Профессионал

— Госпожа Люмин, я очень прошу, — настойчиво повторил Чжун Ли. — Я... Я не знаю, это неправильно, — девушка нервно барабанила пальцами по барной стойке. Итэр, готовящий гостям напитки, покачал головой на нерешительность сестры. Они все ужасно беспокоились за Тарталью, который вот уже как пять дней не выходил на связь, а близнецов, как назло, завалили работой в кафе, и у них совсем не было времени сходить и проведать его. Сказать кинологу его адрес был лучшим вариантом, который мог бы свалиться на их голову, а Люмин все мялась, боясь, как бы не ухудшить ситуацию еще больше. — Вы же знаете, что я не сделаю ничего плохого, так? — Да, конечно, — после недолгого размышления проговорила девушка. Ее небольшой перерыв грозился подойти к концу, надо было что-то решать. В любом случае, господину Чжун Ли можно было доверять, и, вроде, отношения у них с Чайлдом были неплохие, последний с уверенностью говорил, что кинолог его друг... Но какое-то плохое предчувствие сжимало тисками грудь, заставляя нервничать. Однако Итэр, который всеми вербальными и невербальными способами показывал, что паранойя сестры сейчас совсем не к месту, и Чжун Ли, не готовый сдаваться, вынудили Люмин неохотно, но все же сказать адрес Тартальи. — Спасибо, — в голосе мужчины послышалось неприкрытое облегчение и он тут же сбросил звонок, даже не попрощавшись. — Это очень плохая идея. — Это очень хорошая идея, — не согласился с ней брат, аккуратно ставя на барную стойку чашечку латте. — Это за четвертый. Девушка поджала губы и, когда Итэр отвернулся, крепко зажмурилась и скрестила пальцы, молясь, чтобы все было хорошо. Только бы все было хорошо...

***

Тарталья завозился на кровати, переворачиваясь. Голова раскалывалась, и он даже не мог точно сказать из-за чего: слишком большого количества алкоголя, слишком маленького количества сна или же его организм нашел еще парочку причин? Скарамучча рядом тоже поднял голову, с презрением косясь на хозяина, еле открывшего один глаз. — Не смотри, — парень отвернулся, почувствовав себя виноватым. Нет, конечно, прогулки со щенком были, и еда в миске появлялась исправно, но в остальное время на Муччу не обращали внимания. — Я долго-долго с тобой погуляю сегодня, честное слово. Его питомец как-то обиженно тявкнул и спрыгнул с кровати, исчезая в недрах квартиры. Ну вот, даже собака от него ушла, что ж Чайлд за неудачник-то такой. Желание пойти куда-то сегодня резко испарилось. Хотелось лежать, смотреть дорамы, пить абсолютно невкусный алкоголь — на вкусный денег не хватало — и жалеть себя, пока на мир не упадет огромный метеорит. Но его планы нарушил неожиданный звонок в дверь. И кого только черти принесли? Тарталья было потянулся за телефоном, но его не оказалось на привычном месте. Точно, близнецы звонили ему столько раз, что он просто отключил гаджет и отправил в веселое путешествие "сам-не-помню-куда". При упоминании близнецов лицо Чайлда невольно скривилось в болезненной гримасе. За эти дни, что он ни с кем не виделся, парень не думал, что мог просто потерять единственных друзей в этом огромном городе из-за своей выходки, но сейчас осознание этого накрыло гигантской волной страха одиночества. Ну какой же он дурак, еще и накричал ни за что — ну подумаешь, сказали, что они с кинологом в отношениях. Если проанализировать все слова Тартальи, то действительно можно поверить в его заинтересованность господином Чжун Ли. Так что сам виноват, нечего было вести себя, словно влюбленная школьница, тогда бы и люди ничего такого не думали бы. — "Я просто позвоню и извинюсь перед ними, — решил Чайлд. — Не сегодня, а завтра, например. Точно, послезавтра позвоню." Звонок все не затыкался, и парню волей-неволей пришлось сползти с кровати, на ходу натягивая джинсы. Поглядев на брошенную футболку, Тарталья махнул рукой: все-таки это его квартира, как хочет, так и ходит. Гостей он точно не ждет, близнецы по графику на работе сегодня, а больше-то к нему и ходить некому. — Ты не отвечал на звонки, а сегодня последнее занятие, — с порога заявил Чайлду кто-то, оттесняя от двери и закрывая ее, пока он моргал от слишком яркого света в подъезде. — Поэтому я просто пришел, как мы и договаривались. Где твой телефон и что, черт возьми, случилось? А. Тарталья густо покраснел, не понимая, как он вообще умудрился забыть про занятие. Вроде же только вспоминал кинолога, почему же в голове ничего не щелкнуло? Проклиная свою забывчивость, парень начал искренне извиняться, говоря что-то про работу, сломанный телефон — в общем, придумывая все отмазки, которые только мог. И как-то даже не сообразил, что свой адрес никому не давал, и удивляться стоило не своей забывчивости, а осведомленности мужчины, который сейчас стоял в его прихожей. А Чжун Ли хмуро разглядывал парня, подмечая нездоровый вид и растрепанность. Если честно, мужчина испугался, когда Чайлд резко перестал отвечать на его сообщения и в принципе брать трубку, поэтому решил проблему довольно просто: позвонил его друзьям. И не зря, ведь с Тартальей явно произошло что-то нехорошее и личное, раз сейчас он так неумело врет, что даже сам путается в своих словах. Мужчина глубоко вдохнул и на секунду прикрыл глаза, восстанавливая самообладание. И угораздило же... —Так, хватит, — перехватил он суетящегося парня, крепко сжав его руку, и пальцем приподнял его голову, заставляя смотреть на себя. — Давай мы хотя бы пройдем в квартиру, и ты спокойно объяснишь, что у тебя случилось. Чайлд замер, разглядывая обеспокоенные глаза, и ощутил укол совести. Мало того, что он должен был встретиться с Чжун Ли, но так и не пришел к нему и даже не предупредил, так еще и держит кинолога на пороге. — Прости, — выдохнул парень, немного успокаиваясь, — хочешь кофе? — Не откажусь от чая. Тарталья кивнул и, подождав, пока его отпустят, пошел на кухню. Чжун Ли проследовал за ним, по пути разглядывая весь бардак в квартире. Бутылки из-под дешевого алкоголя, коробки от пиццы и лапши — казалось, что это квартира законченного алкаша или кого похуже, но точно не его Чайлда. Да уж, не так мужчина представлял это последнее занятие, совсем не так. Что же такого произошло? Кинолог даже боялся предположить. Из комнаты выглянул Мучча и завилял хвостом, подбегая к нему. Чжун Ли подхватил щенка на руки, радуясь, что хоть кто-то в этой квартире выглядит более-менее живым, и зашел на кухню, сразу же направляясь к столу. Тарталья, в свою очередь, засуетился возле столешницы, моя кружки и ставя чайник, и все извинялся за беспорядок. — Ну так? Расскажешь? Парень приостановился, обдумывая все "за" и "против", и неохотно начал говорить, пока делал чай. Не то чтобы он хотел делиться своими неудачами в личной жизни, но раз уж такое дело… Да и Чжун Ли явно поддержит его, а не засмеет. В конце концов, у них были хорошие отношения, и Чайлд смело называет его своим другом, так смысл скрывать? Они, конечно, ни разу не говорили про личную жизнь, Чайлд вообще был не уверен, есть ли у кинолога хоть кто-то или, может быть, был когда-то, но почему-то складывалось впечатление, что если кто и мог помочь ему в такой непростой ситуации — это именно Чжун Ли. — И она просто сказала, что уже встречается с кем-то, — закончил Тарталья, ставя перед мужчиной чашку. — Я не знаю, что делать: она мне и правда очень нравится. Я хотел извиниться, может, принести цветы — девушки любят такое, да? — и просто подождать... Кинолог выглядел довольно напряженно даже гладя совсем разомлевшего Муччу, но парень мысленно пожал плечами, поворачиваясь обратно к плите, чтобы приготовить свой любимый кофе. А Чжун Ли просто не знал, что сказать. Он был уверен, что Чайлд замечает и ухаживания, и его симпатию, и не просто замечает — а отвечает ему тем же! И что же, теперь выясняется, что Тарталья все это время был влюблен в девушку? Да он же ни слова не говорил про Люмин, когда они гуляли, и мужчина не мог вспомнить момента, когда парень отвлекался на сообщения или же звонки, все его время принадлежало Чжун Ли. Кинолог ощутил, как ревность заворочалась в груди, и нахмурился еще сильнее. Он потратил столько времени, так сильно привязался, позволил себе влюбиться, чтобы Чайлд вот так просто все разрушил? Вместе с ревностью проснулось и чувство собственничества. Ну уж нет, так просто теперь этот парень от него не отделается. Конфетно-букетный период, видимо, не возымел никакого воздействия — тогда стоит пойти более грубым методом, зато действенным. Чжун Ли аккуратно переложил заснувшего щенка на соседний стул и с грацией хищника поднялся, подходя ближе к Тарталье. Чайлд все говорил, самозабвенно мешая крепкий кофе в турке, но тут же испуганно замолчал, когда чье-то тело прижалось к нему сзади, ставя по бокам руки. — Ты хочешь сказать, что я тебе не нравлюсь? — Тихий шепот рядом с ухом заставил все внутри сжаться, и парень сглотнул, пытаясь обернуться. Чжун Ли лишь на секунду отстранился, но, как только Тарталья повернулся к нему лицом, вновь прижал его к столешнице. Что. Блять. Происходит? Парень старался не краснеть, но лишь сейчас вспомнил, что легкомысленно решил не надевать футболку, и прикосновения чужой рубашки казались слишком интимными. Хотя, конечно, интимным было не только это: кинолог буквально не оставил между ними ни капли пространства. Хотелось сжаться, отвернуться и оказаться подальше отсюда, а потом вернуться и высказать Чжун Ли все, что Чайлд об этом думает. Но получалось только перепуганно дышать через раз и ошеломленно хлопать глазами. Однако через пару мгновений голос все-таки вернулся: — Что вы делаете? — Ладони уперлись в чужую грудь, отталкивая, но безуспешно. Слух резануло давно позабытое "вы", но мужчина не сдался, все также смотря прямо в глаза Тартальи и, не отстраняясь, проговорил тихим, но уверенным голосом: — Жду ответа на свой вопрос. И, хоть Чжун Ли и правда заводила вся ситуация — прижимать сладких мальчиков к различным поверхностям, заставляя краснеть, было очень и очень горячо —, в этот раз он чутко улавливал настроение партнера, готовый отпустить парня при серьезном отказе. Он не собирался играться с чувствами Чайлда, как бы это не выглядело со стороны, но был уверен, что тот сдастся первым, признавая хоть маленькую толику симпатии к мужчине. И ради этого стоило играть ва-банк. — Н-не в том смысле нравитесь! — Парень прекратил бесполезные попытки оттолкнуть кинолога, но оставил руки на его груди, будто преграду. — Вы хороший, интересный собеседник, мне нравится проводить с вами время, но это все не... Не отношения, просто... Я считал вас другом! Мысли метались в голове, путались, речь получалась несвязной, но Чайлд искренне считал, что говорит правду. Он не испытывал к Чжун Ли каких-либо романтических чувств, а привязанность... Да черт возьми, он просто не мог влюбиться в мужчину! Пусть непонятный ехидный голос внутри и припоминал ему все сцены с участием кинолога, и мечты, и один очень интересный сон, который парень так невовремя вспомнил — это н и ч е г о не значило. — Тогда скажи мне нет, Тарталья, — золотые глаза, казалось, видели его насквозь, а близкий шепот заставлял судорожно сминать рубашку на груди дрожащими пальцами, — всего одно нет, и я вновь стану для тебя никем, будто ничего никогда не было. Чжун Ли врал: он бы никогда не смог забыть этого и просто так отпустить человека, в которого влюблен. Который так прочно засел в его мыслях и сердце, которого хотелось обнимать и долго-долго ласкать, которого хотелось поцеловать так сильно и так давно, что было тяжело сдерживаться. Впрочем, кинолог почти и не сдерживался: губы почти коснулись чужих, и Чайлд замер. Будто само время остановилось, позволяя ему сделать правильный выбор. И парень, закрыв глаза, делает его — когда Чжун Ли почти целует его, он больше выдыхает, чем шепчет отчаянное, но от этого не менее твердое "нет". Миг, — и мужчина отталкивается от столешницы. Миг, — и Тарталья закрывает глаза, чтобы не видеть разочарование и боль, так явственно проступивших на красивом лице, что стало страшно. — Приношу свои извинения, Чайлд, - ставший вдруг равнодушным голос эхом отозвался в сердце, но парень отмахнулся от этого, пытаясь уверить себя, что все в порядке. — Я не смогу провести занятие, обратитесь в наш центр, чтобы вам вернули деньги. Прощайте. Внутри что-то настойчиво нашептывало о неправильности происходящего, будто сами Архонты велели ему одуматься и вернуть мужчину, что так приятно, на самом деле, прижимал его к столешнице. Но Тарталья предпочел проигнорировать все это, уверенно — как ему казалось — произнести: - Хорошо, господин Чжун Ли. Прощайте. Мужчина быстрым шагом покинул кухню. Проснувшийся Скарамучча помчался было за ним, но дверь хлопнула прямо перед его носом. Скулеж щенка, который царапал дверь, добил Чайлда окончательно, и он съехал вниз, запуская пальцы в растрепанные волосы. Он все сделал правильно. Он точно все сделал правильно. Правильно, правильно, правильно! Вот только ощущение, что он все испортил, никуда не делось, ядом расползаясь по венам и отравляя мысли. Ох, и какой же он все-таки идиот.