Из прошлого

Солнце не слепило, прячась за серыми тучами и дополнительно скрытое занавесками чьей-то заботливой рукой. Это было первым удивительным фактом, встретившим только открывшего глаза Карму. Означало это все то, чего он подсознательно ожидал еще вчера, а может, и того раньше: он помнил целое нихуя. Впрочем, это было преувеличением: какой-то богом забытый бар, дряной алкоголь и тщательное выверение дозы он еще помнил, а дальше цветными вспышками по телу переливалась боль от чужих ударов. Акабане даже не помнил, был ли в состоянии дать сдачи, не то что причину ссоры и того, с кем эта ссора состоялась. Судя по ощущениям, проебался Карма очень знатно, но вместо того, чтобы валяться в подворотне, как и следовало, он почему-то лежал аж под двумя одеялами на вполне мягком диване. Это настолько удивляло, что больше походило на сон, на жуткий кошмар, потому что чем приятнее, тем больнее просыпаться и понимать, что такая реальность по идиотский причине пошла коту под хвост. Следовало бы подумать о том, чтобы поспешить встать, но какие-то уроки Карасумы еще крепко держались в голове, а потому прежде, чем что-то предпринимать, Карма попробовал разведать обстановку. В первую очередь он прислушался, сосредотачиваясь настолько, чтобы услышать даже легкое дыхание, но старание не принесло никакого результата. Вокруг было так тихо, словно больше никого в помещении не было. Это Акабане счел достаточным, чтобы открыть глаза уже полностью и бегло осмотреться. Можно было выдохнуть: в зоне досягаемости действительно никого не было. И судя по тому, какой обзор открывался с дивана, находился Карма в небольшой студии. Это радовало: проще будет найти свои вещи и быстро свалить от неизвестного добродетеля, который на деле мог оказаться тем еще мудаком. Опыт не пропьешь, поэтому в складывающейся ситуации Карма везде ждал подвох, удивляясь, что за придурок оставил его без присмотра. Впрочем, придурок явно предпочитал сдержанность и имел недурной вкус, о чем можно было судить исходя из интерьера, а еще много курил. Настолько, что по небольшой комнате тут и там хаотично располагались пепельницы, большая часть которых — честно приспособленные под окурки банки. Хозяин, конечно, оставил окно открытым, но вскоре Акабане уже совершенно точно убедился, что это не у него перед глазами туман, а накурено было столько, что оно плохо выветривалось. Решив, что оставаться в одной квартире с каким-то паровозом ему совсем не хочется, Карма принялся вылезать из-под одеял, что далось ему не без труда: лежать было весьма приятно. Однако стоило только сесть, как голова пошла кругом, напоминая не то о вчерашних похождениях, не то о том, что спасителям принято говорить «спасибо». Подержавшись за голову с полминуты и решив, что первый вариант реалистичней, Карма поймал себя на неожиданном наблюдении: чужая футболка, невесть как на нем оказавшаяся, выглядела крайне знакомой. Посчитав эту мысль чересчур абсурдной, он, тем не менее, на ней зациклился, надеясь, что это поможет структурировать все в голове. На всякий случай еще раз оглянувшись по сторонам, Акабане встал. Тело показалось таким тяжёлым, что захотелось рухнуть обратно в постель. В висках пульсировала боль, но зато на полу обнаружился стакан с водой и стопка таблеток различного назначения. Оказывается, хозяин квартиры, он же придурок, отличался какой-то удивительной добротой. Это уже выходило за все грани чего бы то ни было реалистичного: Карма знал, что доброжелателей у него не было. Уже года три (или все четыре?) он не имел никаких хоть сколько-нибудь близких связей, чтобы кто-то мог найти его на улице, привести к себе, обгореть, дать выспаться и чисто случайно оставить совершенно новый и именно тот обезбол, который лучше всех прочих действовал на Акабане. «Не хватало еще зубную щётку, специально для меня приготовленную, в ванне найти». Смех накатил приближающейся истерикой, когда рядом с раковиной были обнаружены запакованная зубная щётка и аккуратно сложенное под ней полотенце. Это явно была чья-то злая шутка. Или Карма вляпался во что-то настолько неординарное, что теперь никак не мог связать все в голове? Невероятно. Просто невероятно, потому что нормальные люди не подбирают кого попало на улице и не тащат домой, как бездомных котят. Нормальные люди обходят всяких нетрезвых персонажей, причем желательно по дуге, в крайнем случае — звонят в скорую или в полицию, честно выполняя гражданский долг. Итого, вывод прост: Акабане оказался в доме какого-то психа. И придурка, потому что если он чего-то от Кармы хотел, нехер было оставлять его одного. Решив, что надо-таки собраться с мыслями, Акабане хотел было метнуться искать свои вещи, но чуть пораскинув мозгами таки запихал в рот зубную щётку. Мятная паста помогала не столько трезветь, сколько держать направление мысли, и запланированные поиски вскоре увенчались успехом: аккуратно сложная одежда лежала рядом с единственным столом. Там же лежали ключи, деньги и телефон, что делало жизнь в разы приятнее. В конце концов, почему Карма должен быть недоволен? Если тут кто-то настолько заботливый, можно ожидать, что свалить удастся легко. Однако радость быстро сменилась новой волной озадаченности, поскольку вещи из карманов не просто лежали, а придерживали записку: «Поешь, если проголодаешься. Не стесняйся», — Акабане усмехнулся, но скорее просто чтобы подбодрить самого себя. Почерк показался знакомым, и это навевало мысли абсурдные и невероятные. Чтобы кто-то, кого Карма когда-то знал, относился с подобным вниманием к его персоне после по меньшей мере нескольких лет абсолютной тишины? Нет уж, история слишком нереалистичная, чтобы на нее повестись. Все больше происходящее походило не столько на сон, сколько на затянувшийся трип, чрезмерно материальный глюк. Может, он просто рехнулся? Съехал с катушек, потому и придумывает себе всякую чушь. Акабане было уже принялся убеждать себя, что это так, но в памяти всплыл значимый факт: сумасшедшие не осознают, что с ними что-то не так. И ведь Карма однажды уже скатился в сопли по этому поводу, ощущая, что неспособен ужиться с окружающим миром. А вместо того, чтобы сказать что-то просто успокаивающее, эта сволочь с от чего-то сияющими фиолетовыми глазами решила выдать ему этот самый широко известный факт. «Вот же урод». Акабане тот день вспоминать не хотел. Не желал помнить ни имени «урода», ни ласковых рук, ничего, что было теперь лишь воспоминаниями о прошлой жизни. К чему держать в голове то, что уже никогда не вернется? Теперь у него все шло иначе, совсем не так, как думалось в школе. И все мечты, кажущиеся достижимыми, валялись поломанными игрушками на автостраде, где каждый новый автомобиль-случай превращал что-то когда-то красивое в бесформенные осколки или вовсе в пыль. Такой была его жизнь, и в этой жизни Карма должен был уйти из незнакомого места до того, как оно преподнесло ему еще какой-нибудь сюрприз. Осознав в очередной раз такую простую на первый взгляд цель, Акабане устремился обратно в ванную. Там на сушилке висела его одежда, которую, по всей видимости, не поленились запихать в стиральную машину и привести в порядок. Если в первый раз Карма просто этого не заметил, то теперь моментально вышел из себя, начав лихорадочно рыться в карманах джинсов и толстовки, метнулся в прихожую, перекапывая свою куртку, но только рассердился пуще прежнего: не то чтобы он очень старательно прятал наркотики, но забирать их никакой благодетель не имел права. Как и ожидалось, вполне приятное пробуждение в итоге обернулось ворохом проблем, от осознания которых Акабане сгоряча прикусил щеку. Зубная паста со щётки тут же начала жечь, и потому от хаотичного метания по квартире пришлось отвлечься, чтобы хорошенько прополоскать рот. Что ж, это хотя бы больше походило на то, к чему Карма привык: череда неудач и всякого дерьма, которые вообще непонятно, как разгребать и разгребать ли. «Валить пора», — тяжело понеслось в голове. Разве что нужно было найти фен или утюг, чтобы хоть попробовать досушить вещи: только простуды Акабане не хватало для полного счастья. Полумашинально Карма, выйдя из ванны, дёрнул ручку входной двери, убеждаюсь, что она заперта. Понадеявшись, он повернул имеющийся замок, но это не спасло: без ключа дверь не открыть. Поняв это Акабане едва ли не взвыл. На что он вообще рассчитывал? Что как миленький спокойно сбежит? Ага, щаз. Все везение было потрачено на стаканчик воды рядом с кроватью и зубную щётку. Оставалась последняя надежда — балкон. Но и тут ждал большой облом: если уж выходить через него, то разу на тот свет. Уж слишком высоко, этаж пятнадцатый, а Карма куда больше похож на прихвостня Дьявола, чтобы надеяться, что при падении внезапно отрастут крылья. Впрочем, так ли это плохо? Дерьмовая жизнь. Раз она стала настолько противна, раз так и не получается встать на ноги, а советы Коро-сенсея только сбивают с толку, заставляя бороться невесть за что, может, и проводить ее так — бессмысленно? Куда проще решить все одним махом. Особенно сейчас, когда точно знаешь, что даже не являешься толковым винтиком в системе, чтобы хоть кто-то жалел, понимая — тебя не стало. К тому же, если правильно прыгнуть, результат будет гарантирован… «Проклятье…» Стоило представить все слишком живо, как начала кружиться голова, а во рту пересохло. Пошатнувшись от осознания того, куда плыли собственные мысли, Карма отступил в комнату и тяжело рухнул на диван. Что-то он уж чересчур серьезно посмотрел на все это… Или, может, в том и пряталась истина? К горлу поступил внезапный, совершенно национальный страх того, что еще даже не собиралось случаться, и Акабане потянулся к стакану с водой, надеясь побороть это чувство так же, как икоту. Ко дну стакана прилип листик, на котором он стоял, но внимание привлекло не его существование, а кое-что другое: буквы. По сути, еще одна записка. «Пожалуйста, дождись моего возвращения. А.» Карма оставил стакан обратно на пол, еще раз пробежался глазами по строке, задерживаясь взглядом на подписи. Теперь уже к горлу истерикой подкатывает смех —незамысловатый росчерк не просто поливал свет на ситуацию, не просто был знаком. И становилось страшно от осознания: его Карма узнал бы из тысяч. И, если это все же не бред, он умудрился очутиться в доме того, с кем даже не мечтал встретиться — в дома Асано Гакушу.