Грехопадение

      Шер целует Кавеха, и глаза его полны восторга и безграничной нежности — мягкий румянец расползается по щекам, а сам он чуть щурится, но взгляда не отводит. Сейчас он невозможно мягкий и податливый; уставший и физически, и особенно морально, оттого безмерно прилипчивый и жаждущий почувствовать себя в комфорте, жаждущий почувствовать себя дома.       Стоит отстраниться — дует губы и сам же смеётся со своего ребячества. Распущенные локоны золотом разлиты по подушке, и Шер аккуратно их перебирает, подперев щеку свободной рукой. Совершенно ничего не хочется делать, кроме как продолжать вызывать у Кавеха улыбку — весь остальной мир может подождать.       Кавех смотрит на неё сквозь дрогнувшие ресницы — тянется одной рукой к ней, обнимая за талию, и притягивает к себе ближе.       — Ещё хочу.       Шер мягко усмехается, но наклоняется так, чтобы снова накрыть его губы своими — он довольно выдыхает в поцелуй и касается второй рукой её щеки, поглаживая подушечками пальцев скулы, прежде чем обхватить ладонью и сладко зажмуриться от восторга.       — Ты слишком жадный для победителя, пожертвовавшего весь выигрыш на благотворительность, — тихо хихикает Шер, едва отстранившись от него — выходит шептать ему в губы.       — Не весь, — Кавех облизывает губы, сбивается на хриплый шёпот, проводя костяшками пальцев по её щеке, — я сейчас получаю главный приз. Разве нет?       Шер смеётся, наклоняя голову. Другого ответа она и не ожидала от него.       — И что же победитель хочет в качестве главного приза?       — Много-много любви, — Кавех расплывается в улыбке, прикусывая губу, — много-много ласки. И чтобы мне сказали, что я молодец.       — Ты большой молодец, — Шер усмехается, мимолётно касаясь его губ, прежде чем продолжить, — я очень горжусь тобой.       Кавех довольно мычит, прикрывая глаза, и ладонь, до этого лежавшая на талии, скользит ниже, чтобы проскользнуть под рубашку. По телу разливается приятное тепло от долгожданной похвалы — сколько бы посторонних людей его не поздравляли после награждения, лишь теперь он чувствует себя действительно победителем.       — Ещё.       — Любви, ласки или «ты молодец»? — улыбается Шер, мимолётно касаясь губами его щеки.       — Всего, — шепчет Кавех и тянет её к себе — ближе, намекая.       Шер поддаётся ему, садится на его бёдра — наклоняется для очередного поцелуя, чувствуя, как по оголившейся спине проходятся горячие ладони. Вдоль позвоночника пробегаются мурашки; собственная холодная кожа потрясающе контрастирует с его, горячей и нежной.       Стоит Шер прикусить его губу — ладони скользят вверх, по животу и до груди. Стоит углубить влажный поцелуй, языком проходясь по нёбу — пальцы аккуратно обхватывают грудь, мягко массируя, задевая напряжённые соски.       Правда в том, что сколько бы Шер ему не отдавала, Кавех всегда отдаст больше — даже когда делает вид, что канючит и выпрашивает внимания только для себя.       Шер отстраняется, но только ради того, чтобы снять рубашку — Кавех довольно наблюдает за этим, вновь прикусывая губу. Очаровательный румянец переходит с щёк на шею, пока пальцы проходятся по резинке шорт, оттягивая её в едва скрываемом нетерпении. Шер вновь тихо смеётся, наблюдая за таким нуждающимся Кавехом, и одновременно с этим наслаждается.       Снять с себя шорты получается неловко и неудобно — особенно с постоянными прикосновениями Кавеха, не желающего теперь отстраняться ни на миг. Шер игриво шлёпает его по ладони, когда он в очередной раз мешается, скользнув пальцами по низу живота, и Кавех с наигранной обидой хмурится, но послушно приподнимается, стоит потянуть за край его домашних штанов.       Кавех мягко, но ощутимо обхватывает её бёдра, стоит Шер неспешно, но одним слитным движением опуститься на его член. Становится чертовски хорошо и жарко — словно всё пройденное на турнире было лишь ради этого момента. Кавех откидывает голову на подушку и прикрывает глаза, тихо простонав. Его ладони скользят вверх по талии одновременно с тем, как Шер приподнимает бёдра — и обратно вниз, когда опускает. Подушечки пальцев мягко задевают старые шрамы, оставленные пустыней — сколько бы они не оставались наедине, Кавех всегда уделяет им внимания, шепча противоречиво-нежное, но полное неподдельного восхищения:       — Какая же ты… красивая.       Шер смеётся, мазнув поцелуем сначала по губам, а после по щекам и скулам — безграничная нежность и мягкость Кавеха слишком заразна, вызывая желание быть такой же с ним, пусть даже он отдал сегодня весь контроль ей.       — Ты молодец, — Шер шепчет прихватив губами мочку его уха, чувствуя, как его пальцы сильнее впиваются в кожу, а дыхание сбивается, — я так, так горжусь тобой. Ты даже не представляешь.       Кавех на выдохе стонет — упирается лбом в плечо Шер, и она аккуратно вновь перебирает его растрепанные волосы, продолжая медленно двигаться. Низ живота тянет приятным жаром, заставляя сладко зажмуриться, и всё же Шер продолжает мягко говорить:       — Ты был самым лучшим, — губы касаются щеки, а ладонь мягко зарывается в волосы, — и больше всех заслужил эту победу.       Шер чувствует, как Кавех сильнее обхватывает её бёдра, заставляя полностью опуститься — дрожь проходится по его телу, когда он хрипло выдыхает и жмурится. За собственное удовольствие не обидно — Шер смахивает пряди со лба, целует в него и снова шепчет:       — Надеюсь, что ты доволен. Потом отработаешь.       Кавех сбивчиво смеётся — чувствует себя слишком разнеженным и переполненным удовольствия, но это не мешает ему бросить всё ещё нуждающийся взгляд на Шер.       — Сейчас?       — Кто-то говорил, что устал.       — Дай мне пять минут, — Кавех ухмыляется, поглаживая большими пальцами тазовые косточки, — и я… позабочусь обо всем.