Небеса — это не место и не время

— … Я… Я вовремя поняла, насколько ошибочна была эта мысль, Гейб… Если бы я явилась к главнокомандующему Эрвину или к моим командирам… О, Господи… Ливень позволил беседе пройти спокойно. Ведь даже если бы кто-то захотел подслушать их — шум дождя помешал бы выслушать разговор, не находясь на достаточно близком расстоянии к говорящим. Они сидели на бочках, выставленных у входа в здание, где сейчас находились разведчики. Ещё до разговора Гэбриэл подпёр метлой дверь, чтобы никто из дома не мог выйти и лицезреть встретившихся знакомых. Вытирая слёзы, Нагиса устало положила голову на плечо мужчины, почувствовав ласковое прикосновение большой руки к своим волосам. — Я знаю, что ты хотела, как лучше. Не хочу это произносить, но… — … Но ты же говорил, Гейб. Да. Я зря надеялась на что-то другое… Дверь изнутри башни разведчиков попытались открыть. Но метла преградила эту попытку. — Гис! — это был голос Армина. — У тебя всё хорошо? — Д-да! Просто немного нехорошо. Я хочу побыть одна, но скоро вернусь. Не беспокойтесь! Дальнейшего диалога не последовало. Девушка с облегчением выдохнула. — Гис? Какое скверное сокращение. Твое полное имя звучит куда лучше, Нагиса, — Гэбриэл продолжал рассматривать свою давнюю знакомую. Но даже при сказанном замечании нежная улыбка не сходила с его лица. — Это была идея Сайро. Он сказал, что на этой земле могут быть люди, знающие клан Азумабито. Гейб нахмурился. — Сайро мне не говорил об этом. И какое же отношение этот клан имеет к тебе, Нагиса? — Моё имя. Поэтому оно звучит на манер материка… Как его… — Хизуру. Материк Хизуру. Твои родственники имели отношение к этому клану? — Папа хорошо знал женщину по имени Киёми. Они много общались по работе. А маме понравилось имя, предложенное этой женщиной. — Значит, эти солдаты считают «Гис» полным именем? — Ну да. Я сама всем так сказала. К тому же «Гис» звучит более естественно и для Элдии, и для Марлии. А ещё у нас есть девушка в отряде, которую зовут Микаса. Лучше перестраховаться лишний раз. Мужчина задумался, рассматривая блеск из окон здания в отражении стекол очков. Запотевшие, сейчас они не несли никакого прока, потому Гейб вертел их в руках, играя с бликами на линзах. — Но это всё не важно! Скажи мне лучше, как поживают Сайро и Томас? Они в порядке? Мужчина улыбнулся. — В полном, Нагиса. И очень часто вспоминают о тебе. Я наблюдаю за тобой с тех самых пор, как ты оставила нас. — Не делай такое печальное лицо, Гейб, — Нагиса с нежностью заглянула в глаза мужчины. — К тому же ты сам настоял, чтобы я покинула наш дом и «выбилась в люди, получив путёвку в жизнь на этом проклятом острове». Внезапно Гэбриэл отложил очки и повернулся к Нагисе. Их лица были настолько близко друг ко другу, что девушка почувствовала, как румянец приливает к щекам. «Наверное, это чтобы лучше меня видеть», — подумалось ей. Мужчина поправил мокрые волосы со лба девушки и оставил на нём лёгкий поцелуй. — Возвращайся домой, Нагиса. Я пришёл за тобой. Девушка затаила дыхание, почувствовав, как сердце пропустило удар. Словно растерянный ребёнок, она в полном непонимании смотрела в глаза Гэбриэля. Что она думала о нём? А что он думал о ней? Всё это время, сколько Нагиса знала его, для неё он был фигурой отца. Человек, подаривший заботу, прекрасный Гэбриэл, который в первую же встречу взял девочку на руки, обещая, что она выживет. Человек, который проводил с ней больше всего времени. В чём-то строгий, но очень нежный по отношению к ребёнку, которого однажды спас. Не проходило ни дня, чтобы Нагиса не вспоминала о Гейбе. Храня всю свою нежность по отношении к этому человеку, девушка просто не успела понять, когда нежность переросла в нечто большее. Когда Нагиса поняла, что любит этого человека? «Неужели… Я правда люблю Гейба, как женщина любит мужчину?» Разум противился этой мысли, отказываясь принимать быстрый стук сердца и то, как нежно Гэбриэл прижал Нагису к себе. — Они никогда не найдут нас четверых, Нагиса. А ты не будешь жить в страхе, что однажды эти люди причинят тебе вред. Ну разумеется, это была простая забота о близком. «И мои чувства мне всего лишь кажутся. Я просто долго не видела Гэбриэля, вот и захлестнули эмоции». Девушка мягко отстранилась из объятий, с улыбкой смотря в родные глаза. — Прости, но я не могу уйти сейчас. Я хочу сделать для мира что-то хорошее. Я дала присягу легиону разведки. Я не хочу рушить свои же слова, Гейб. В лице мужчины отразилось лёгкое разочарование. Возможно, он не был готов услышать такой ответ. Однако улыбка вернулась к нему, и он понимающе кивнул головой: — Хорошо, я понимаю твои чувства, Нагиса. Но помни, что наш дом всегда ждёт тебя. В любой момент ты можешь вернуться, и мы встретим тебя с распростёртыми объятиями. Мне пора идти, и боюсь, что тебя твои сослуживцы тоже заждались. — Да… Спасибо, Гейб. Передай мои самые тёплые чувства Томасу и Сайро. Мужчина кивнул, накинув капюшон и растворившись в ночной тьме. Нагиса вернулась в здание, погружаясь в глубокие раздумья по поводу того, что произошло и что должно будет произойти. Ночь девушка не могла назвать спокойной. После того, как солдаты стали спать по несколько человек в комнате — Нагиса перестала снимать протез. В те далёкие недосягаемые дни, когда первый состав отряда Леви был жив, Нагиса, даже засыпая вместе с Петрой, могла позволить ноге отдохнуть. Протез стоял рядом с кроватью или лежал под ней. Но сейчас девушка перестала снимать и брюки с носками — на всякий случай. И почему она не пошла вместе с Гэбриэлем? Казалось бы, не то что её манит этот священный долг солдата. Неужели дело в людях, с которыми она несёт службу? «Если бы это были ребята, то ответ был бы очевиден. Но ведь теперь со мной новые люди. Кто меня держит? Эрвин? Ханджи? Может командующий Леви?» Да, у Гис были хорошие отношения с начальством. Но это ограничивалось только службой. Разве что исключение могла составить Ханджи — они общались чаще и говорили о многом. Нагиса видела в капитане легиона старшего товарища. Ханджи никогда не судила о людях по их чину или достижениям. Она видела человека, личность — и формировала своё отношение, опираясь на эти качества. А командующий Леви?.. Она восхищалась им. И уважала его боевые навыки и рассудительность. Гис точно понимала, что как человека знает командующего недостаточно. Ей доводилось лишь слышать, что судьба капрала была печальной. Он жил в Подземном городе, а в легионе потерял своих давних товарищей в первые дни. Мог ли он понять её боль от утраты дорогих друзей? Разделял и пытался ли разделять чувства своих подчинённых? Разумеется, он не ставил их во главу угла, но ведь явно учитывал? Да и кстати, есть ли у капрала фамилия? Должна же быть… Нагиса заснула глубоким сном, отдаваясь этим мыслям, но не находя ответов. — Гис! Эй, Гис! — М? — Не первый раз зову. Не заболела под дождём? Эрен смотрел на Нагису, подсев к ней за стол. В руках солдата была стопка исписанных листов. — Прости, задумалась. Ты что-то хотел, Эрен? — Да. Я тут набросал разговор Бертольда и Имир… Ну, попытался вспомнить… Хотел спросить тебя, помнишь ли ты что-то из плена? — А… Тогда?.. Воспоминания того дня пронеслись в голове Нагисы. Осознание слова «элдиец», Марлия и собственная принадлежность к марлийской рассе, протез, рассматриваемый этими людьми… Нагиса поняла, что ей снова придётся много-много лгать. — Я ведь проснулась гораздо позже тебя, Эрен. А потом пошла за помощью. — Да, но как ты выбралась? Нагиса почесала затылок. — Я держу нож в голенище сапога. Перерезала им верёвки и спустилась. — О, правда? — Эрен сделал пометки в записях. — Ну хорошо, спасибо за содействие. Девушка кивнула с улыбкой парню вслед. Но стоило ему исчезнуть в дверях, улыбка Нагисы пропала. «Я бы может и рассказала про место под названием Марлия. Но умирать за правду мне совсем не хочется, Эрен. Рано или поздно — мы сами до неё докопаемся. И тогда я сыграю искреннее удивление вместе со всеми вами». Нагиса находилась в своих мыслях, даже слушая командующего Леви. Повторяя эмоции за другими — Гис удивилась не меньше, узнав, что Рейсс — истинная королевская династия. Она испугалась, когда Леви схватил Хисторию за ворот из-за неясного ответа о принятии плана. — Капрал, что вы!.. Гис уже была готова встрянуть в разборки и защитить Хисторию, но Жан крепко сжал её плечо, оттаскивая назад. — Ты вчерашнее забыла? — фраза Кирштайна утонула в потоке голосов других людей. Но до Гис была донесена. Её словно окатило ледяной водой. «Вчера Сэйнс, сегодня Хистория, а завтра я?» Нагиса была слишком наивной, считая, что готова пожертвовать жизнью за кого-то из отряда. «Значит, я труслива? Нет. Рассудительна». Но до её ушей стала доходить речь командующего, пусть она и была адресована Хистории. — Тогда беги. Со всех ног от нас беги. Мы тоже сделаем всё возможное, чтобы поймать тебя и заставить нам подчиниться. Он словно читал раздумия Нагисы и обращался к ней. Девушка не сдержала радостной мысли, что играет лишь второстепенную роль в планах разведчиков, чего теперь не скажешь о Хистории. Но если хоть малая часть правды однажды раскроется, значит ли это, что Леви сделает всё, чтобы «заставить нам подчиниться»? Как далеко готов зайти этот человек? Как далеко заходят эти элдийцы в достижении своей цели? Но он продолжал говорить. — Похоже, это твоя судьба. Не нравится — так борись. Попробуй одолеть меня. Он отпустил ворот Хистории, и даже Гис стало легче дышать. Она хорошо услышала его слова. В своей двойной игре Гис тоже сделает всё возможное, чтобы не закончить, как любой человек Элдии, якобы несущий угрозу спокойствию внутри стен. «Мир гораздо больше, чем вы можете себе представить. И люди гораздо коварнее, чем вы можете себе представить». Она знала, что не сможет предать народ, взрастивший её. Не сможет предать людей, с которыми идёт по воле службы. Но Нагиса осознала, что роковой ошибкой её жизни были безграничные доверие и честность. «Посмотрим, куда нас это приведёт». Ей казалось, что она уже всё решила, но речь капрала продолжалась: — Каким вы видите свой завтрашний день? Что у вас будет еда? Что вы сможете выспаться? Что рядом с вами будут всё те же люди? Это вряд ли. Нормальные люди едва ли задумываются о таких вещах. То есть я — не нормальный. Неправильный человек. Полагаю, потому, что слишком много выходящего за рамки мне пришлось повидать. Но если завтра стена Роза падёт — в таких непривычных условиях я смогу среагировать быстрее других. И вступить в бой. Даже если завтра снова наступит ад на земле — никто не даст вам гарантии, что это не случится опять. Слова капрала заставили Нагису по-другому взглянуть на ситуацию. По сути эти люди пытаются выжить так же, как и она. Уж кто, но Нагиса прекрасно понимала, как быстро могут измениться привычные условия. Другое — Нагиса умела приспосабливаться и жить, а капрал Леви будто умел только выживать. Ей казалось, что этот мужчина никогда не сможет почувствовать покой, ожидая подвоха и враждебности в любой момент. Это и подкрепляло решение Нагисы — к новому эти люди отнесутся по привычке: новое — это возможная опасность. А опасность надо уничтожить. — Однако, — капрал оглядел присутствующих, — как бы сильно мы не желали предотвратить подобное — есть и те, кто хочет нам помешать. Меня вполне устроит роль неадеквата, который убьёт всех, кто встанет на пути. Возможно, для этого придётся избивать людей до неузнаваемости… Но я предпочту ад, в котором люди сражаются друг с другом, а не идут на корм титанам. Многие опустили глаза в пол. Наверняка сейчас эти люди вспоминали друзей и близких, кому была уготована такая ужасная смерть. Нагисе вспомнились слова отца, сказанные много лет назад: «Они не плохие, девочка моя, они просто прокажённые. Жалей их, Нагиса. Жалей, но не прикасайся». Она уже к ним прикоснулась. И ей было до щемящей боли в груди жаль этих людей. Немного дикие в отличие от прогрессивной Марлии, но они не заслуживали этой ужасной судьбы. Она понимала их. Но могла помочь лишь своим присутствием и боевыми навыками, полученными за несколько лет сражений с гигантами. «Они скорее растопчут дивный цветок, чем взрастят сад подобных. Я не хочу быть растоптанной». Лишь одна из последних фраз Леви смогла подарить тонкий луч надежды для Нагисы. — … Но если так нам удастся заполучить власть, возможно, те кому уготована смерть, останутся в живых. Здорово, да? Нагиса не сдержала едва заметной улыбки. «Надеюсь, в этом списке помилованных останется и место для меня, мой командующий».