперь он был со стюардом, а не братом. Время явно пощадило его больше, чем самого Джона. Волосы были все такими же тёмно-каштановыми, стальные глаза ничуть не поменяли свой цвет, брови слегка опустились, предавая взгляду угрюмости, а на лице пролегло несколько, несильно бросающихся в глаза, морщинок. Забавно, он начал разговор с тех же слов, что и много лет назад. — Лорд-десница, рад приветствовать Вас в своём скромном жилище. Вы один? — Оставил своих людей чуть дальше, лишний шум нам не нужен. Джон отложил зайца в сторону, присел и внимательно посмотрел на родственника. Похоже, им предстоял тяжелый разговор. Берен навещал Джона не чаще, чем раз в год и обычно приходил, когда Лиарра гостила в деревне. В этом году он уже был здесь, а значит что-то случилось. — Как моя сестра? Как ваши дети? Должно быть что-то произошло, раз Вы здесь? Желаете пройти в дом? Толхарт опустил взгляд и слегка нахмурился, ему явно было тяжело вести разговор. — У нас очень мало времени. Хвала Богам, все здоровы. Но кое-что действительно случилось, — он выдержал паузу, присел на скамью рядом с хозяином дома и продолжил рассказ: — Возникли большие проблемы. Наш шпион в Пайке доложил, что отряд железных людей выдвинулся сюда, чтобы найти какую-то девицу, мы боимся, что речь о Лиарре, ведь у Сансы с Грейджоями давно проблемы с взаимопониманием. — Что это значит? Джон недоверчиво смотрел на собеседника, а Берену было все труднее говорить, ибо он приближался к самой неприятной части этого разговора. — Я заберу Лиарру отсюда, ради её же безопасности, но для всех она должна умереть. Джон склонил голову набок и непонимающе свёл брови. Пока что он верил в то, что все происходящее какая-то несмешная шутка или глупый розыгрыш. — Вы сейчас серьёзно? — не скрывая недоумения, спросил он. Толхарт все ещё мялся. Он всегда считал себя твёрдым и решительным человеком, но эта беседа давалась ему слишком тяжело. — Я сейчас не в той ситуации, чтобы шутить. Если девушка попадет к Грейджоям, мы все умоемся кровавым слезами, — он встал и принялся мерить шагами расстояние от скамьи до крыльца, продолжая тщательно подбирать слова: — Сначала я доставлю её в Последний Очаг, к нашему сыну, а чуть позже королева решит, как нам поступать дальше. Сердце Джона пропустило несколько ударов. Он даже подумать не мог, что Санса когда-нибудь захочет забрать его лисичку. Ему казалось, что она всегда будет где-то рядом, поблизости. Что с ней станет там, по другую сторону от Стены? Кто её выслушает, поддержит, если возникнет такая необходимость? Неужели она останется одна? У Сансы явно не проснутся материнские чувства. С другой стороны, мужчина понимал, что дочери необходимо уехать и ради ее безопасности он должен с этим смириться, как бы больно от этого не было. — Я все понял, скажу всем, что Лиарра погибла в лесу и соберу фальшивый погребальный костёр, — холодным, леденящим тоном отчеканил Джон. — Осталось только уговорить её уехать. — Она знает о своем происхождении? Сноу ничего не сказал, а лишь отрицательно покачал головой. «Приятные новости», которые принёс нежданный гость, настолько потрясли его, что выдавливать из себя слова не было ни сил, ни желания. За что ему это все? Почему Боги любят забирать у него тех, к кому он привязался? Неужели Джон Сноу родился на этот свет, чтобы вечно страдать? — Тем лучше, меньше будет вопросов. Берен снова присел подле хозяина и расслабленно опустил веки. Это он когда-то привез Лиарру сюда, а теперь её нужно забрать у человека, для которого она стала смыслом жизни. Сейчас он чувствовал себя настоящим подонком. Но деваться было некуда. Когда-то он решил за всех, посчитал, что знает, как лучше и теперь этот груз ответственности лежал только на нем. Что ж, мы все пожинаем плоды своих поступков. И в то же время, Толхарт был убеждён, что много лет назад поступил правильно, именно так, как надо, а иначе все могло бы закончиться гораздо хуже.***
Лес. Казалось, в нем заключена душа природы, душа мира, сама суть жизни и непрерывного возрождения. Лиарра очень любила это место. Именно здесь она чувствовала себя по-настоящему наполненной, оно заряжало её силой и энергией. Девушка лёгкой походкой прогуливалась по знакомым тропкам в компании своей подруги Астрид, невысокой, голубоглазой девушки с маленьким вздернутым носиком и миловидным, покрытым мелкими веснушками лицом. Она была дочерью ее дорогого дядюшки Тормунда. Две поцелованные огнём девицы. Их считали первыми красавицами во всем поселении, поэтому недостатка в мужском внимании они никогда не испытывали. Несмотря на то, что Лиарра была на пять лет старше своей подруги, им всегда было о чем поговорить. Эта дружба зародилась ещё в детстве. Маленькая Астрид много времени проводила с дочерью друга отца. Та присматривала за ней. Девочка восхищалась более взрослой Лиаррой и старалась быть во всем на неё похожей. С годами они стали друг другу как сестры. — Ну и о чем ты хотела мне рассказать? — спросила Лиарра, лукаво улыбаясь одним уголком рта. — Неужели об Эрике? — С чего ты взяла? Астрид изо всех сил пыталась скрыть свое смущение, но покрасневшие кончики ушей выдали её с головой, что очень позабавило её подругу. — Перестань, я же вижу, когда ты лжешь. Ну что, целовались? Астрид несмело опустила глаза, а её уши запылали ещё сильнее. Она напоминала нашкодившего ребёнка, которого мать только что поймала с поличным. — Ох, Эрик, — наигранно-восхищенным голосом воскликнула Лиарра и звонко засмеялась. — Нашла на кого тратить свое время, тоже мне! Её подруга резко переменилась, теперь в её глазах читалось не смущение, а возмущение, она повернулась так, чтобы их лица были напротив друг друга и одарила девушку укорительным взглядом. — Зачем ты так? Тебя послушаешь, так в нашей деревне нет ни одного нормального мужчины! Просто тебе не повезло с Олафом и ты взъелась на всех. Лиарра в ответ лишь продолжала смеяться. Тот, кто их не знал, мог бы подумать, что здесь назревает скандал, но это было нормой их общения. Они всегда говорили друг другу в лицо то, что думают, как бы грубо это не звучало. Могли обидеться, вспылить, но как только остывали, сразу мирились. — Просто ты влюбилась и не видишь дальше своего носа. Олаф не стоит того, чтобы я злилась на весь мир ради него. Эрик такой же, он захочет подчинить тебя себе и посадить навечно в свою хижину. Астрид ничего не ответила, она молча развернулась и ушла в сторону своего поселения. «М-да, перегнула палку», — подумала Лиарра и направилась в противоположном направлении. Шагая до дома, она ещё раз перебрала в голове то, о чем говорила с подругой. Девушка ничего не имела против мужчин из деревни, напротив, многих она считала хорошими людьми, но никого из них рядом с собой не видела. Оттого северянке ещё сильнее хотелось побывать по другую сторону от Стены, посмотреть на тамошних людей, мужчин. Может быть в ком-то из южан она сможет увидеть свою судьбу? Девушка шла не торопясь, сжимая в руке серебряный кулон в виде головы лютоволка на тонкой цепочке. Это украшение было у неё с детства, но отец никогда о нем не говорил и, как обычно, избегал всех вопросов. Должно быть, это тоже связано с их прошлым. Ведь раньше у отца тоже был лютоволк — Призрак. Воспоминания о нем нагоняли на сердце девушки печаль. Огромный зверь с острыми, словно сталь клыками смог стать маленькой девочке нянькой, защитником и просто настоящим другом. Трудно поверить, но она плакала в жизни лишь однажды — когда его не стало. До дома Лиарра добралась уже к вечеру и сразу почувствовала в воздухе атмосферу напряжённой тишины. Как только северянка переступила порог, её взгляд упал на отца и какого-то незнакомого мужчину, которые молча сидели за столом и, по-видимому чего-то ждали. Или кого-то. Увидев дочь в дверях, Джон встал со своего места и поспешил подойти к ней. Поравнявшись с девушкой, он заключил её в плотное кольцо своих крепких объятий. Лиарру это не на шутку напугало, сейчас вечно угрюмое лицо ее родителя выглядело особенно скорбным. — Папа, — обеспокоенно прошептала девушка и мягко освободилась из теплых отцовских объятий. — Что-то случилось? Джон поднял тёмный обсидиановый взор, затуманенный печалью и пересёкся с другим взглядом, тем, что напротив, темно-серым. — Лисичка, этот человек — лорд Берен Толхарт. Он… — голос резко сорвался, выдавливать эти фразы из себя для Сноу было настоящей мукой. — …он увезет тебя за Стену, сегодня я узнал, что теперь тебе опасно здесь находиться. — Джон вновь замолчал и опять прижал дочь к себе, укутываясь носом в мягкие густые, цвета осенней листвы, пряди. — Уезжай! Сейчас! Времени мало! Ты же хотела побывать на юге, — продолжал твердить он, тщетно пытаясь скрыть, подавить свою боль. Девушка не верила своим ушам и только сильнее прижалась к груди отца, смачивая солёными слезами его меха. Это были вторые слезы в её жизни. — Папа, что происходит? — её речь срывалась на всхлипы. Страх, неизвестность, боль — все смешалось в одну горючую массу. — Я не хочу никуда ехать с этим человеком, не хочу тебя оставлять! И тут Джон сдался. По бледной, огрубевшей от ветра и холода щеке одиночно прокатилась скупая мужская слеза. Но Лиарра этого не видела, она продолжала вжималась в отца, не поднимая глаз. — Поверь мне, если ты останешься здесь, нам всем будет очень плохо. Если ты не хочешь уехать ради своего будущего, сделай это ради меня! Прошу тебя, лисенок! Лиарра мягко отстранилась от мужчины и единожды кивнула головой. Ради отца она была готова на все. Мысли медленно начали приходить в порядок, осознание того, что что это нужно сделать во имя общего блага отрезвляло, но не притупляло боль. — Вот и славно, — послышался холодный мужской голос с дальнего конца стола. — Только Лиарры больше нет. Теперь ты Хильда. Прощайся с отцом и на выход. Все подробности твоей легенды я разъясню тебе позже, сегодня на тебя и так много свалилось. Берену самому было ужасно тяжело смотреть на эту картину. Но он не привык демонстрировать свои эмоции посторонним людям. Куда проще носить холодную маску безразличия, чем потом убивать в глазах людей собственную слабость, этому он научился ещё в детстве, в плену у железнорожденных*. Мысли адской паутиной сплелись в голове Лиарры… или теперь уже Хильды? Было страшно представить, что будет дальше. Как отец будет жить без неё? Вернется ли она домой? Что скажут другие о её «смерти»? А как же Астрид? Они так плохо поговорили в последний раз, а попрощаться не будет возможности. Из раздумий девушку вывело тёплое прикосновение большой грубой, но такой родной ладони на щеке. — Будь умницей, лисенок, не забывай своего отца. Надеюсь, лорд Берен поможет мне и я буду получать от тебя весточки. Я очень люблю тебя! — Я тоже люблю тебя, папа! — шептала северянка, глотая слезы. — Я обязательно вернусь к тебе, как только появится такая возможность! Лиарра отстранилась от родителя, вытерла обе щеки тыльной стороной ладони и, кивнув Берену, направилась к выходу. Отец был единственным человеком, способным заставить ее показать свои слезы посторонним людям. Конечно, ведь он знал о ней то, что не мог знать никто. Она не представляла, как жить дальше? Ведь у них не было никого, кроме друг друга. А теперь Боги решили их разделить. Смогут ли они справиться с этом испытанием? Выживут ли в этом жестоком мире поодиночке? С минуту поколебавшись, Джон сделал тихий шаг вперед, но послышавшийся издали голос заставил его замереть. — Я чувствую, что ты идешь за мной. Прошу, не провожай, иначе я не смогу уехать!