Блинчики, и подгоревший йогурт, и безумие

6 Проснулся Нико один; телефон показывал одиннадцатый час и два непрочитанных сообщения от Уилла: 08.30 Напиши, как проснёшься 09.30 Надеюсь, это случится ещё до ужина Фыркнув, Нико ответил, что уже встал и собирается в душ. Выйдя из ванной, он обнаружил в кресле у окна Уилла, а рядом — тележку с подносом. — Креветки! — радостно воскликнул Нико. Это были те самые вчерашние канапе с креветками! — И тебе доброе утро, — улыбнулся Уилл. — Я случайно заметил, что ты вчера съел двести штук таких, и решил, что ты захочешь ещё. Да и завтрак ты проспал. У тебя же нет аллергии? Нико только отмахнулся и устроился с подносом на коленях. — Как свидание? — поддел он. Уилл закатил глаза. — Дрю не из этих девиц, ну или парней, которые устраивают на любого из детей Пападопулоса охоту. Она адекватная. Нико хмыкнул. — А мне показалось, она ловко тебя вчера отработала. Договорились о новой встрече? — Представь себе, — Уилл скрестил руки на груди. — Обычно пробежки делают каждый день. Нико было что сказать по этому поводу, но он не хотел показаться ревнивым — с учётом того, что никаких прав на ревность у него не было. — Ну тогда как пробежка? — спросил он. — Хорошо, — Уилл снова расслабился. — Здесь приятнее бегать, чем в городе. — Я думал, ты живёшь в шаге от Центрального парка. — Да, но там всегда полно народу. И ещё собак. В смысле, не бездомных, конечно. Просто все собачники ждут, пока я выйду на пробежку, и тогда уже выводят своих зверей на прогулку. — А ты явно не собачник. — Не-а. А ты? — Не знаю. — Нико подумал о миссис О’Лири. Конечно, собака Перси ему нравилась. Но хотел бы он завести такую дома? Наверное, нет. — Тебе не полагается любить всех животных? Ты же ветеринар. — А тебе не полагается любить всех людей? Ты же врач. — Может, я и люблю всех людей? — О, ну да, я вижу. Уилл скорчил гримаску. — Слушай, эти канапе у тебя никто не отберёт, не обязательно съедать всё. Можно убрать в холодильник. Как в тебя вообще влезает? — Да чему тут влезать? — возмутился Нико. — Нет, серьёзно! Как ты умудряешься столько есть, сутками спать, не заниматься спортом и оставаться в такой форме? — В какой ещё форме, — Нико покраснел. Может, и правда он зря налегал на канапе? После смерти Бьянки он почти не ел и был похож на скелет, а упущенное навёрстывал, наверное, до сих пор. Или нет? Или он уже восстановился до нормы, а теперь начинает обрастать жирком? Аппетит сразу пропал, и он вернул поднос на тележку. — Эй, я не имел в виду… Ешь, если хочешь! — воскликнул Уилл. — Я же пошутил. — Спасибо, — пробормотал Нико. — Я наелся. Уилл с виноватым видом переставил канапе в холодильник. — Что будешь пить? — Вода есть? — Это из-за того, что я сказал? — Что? Нет! Просто хочу воды. Вид у Уилла был такой потерянный, что Нико, не выдержав, подошёл к нему и выхватил ещё одно канапе с подноса. — Вот! Доволен? Можно мне теперь воды? — Он сам взял в холодильнике бутылку и налил себе полстакана. Уилл посмотрел на часы. — Ну что, в спа или всё-таки готов к чему-то поактивнее? После массажа горячими камнями Нико заявил, что ради такого готов даже жениться на Уилле, если тому захочется совсем уж позлить родителей. Порозовевший (наверное, от массажа) Уилл возразил, что вполне достаточно жениться на каком-нибудь массажисте. Нико сказал, что сыновья миллиардеров могут оказаться предпочтительнее массажистов по некоторым другим параметрам. Остаток времени до обеда они лениво просидели у фонтанчика с карпами, а потом отправились в столовую. — К сожалению, отец обедает с важным партнёром, — сказала Уиллу Наоми, — но он надеется, что в четыре часа наконец сможет пообщаться с вами обоими. Уилл кивнул и чуть сжал ладонь Нико — может быть, извиняясь. Не то чтобы было за что извиняться. И вообще Нико только сейчас заметил, что они держатся за руки. Хорошо, что Уилл помнил про детали и важность сохранения образа пары. Без Лестера обед прошёл непринуждённее. Кайла рассказала про то, как для роли училась стрелять из лука, и похвасталась мозолями; Нико уже слышал эту историю, и, судя по лицам остальных, большинство из них тоже. Но ему было приятно послушать её болтовню. Потом она спросила, каково жить в Нью-Йорке. Уилл только пожал плечами, и Нико ответил за него: — Во многом здорово, но погода здесь получше. — Да уж, — наморщил нос Остин. — Нью-Йорк явно не для меня. Когда я был там зимой с концертами, у меня уже через пару недель началось сезонное аффективное расстройство. — Это что? — не понял Нико. — Аллергия? Остин снисходительно на него посмотрел. — Сезонная депрессия из-за недостатка солнечного света. — Кошмар, — воскликнула Кайла, — хорошо, что я так редко там бываю! — Вот-вот, — кивнул Остин. — Не понимаю, как кто-то живёт там по доброй воле. — Он с укором посмотрел на Уилла. Нико решил, что Остин самодовольный болван, но на всякий случай, поднявшись из-за стола, записал в телефон, пока не забыл: «сезонное аффективное расстройство». Стоило погуглить, что это такое и можно ли с этим что-то сделать. Лестер Пападопулос принимал их троих (Нико, Уилла и Наоми) в солидном кабинете. Отличное место для общения с деловыми партнёрами, но для общения с сыном, подумал Нико, в таком-то большом доме могло бы найтись помещение и погостеприимнее. Или дело было в нём? Но, если не считать того, что, отгороженный от Лестера столом, Нико ощущал себя просителем на приёме, разговор вроде бы шёл неплохо. Лестер спросил, чем Нико занимается, какие у него планы; Наоми расспросила о том, как они познакомились. В общем, в ход шли давно заготовленные ответы. Даже неожиданный вопрос не показался Нико настораживающим: — А твоя фамилия — случайно не итальянская? — Да, — сказал Нико, — я родился в Италии. Мы переехали сюда, когда мне было десять. — Ну надо же! А в каком городе? — В Венеции. — Чудесный город! — воскликнул Лестер. — Обожаю там бывать! Как и вообще в Италии! А во Флоренции ты был? — В общем, да, — осторожно ответил Нико. — Ах, Флоренция! — Лестер мечтательно возвёл глаза к потолку. — Уфицци! Боболи! Дель Фьоре! Вы уехали оттуда, а я когда-нибудь останусь жить там! Нико, я очень надеюсь, что вы с Уиллом туда слетаете. Кайлу и Остина я туда, разумеется, возил, а вот Уилл каждый раз находил отговорки, — Лестер печально покачал головой. — Как человек, который был там, ты обязан объяснить ему, как много он теряет! Как можно отказываться от посещения родины искусства? — Родина искусства — Африка, — сухо ответил Уилл. — Я вполне уверен. Лестер сокрушённо вздохнул. — И так каждый раз, — пожаловался он Нико. — Разумеется, я ценю не только итальянское искусство! Но прошу, объясни ему, что человек обязан посетить Уфицци, если у него есть такая возможность! — Ну, э, я с этим не совсем согласен, — сказал Нико. — Я не особенный фанат картинных галерей, и Уилл тоже. Конечно, там есть всякие классные штуки, да и здание само по себе предмет искусства, но не думаю, что лучше этой галереи в мире нет. Лестер прижал руку к сердцу. — Удар в спину, — произнёс он. — Но Нико, тебе ведь, наверное, хочется снова побывать на родине. Италия прекрасна в любое время года, так что просто выберите месяц, и я куплю билеты! — Мне не нужно ничего покупать, — процедил Уилл. — Я в состоянии сам оплатить себе отпуск. И выбрать, куда поехать. Ну да, он явно уже забыл вчерашний разговор о бездомных котятах и гордости. Лестер печально посмотрел на Наоми. Та, поджав губы, смотрела в сторону. — Моё мнение тут, конечно, ничего не значит, — вздохнул он. — Что ж, я привык. Ты всё решаешь самостоятельно. Где работать, где жить, как отдыхать и даже когда приезжать к отцу. Надеюсь, сегодня ты всё-таки решишь присоединиться к нам за ужином! Буду рад тебя видеть, если такое случится. — Увидимся, — бросил Уилл, поднимаясь. Нико тоже поднялся и вслед за Уиллом вышел прочь. 7 Нико осторожно следил за Уиллом, раздражённо мерившим комнату шагами, дожидаясь, пока тот наконец вспыхнет и выговорится. Но тот всё молчал, пока не упал на кровать рядом с Нико и не потёр лицо руками. — Ну, это было быстро, — сказал он с наигранной бодростью. — Могло быть и хуже. — Уилл… — Теперь до ужина мы свободны. Чем хочешь заняться? Если честно, Нико не рассчитывал, что большую часть времени они будут проводить вдвоём. Он думал, они всё время будут с родственниками Уилла, но пока желание общаться проявляла только Кайла. — Не знаю. Ты в порядке? Уилл проигнорировал вопрос. — Хочешь посмотреть кино? — Можно, — Нико пожал плечами и перевёл взгляд на огромный телевизор. — Да не здесь, — улыбнулся Уилл; вроде бы искренне. — На большом экране. — А этот какой? Уилл засмеялся: — Я имею в виду, в кинотеатре. — Поедем куда-то? — Да нет же! Здесь есть свой. Нико вытаращил глаза. — Я должен был догадаться. — Я схожу узнаю, свободны ли они и что у них есть из свежего. Скоро вернусь, ага? — Ладно. Нико не горел желанием что-то смотреть, но побывать в личном кинотеатре Пападопулоса было любопытно. Там, наверное, невероятно удобные кресла. И машина для попкорна. Который Нико не будет есть. Дверь снова открылась буквально через минуту: Нико только успел потянуться за телефоном. Но это был не вернувшийся Уилл, а его мать. — Нико? Ты не мог бы пройтись со мной? Есть разговор. Если это был разговор на тему важности стучаться, то ей он явно бы не помешал. Но Наоми молчала всю дорогу до кабинета Лестера, который они совсем недавно покинули. Нико сел на тот же стул, с которого буквально только что встал, и в очередной раз уставился на Лестера. Он терялся в догадках, но испытывал скорее не волнение, а любопытство, будто всё было понарошку, как в компьютерной игре. Почему-то ему стало смешно, и он впился ногтями в предплечье, чтобы сдержаться. Лестер раскрыл какую-то лежащую у него на столе папку и внимательно уставился на её содержимое. — Итак, — сказал он, — сумма твоего непогашенного кредита составляет двадцать шесть тысяч. И ты упомянул, что надеешься после доучиться на ветеринара. Допустим, это будет хороший колледж. Скажем, двести тысяч. Плюс кое-что на мелкие расходы, и, конечно, учтём возможный рост цен. Пусть будет триста тысяч. — М-м? — выдавил Нико, слегка придавленный этим заявлением. — Триста тысяч плюс билет на самолёт, который улетает в Нью-Йорк через два с половиной часа. — А, — сказал Нико. — О. Вариант, что Пападопулос захочет его подкупить, чтобы он бросил Уилла, приходил ему в голову, но не в качестве реалистичного сценария, а скорее как забавная теоретическая возможность. Да и… триста тысяч! Его вполне бы устроили и семьдесят пять — это погашение кредита, оплата первого курса, да и зачем ему самый лучший колледж?.. Он бы год жил припеваючи, а там взял бы новый кредит. Да, жаль, что Уилл не какой-нибудь козёл, которого он с удовольствием бросил бы. — Спасибо, я откажусь, — вежливо ответил он. Лестер нахмурился. — Неужели ты думаешь, что я намерен торговаться? По-моему, предложение более чем щедрое, и я не собираюсь его увеличивать. — Ладно, — сказал Нико. — Скажем так, — Лестер перевернул страницу, — у меня есть и другие рычаги… Дверь распахнулась, и в кабинет влетел Уилл. — Что здесь происходит? — прорычал он. Ух ты. Он умел так злобно рычать? Это было вроде как… горячо. — Мы беседуем, — ответил Лестер, закрывая папку. — А ты мог бы и постучать. О, значит, не всем в этом доме можно входить куда угодно без стука. — Мы только что побеседовали! — выплюнул Уилл. — Что вы забыли сказать? Ну, я здесь, говорите! — Не мог бы ты успокоиться? Уилл схватил Нико за руку и потащил прочь. Никто не попытался их остановить, и они второй раз за час гневно покинули кабинет. — Они угрожали тебе? — спросил Уилл чуть погодя. — Увольнением или типа того? Чтобы ты меня бросил? — Да нет, — ответил Нико, хотя, возможно, Пападопулос просто не успел этого сделать. — Предложили триста тысяч. Уилл остановился. — О, — сказал он. — Вот и я так отреагировал. — Прости, я… наверное, я появился невовремя… ты, наверное, хотел… — Эй, — удивился Нико, — я вовсе не собирался соглашаться. Ты что? — Правда? Почему? — Ну, это было бы… непорядочно? — Ну, мы и так его уже обманываем. — Да по отношению не к нему, а к тебе. Не хочу, чтобы твои родители всю жизнь думали, что ты впервые кого-то привёл с ними познакомиться, а этот кто-то схватил триста штук и умотал. — А как же бездомные котята? — улыбнулся Уилл. — Предоставлю их тебе. Продолжая улыбаться, Уилл повёл их дальше, и вскоре они оказались в кинотеатре. Не таком уж и большом — всего человек на двадцать. — Что хочешь посмотреть? — спросил Уилл. — Что-нибудь новенькое? Классику? «Сумерки»? — Есть что-нибудь про проблемы детей и родителей? — Ха-ха, — Уилл скорчил рожицу. — Но вообще-то да. Целая куча всего диснеевского. — Правда? — Ну конечно, взять ту же «Русалочку». Или «Моану». Или даже «Мулан». — Я думал, «Русалочка» про любовь! — Ты что, не смотрел «Русалочку»? — Не-а. — Кошмар! А «Моану»? — Тоже нет. — Ну, значит, нам есть чем заняться, — заявил Уилл. — Что? Ты шутишь? Мультики? У меня скоро родится племянница, я ещё успею их насмотреться! Увы, его мнение не было принято во внимание. Но вообще-то он отлично провёл время; было здорово сидеть в полумраке рядом с Уиллом, соприкасаться плечами, иногда коситься на мелькающие отсветы экрана на его лице, и слушать, как он подпевает каждой песне. — Ты видишь? — сказал Уилл после просмотра. — Отцы Ариэль и Моаны поняли, что их дочери были правы, типа, всё это время, и приняли их выбор. — Может, тебе пересмотреть эти мультики с отцом? — Ага, уже предвкушаю. Ну что, можем мы уже пойти в лабиринт? Ты целый день отдыхал! Нико закатил глаза. — А мы успеем к ужину? С тебя станется там заблудиться. — Мы сегодня ужинаем вдвоём. — Вот как? — Нико поднял бровь. Уилл покраснел. — Есть одно… место… В общем, было бы странно привезти сюда кого-то и не сводить его туда. Я забронировал его на сегодня. И, ну, без нас не начнут. — Будешь это себе повторять, когда мы проведём в лабиринте трое суток. — Да у меня есть карта на телефоне, — признался Уилл. — Но вообще-то обычно я выбираюсь оттуда за час. 8 Уилл толкнул дверь, пропуская Нико вперёд, и тот вышел на террасу на крыше. Это было… это было самое романтичное место, которое он когда-либо видел вживую. Солнце уже село, и террасу освещали маленькие жёлтые лампочки, развешанные над бортиками ограждения. На небольшом столике к тому же горели свечи. Девушка в красном платье играла на скрипке. У ограждения стояла скамейка с подушками, а у столика — мягкие стулья. В кадках росли какие-то деревца с ароматными цветами. В саду под ними слабо горели фонари, но вид сверху был размытым, всё тонуло в тени, и казалось, что вокруг них нет ничего и никого. Ну, только официант и скрипачка. Теперь до Нико дошло значение фразы Уилла «Она побудет полчаса и уйдёт, постарайся не обращать внимания». Официант уже поставил тарелки и ретировался; наверное, он час караулил их появление, чтобы вовремя зажечь свечи и подать еду. — Здесь… красиво, — произнёс Нико. — Ну… да, — согласился Уилл. Он тоже оглядывался, и Нико вспомнил, что и Уилл здесь впервые: раньше он никого сюда не привозил и не приводил. Это было приятно, и Нико ничего не мог поделать с тёплым ощущением в груди. — Извини, что здесь… так… — Да всё нормально, — сказал Нико. — Тут здорово. — Уилл всё ещё выглядел неуверенно, и он добавил: — У меня сегодня был отличный день. Может, лучший за долгое время. Уилл хмыкнул, но, кажется, был доволен. Они сели за столик и принялись за причудливый салат. — Так… Венеция? — спросил Уилл. — Ага. — Нико пришло в голову, что они почти не говорили о своём детстве и семье. Встречаясь, они обсуждали свою легенду, планировали ответы на возможные вопросы, рассказывали главное о себе, ну и просто болтали — о новостях, о работе… В каком-то смысле Нико узнал об Уилле больше за эти пару дней, чем за предыдущие недели. — Скучаешь по ней? — Скучаю, — признался Нико. — Я читаю, что в основном оттуда коренные жители уезжают. Наверное, там непросто жить. Но в детстве… ну, это же детство. Я вроде как был там счастлив. И… мне до сих пор иногда снится, что я в лодке. — Он смущённо уставился в тарелку. Уилл пихнул его ногой. — Хочешь, я пойду к отцу и скажу, что мы подумали и согласны слетать в Италию за его счёт? — Ха-ха, — ответил Нико. — Так а ты рос здесь? — Нет, этому дому всего десять лет. До этого был другой. Официант забрал тарелки и принёс горячее. — В Венеции были самые вкусные жареные кальмары в мире, — сказал вдруг Нико, глядя на стейк. — А ночью за окном плескалась вода. А когда нас подтапливало, на улицах ставили специальные помосты. И все ходили в резиновых сапогах. Понимаю, почему это может напрягать, но мы с Бьянкой обожали наводнения. Мне до сих пор иногда кажется странным просто ходить по земле, не прикидывая, где мост на нужную сторону. Знаешь, ты… ты и правда многое теряешь, отказываясь туда съездить. Правда, из Уфицци мне запомнился только туалет в подземелье, а в Риме я даже и не был, если не считать аэропорт, но… если бы у меня была возможность, я бы поехал. — Ладно, — ответил Уилл. — Ладно? — Ты был очень убедителен. Только, думаю, ехать лучше с кем-то, кто жил там и может показать всякие… ну, не туристические места. — Хм. — Ничего умнее в ответ Нико не придумал и сосредоточился на стейке. И немного на мыслях о том, что, если ему не кажется, Уилл всерьёз предложил составить ему компанию в отпуске. Или это продолжение шутки о выкачивании денег из Лестера? Или Нико просто не так понял? Или Уилл действительно считает, что нужно поехать с кем-то местным, но не имеет в виду самого Нико? Уф, романтичная обстановка плохо на него влияла. Начинало мерещиться то, чего не было. — А у меня зато был пони, — сказал Уилл. — Серьёзно? — Ага. Я его жутко боялся. — Сколько тебе было лет? — засмеялся Нико. — Не помню… — Уилл задумался. — Кажется, в школу я уже ходил… Но из первой меня ещё не исключили… — Тебя что, исключили из школы? — И не из одной. Отец пытался пристроить меня в какую-нибудь элитную, то с музыкальным, то с художественным уклоном, но я вскоре начал всё это ненавидеть. Кайла уже снималась в кино, Остин уже был в школьном оркестре, а я, старший, никак не мог научиться играть с листа. Мне ставили то СДВГ, то дислексию, но не знаю… Может, они просто хотели умилостивить отца. Смог же я отучиться на врача? Нико обнаружил, что скрипки уже не слышно; скрипачка ушла, и до них доносилось лишь лёгкое журчание фонтана. — Не хочу тебя расстраивать, — сказал он, — но даже я умею читать с листа. — Что? Серьёзно? На чём ты играешь? — На фортепиано. — И когда ты успел научиться? — Да у нас в колледже оно стояло в холле, как бы для красоты. Парень, который мне нравился, сказал, что умеет играть, и я сделал вид, что всю жизнь мечтал научиться. Ну и научился. — Вот так просто? — Ну да, чему учиться-то? Нот всего семь. Уилл застонал. — Меня учили несколько лет, но у меня ничего не вышло! — Ну а Кайла с Остином не знают названия ни одной из костей. И что? — Но ты-то знаешь. — Да, я талантлив во всём. Но не всем же быть такими, как я. Уилл покачал головой и, склонив её к плечу, с улыбкой посмотрел на Нико. — Да уж, это точно, — сказал он.