Where The Lines Overlap

Никогда бы не подумал, что жизнь может тянуться так медленно и быстро одновременно: еще вчера я был новичком, всего боялся, а теперь со мной жаждет подружиться чуть ли не вся школа. Благодаря Эль я стал популярным парнем, хотя, как часто (точнее, постоянно) повторяли, "со своими тараканами в голове". Все хотели подружиться, что-то говорили, а мне становилось неловко и неудобно, и я почти всегда молчал и рассеянно улыбался. Я просто не мог сказать им, что они мне не нравились. - Ты что, дурачок, - спросил однажды Макс за ленчем после ухода очередной девчушки, которая подсела к нам с надеждой разболтать меня, но очень быстро ушла, явно разочарованная. - Почему ты с ними не разговариваешь? - Потому что они глупые. - глубоко вздохнув, ответил я. - А я что, самый умный парень в округе? - Ты настоящий, чувак. Дни тянулись медленно и лениво, точно стрелки часов не желали двигаться дальше и стояли добрых пару-тройку секунд перед отсчетом очередной секунды. Особенно это чувствовалось во время наказания после уроков. Две недели я терпел эти стрелки на часах в кабинете номер двадцать три, которые, порой казалось, совершенно не работали и никогда не шевелились. Но в последний день наказания я вновь проявил свою удачливость и схлопотал его еще на неделю. Я, Макс, Мэтт и Дэн, как обычно, стояли за старым корпусом школы и мирно курили, как вдруг из-за угла вышел завуч (тот мужчина, что следил за нами во время наказания) и направился прямо к нам. Я, по своей рассеянности, его не заметил, и поэтому, когда он подошел, единственный стоял с сигаретой во рту. Он принялся истошно орать, упоминая о том, что мы наносим вред школьной собственности, а не нашему здоровью, как я всегда думал. Естественно, именно меня он схватил за руку, вырвав сигарету, и потащил к себе в кабинет. Я не стал сопротивляться и был даже рад, что он уцепился именно за меня: парням бы не поздоровилось, ведь он уже не раз ловил их здесь, курящих. Так что я сыграл в мистера Благородие и спас своих друзей, и поэтому сегодня, в понедельник, я снова иду в этот злосчастный кабинет номер двадцать три, сажусь за уже привычное мне место и готовлюсь немного вздремнуть, как обычно, но тут дверь с шумом распахивается и на пороге появляется Уильямс. Запыхавшаяся, она быстрыми мелкими шагами проходит в класс и садится за соседнюю парту. Видимо, она меня не заметила, ибо была слишком занята нервным постукиванием ногтями по поверхности стола и притоптыванию ногой. - Эй, Хейли, - позвал я и вздрогнул от звука своего голоса; еще полминуты я пытался сообразить, не перепутал ли я ее имя, но заметив, как она чуть дернулась в мою сторону, я понял, что назвал его верно. - Ты здесь какими судьбами? - А? - она повернулась ко мне и удивленно уставилась прямо мне в глаза. - О, Джон. -Я Джош. - Точно, Джош, прости, - она снова начала стучать по парте и беспокойно притоптывать ногой. - Привет. - Привет, ты почему здесь? - Да так, ерунда. - А если конкретнее? - с чего-то я решил, что мне необходимо узнать причину. Еще я почему-то решил, что она скажет мне. Наивный. - Я... - она на секунду задумалась и приложила палец к губам, - я разбила окно, да, - Хотел бы я на это посмотреть, - усмехнулся я. - Что? - Ничего, кроме того, что это самая неправдоподобная история из всех,что я слышал. Не хочешь говорить - не надо. - Просто у некоторых слишком длинные и гадкие языки, - выдавила она и резко отвернулась. Я сразу понял, что произошло, и не стал больше завязывать разговор. Очевидно, какая-нибудь местная красавица решила выместить на ней свою злобу, а Уильямс просто занесло. Глядя на нее, это особенно не удивляет. Так мы и сидели теперь каждый день по три часа рядом друг с другом, обменивались парой фраз, причем начинал разговор всегда я, и безумно скучали. Однажды мне стало слишком одиноко, ибо я почти ни с кем не разговаривал в этот день; Макс уехал в Коннектикут к родственникам, а с Мэттом мы еще не успели хорошенько подружиться. Я чуть подался вперед к ней и позвал ее. - Ты что-то хотел? - она удивленно выгнула бровь и пристально посмотрела на меня. - Ничего особенного, - я вдруг начал говорить, как типичный британский ребенок, проглатывая слова и перевирая звуки; эта девчонка отлично умела ставить в неловкое положение. - Просто хотел спросить, как у тебя дела. - Превосходно, ведь мы же торчим здесь. - произнесла она и кисло улыбнулась. Если бы у меня был скарказмометр, то сейчас он бы уже сломался. - Да, это довольно паршиво, - протянул я и покачал головой. Не найдя, что спросить, я брякнул первое, пришедшее в голову: - А что у вас в городе с музыкой? - В смысле? - Ну, что там с концертами, фестивалями ... - Ах, это! - перебила меня Уильямс и впервые с момента нашего знакомства по-настоящему оживилась. - На самом деле у нас частенько кто-то бывает. Не так давно были New Found Glory, пару месяцев назад, ты ведь их знаешь? Думаю, скоро приедут Brand New, их давненько здесь не бывало. - Ого, да тут не так уж и плохо, - удивился я. Кто бы мог подумать, что в это "большое село" ездят такие личности. На секунду я представил тех же Brand New в Уэйбридже и мне стало ужасно смешно. Я глупо захихикал, тем временем как бровь Уильямс все более и более изгибалась. - А что за музыкальный конкурс у вас тут? - спросил я, когда мой идиотский смех наконец закончился. - Макс мне уже все уши прожужжал. - Хейлер, конечно, очень на нем помешался, - сказала она с каким-то загадочным ударением на последнее слово. - Конкурс для молодых групп. Шанс пробиться, ну, или что-то типа того. - Макс сказал, что в этом году они точно выиграют, - как-то неуверенно бросил я и уставился на поверхность парты. - Ну, Хейлер отличный гитарист, если честно, но его таланта недостаточно. Для группы самое важное - это вокалист, а у них нет голоса. - она сложила руки на груди и самодовольно улыбнулась. - Поэтому, - продолжила она после небольшой паузы, - им нас не победить. И мы опять займем первое место. - Ты играешь в группе? - теперь настала моя очередь высоко задирать брови. - Почти. Я в ней пою, - Уильямс победоносно осмотрела мое удивленное лицо и отвернулась, закрывшись от меня своими ярко-рыжими волосами. Видимо, ей надоел этот разговор, да и меня он порядком утомил. Столько новой информации, самым важным из которой было то, что моя новая знакомая - мой единственный реальный противник в предстоящем конкурсе. Мне хотелось победить, не ради себя, ради Макса, ведь я видел, как много это для него значило. Но при этом я уже сейчас был готов положить голову на отсечение за то, что Уильямс поет, как ангел. Не знаю, откуда это взялось, но я чувствовал это со все нарастающей уверенностью. Как только наказание закончилось и я вышел из кабинета, я тут же написал смс Максу. "КАКОГО ЧЕРТА ТЫ НЕ СКАЗАЛ, ЧТО В ОДНОЙ ИЗ ГРУПП ПОЕТ УИЛЬЯМС??" Через пару томительных минут, не менее долгих, чем во время наказания, пришел ответ. "А с какого черта ты вообще ее знаешь?" Тут я прокололся. Действительно, я никому и никогда не говорил ни про свой первый день, ни про знакомство с Хейли, так что моя необоснованная истерика была довольно странной. В трех смс объяснив Максу, откуда и каким образом я знаю Уильямс, я поплелся домой пешком. Это было достаточно проблематично, ведь я до сих пор не мог запомнить этот короткий путь до нашего милого двухэтажного домика. Пока я блуждал по улицам (по большей части из-за того, что слишком сильно блуждал в своей собственной голове), пришел ответ от Хейлера. "Ну ты и дебил"