В Манчестере все нормально

- А где твой?       Килиан дёргается от неожиданности и поднимает глаза. И самое тупое, что мгновенно понимает, о ком идёт речь. Как-то он пропустил тот момент, когда в разговоре с ним Карима Бензема начали называть просто и ёмко: "твой". - В душе был вроде, - подчёркнуто безразлично пожимает плечами. Закономерное "а ты чего не с ним?" повисает в воздухе, пригвожденное убийственным взглядом Мбаппе; Эрнандес ржёт и закидывает в рот виноградину. - Ну-ну. Пни, когда появится, дело есть. - Пну с удовольствием.       Ковырять рисовую кашу ложкой, конечно, гораздо приятнее, когда рядом Карим затирает какую-нибудь очередную историю из жизни. Или очень смешно комментирует происходящее, или просто пространно рассуждает о чем-нибудь - Мбаппе обожает его слушать. Не важно, о чем речь, просто его голос. В нем хочется раствориться. Положить голову ему на коленки и таять, таять, в лужицу растекаться. За закрытыми дверями номера он так и делает, конечно; пальцы Карима приятно холодят лоб, машинально вырисовывая замысловатые фигуры поверх коротко стриженных волос. Наверное, так и ощущается влюбленность. Успокаивающее прикосновение человека, которого хочется касаться вечно.       Собственно, в этом особая миссия Килиана в сборной и заключается. Миссия первостепенной важности - турниры и матчи подождут. Прилипнуть к Бензема на неделю и ни на секунду не отлипать, запоминать всё, каждую секунду, запасать под ребрами теплое воздушное чувство на несколько мучительных недель вперёд. Благо, Карим не возражает: в его глазах столько нежности, когда он смотрит на своего золотого мальчика, распластанного на кровати, залюбленного и заласканного, что в груди все сжимается. Что дрожат губы от попыток сдержать улыбку - Килиан чувствует себя бесконечно, безумно счастливым в эти моменты, настолько счастливым, что это даже показывать неприлично. Кожа горит от следов поцелуев: на ключицах, на животе, на бедрах; потом, в своей собственной квартире в Париже он будет зажмуриваться, прокручивая в голове эти моменты, кусая губы, потому что одному в непомерно огромной постели холодно. А пускать никого не хочется, да он и не смог бы - кроме кое-кого улыбчивого и с забинтованной рукой, от которого каждое утро он ждёт их уже традиционное "Доброе утро, малыш" за тысячи километров из солнечного Мадрида.       Просыпаться рядом с ним каждое утро - лучшее, о чем Килиан может мечтать. Лучшее после трансфера в Реал, конечно, но об этом уже страшно и думать. Рядом с Каримом не страшно. Рядом с ним ничего не страшно. С ним легко шутить, легко подбирать слова, легко ошибаться и учиться на ошибках, господи, как с ним хо ро шо. Не страшно его любить - пусть даже весь мир категорически против. На такой уж планете они живут, что поделаешь.       Хотя мир, кажется, уже привык. Вон, "твоим" называет.       Килиан про себя надеется, что в разговоре с Бензема его за глаза называют так же. "Твой". Потому что быть "его" - от этого бабочки в животе. И улыбка на все лицо.       Дурацкая, но такая счастливая влюбленность.