Where The Lines Overlap

Как только Макс вернулся из Коннектикута, я получил десяток сообщений с примерно одинаковым текстом:"Тащи ко мне свою тощую задницу". Когда я лениво поднимался по узким ступенькам его идеально выбеленного крыльца, сгущались сумерки. Дверь распахнулась после первого же стука, и на пороге появилась его мать, которая, нужно признаться, терпеть меня не могла. Ее лицо скривилось в какое-то подобие гостеприимной улыбки, и, хотя в ее голосе были слишком явно чувствовались нотки раздражения, она сказала мне пару расплывчатых фраз о прошедшей поездке. Я вежливо кивал и всеми силами делал вид, что она не бесит меня ровно так же, как и я ее. Но тут в гостиную вошел Макс, я рывком встал с дивана и протянул ему руку, мысленно благодаря его за мое спасение. Мы поднялись наверх, и как только дверь захлопнулась, Макс пустился в длиннющий монолог, но отнюдь не о путешествии в Коннектикут. - Итак, завтра, - торжественно начал он; я изогнул бровь и глазами пытался найти что-нибудь алкогольное. - Пива нет, не ищи даже. Слушай меня, ты, эй! Я закатил глаза и изобразил, будто падаю в обморок. Шмякнувшись прямиком на кровать, стянул ботинки и забрался на нее с ногами. Макс наблюдал за всей этой сценой, подперев руками бока, и недовольно постукивал ногой по полу. Когда я снова сделал "я само внимание" лицо, он продолжил. - Завтра, завтра, Франчески, не забудь, мы пойдем репетировать. Ох, как долго я этого ждал! Заставил родителей приехать раньше, иначе мы бы не успели забронировать зал. Кстати, нужно будет выбрать песню, с которой мы выступим на конкурсе. Да-да, там нужна оригинальная песня, но я же не могу написать ее сам! Ты мог бы и помочь, между прочим, - буркнул он под конец и покосился на меня, лежащего, словно девочка, на животе с перекрещенными ногами. - Но ты же... - я хотел запротестовать, но Макс меня даже не слушал; он продолжил свою речь. - Пока что поиграем каверы, а потом придется каким-то способом создать песню. Окей, я напишу музыку, а ты, - он посмотрел на меня так, как будто видел впервые и теперь очень удивлен тем фактом, что я валяюсь у него на кровати. - А с тебя текст. Договорились? Я слабо кивнул и уронил голову на подушку. Именно этого я и боялся. Петь в его группе, выступать на сцене перед людьми - это еще ладно, но петь СОБСТВЕННУЮ песню? Я почувствовал, как мои руки под грудью пошли мелкой дрожью. Мне было страшно. Но отказать Максу я не мог. Ему придется поить меня бесплатным пивом до конца своих дней за это. И оплачивать обеды в кафетерии. - И еще ты возведешь мне памятник у себя в дворе за это, - произнес я уже вслух, и мы вдвоем громко засмеялись. Казалось, я даже немного расслабился и успокоился, но на самом деле я все еще волновался, как маленькая трусливая школьница. Макс не понимал причины моего беспокойства, и поэтому, когда я собирался уйти, он назвал меня психопатом и посоветовал все-таки чего-нибудь выпить. Я усмехнулся и ничего не ответил на этот очередной безобидный подкол. Спускаясь с крыльца, я заметил, что дрожь в руках почти унялась. *** Мелкие капли дождя неприятно царапали мне щеки, и как я не старался согреться, все больше сжимаясь под ветровкой, я все равно чувствовал, как холодный ветер пронизывает меня до костей. - Добро пожаловать в Нэшвилль, дружок! - крикнул Макс и широко раскинул руками. Мы стояли втроем, я, Макс и Мэтт, и ждали Криса с Дэном. Парни курили, медленно выпуская клубни дыма вместе с паром изо рта, пока я, словно нахохлившийся воробей, невольно жался к стене. - Такими темпами я скоро простужусь и не смогу петь, - буркнул я; прозрачно-белое облачко пара на несколько секунд закрыло мне обзор. - Не преувеличивай, Джош, - сказал Мэтт и рассмеялся. Вдалеке показались знакомые тощие фигуры Дэна и Криса, и мы все помахали им в знак приветствия и вошли внутрь. Здание музыкальной школы, в которое мы зашли, было довольно просторным; на стенах висели портреты талантливых музыкантов, по большей части мне неизвестных, потолок украшала лепнина и огромная люстра с тысячью мелких блестящих камешков. В помещении пахло старостью и унынием. Мне захотелось развернуться и бежать отсюда, но лишь желание отогреть свои напрочь окоченевшие руки останавливало меня. Мы подошли к большой двустворчатой двери - она была заперта - и прислонились к стене рядом с ней. Из зала за дверью раздавались чьи-то голоса и музыка. - Мы пришли слишком рано, - сказал Макс и посмотрел на часы. - Там еще занято. Главный плюс этого места в том, что не нужно таскать с собой инструменты. Все закивали и лениво уставились на светло-болотные стены перед собой. Я сел на пол и начал старательно растирать ладони, как вдруг услышал знакомый женский голос. Уильямс что-то проговорила в микрофон, обращаясь к какому-то Джошу, а затем она запела. А мне захотелось выйти через окно. Какая жалость, что здание одноэтажное. Я почувствовал, как мои щеки залились румянцем, в горле стал комок, а голова апатично упала на руки. Парни тоже заметили это, и Дэн спросил: - Джош, ты чего? Умираешь что ли? - Эта девчонка, - только и выдавил я, - поет ангельски. Это бесполезно. - Заткнись, Франчески. Если ты влюбился в Уильямс, это еще не значит, что она святая, а ты ничтожество, - Макс закатил глаза и злобно фыркнул. Остальные же во все глаза выпялились на меня. Я помахал им рукой, попытался улыбнуться и уже набрал в легкие воздуха для того, чтобы начать отпираться, как за дверью послышалось какое-то движение. Я быстро поднялся с пола и нырнул за выступ в стене. Почему-то мне совсем не хотелось, чтобы она меня увидела. Парни засмеялись, и я явственно слышал хлопок руки об лоб. Топот ног, какое-то скомканное приветствие и группа Уильямс ушла. Я постоял в своем укрытии еще пару минут и вышел оттуда под шквал дружного гогота. - Ты идиот, господи! - Пошлите уже, чего стоять! Репетиция прошла не так плохо, как я полагал с самого начала. На самом деле я был не настолько ужасен, смог допеть песню до конца и удержать себя от желания убежать далеко-далеко и не показываться больше на людях. Когда мы прогнали "Come As You Are" в сотый раз, Макс удовлетворенно улыбнулся и сказал, что на сегодня достаточно. Разумеется, песню выбрал именно он, ибо я сам никогда бы не стал ее петь. Но спорить с ним бесполезно, и я покорно пропел ее ровно столько, сколько требовалось. По окончании репетиции все подошли и похлопали меня по плечу, выказывая этим, очевидно, свое одобрение. - А ты крут, Франчески, - сказал Крис и поднял вверх большой палец. Я смущенно заулыбался и почувствовал, как мои уши становятся пунцовыми. Итак, этот день стал рекордным по количеству раз, когда я краснел.