Блинчики, и подгоревший йогурт, и безумие

1 Нико не хотел идти. Он прекрасно мог просто остаться дома и заняться… ну, уборкой, например. У него даже было искушение всё-таки не пойти, а Хейзел сказать, что он сделал, что мог, но вечер выдался скучный и безрезультатный. Всё же он опасался, что она как-то узнает, если он её обманет, да и вообще решил, что с него не убудет. Придёт, посидит с полчаса, отошьёт всех, кто попытается к нему подкатить, и вернётся домой. Потому что одноразовый секс его не интересует. А кого ещё можно встретить в гей-баре, если не охотников за одноразовым сексом? Хейзел может воображать что угодно, но прекрасные принцы обычно знакомятся в других местах. Где? Ну… в каких-нибудь Гарвардах или Йелях. В баре было ещё не очень людно, и, кажется, никто особенно не обратил на Нико внимания; он не стал оглядываться, чтобы не провоцировать возможные заинтересованные взгляды. Подошёл к стойке и стал изучать названия напитков. Насколько тупо он будет выглядеть, если возьмёт пепси, сядет в уголок, просидит полчаса и уйдёт? С другой стороны, никто ведь и не заметит. Его никто здесь не знает. Если и заметят, то через час забудут. Кто-то ещё опёрся о стойку в паре шагов от него, изучая напитки, и Нико на автомате повернул голову к новоприбывшему. Быстро отвести взгляд ему не удалось. Потому что, ну… Этот парень… Нико в жизни не видел никого настолько красивого. Настолько совершенного. Его взъерошенные светлые волосы сияли в тусклом барном освещении, словно на солнце, тонкие черты лица так и звали провести по ним пальцами, губы будто умоляли о поцелуе, а голубые глаза… А голубые глаза смотрели прямо на Нико. Тот мгновенно смешался, пристыженный, что его поймали за столь откровенным разглядыванием (серьёзно, он даже рот приоткрыл), и собрался уже было сделать над собой усилие и отвести взгляд, но тут прекрасный незнакомец неуверенно улыбнулся. От этой улыбки у Нико перехватило дыхание. В очередной раз не сдержавшись, он опустил взгляд и обвёл им всё тело привлекательного парня. Боги, он хотел его прямо сейчас. Но, наверное, тот кого-то ждал. Не придёт же такой парень в бар просто кого-то склеить. Незнакомец направился к Нико. Сердце у того чуть не выскочило из груди. Наверное, он просто спросит: «Вы случайно не Майк?», а потом поймёт, что ошибся, и отойдёт подальше, ждать своего Майка, роскошного, подтянутого и загорелого. — Привет, — неуверенно улыбнулся незнакомец. — Я, эм… меня зовут Уилл, я… — Нико, — осторожно ответил Нико, давая парню — Уиллу — шанс осознать ошибку и ретироваться. — Привет, Нико, — Уилл улыбнулся чуть шире. — Ты, эм… ты ждёшь кого-то? «Тебя. Всю мою жизнь». — Нет. — «Никакого одноразового секса. Никакого секса с незнакомцами». Нико облизнул губы. — Я… У меня квартира в двух кварталах отсюда. Пока за ними не закрылась дверь квартиры Нико, они ни разу не коснулись друг друга. Даже локтями по пути не соприкоснулись. Нико не был уверен почему; но стоило ему мягко щёлкнуть запирающимся замком, как Уилл мгновенно прижался к нему, развернул к себе и поцеловал. Уилл был как нектар и амброзия, как глоток свежего воздуха, как сбывшаяся мечта; Нико в жизни не испытывал такого блаженства, и уж подавно — от одного поцелуя. Впрочем, одним поцелуем дело не ограничилось: прошло не больше пары секунд, прежде чем Уилл вжал Нико в стену и прижался к нему всем телом, притираясь и позволяя ощутить, насколько хочет продолжения. Застонав, Нико спихнул рубашку с плеч Уилла и забрался руками под футболку, беспорядочно лаская его спину. Уилл разорвал поцелуй и подался ближе, лихорадочно толкаясь бёдрами и рвано дыша в ухо. Нет, так всё могло закончиться слишком скоро. — Кровать, — выдохнул Нико, отталкивая Уилла, и поспешно зашагал в спальню, по пути сбрасывая футболку и расстёгивая ширинку. Тот последовал его примеру и вскоре, как и Нико, остался в одних трусах; Нико испытал разочарование оттого, что потерял возможность медленно раздеть его, наслаждаясь каждой секундой, целуя, касаясь, не спеша; но, может быть, Уилл останется на ночь, и утром… или через час… или, может быть, они увидятся снова, и… Вслед за Нико сбросив трусы, Уилл толкнул его на кровать и навис сверху, обжигая дыханием, а потом наклонился и снова поцеловал. На этот раз они чуть сбавили темп, целуясь не так страстно и яростно. Оба вскидывали бёдра, их члены скользили друг по другу, но, как бы восхитительно это ни было, Нико отчаянно нуждался в большем. — Ну же, — простонал он, разводя ноги. — Пожалуйста. — Д-да, я… — Уилл чуть отстранился, приподнимаясь на руках. — Где у тебя презервативы? Нико моргнул. — У меня их нет. Последовало несколько секунд молчания, прежде чем Уилл сказал: — У меня тоже. Нико прикрыл глаза предплечьем. Ладно, они могут просто… просто продолжить… тереться друг о друга, и… Боги, он был определённо не в состоянии вставать, одеваться и идти в аптеку. — Серьёзно? — выдохнул он. — Ты пошёл в гей-бар без презервативов? Чёрт, он вовсе не собирался этого говорить. Он ведь и сам сделал ровно то же самое. Но кто же знал, что… Он ощутил, как Уилл окончательно отстранился, и с трудом сдержался, чтобы не начать умолять его вернуться. — Я не… — пробормотал Уилл. — Я не собирался… Мне нужно было… Нико отнял руку от лица и посмотрел на него. — Ты в порядке? — осторожно спросил он, потому что голос Уилла вдруг стал напряжённее, будто он вспомнил о чём-то неприятном. Если сейчас выяснится, что он просто забежал отдать деньги приятелю, а дома его ждут жена и дети… Уилл поднялся и натянул трусы. Сдержав готовый вырваться вопль «Не уходи!», Нико прикусил губу и, пока Уилл искал носки, нашарил у кровати свои трусы и надел. Уилл надел джинсы и, к облегчению Нико, не вышел в коридор на поиски остальной одежды, а вернулся и сел на краешек кровати. Ладно, сейчас он расскажет какую-то серьёзную историю. Видимо, настолько серьёзную, что она требует одетости. Но если он думал, что натянутые джинсы помогут Нико стряхнуть возбуждение, то сильно ошибался. — Я… Это прозвучит глупо… Нико фыркнул. — Ещё глупее, чем… — Он не договорил. Уилл слабо улыбнулся. — На День благодарения я еду к родным. И мне нужен… парень. — Подставной? — переспросил Нико. — Почему не девушка? — Всё сложно, — неохотно ответил Уилл. — Ну упрости. — Они постоянно… подсовывают мне каких-то девушек. Пытаются меня с кем-то свести. Хочу, чтобы они… отстали наконец. Ну и… — Хочешь их немного шокировать, — предположил Нико. Уилл смущённо кивнул. — Тебе вообще парни нравятся? Уилл посмотрел на него, вскинув бровь, и Нико мысленно ударил себя за тупой вопрос. Всё же Уилл ответил: — Обычно я встречаюсь с девушками. Но… ну, так просто получается. У меня никогда не было парня, с которым мы действительно встречались бы, так что я решил не рассчитывать, что он у меня вдруг появится. — Ясно, — сказал Нико. Встав с кровати, он тоже подобрал свои джинсы и надел, потому что в одних трусах начинал чувствовать себя глупо. (Ладно, возможно, причина была вовсе не в одежде.) — Так… ты… занят на День благодарения? Нико застыл, не успев застегнуть пуговицу. — Я? — переспросил он. Уилл отвёл взгляд. — Ну… я пойму, если у тебя планы или ты просто не… — Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой к твоей семье на День благодарения и изображал твоего парня? — Да? — Уилл посмотрел на него, закусив губу. Нико снова сел на кровать. Строго говоря, предложение было… ну, странное. Кому захочется иметь Нико воображаемым парнем? Разве что Уилл хочет своих родных ужаснуть. И не то чтобы Нико мечтал провести праздники с незнакомцами. Но… Он знал, что Хейзел хотела бы провести День благодарения с Фрэнком. Конечно, она любила Нико, но… После того как Фрэнку предложили отличную работу в Нью-Йорке и они решили переехать, Нико переехал с ними. Ему это казалось само собой разумеющимся, но теперь ему постоянно казалось, что Хейзел от него устала. Он не успел найти на новом месте никаких друзей (и не то чтобы стремился). Он был рад проводить время с сестрой и её мужем; скоро должен был родиться ребёнок, и Нико был готов помогать всем, чем понадобится. Но каждый раз, когда Хейзел говорила, что ему надо бы с кем-то познакомиться, он слышал: «Я от тебя устала, ты слишком навязываешься, найди ещё кого-нибудь, с кем ты сможешь проводить время». Было бы здорово показать ей, что ему есть с кем провести праздники, но… проводить их с незнакомцами? — Я заплачу, если нужно, — сказал Уилл. — Десять тысяч? — Чувак! — возмутился Нико. — Я не служба эскорта! Не нужно мне никаких денег. — Извини, я… — Да ладно. Где живёт твоя семья? — Во Флориде. Флорида… солнце, тепло… может, даже пляж поблизости… Нико неуверенно поёрзал на кровати. Как бы помягче выведать у Уилла, не маньяк ли он случайно? — Что ещё? — спросил он. Уилл вздохнул. — Нас ждут в среду. Остаться я планирую до субботы. Будут отец, мама, мои сводные сестра и брат и их матери. Ну и они тоже кого-то с собой привезут. Нико сдержался и не стал комментировать эту интересную ситуацию, но заметил: — Куча народу. Мы уместимся у них дома? — М… да. У отца… свой особняк. Нико приподнял бровь. — Должен был догадаться, когда ты предложил мне десять штук. Что ж, почему бы и не погостить пару дней в роскошном флоридском особняке с роскошным горячим парнем? — Нам не придётся, — продолжил Уилл, — я имею в виду, тебе необязательно… ну, целоваться при них или ещё что-то. Просто они будут задавать тупые вопросы, а я буду отвечать. Может, — Уилл просиял, — может, они даже взбесятся, что я привёл парня, а не девушку, и выгонят нас. — Приятель, у тебя очень странные отношения с семьёй. — Да, знаю, — Уилл нахмурился. — Просто… они всегда мной недовольны. И эти девушки, с которыми они пытаются меня свести… Нико не был уверен, что хочет впутываться в чужие семейные драмы. Но… он побудет там пару дней, а потом никогда никого из этих людей не увидит. А Хейзел будет считать, что у него налаживается личная жизнь. Ну и… Ну и сложно было отказать этим прекрасным, но сейчас поразительно несчастным голубым глазам. — Ладно, расскажешь подробнее, когда начнём придумывать историю знакомства, — вздохнул Нико. Уилл просиял. Проклятье, оно того стоило. — Вообще-то я ещё кое-что должен сказать, — вспомнил Уилл, и его сияние чуть померкло. — Вроде как предупредить. — Да? — Мой отец… наверное, ты про него слышал. Нико пожал плечами. Какой-то богатей с особняком во Флориде, чьё имя иногда мелькает в прессе. Даже если он о нём и слышал, ему было всё равно. — Ну и кто он? — Лестер Пападопулос, — сказал Уилл, и, ладно, наверное, у Нико слегка отвисла челюсть. Потому что… Он едет на День благодарения в дом самого богатого человека в Америке? Он чуть не переспал с сыном типа, чьё имя не сходит с полос всех газет? Чёрт, да он сам может оказаться в газетах. И… Уилл не только сногсшибательно красив, но и безумно богат, и ему некого привести к отцу на День благодарения? В чём подвох? Надо было что-то ответить, и Нико сказал: — Так меня будут считать охотником за твоими миллионами. Миллиардами. Неважно. Уилл выпятил подбородок. — Мне всё равно, что они там будут себе думать. Если они хотят, чтобы я приезжал на семейные праздники, они должны принимать меня и мой выбор. Ага, вот оно. Вот сейчас, видимо, прозвучала главная проблема в отношениях Уилла с семьёй. Не то чтобы Нико это касалось. Он просто хотел заняться сексом с горячим парнем. То есть нет, не хотел! Он вообще хотел остаться дома! Нико тяжело вздохнул. Если у него ещё и оставались иллюзии насчёт того, что у них с Уиллом что-то выйдет, то сейчас… Да уж, Нико точно не дотягивал до его уровня. Но до чего же жаль, что у него дома не оказалось чёртовых презервативов. 2 Хейзел всё не поднимала тему Дня благодарения, а Нико не хотел первым заговаривать о том, что на праздники уедет. Ему хотелось эффектно ввернуть это в разговоре при случае, мол, ничего особенного, еду знакомиться с семьёй своего парня. Она не давала ему такой возможности, и Нико тихо кипятился, но держался. И наконец дождался: дней за десять до Дня благодарения Хейзел сказала ему по телефону: — Кстати, я заказала готовую индейку, но у нас не получится её забрать. Захватишь по пути? — Ты имеешь в виду… в День благодарения? — небрежно уточнил Нико, внутренне ликуя. — Ну да. — М… извини, я не знал, что ты ждёшь меня на ужин. — Как это? — удивилась Хейзел. — Конечно, жду! У тебя что, другие планы? — Ну… вообще-то да. — О! — Жаль, он не видел её лица. — По работе или… — Она сделала паузу, и Нико подождал, но она так и не договорила, так что он ответил: — Или. — Свидание? — В её голосе отчётливо прозвучала радостная надежда. Нико подавил тяжёлый вздох. — В каком-то смысле. Меня не будет в городе. Я уеду на четыре дня. — Уедешь? На праздники? Он что, из другого города? Вы познакомились в интернете? — Да нет, он из Нью-Йорка, ну, по крайней мере сейчас здесь живёт. Мы едем к его родственникам. Он ожидал радостного восклицания, мол, ну надо же, как далеко зашли его отношения, но следующий вопрос был скорее суровым: — Вот как? И как же долго вы встречаетесь? К этому вопросу он был готов. И версия ответа для Хейзел слегка отличалась от версии для семьи Уилла, потому что она точно не поверила бы, что они целых полгода вместе, а она ничего об этом не знает. — Сейчас — пару недель, — ответил Нико. — Но мы встречались раньше. — О. Я его знаю? — Нет. Я тогда был в колледже. — Хм. И почему вы расстались? — Потому что он уехал в Нью-Йорк. — А сейчас вы снова встретились, сошлись, собираетесь к его родственникам на День благодарения, а я вообще ничего о нём не знаю? — Ну… — Нико не ожидал, что она рассердится. Ему казалось, она будет так рада, что и не заметит мелких неправдоподобных деталей. — Подожди, — вспомнила она. — Ты же всего пару недель назад ходил в гей-бар. Я тебя заставила. Почему не сказал, что тебе это не нужно? — Там мы и встретились снова, — сказал Нико. — Ха! И я даже не дождалась благодарности? Ну, хотя бы это сработало; он знал, что она будет довольна, что тогда вынудила его таки высунуть нос из дома. Ему очень не хотелось это признавать, тем более что для него всё закончилось большим обломом, но он решил, что это будет вполне правдоподобно. — Спасибо, — сказал он. — Обращайся! И когда вы придёте? — В смысле? — В прямом. Пятница вам подойдёт? Нико застыл с телефоном у уха. — Хочешь, чтобы я привёл его на ужин? — Нико, милый, если ты сейчас скажешь, что собирался поехать к его семье, но даже не думал о том, чтобы познакомить со мной, я очень сильно рассержусь. — Нет, я… Я просто… — Нико вовсе не собирался их знакомить. Вернувшись из Флориды, он планировал заявить, что это было ошибкой и они расстались. — Ты так занята сейчас… — Хочешь сказать, ты ждал, пока я рожу, чтобы сообщить, что с кем-то встречаешься? Так, что ли? Боялся, не знаю… отвлечь меня от беременности? — Нет, — поспешно сказал Нико. — Конечно, нет. Мы придём в пятницу, если он не дежурит. Я тебе заранее скажу. — Дежурит? — переспросила Хейзел. — А кем он работает? Нико вздохнул. — Ты позвала его в гости, даже не зная, кем он работает и как его зовут. — Сам виноват! Мог бы рассказать обо всём нормально. Как его зовут? — Его зовут Уилл, и он врач. — Ой! — испуганно воскликнула Хейзел. — Мне же нужно ехать к врачу! Ладно, я тебе потом перезвоню. И жду вас в пятницу! Ужин прошёл отлично. Уилл легко на него согласился, решив, что это будет отличная репетиция предстоящих ужинов с его семьёй. Это было не вполне так, потому что версии историй для Хейзел и для его родственников отличались: во Флориде им предстояло изображать парочку, которая вместе около полугода, а здесь они якобы давно расстались, а теперь, буквально пару недель назад, снова сошлись. Но в целом они и правда неплохо потренировались делать вид, что всё друг о друге знают. Это выходило у Нико вполне легко; что было тяжело, так это прикосновения. Когда они встречались с Уиллом для того, чтобы составить складную легенду своих отношений и рассказать о себе то, что требовалось для этой легенды, они садились за столик в какой-нибудь кафешке, и этот столик весь вечер оставался между ними. Вполне естественно смотреть друг на друга во время разговора, и Нико позволял себе любоваться Уиллом и, может быть, испытывать лёгкое сожаление из-за неслучившегося. И чем больше он узнавал об Уилле и его жизни, тем сильнее становилось это сожаление — уже не из-за того, что ему тогда не перепало, а из-за того, что Уилл был чудесным. Идеальным. И Нико точно ничего не светило. Уилл закончил медицинский колледж, хотя семья почему-то не поддержала его выбор; помимо основной работы в больнице он работал и в бесплатной клинике; пока он ещё был интерном, а не доктором, но всё-таки двигался вперёд, а не застрял, как Нико, которому не согласовали новый кредит на обучение в ветеринарной школе, пока он не расплатился за бакалавриат. Уилл умел успокоить самого сердитого собеседника. Мог поддержать разговор на любую тему. Был мягким, терпеливым и доброжелательным. Даже если его случайно обливали коктейлем, заодно высыпав ему на голову пару кубиков льда, он только смеялся и, отмахнувшись от испуганных извинений, шёл в туалет ополоснуться. У Уилла была такая солнечная улыбка, что сердце Нико каждый раз немного таяло; он не принимал её на свой счёт: точно так же ослепительно Уилл улыбался, скажем, официанту. В общем, Нико ничего не светило, и он вроде как смирился с этим, но за ужином с Хейзел… Они уже не просто встретились, чтобы перекусить, они изображали пару, и Уилл постоянно легко его касался. Чуть сжимал его пальцы, подталкивал локтем, мягко задевал плечом, задерживал руку на его предплечье, и при этом тепло улыбался и смотрел прямо в душу, и Нико это просто убивало. Ему отчаянно хотелось продлить прикосновения, получить больше, потянуться за поцелуем, но он только смущённо улыбался в ответ и не представлял, как выдержит несколько таких дней во Флориде. Ближе к концу ужина Хейзел утащила Нико на кухню, якобы помочь достать что-то с верхних полок, и, сияя, прошептала: — Нико, он просто потрясающий! У Нико заныло сердце. Этого не должно было случиться. Уилл не должен был очаровать их всех и потом исчезнуть. — Ну, — он пожал плечами и отвёл взгляд, — не знаю. Это же знакомство, он изображает лучшего себя. Хейзел покачала головой. — Ты опять это делаешь. — Что? — Пытаешься… обесценить то, что у тебя есть. Будто заранее готовишься потерять. Нико бы поспорил, если бы она не была полностью права. Он сунул руки в карманы. — Я… Нет, он правда… Знаешь… Хейзел смотрела на него с улыбкой. — Ты вообще замечаешь, как он на тебя смотрит? — Он на всех так смотрит, — проворчал Нико. — Я серьёзно. И… знаешь, с ним бывает тяжело. Из-за… из-за того, что он привык быть богатым. Это даже было правдой. Нико напрягало, когда Уилл пытался заплатить за него, когда отваливал за обычное обслуживание гигантские чаевые, когда не понимал части историй Нико, потому что не знал, как может не хватить на что-то денег. Не то чтобы Нико хотел очернить Уилла в глазах Хейзел; но надо же будет ей объяснить через неделю, почему они расстались. Закатив глаза, Хейзел вернулась в гостиную, и Нико за ней. Когда они с Уиллом поймали такси, Нико с удивлением обнаружил, что тот с несчастным видом хмурится. — Что не так? — нахмурился и он. — Хейзел и Фрэнк замечательные, — сказал Уилл, глядя в пол. — Я… Прости, но мои родственники… Они такими милыми не будут. Если ты рассчитывал, что… — Ой, прекрати! — У Нико отлегло от сердца. — Я и сам не буду с ними таким милым, как ты сегодня. Уилл слабо улыбнулся и потянулся чуть сжать его руку. Сердце Нико снова ёкнуло; сейчас им не было нужды ни перед кем притворяться, и… Впрочем, обычные люди иногда касаются друг друга. В этом ничего особенного нет. Просто… Поджав губы, Нико отвернулся и уставился в окно. Высадив его у дома, такси поехало дальше, куда-то, где жил Уилл. Может, к элитному дому, где швейцар уже вызвал лифт, готовый отвезти Уилла в его роскошный пентхаус с видом на Центральный парк. Нико старательно не смотрел ему вслед. 3 Нико заранее готовился к неловкости совместной поездки; у них было купе на двоих, ещё и довольно тесное. Не то чтобы Нико жаловался: всё лучше, чем спать сидя, к тому же у них был свой душ и туалет. Всё-таки он волновался из-за того, что они много времени проведут в таком замкнутом пространстве; ещё ему хватило ума ляпнуть «Чур, я снизу», и он знал, что двусмысленность фразы будет терзать его всю оставшуюся жизнь. Но он оказался избавлен от неловкости: он прилёг на своё место, просто чтобы убрать ноги и не мешать Уиллу устраиваться, и мгновенно уснул. А когда проснулся, уже вовсю светило солнце, а вид за окном был совершенно не нью-йоркский. Осоловело моргая, Нико откинул покрывало (которым вообще-то не накрывался) и сел, свешивая ноги. Видимо, услышав его, Уилл свесился с верхней полки. На щеке у него был след от подушки, но он выглядел совершенно бодрым; явно давно проснулся и оставался наверху, чтобы не разбудить Нико. Вот ведь неудобно. — Доброе утро, — весело сказал Уилл. Его волосы забавно выглядели, когда голова была перевёрнута. — Ты всё время так спишь или просто всю последнюю неделю забывал это сделать? — Кхм, — ответил Нико. — Э. Уилл засмеялся: — Ехать ещё час, не спеши. Кстати, ты проспал завтрак, — он кивнул на столик, — так что всё холодное. Нико умылся, привёл в себя в порядок, особо тщательно прополоскал рот и наконец проснулся. Уф. Неплохо же он поспал. — Привет, — сказал он, вернувшись в купе. — Извини. — За что? — удивился Уилл. — Ты поешь. Еда не очень, да ещё и остыла, но обед будет только в два. — И он вернулся к книге, которую читал. Нико повёл плечом, не зная, стоит ли говорить, что Уилл может спуститься, если хочет, и взялся за еду. Сразу по выходу из вагона их встретили: представительного вида мужчина (куда более представительного, чем сам Нико) забрал багаж и провёл их к припаркованной в тени элегантной машине. Водитель ждал за рулём, а значит, этот мужчина был здесь только для того, чтобы нести их лёгкие сумки и провести их к вовсе не скрытой и не перегруженной другими машинами парковке. Нико комментировать не стал. Ехали около часа в полном молчании. Нико буквально чувствовал, как по мере приближения к родительскому дому Уилл всё больше напрягается, но сам он вовсе не переживал. Разве что из-за проживания с Уиллом в одной комнате, но никак не из-за его потенциально противных родственников. Особняк Лестера Пападопулоса был красивым. Нико был готов оценить его как роскошный, но безвкусный, но, как ни обидно, здание ему понравилось. Светлое и изящное, оно не выпячивало свою стоимость (по крайней мере, перед теми, кто в этом не особенно разбирался). Выйдя из машины, Нико подавил желание подойти к фонтану, чтобы проверить, есть ли там рыбки. Встречавший их мужчина вынул сумки из багажника и… передал их другому. Интересная всё-таки у него была работа. Машина уехала в гараж, а со стороны сада донёсся крик: — Уилл! Уилл шумно вздохнул, а потом изобразил слабую улыбку и развернулся к бегущей к ним девушке. Нико почти сразу её узнал: это была Кайла Ноулз, довольно известная актриса. И сводная младшая сестра Уилла. Кайла с разбегу бросилась Уиллу на шею. Он неловко обнял её в ответ и похлопал по спине. — Привет. — Привет! — сияя, она отстранилась и мазнула взглядом по Нико. — А где… ты же обещал приехать с девушкой? — Я ничего не говорил про девушку, — сухо сказал Уилл. — Я… О! — Кайла снова уставилась на Нико, широко распахнув глаза, а потом повернулась к Уиллу, словно за подтверждением. — Это Нико, — Уилл потянулся взять его за руку, — мой парень. Он смотрел на Кайлу с вызовом, но та ослепительно улыбнулась и бросилась обнимать теперь уже Нико. Тот обнял её в ответ с не меньшей неловкостью, чем только что Уилл. Но вообще-то это было приятно; судя по словам Уилла, его родственники были чудовищами, а Кайла казалась милой и дружелюбной. — Рада познакомиться! — воскликнула она, отстраняясь. — Это Кайла, моя сестра, — вставил Уилл. — А, ну да, — сказала она. — Я каждый раз удивляюсь, когда меня не узнают. — Я узнал, — заверил её Нико, и она снова просияла улыбкой. — Ой, у меня столько вопросов! — она даже всплеснула руками. — Но сначала надо познакомить Нико со всеми. Папа в кабинете, идём к нему? — Мы сначала зайдём в свою комнату и переоденемся с дороги, — ответил Уилл, и Кайла вздохнула: — Ну да. Я пока найду Коннора, — она, чуть нахмурившись, оглянулась в сторону сада. — Он должен был идти за мной. Коннор — это мой парень. Коннор Стоулл. У Нико возникло ощущение, что от него ждут реакции; имя вроде бы казалось ему знакомым, но он не решился спросить: «О, это тот самый Коннор Стоулл?». Наверное, тоже актёр. Только в комнате он наконец спросил Уилла: — Коннор Стоулл — это актёр? Известный? — Наверное, — рассеянно ответил Уилл. — Она каждый раз приводит кого-то нового. Нико нахмурился. — Кайла милая, — сказал он. — М-м, — протянул Уилл, копаясь в сумке. — Что? Уилл передёрнул плечами: — Ну, она… Всё время играет на камеру. — Здесь же нет камер, — Нико начал произносить это как утверждение, но ближе к концу оно почти превратилось в вопрос. — Вот именно, — сказал Уилл. Нико вздохнул: — Да расслабься ты. Во что нужно переодеться? — Во что тебе удобно. — А к обеду? — Говорю же, во что удобно. — В смысле? Я взял пару рубашек. И ещё галстук. Он нужен? Уилл поднял голову, и его лицо стало жёстким. — Мой парень будет ходить в том, в чём ему удобно. И если кто-то скажет что-то насчёт его одежды… На этот раз Нико не ощутил ни капли удовольствия от того, что Уилл назвал его своим парнем. Раньше в такие моменты сердце у него замирало, но сейчас ему казалось, что он говорит с незнакомцем. (Впрочем, Уилл по сути и был незнакомцем. Было глупо со стороны Нико считать, что он успел узнать его за пару недель.) — Я не знал, что приехал на войну, — примирительно произнёс Нико. — Уилл, мне было бы удобно одеться так, как оденутся остальные. Смокинга у меня, конечно, нет, но… Вздохнув, Уилл потёр лоб. — Прости, я что-то… Всё нормально. Можешь пойти в футболке, можешь в рубашке. Тут нет особого дресс-кода. Все, кроме меня, люди творческие. Нико осторожно коснулся его руки: — Ты в порядке? В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, вошла Наоми Солас. Нико смущённо отдёрнул руку, не сразу сообразив, что вообще-то нужды в этом не было. Мать Уилла проследила его движение взглядом. — Надо же, — сказала она, не тратя времени на приветствия. — Я думала, раз ты развёл такую таинственность, то привезёшь по меньшей мере уголовницу. Или сорокалетнюю вдову. А дело-то вот в чём! — Привет, мам, — пробормотал Уилл. — Здравствуйте, — поспешно вставил Нико. Надо же, вторая знаменитость за пятнадцать минут. Хотя, конечно, певица кантри Наоми Солас была известна меньше, чем Кайла Ноулз, но всё-таки. Нико заранее погуглил и их двоих, и младшего брата Уилла, саксофониста Остина Лейка (настолько известного, насколько может быть известен саксофонист), и самого Лестера Пападопулоса. Уилла он тоже загуглил (почему-то испытывая от этого сильное смущение), но почти ничего не нашёл, только беглые упоминания его родства со знаменитым миллиардером. — Пойдём поболтаем, милый, — сказала Наоми. Уилл вздохнул и сгрузил вещи, которые достал из сумки, на кровать. — Скоро придут узнать, что нужно погладить, — сказал он Нико. — Пожалуйста, отдай им эти вещи. Ну и своё что-нибудь, если нужно. Я ненадолго. Он поднялся и, прежде чем уйти с матерью, наклонился к Нико и легко поцеловал его в уголок губ. Только когда дверь за ним и Наоми закрылась, Нико позволил себе пальцами коснуться того места, где только что были губы Уилла. 4 У Нико действительно вскоре забрали вещи для глажки (позже их вкатили развешанными на стойке), а ещё принесли поднос с фруктами. Тем временем, пока Уилла не было, Нико воспользовался, чтобы 1) написать Хейзел и 2) поглазеть на обстановку. При Уилле он постеснялся таращиться, но сейчас… Не то чтобы комната казалась чрезмерно роскошной или вычурной. Она была обставлена скорее минималистично, но по сравнению с квартирой Нико была потрясающей (хотя не то чтобы квартира Нико задавала высокую планку). Больше всего, конечно, взгляд притягивало огромное окно чуть ли не во всю стену с потрясающим видом на сад. Ну и кровать; да, огромная кровать тоже притягивала взгляд, но Нико старался поменьше думать о том, чем хотел бы заняться на ней с Уиллом. Ванная комната была как в дорогой гостинице; в стаканчике стояли новенькие зубные щётки, на полочке лежали бритвенные наборы (изначально он был один, но вскоре после заселения принесли и второй — видимо, оперативно сообразив, что Нико он тоже может понадобиться). Нико умылся, переоделся, отщипнул винограда и устроился на кровати — опасливо, на краю. Уилл сказал, что скоро вернётся… Проснулся Нико где-то через час от того, что Уилл присел на край кровати. — А? — пробормотал он, моргая. — Извини, что разбудил, — Уилл улыбнулся. — Но серьёзно, я поражаюсь твоему таланту ко сну. Ты же в поезде проспал больше двенадцати часов! Потирая глаза, Нико пожал плечами: — Ты сказал, что ушёл ненадолго. — Да, ещё раз извини. Я уберу в холодильник? — Уилл кивнул на поднос. — Скоро уже обед. — Тут есть холодильник? Весело фыркнув, Уилл надавил на одну из светлых деревянных панелей на стене, и она оказалась никакой не панелью, а дверцей холодильника. Нико моргнул: — Это за каждой панелью что-то скрыто? — Вон за теми двумя — шкаф. Остальные — просто панели. Спустимся минут через десять? — Уф, ладно. — Нико скептически посмотрел на себя в зеркало. И зачем было приводить себя в порядок? Свежая футболка на нём уже помялась, волосы образовали объект современного искусства, на лице слабо отпечаталось покрывало. Он пошёл в ванную — хотя бы помыть глаза после сна и волосы пригладить. — Оставь дверь приоткрытой! — весело окликнул Уилл. — Чтобы было слышно воду! А то я подозреваю, что как только на тебя никто не смотрит, так ты сразу засыпаешь. — Ой, иди ты, — фыркнул Нико в ответ. Вскоре они спустились во что-то вроде гостиной — помещение с кучей креслиц и диванчиков. Сейчас почти все были не заняты. Мать Уилла о чём-то негромко разговаривала с темнокожей женщиной; обе не обратили на вошедших внимания, уделив им лишь беглый взгляд. Остин Лейк, младший брат Уилла, развалился в кресле с телефоном; он тоже лишь поднял взгляд, приветственно махнул рукой и снова уткнулся в телефон. Зато Кайла сразу же бросила разговор с Коннором (теперь Нико вроде бы даже его узнал) и вскочила на ноги: — Ой, наконец-то! Коннор, это Уилл и его парень Нико! Уилл, Нико, это Коннор! А это Остин. Остин, ты не подойдёшь? Остин заинтересованно поднял голову, услышав про парня, но сейчас отмахнулся: — Занят. — Ну чем ты там занят? Иди сюда, мы же с весны не виделись втроём! Тяжело вздохнув, Остин убрал телефон в карман и сел ближе к Кайле. Уилл с Нико тоже приземлились на соседний диванчик. — Привет, — снова вздохнул Остин. Уилл и Нико тоже пробормотали свои приветы. — Девушка Остина будет только к ужину, — с укором сказала Кайла. Остин поджал губы: — У неё важное партийное мероприятие. Очень ответственное. — В День благодарения! — воскликнула Кайла, глядя на Уилла с Нико, словно рассчитывая, что они ужаснутся вместе с ней. Нико едва сдержался, чтобы не спросить, из какой она партии; лучше было промолчать: вдруг Остин обидится, что это не очевидно? И что там могло быть за мероприятие? Нико сомневался, что девушка, подходящая Остину по возрасту, была важной шишкой, без которой не могли обойтись. — Да. — Ужасно! А как вы познакомились? Она так быстро сменила тему, что Нико даже растерялся. Но Уилл, видимо, привык. — В гей-баре, — сказал он. — Ну надо же! А мы с Коннором на съёмках. — И, к удивлению Нико (но не Уилла и Остина), за этим последовал монолог о знакомстве Кайлы и Коннора, о брате Коннора, о подготовке Кайлы к роли и о фильме. — Вы же знаете, где я сейчас снимаюсь? — спросила Кайла спустя минут десять. — Нет, — сказал Уилл. — Конечно, — одновременно произнёс Нико. Он с укором посмотрел на Уилла и повернулся к Кайле: — Уилл знает. Мы только на днях об этом говорили. На самом деле такого разговора не было, но Нико не хотелось обижать Кайлу. Ну и он правда считал, что Уиллу следовало бы знать такие вещи. К счастью, Кайла не стала проверять Уилла, а просто широко улыбнулась Нико и начала было рассказывать дальше, но тут в гостиную вошёл Лестер Пападопулос в сопровождении красивой девушки. Нико предположил, что это его новая подружка, какая-нибудь модель. Все разом отвлеклись от своих дел и повернулись к Лестеру. — …за этим дело не станет, — договорил тот, обращаясь к своей спутнице, после чего окинул взглядом присутствующих. — Уилл, надо же, ты приехал к обеду. Как мило. — Привет, папа, — сдержанно ответил Уилл. — Я хотел к тебе зайти, но ты был занят. — Разумеется, был! Я ждал тебя утром, а сейчас мне нужно было обсудить ряд вопросов с мисс Танакой. — Я говорил, во сколько приеду. — Ну а я ждал тебя утром, — отрезал Лестер и направился к двери, которую тут же распахнул сурового вида мужчина — видимо, из обслуживающего персонала. Во всяком случае, он единственный был в строгом костюме. За дверью была столовая; стол уже был накрыт, а у каждой тарелки стояла карточка с именем. Ну, хотя бы Нико и Уилла посадили рядом. Напротив Нико села Наоми Солас, а напротив Уилла — спутница Лестера, мисс Танака. Лестер завёл разговор с Кайлой и Коннором, снова о съёмках. На Нико он обращал внимания не больше, чем Наоми, и тот спокойно наслаждался прекрасной едой, пока Коннор не сказал: — Мой агент не уверен, что сериалы — хорошая идея. Мы сейчас думаем насчёт одного сериала, где мне предложили роль врача… — Он посмотрел на Уилла. — Ты ведь, кажется, врач, да? Уилл не успел ответить: Лестер его опередил. — Да, Уилл у нас белая ворона. Что за сериал? Нико удивлённо на него уставился, потом покосился на Уилла; тот напряжённо смотрел в свою тарелку, поджав губы и стиснув вилку. Коннор начал было отвечать, но Нико вспомнил, что мнение всех этих людей его не особо волнует, и перебил: — Что значит — белая ворона? Все встрепенулись и уставились на него, забыв про еду. Кажется, тут было принято, чтобы разговор направлял Лестер, а встревать было не принято, прямо как в гостях у королевы. Хорошо, что Нико было всё равно. Лестер медленно перевёл взгляд на Нико. — Белая ворона, — сказал он, — это такое образное выражение, означающее нечто, выбивающееся из ряда вон. Нико закатил глаза. — Я знаю, что такое белая ворона. Я не понял, почему в адрес Уилла это прозвучало критически. — О, вовсе не критически, — лениво ответил Лестер. — Просто так сложилось, что у нас весьма творческая семья, а Уилл… ну что ж, каждому своё. — Вы же в курсе, — нахмурился Нико, — что обычно люди гордятся, что их дети стали врачами? — Мы и гордимся! — воскликнул Лестер. — Во всяком случае, я оплатил все счета. А вы кем работаете, м… — Нико. Я ассистент ветеринара. — По-моему, это две чудесные профессии! — воскликнула мисс Танака. — Я всегда восхищалась и врачами, и ветеринарами. — Она тепло улыбнулась Нико и Уиллу. Лестер покровительственно кивнул ей: — Кстати, я вас не представил. Уилл, это Дрю Танака. Она поистине талантливая художница. Я приобрёл несколько её картин для галереи и пригласил погостить у меня на выходных. Но не успел показать ей дом. Я полагаю, ты всё равно собирался показать всё Нико, так что, может быть, Дрю может к вам присоединиться? Я после обеда буду очень занят. — Ой, это было бы чудесно! — обрадовалась Дрю. — Если только я вам не помешаю. — Всё нормально, — пробормотал Уилл. Лестер повернулся к Коннору и возобновил прерванный разговор, и больше Нико в беседе не участвовал. После обеда (отличного, кстати) Дрю подошла к ним с Уиллом и извинилась: — Слушайте, я понимаю, что буду вам мешать. Лестер иногда бывает немного бестактен. Давайте я погуляю с вами пять минут, а потом разойдёмся, ладно? — Да расслабься, — Уилл слабо улыбнулся. — Ты ни в чём не виновата. Пойдём с нами. Тут есть на что посмотреть. Дрю солнечно улыбнулась в ответ. Нико чуть нахмурился. Но, в конце концов, не то чтобы у них с Уиллом было намечено свидание. Прогулка вдвоём могла выйти неловкой, а Дрю могла эту неловкость развеять. Уилл наверняка был рад, что она к ним присоединится. Итак, интересные факты: дом Лестера Пападопулоса просто огромен, и Нико не был уверен, обошли ли они хотя бы четверть; в фонтане у главного входа рыбок нет, но в саду есть пруд с фонтанчиком, карпами и морскими черепахами; в саду есть даже лабиринт (к счастью, они туда не пошли); Дрю — не только красивая и талантливая художница, но и отличная собеседница, умеющая в нужный момент и ахнуть, и задать уместный вопрос, и развить тему (участие в разговоре Нико в основном ограничивалось краткими «ага»); Дрю и Уилл договорились вместе выбраться на пробежку следующим утром; Нико в ярости. Когда они с Уиллом наконец вернулись в комнату, уже нужно было переодеваться и спускаться к ужину. Он планировался поторжественнее обеда; был День Благодарения, и Лестер пригласил кучу гостей на фуршет. Насколько Нико был в курсе, фуршет — это когда гости прохаживаются между столами с крохотными порциями еды и делают вид, что не голодны. А он жутко проголодался, устал от непривычно долгой ходьбы и злился из-за Дрю, с которой Уиллу определённо было интереснее, чем с ним. Конечно, он вовсе не собирался срываться на Уилла. — Поздравляю со свиданием, — произнёс он вовсе не отрывисто, а весьма даже дружелюбно. — Что? — Стоящий у вешалки Уилл обернулся. — Ты о чём? Нико закатил глаза — не сдержался. — О вашем завтрашнем свидании с Дрю. Нико решил, что наденет чёрную рубашку; конечно, она однотонная и довольно скучная, но всё-таки у неё рукав нестандартной длины, и, может, он сойдёт за слегка-слегка творческую личность. — Это не свидание! — Ага, — хмыкнул Нико, не поднимая на Уилла головы. — Нико… — Уилл подошёл к кровати и сел рядом с ним, отложив выбранную рубашку — небесно-голубую. — Это не свидание, я бы не стал… — Ты мне ничего не должен, — огрызнулся Нико. — Я не твой парень, забыл? Уилл помолчал. — Честное слово, это не свидание, — тихо повторил он. — Я просто люблю бегать по утрам. Я же и тебя позвал. Его голос был таким мягким, таким извиняющимся, что Нико стало стыдно. — Слушай, — он взял себя в руки и тоже заговорил мягче, — я же не… Всё нормально. Вы двое отлично поладили сегодня. А я, в отличие от вас, не псих, способный ради пробежки подняться спозаранку. Уилл улыбнулся: — Я просто был вежливым. Я же говорил, отец постоянно мне кого-то подсовывает, когда я приезжаю. Я думал, в этот раз будет иначе, но… — Он опустил взгляд на свои руки. — Наверное, он решил, что, с кем бы я ни приехал, ему лучше знать, что… Нико очень сильно захотелось его обнять. Или взять за руку. Он позволил себе чуть сжать его плечо и сразу же убрал руку: — Может, он привёз её как свою новую подружку, — глупо пошутил он. Уилл фыркнул: — Нет, они обычно… — Он поморщился и махнул рукой. — Неважно. Надо идти, — он поднялся. — Я имею в виду, мне. Ты, если хочешь, можешь остаться. Нико хотел. И очень даже сильно. Но он бы не отпустил Уилла одного в таком состоянии. Тем более туда, где его поджидала Дрю. Потому что, что бы ни говорил Уилл, у Нико сложилось впечатление, что Дрю воспринимает завтрашнюю пробежку очень даже как свидание. — Извини, что я на тебя нарычал, — сказал Нико, стягивая футболку. — Просто устал и хочу есть. — Нарычал? — Уилл поднял бровь. — Вот что это было. Я думал, где-то котёнок пищит. — Нико смял футболку и бросил ему в голову. Уилл, смеясь, посмотрел на часы: — Знаешь что? Давай отдохнём минут пятнадцать. И перекусим. — Он нажал на стенную панель; точно, Нико и забыл, что у них тут холодильник с фруктами. Уилл сбросил обувь и забрался на кровать с подносом. — Точно? — с сомнением спросил Нико, тоже посмотрев на часы. — Точно. Я не тот ребёнок Пападопулоса, которого все хотят увидеть. Может, никто и не заметит. Нико вздохнул. Уиллу надо было как-то разобраться со своими семейными проблемами. Но сейчас… Нико упал на кровать и взял банан. 5 В общем-то, Уилл оказался не прав насчёт того, что его отсутствия никто не заметит. Когда они наконец явились на фуршет, Наоми подлетела к ним и, широко улыбаясь, прошипела что-то гневное. А потом, то исчезая, то вновь появляясь, принялась без устали втягивать сына в беседы с каким-то людьми; речь шла о каких-то проектах, в которых Уилл мог бы принять участие, о местах, которые он мог бы посетить, но Нико, если честно, не очень вслушивался. Он обнаружил, что канапе с креветкой — потрясающе вкусная штука, и сосредоточился на том, чтобы их маршрут периодически проходил мимо нужного столика. Они держались за руки, и, несмотря на вежливую доброжелательную улыбку Уилла, обращённую к каждому собеседнику, Нико чувствовал, как тот всё больше напрягается. Наверное, он бы и сам подустал, если бы не удачная креветочная стратегия. Всё же он обрадовался, когда спустя три часа гости наконец начали растекаться и они смогли вернуться к себе. Размышляя о судьбе оставшихся канапе (а осталось их очень много, но Нико сомневался, что завтра их подали бы к столу), он рухнул на кровать. Ух, весь день на ногах. — Ты как? — лениво спросил он Уилла. — Нормально, — ответил тот из ванной, но его голос всё ещё был напряжённым. Нико поразмыслил над тем, как бы его развеселить. — Твоя мама знает кучу народу, — начал он издалека. Уилл, вернувшись в комнату, фыркнул. — Типа того. — Мило с её стороны устроить тебе целую кучу возможностей. — Ты шутишь? — Э-э, — Нико поёрзал. Он слушал невнимательно; может, что-то не так понял? — Мне показалось, тебя пригласили в кучу мест. — О да, и она мне все мозги выест, пытаясь заставить куда-нибудь пойти. «Уилл, это такая возможность»! «Уилл, это же благотворительность»! «Уилл, это так для меня важно»! «Уилл, это же для твоей больницы»! — передразнил Уилл (совсем не похоже на Наоми). — Ну… она хочет для тебя как лучше, — неуверенно ответил Нико, слегка озадаченный раздражённостью Уилла. Тот снова фыркнул. — Ну конечно. Для меня. Нико приподнялся на локте и посмотрел на него сверху вниз. — А что? — спросил он. Уилл взмахнул рукой. — Да она просто хочет затащить меня на все эти мероприятия, чтобы папа был доволен. Потому что тогда он отстегнёт ей больше денег. Они все здесь за этим. — Ты это говорил, но… — Я серьёзно! Они каждые праздники приезжают, скачут вокруг отца, показывают, какие они идеальные… а в конце он выписывает каждому чек. — Кажется, в этот раз тебе выпишут меньше обычного, — попытался пошутить Нико, но Уилл нахмурился: — Я никогда чек не беру. — Да? — У меня есть работа. Я зарабатываю достаточно. Мне не нужно… Не понимаю… Да зачем вообще нужны эти дурацкие деньги? Нико выдохнул невесёлый смешок: — Ты же шутишь, да? — С чего бы мне шутить? — Уилл, — Нико сел и подтянул ноги к себе, — мне объяснить тебе, зачем нужны дурацкие деньги? — Он красноречиво обвёл комнату рукой. — Что? — Уилл окинул комнату мимолётным взглядом, не впечатлённый. — Да вот за этим они нужны! Чтобы иметь роскошный вид из огромного панорамного окна! Чтобы кровать была больше моей кухни! Чтобы ковёр был мягким, как… — Нико запнулся, подбирая сравнение, и Уилл пожал плечами: — По-моему, это всё излишества. У тебя вполне нормальная квартира. — У меня… Уилл! Во-первых, эта квартира ужасна, если только ты не любишь, чтобы то, что течёт из крана, каждый день становилось сюрпризом, во-вторых, эта квартира же не моя. Я её снимаю. И выбрал её потому, что она дешёвая для своего района, а мне нужно выплачивать кредит за бакалавриат, если я хочу когда-нибудь получить кредит на продолжение обучения! И Хейзел с Фрэнком, если что, свою квартиру тоже снимают! Уилл вздохнул и тоже сел. — Ладно, я… Да, извини, ты прав, деньги могут быть нужны. Но у мамы, у Кайлы с Остином, у их матерей — у них хватает недвижимости. Я, наверное, имел в виду… зачем лезть из кожи вон ради дурацких денег, когда у тебя и так всё есть. — Это ты извини, — смутился Нико. — Я что-то… остро отреагировал. — Всё нормально, — улыбнулся Уилл. — Всегда говори мне, если я веду себя как идиот. — Хм, — Нико сделал вид, что задумался. — Ты ведёшь себя как идиот, когда отказываешься от чека. — Почему это? — А что? Я, конечно, не знаю, сколько там может быть нулей, но разве этот чек не может принести больше пользы, чем твоё волонтёрство в бесплатной клинике? — Ну да, — неохотно признал Уилл. — Наверное. Но отец и так постоянно напоминает, что он оплатил мою учёбу и купил мне квартиру, если ещё и чеки… — О, тогда ладно. Я уверен, бездомные котята поймут, что тут задета твоя гордость. Фыркнув, Уилл бросил в него подушкой. Нико с удовольствием заметил, что он чуть покраснел. Поймав подушку, он бросил её назад и заметил, что телефон на его тумбочке засветился. — Хей… Ай! — Подушка прилетела в него снова, и он чуть не выронил телефон. — Хейзел звонит, я отвечу. — Кинув подушку в Уилла, он тут же скрылся за дверью ванной. Ха! Победа. Но когда он вернулся, то снова схлопотал подушкой. И, собираясь бросить её обратно, чуть не выронил, потому что… Ну, потому что Уилл уже разделся и устроился в кровати сидя, с телефоном. Он приглушил свет, и телефон бросал на его лицо голубоватые отсветы. И, ну, не только на лицо. Нико чуть не умер от смущения (назовём это так), но взял себя в руки и фыркнул: — Я же долго разговаривал. Ты всё это время караулил с подушкой? — Он отложил её на стул. К счастью, хотя бы ниже пояса Уилл был укрыт одеялом. Нико надеялся, что на нём хотя бы есть трусы. Хотя, если честно, ещё он надеялся, что их на нём нет. — Если тебе нужен свет, включай, — сказал Уилл. — Ну, или если ты хочешь ещё экскурсию, то я встану. — Да нет, у меня уже ноги отваливаются. Я тоже лягу. — Отвернувшись, Нико стал расстёгивать рубашку. — Хм. Настолько отваливаются, что завтра ты не захочешь пойти в лабиринт? Нико содрогнулся. — Ни за что. — Ладно… тогда… о, тогда пойдём в спа. — Что? — Нико развернулся к нему. — Типа… на педикюр, что ли? — Спа он представлял в основном по фильмам, где героини болтали друг с другом, пока азиатки занимались их ногтями. Уилл рассмеялся. — Если захочешь, то конечно. Но вообще там есть и другие варианты. — Здесь что, есть спа? — Ясное дело. Нико покачал головой, повесил рубашку на спинку стула (хотя и заметил, что Уилл свою повесил на плечики). Уже стянув джинсы и собравшись лечь, он вспомнил: — Зубы не почистил. Уилл застонал: — Я тоже… Нико ухмыльнулся своему отражению в зеркале: не он один сегодня вымотался. И тут Уилл вошёл в ванную, явно собираясь чистить зубы с ним вместе; одеться перед этим ему в голову не пришло, и сейчас они стояли в ванной (весьма просторной, но всё же) вдвоём в одних трусах. Ну конечно, с чего бы Уиллу стесняться. Он явно уже забыл ту вспышку желания в баре. Нико стоило огромных усилий сохранять равнодушное выражение лица, а у Уилла вид был совершенно спокойный. То есть был один момент, когда их взгляды в зеркале случайно пересеклись, и Нико показалось, что… Неважно, что, потому что оно ему всего лишь показалось. Закончив, Нико вернулся в комнату, изо всех сил стараясь идти обычным шагом, и забрался под одеяло. Вскоре вернулся Уилл, но он не стал ложиться, а только присел на свой край кровати и серьёзно посмотрел на Нико. — Извини, — сказал он, — я должен был раньше это сказать. Прости за то, как с тобой сегодня обходились. — Как? — не понял Нико. — На меня вроде никто и внимания не обращал. — Да, я за это и прошу прощения. — О, да ничего. Я к такому привык. Уилл нахмурился. — Они не должны были так с тобой обращаться. — Да всё нормально, говорю же. А ты на что рассчитывал? Скрестив руки на груди, Уилл отвёл взгляд. — Не на это. С утра я думал, отец нас игнорирует, потому что бесится, что мы приехали не тогда, когда он велел, но все эти разговоры через твою голову… Прости, я должен был сразу сказать им… — Да забей, серьёзно. Мне всё равно, помнишь? Я же их всех больше никогда не увижу. И, ну, ты знал, что делал, когда притащил сюда именно меня. — О чём ты? — снова нахмурился Уилл. — Ты знаешь, о чём. Ты специально искал парня, а не девушку, чтобы их позлить. И не какого-то крутого парня своего уровня, а неудачника типа меня. — Прекрати! — возмутился Уилл. — Я не… Ты вовсе не неудачник! Нико выдавил слабый смешок. — Для твоих родителей — ещё как. — Кто для них неудачник, так это я! — Что? — изумился Нико. — Ты про то, что ты решил стать врачом? — Решил, — фыркнул Уилл. — Можно подумать, у меня был выбор! — В смысле? Уилл вздохнул и потёр глаза. — Не мог я стать никем творческим. У меня нет никаких талантов. Я не музыкант, не актёр, не певец… Со мной занимались в детстве, но у меня ничего не получалось лучше среднего. Это не то что я мог стать великим тенором, но решил спасать людей. Я просто бездарность. И думал, что если найду какое-то другое уважаемое дело, то как-то это компенсирую… Но… — он дёрнул плечом. — Вся моя семья… они все такие талантливые… А я просто… Нико слушал, разинув рот, и тоже сел: не обсуждать же такое лёжа. — И это ты всю жизнь так про себя думаешь? — спросил он. Чёрт, он никогда бы не сказал по Уиллу, что он страдает от комплекса неполноценности. — Я даже стипендию не получил, хотя годами работал на поступление, — пробормотал Уилл. — Отец за меня заплатил. И я даже не знаю, взяли ли меня в эту больницу, потому что я их устроил, или потому, что отец обо всём договорился. — О боги! — воскликнул Нико. — Уилл! Ты просто… — Он не находил слов. Бьянка чувствовала то же самое, когда Нико уходил в себя, уверенный, что мир его ненавидит? Но она всегда умела найти для него нужные слова, а он… Ему хотелось потянуться и хотя бы взять Уилла за руку, но тот всё ещё сидел на краю, а кровать была такой широкой, что между ними оставалось много места. — Я уверен, что ты отличный врач, и это гораздо важнее, чем быть отличным, э, тенором. В смысле, искусство — это круто, но не то чтобы мир испытывал острую нехватку теноров. А врачей нужно больше, чем есть. — Я хотел принять участие во «Врачах без границ», — признался Уилл. Нико вздрогнул. — Но не решился. Я только что говорил, что деньги не важны, а сам не смог отказаться от комфорта ради помощи другим… — Он поднял взгляд на Нико и мягко добавил: — Твоя сестра была куда лучше меня. Нико судорожно вздохнул. — Она была лучше всех, — пробормотал он. Нет, он не будет сейчас думать о том, как она погибла в Африке, помогая другим. Не сейчас. Дома, ночью, когда он будет наедине с болью и темнотой. Уилл слабо улыбнулся и наконец забрался под одеяло, накрывшись ниже пояса, и сел, опершись спиной об изголовье. — Уверен в этом. — Так, — подумал Нико, — ты и чеки поэтому не берёшь? Думаешь, ты их не заслуживаешь? Или типа пытаешься быть хоть в чём-то лучше Остина с Кайлой? — Типа того, — Уилл потёр лицо руками. — Очень глупо, да? — Вовсе не глупо. Глупо считать себя хуже них только из-за того, что у вас таланты из разных областей. — Спасибо, — пробормотал Уилл и выключил свет со своей стороны. — Точно, — вспомнил Нико, — тебе надо спать: завтра с утра пораньше у тебя свидание. — Ой, прекрати, — пробормотал Уилл. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи. Нико выключил свет, лёг на спину и закрыл глаза. Разговор был ещё не окончен, и Нико надеялся, что завтра сумеет подыскать слова получше. Он думал, что ему придётся сдерживать возбуждение в одной постели с Уиллом, но сейчас ему хотелось только обнять его и, перебирая волосы, пообещать, что всё будет хорошо.