Синдром спасателя

Ночь плавно переползала в утро, Кирилл уснул, как только Лёша отобрал у него тарелку, чтобы всё-таки тоже поесть, и теперь, извернувшись в абсолютно неудобной позе, посапывал на диване. Лёша всё ещё сидел в кресле. Спать в нем было неудобно, да и не хотелось. Вряд ли он вообще сможет уснуть в ближайшее время. Из света в комнате горел лишь небольшой настенный ночник, Лёша пялился на него. В доме было тихо, но время от времени Леше казалось, будто он слышит какие-то шорохи. Там, за забором, лес. Дорога до сюда неблизкая, и, раз уж этот клювокрылый не преследовал их машину, то вряд ли смог бы отыскать их теперь, но Лёша все равно боялся. — Эй, Лёх, ты чего не спишь? — голос Кирилла тоже напугал. Лёша чуть не подпрыгнул в кресле, но сдержался, вцепившись пальцами в подлокотники. — Уснуть не могу, неудобно, — Кирилл что-то промычал. — Выдвини диван и ложись — его если разобрать, то дохуя места, — сонным голосом пробурчал он. Лёшу не очень прельщала идея спать на одном диване с Гречкиным, но делать было нечего. Как он понял, в доме кроме этой мебели ничего ещё не было. В других комнатах даже ремонт ещё не был закончен. — Окей, — Лёша слез с кресла и как можно аккуратнее попытался выдвинуть нижнюю часть дивана, но Гречкин всё равно снова проснулся и теперь пялился на то, как Лёша мучается со второй половинкой, чтобы вытащить её наверх. Конечно, можно было лечь и так, но он понял это только тогда, когда уже закончил. — Ложись давай, подушка одна, но я подвинусь, так и быть, — Лёша делать этого не собирался. Одно дело делить с Кириллом диван, но совсем другое — подушку. — Мне и так неплохо, — он наконец-то смог растянуться в полный рост. Тело ныло от долгого нахождения в одной неудобной позе. — Ну и хрен с тобой, — снова буркнул Кирилл. — Говорил, что педик, а лечь со мной на одну подушку стесняешься, — Лёша не хотел на это отвечать. Он вообще не понимал, как Кириллу удалось провести параллель между этими двумя вещами. Лёша отвернулся от Кирилла и лёг набок. Он слышал, как Гречкин копошится за его спиной, видимо, решая растянуться чуточку удобнее с увеличением пространства, но внезапно почувствовал, как чужая рука легла ему на плечо. — Ты чо? — вопрос повис в воздухе. Лёша не мог его не задать. — Не по себе как-то — пиздец неуютно, — вообще-то это нисколько не объясняло Лёше такую наглость, но он решил больше не заострять на этом внимание. В конце концов, от ладошки Гречкина хотя бы шло тепло, а он уже начинал подмерзать. Лёша не заметил, как уснул. Почувствовал только, как что-то теплое устраивается сзади, прижимается, и, кажется, тоже греется об него. Но сонный мозг прорисовал совершенно другую картинку, и Лёша провалился в темноту. Ему снилась Лиза, она стояла рядом, что-то шепча ему на ухо. На волосах её были любимые резинки с котиками, и Лёша слабо дергал её за косичку, рассказывая какую-то нелепую шутку. Лиза смеялась, смотрела на него своими огромными зелёными глазами и держала его за руку. Рядом с ней Лёше было уже не так страшно, рядом с ней он чувствовал себя в безопасности. И плевать уже было, что там, за спиной Лизы, прямо сейчас рушился мир. Он видел из-за её плеча, как падают высокие белые колонны, как рушатся огромные дома, как огонь поглощает город, но Лиза держала его за руку, и шептала, что все будет хорошо. Она всегда рядом с ним, всегда-всегда, обещает. Проснулся Лёша тогда, когда солнце уже во всю слепило ему глаза. Он чувствовал себя на удивление выспавшимся и отдохнувшим, будто и не спал, скрючившись как креветка на неудобном диване, замерзая от холода. Но до него быстро дошло, что действительно не спал. То есть спал, но не скрючившись, а ещё не мерз, потому что кто-то его обнимал. И обнимает прямо сейчас. Самые ужасные мысли закрались в голову, но то, что было реальностью — оказалось еще хуже. Гречкин спал, водрузив на него больную руку, и причмокивал во сне, прижавшись рожей к макушке Макарова. Вот уж точно не доброе утро. — Какого черта, Гречкин?! — Лёша скинул с себя чужую руку и быстро отполз на другой край дивана, испуганно уставившись на Кирилла, который прямо сейчас пытался разлепить глаза, явно не понимая какого чёрта на него орут с самого утра. — Бля, чё ты разорался? — Лёша чувствовал, как внутри него снова разрастается желание заорать. — Я спрашиваю, какого хрена ты меня лапаешь! — Кирилл снова сморщился. Возможно, у него просто болела голова, на что Лёша реально рассчитывал. — Да не лапал тебя никто! То же мне, бля. Просто холодно было, а ты тёплый, и душный, вообще-то, но это уже характером, — Лёша был возмущён. Всю ночь к нему прижимался, так ещё и такое теперь заявляет. — Я тебе не грелка, — буркнул он, наконец-то давая себе возможность снова расслабиться. В конце концов, в действительности не произошло ничего экстраординарного. Подумаешь, спал в обнимку с человеком, которого ненавидишь всем сердцем. «А так уж и всем», — подумал Лёша, но быстро вышвырнул эти предательские мысли из своей головы. — Ну и хрен с тобой, — Кирилл повторялся. Лёше показалось, что Кирилл даже немного расстроился из-за того, что он отползает, но Лёша не собирался тешить его самолюбие, и вообще его тешить. Лёша, вообще-то, должен ненавидеть его. Должен, но почему-то даже не злится. — Включи телек, глянем, может этот пидор уже сдох. Уж лучше бы ему сдохнуть, — Лёша морщится от такого потока токсичности, исходящей от Кира, но всё-таки исполняет его просьбу. Он думает, что такое сокращение его имени очень ему идёт. Кир. И какого хрена он вообще об этом думает? — Надеюсь, потому что еда закончилась, — Гречкин явно не слышит этого, потому что Лёша бурчит себе это под нос. Не хочется больше говорить. Он включает телевизор и бездумно листает каналы. — Я, кажется, протёк, — внезапно кидает Кир, указывая взглядом на Лёшину кофту. Поверх красной толстовки на боку и правда расплылся еле заметный кровавый след. Он был бы заметнее, если бы кофта была не такого же цвета, конечно. — Ну ничего, такое бывает с девчонками раз в месяц, ты же не расстроился? — теперь время Лёши закатывать глаза. Он делал бы это чаще, но боялся, что из-за Кирилла останется таким навсегда. Не хотелось бы. Из-за Гречкина у него и так было достаточно проблем, только косоглазия не хватало. — Ой, да иди ты нахуй, надеюсь хоть не спидозный, — Лёша и сам от себя такого не ожидал. Видимо, Гречкин реально очень плохо на него влиял. — Расскажу твоей воспиталке, что ты материшься. Она тебя на горох поставит, бестолочь, — Лёша даже не обиделся. Кажется, он начинал привыкать к этому придурку. Этого только не хватало. Пролистав очередной канал, Лёша все-таки нашел какие-то новости, но ничего важного в них не обсуждалось. Очередные погромы, хаос на улицах, но ни слова про Доктора, или про внезапно пропавшего Кирилла Гречкина, или даже про сбежавшего из детского дома ребёнка. Может быть, о них вообще забыли? Может быть, их и не ищет никто? А если Чумной найдет их первым? Что будет тогда? Паника снова подкрадывалась к Лёше. — Кирилл, нам надо уезжать отсюда, мы так тут до конца своих дней просидим, — просипел он. Кирилл, кажется, тоже напрягся. Он не выглядел уверенным хоть в чём-то, и Лёша тоже уже ни в чём уверен не был. Они находились в одинаковом положении, и с каждым часом оно ухудшалось все больше. — И куда ты собрался? В Питер? Хочешь стать цыплёнком гриль? Нет уж, мелкий, я к такой хуйне ещё не готов. К вечеру сгоняем в деревню, тут недалеко, купим еды, — несмотря на всё, Кирилл звучал уверенно, и Лёшу это, кажется, успокаивало. Сейчас Лёша все равно ничего не решал, а раз у Кирилла был план, какой бы херовый он ни был, он мог немного расслабиться. — Там есть ещё одна рыбная консерва, могу принести, если хочешь, — Кирилл мотнул головой. — Сам поешь, ты вчера ничего не хавал толком, — Лёшу это немного удивило. Во-первых, Гречкин это заметил. Во-вторых, его это, кажется, действительно заботило. — Иди-иди, ешь давай. А я попробую добраться до туалета, ещё немного и нассу в бутылку, честное слово, — невесть откуда взявшееся благоговение к Кириллу как рукой сдуло. Лёша слез с дивана и потопал на кухню. Какой же Гречкин все-таки придурок, ума не приложить. Вот уж точно, ума ему не приложено. Но, если быть совсем честным, Лёша так не считал. Со вчерашнего дня Кирилл открылся Лёше с совершенно другой стороны. Не сказать, что Лёша был рад тому, что ему выдалась такая «удача», но что было — то было, и Лёша, как обычно, пытался отыскать в этом хоть какие-то плюсы. Кирилл, не смотря на дикую боль, смог довезти — не без помощи Лёши, конечно — их до этого места. Он вообще смог додуматься до этого. И он подумал о еде. И о том, что их могут найти по телефону, и вообще о многом. И даже о том, что Лёше было не удобно спать, и о том, что он не поел. Кирилл думал об этом, а Лёша удивлялся, потому что он был уверен, что такие, как Кирилл, не способны переживать о ком-то кроме себя. Особенно Кирилл. Все, что Лёша знал о нем до этого дня — это то, что Кирилл Гречкин избалованный ублюдок, который способен на множество отвратительных вещей ради собственной выгоды. Не то чтобы сейчас Лёша так не думал, но теперь он знал, что Кирилл ещё и офигеть какой сильный человек. Его чуть не убили, а он вон, шутки шутит. А ещё он, кажется, заботливый. — Приехали, блин, — прошипел Лёша, умывая лицо в раковине на кухне. Есть вообще не хотелось, но Лёша все-таки решил поковыряться в консерве. Как Кирилл её ел осталось для него тайной, потому что его чуть не стошнило от одного запаха, и он вернул её в холодильник открытой. Лёша решил покопаться на других полках, но почти все были пустыми. Все, кроме одной. На ней он нашел запечатанную пачку овсянки. Откуда она тут взялась, тоже оставалось загадкой, возможно, подумал Леша, это тоже предназначалось для охоты или рыбалки. Он понятия не имел, для чего могла понадобиться овсянка в пустом доме, но был отчасти рад своей находке. Даже постная каша на воде казалась ему лучше, чем эта вонючая дрянь. — Как ты умудряешься делать еду из ничего? — Леша так увлекся процессом готовки, что и не заметил, как Гречкин подкрался со стороны. Конечно «подкрался» это сложно назвать, скорее доковылял. Но выглядел он в разы лучше, чем вчера, хотя повязки на голове и руке добавляли трагичности. — Вода и овсянка, — зачем-то прокомментировал свое творение Лёша. — Консервы в холодильнике, можешь доесть, мне не понравилось, — Кирилл усмехнулся. Он доковылял до одного из двух стульев за маленьким столом и сел, умостив свою руку на столе. Лёша заметил, что кисть немного посинела в районе запястья, но Кирилл держался молодцом. — Все ещё поверить не могу, что я жив. Будто вчерашний день мне просто привиделся, херовый трип и все такое. Мы точно с тобой не бухали? — Лёша хотел было ответить что-то колкое, но все его мысли уже были прикованы к руке Гречкина. — В деревне есть аптека? Нужно что-то делать с твоей рукой — пока мы здесь сидим, она совсем посинеет, и тогда её придется отпилить, а пилить я не умею, — ну ладно, он всё-таки попытался пошутить. Попытался сказать это в нелепой форме Гречкина, но вышло, кажется, очень хреново. — Спасибо за радужные прогнозы, — буркнул Кирилл, одной рукой дотягиваясь до холодильника. Консерва стояла выше, поэтому Лёше пришлось её подать. Каша как раз доварилась, и он, не спрашивая, наложил её в две тарелки. И то, что сделал Гречкин после этого, еще раз подтвердило Лёше, что он страшный человек. — Боже, фу, — он наблюдал за тем, как Кирилл смешивает рыбу с овсянкой, и его прямо сейчас грозило вывернуть наружу. Слишком уж часто его тошнило в последнее время, был бы девчонкой — давно бы решил, что залетел. — Ой, отвали, во время приходов и хуже пробовали, — Лёше совсем не хотелось знать какие там приходы ловил Кирилл, чтобы возникало желание есть что-то настолько отвратительное. — Эх, сейчас бы травки, и жизнь вообще заиграла бы красками. Хотя с тобой, принцесса, тоже не соскучишься, — Лёша открыл и закрыл рот. Снова Кирилл делал это. Дебильная параллель между ним и травой, да еще и прозвище это идиотское. Как вообще работает его мозг? И работает ли вообще. — Ты каждый раз заставляешь меня жалеть о том, что я тебя спас, — вообще-то эта фраза была задумана, чтобы обидеть Гречкина, но тот почему-то улыбнулся. Он с удовольствием наяривал свое отвратительное месиво, и нисколечки не парился о том, что от такого вполне может разболеться живот. Или ещё что похуже. Хотя Лёша не был уверен, что можно травануться овсянкой с горбушей в собственном соку. Лёшу снова затошнило. — Ты каждый раз заставляешь меня радоваться тому, что ты есть, — вот этого Лёша точно не ожидал. Как, в прочем, и Кирилл. — Ну, я в смысле, что ты меня спас, и ты такой, типа, добрый чувак, ой, короче ты понял бля, — Лёша нихрена не понял, но суть уловил. — Мы, кажется, договорились не поднимать эту тему, — Лёша правда не хотел об этом вспоминать. У него до сих пор ноги тряслись, он и сейчас не понимает, как вообще додумался выйти с Чумным на прямой разговор, да ещё и правда сотворить всю эту херню. А ещё он вчера впервые сидел за рулем, да ещё и за рулем тачки, которая стоит больше, чем всё, что есть у Лёши вместе с почками. Короче, впечатлений было много, и Лёша предпочитал сначала обмозговать их про себя, но потом — сейчас он был на это не способен. Его мозг вообще как-то странно работал рядом с Гречкиным — может, заражался идиотизмом, кто ж его разберет. — Окей, принцесса, меньше стресса, — тошнота совершенно точно не покидала его рядом с Кириллом, это он уже понял. Он сделал вид, будто его сейчас вырвет, и молча продолжил ковыряться в своей каше. Есть это тоже было невозможно, но Лёша ел. Желудок скажет ему спасибо за это. Лёша заметил, что Кирилл на него пялится. Это было сложно не заметить, потому что он даже не пытался этого скрывать, и Лёша начинал думать, что в извращенские вкусовые предпочтения Гречкина вполне могло входить человеческое мясо, а Кирилл, кажется, не наелся. Именно на это Лёша списал его внезапно взявшийся интерес. Сидеть под этим взглядом и продолжать есть было неуютно, и Лёша уставился на него в ответ. Игра в гляделки началась совершенно внезапно. Кирилл смотрел на него, почти не моргая, а Лёша старался не отвести своего взгляда, потому что холодные голубые глаза Гречкина выдержать было почти невозможно. — Так ты правда гей? — внезапно спросил Кирилл. Этого Лёша точно не мог ожидать. Он стушевался и всё-таки отвел глаза в стол. — Какая тебе, к чёрту, разница? — он понимал, что Кирилл спрашивает это от скуки. Они заперты вдвоём в одном пространстве, и в ближайшее время другой компании не намечалось, поэтому Гречкин решил развлечь себя чем-то, и Лёше, видимо, нужно было смириться с идиотскими вопросами и просто перестать обращать на это внимание. — Да просто, — Кир облокотился на спинку стула и закинул здоровую ногу на больную, после чего сморщился, но ногу не убрал. Выпендрёжник. — Мне всегда было интересно, как люди к этому приходят. Ну, то есть, ты ведь явно девственник? — Лёша задохнулся воздухом. Ему захотелось взять свою тарелку и надеть её на голову Кирилла, но он какого-то чёрта решил поучаствовать в этом разговоре. Наверное, ему тоже было скучно. Да и Кирилл казался не самым плохим вариантом для первого разговора об ориентации Лёши. В конце концов, когда они выберутся отсюда, Кирилл об этом даже не вспомнит, как и о Лёше. Это немного кольнуло Макарова, но он предпочитал не думать об этом. Он и сам бы хотел обо всём этом забыть. — С чего ты это взял? — Лёша попытался принять более-менее уверенный вид, но получалось правда плохо. — У тебя это на лбу написано, — Лёша это знал. — К тому же, ты мелкий, — а вот это уже было прямое оскорбление. — Вообще-то, мне шестнадцать, — Кирилл усмехнулся. — Так, а всё-таки? — видимо, ему и правда было интересно, но Лёша понятия не имел, как он это понял. Просто понял и всё, почувствовал. — Ты просто рождаешься с этим и всё, — в этом он был не уверен. — Мне никто никогда особо не нравился, но, если выбирать между девчонкой и парнем, я выберу второе, — Кирилл смотрел на него с явным интересом. Он слушал каждое его слово, и это немного смущало, но в то же время Лёше было приятно. У него было мало людей, которые могли его выслушать, а о таком и вовсе не с кем было поговорить. Вряд ли он мог бы прийти с этим к Игорю. — А если, допустим, выбирать между мной и…ну не знаю, Разумовским? Ну, тем рыжим пидором-челкарём, — Лёша, честно сказать, охренел. Такого вопроса он от Кирилла не ожидал уж точно. Хрен с ней, с ориентацией, Лёша сам начал разгонять это вчера, но с чего такой дебильный интерес. — У Разумовского нет чёлки, и да, я выбрал бы его. Он хотя бы хороший человек, — Кирилл усмехнулся и пожал плечами. — У всех нас есть свои демоны. Вдруг он такой хороший, помогает детским домам, а сам вот, мальчиков вроде тебя растлевает? — Лёша как-то слишком красочно представил эту картину. Разумовский был частым гостем в их детском доме, он сам вырос в нём. Лёше как-то раз даже повезло с ним поговорить, а после именно он занимался спонсированием похорон Лизы. Лёша был о нём хорошего мнения, но слова Кирилла его не задевали. Он понимал, что Гречкин просто дебильно шутит, а ещё он, кажется, оскорбился тем, что Лёша выбрал не его. — Ну, тебя бы я уж точно не выбрал, — Лёше не хотелось упоминать о том, что Кирилл, в целом, последний человек, с которым он бы хотел иметь отношения после того, что он сделал с Лизой, но, кажется, это было написано на его лице. — Ноу проблемс, конфетка, на твоем месте я поступил бы так же, — то, с какой лёгкостью Кирилл принимал свою вину, удивляло. И то, сколько раз он вскользь пытался перед Лёшей извинится — тоже. «Поздновато для извинений», — подумал Лёша. Да и каким хером они ему помогут, не понятно. К тому же, он в них не нуждался. — А ты? — собственный вопрос удивляет не меньше. Лёша, вообще-то, не хотел ничего знать о сексуальной жизни Кирилла, но зачем-то спросил. — Опыт был, мне не очень зашло. Но тот, кого я трахал — был вне себя от счастья, — Кирилл усмехнулся и подмигнул. Лёша снова почувствовал тошноту. И нафига он вообще это спросил. — Так, ладно, мне вообще не интересно, — он встал из-за стола, схватил свою тарелку, но Кирилл его остановил. — Доешь, ты ни хрена не ел со вчерашнего дня, а нам ещё до вечера куковать. Не уверен, что эта жижа будет лучше, когда остынет, — Лёша сел на место. Он больше не спорил с Кириллом, просто уткнулся в свою тарелку и доедал. От этого разговора остался неприятный осадок, и Лёша не понимал, что именно его так задело. В голове почему-то нарисовались картинки смазливого мальчика, с которым Кирилл «экспериментирует» в номере какого-нибудь дорогущего отеля. У Лёши даже опыта не было, а Кирилл попробовал. Почему у некоторых есть вообще всё, даже то, что им не надо, а у некоторых ничего? — А вообще, я, наверное, бисексуал, — внезапно закончил Кирилл, когда Лёша уже и не ожидал продолжения. — Поздравляю, — он, наконец-то, расправился с кашей и теперь мог спокойно уйти, но идти было всё равно некуда, поэтому он просто занялся мытьём посуды. Она уже успела скопиться.