Все мы, все мы в этом мире тленны

      Холодный, промозглый ветер пробирал до самых костей, напрочь въедаясь ледяным инеем в каждую клетку тонкой, белоснежной кожи. Мглистое, серое небо, было таким же отвратительно безжизненным и равнодушным, как и бесконечные ряды безликих складов и гаражей, которые окружали девушку. Размеренно плывущие тучи, словно безмолвные наблюдатели, тяжким грузом нависали над землей, спутывая мысли и намертво сковывая сознание. С обледенелых скатов жестяных крыш острыми копьями свисали прозрачные сосульки, грязные, растоптанные комья снега хрустели под шнурованными кожаными ботинками. Мешковатые штаны из плотной, сохраняющей тепло ткани, бесформенной тряпкой обволакивали поджарые ноги, тело же прикрывала старая, изрядно поношенная дубленка, обделанная кудрявой, свалявшейся овчиной. Выцветший платок неумело прятал под собой пряди чёрных волос. Густой пар валил из чуть приоткрыто рта, а сбившееся дыхание и учащенное сердцебиение настойчиво отзывались гудящим эхом.       Конвой должен был приехать с минуты на минуту. Ровный строй затонированных машин вмиг бы смог окружить небольшую загородную территорию, набитую пустеющими складными помещениями. Единственным преимуществом девушки была возможность укрыться в извилистом лабиринте кирпичных построек — местность она изучила довольно хорошо и держала в голове четкий план всех скрытых лазеек. Устроить охоту на живца было не самой феноменальной идеей, особенно если несчастной жертвой обстоятельств становилась именно она. Однако заряженная винтовка, висевшая за плечом, все-таки придавала небольшую толику уверенности в том, что, несмотря ни на что, выжить, может, и удастся. Запасные патроны плотной кучкой были утрамбованы в нагрудном кармане дубленки, и дрожащая от нервов рука то и дело тянулась к груди, чтобы удостовериться в том, что все пули на месте. Памятный кинжал был спрятан в ножнах, ловкие пальцы с легкостью смогли бы, в случае необходимости, нащупать рукоять и применить его. Покрасневшие от мороза ладони девушка спрятала в карманы штанов, чтобы хоть как-то согреться.       Зубы предательски стучали друг об друга, отбивая несоразмерный, сбивчивый такт. «Я сделаю это. Я справлюсь». Собственные мысли стали походить на испорченную запись, которая раз за разом прокручивает одну и ту же фразу. Она знала, что в последнюю минуту не струсит, сожмет волю в кулак и сделает то, что необходимо. Даже была уверена в этом. Поэтому необъяснимый, первобытный страх смерти был ей неприятен. Он навязчиво прилип к ней, не отпуская ни на секунду из своих цепких объятий. «Я рискую своей жизнью. Зачем? Еще не поздно отступить…» Но собственная честь была ей дороже — так было всегда, наверное, с самого детства. Она никогда бы не смогла перед кем-то пресмыкаться, даже если бы эта сиюминутная слабость сулила баснословные богатства. И именно за эту непреклонность и несгибаемость судьба дала ей шанс себя проявить — пусть и не на самом честном и желанном поприще. Возможно, сложись ее жизнь по-другому, все было бы иначе. Если бы отец остался в живых, он бы дал своей любимой дочурке все самое лучшее — и она бы никогда не знала горечи утраты, голода, лишений, одиночества и тупой боли, которая вечно гложет ее в течение всей сознательной жизни. И с Энджи все было бы по-другому… Она так и осталась бы задиристой старшей сестрой, укоряющей ее за мелкие шалости. У них могла бы быть крепкая, любящая семья…       Эти мысли убивали изнутри Дикого кота. Одно лишь упоминание, одна лишь ниточка, связывающая ее нынешнею с той беззащитной девочкой из прошлого, мучила ее. Единственным оправданием было: «Я не виновата в том, что случилось. Таков был выбор других людей, но не меня. Уже прошло слишком много лет, чтобы думать об этом. Необходимо что-то менять в настоящем, а не рыться в воспоминаниях давно прошедших дней, которые не принесут ничего, кроме гнетущего чувства ностальгии и очередной волны боли и сожаления». Но что есть настоящее? Один вздох, одна миллисекунда — все мгновенно обращается в прошлое. Настоящее слишком зыбко, слишком увертливо и быстро — его невозможно настигнуть и идти с ним в один шаг. Каждый из нас живет лишь прошлым, другой вопрос — насколько глубоко он роется в нем и готов ли он выбраться из него, чтобы заглянуть в свое будущее, которое уже ждет на пороге. Большинство людей не смогут. Они застряли в дальних уголках своей памяти с надеждой обрести те чувства, которые управляли ими в детстве, в юности. Тогда весь мир вокруг казался ярче и живее, а эмоции, обуревавшие молодые тела, были смелее и отважнее. Тем прошлым версиям было ни по чем и горы свернуть, а нынешним, скованным цепью быта, рутины и постоянной монотонной работы, было до безумия сложно сделать хоть один шаг навстречу своим истинным стремлениям. И топкое болото прошлого с легкостью погружает таких неуверенных, обессиленных путников в свои мутные водные пучины.       Мэри едва заметно усмехнулась собственным мыслям. Ее примитивная, бытовая философия частенько помогала ей отвлечься в трудные минуты. Но сейчас витиеватые идеи почему-то казались лишними, ненужными, какими-то неправильными и даже ложными — не ей судить других людей и их жалкие стремления к лучшей жизни, поэтому девушка перекрыла поток философских рассуждений и, по старой-доброй привычке чуть прищурив глаза, направила свой разум на обдумывание других, более насущных и от этого представляющих важность, вещей.       Скоро должна была подняться метель, ближе к вечеру, до которого оставалось не более часа. Тучи медленно, но верно сгущались, ранняя зимняя темень непроницаемым полотном накрывала пригород. Где-то недалеко от этого склада, если двигаться к северо-западу, располагался пустырь — территорию еще не успели застроить или продать под какое-нибудь производство. Зимой это было лишь пуховое снежное одеяло, в которое вряд ли бы стоило соваться, если не хочешь провалиться в сугроб по самую грудь. Зима в этом году выдалась снежная, полная буранов и холодных ветров — снег был не притоптанный. За одним из тонких перешейков пустыря, в километрах, эдак, полутора, виднелась чернеющая полоса хвойного подлеска. Если не удастся юркнуть в какое-нибудь подвальное помещение под заброшенными гаражами — а такие тут имелись в относительно небольшом количестве — то план отступления будет пролегать через пустырь. Вьюга поможет скрыться от погони и поглубже зарыться в рыхлый снег, чтобы ползком добраться до леса — главное было не околеть от холода.       Мэри все равно крайне не нравился «План Б». Хотелось бы, конечно, чтобы все прошло гладко — так, как она любит, без лишних происшествий и непредвиденных ситуаций, однако Дикий кот накрепко запомнил, что жизнь — штука слишком непредсказуемая и жестокая, чтобы учитывать прихоти каждого человека. А значит планировать убийство и не иметь запасного плана на случай внезапного отступления — все равно что на пьяную голову играть в русскую рулетку: одному Богу известно, прилетит ли тебе пуля в висок или нет.       Время для Мэри будто бы застыло. Ноги отчаянно заныли, больше всего на свете хотелось вернуться обратно в теплую квартиру и разлечься на кровати, проваливаясь в глубокий сон. Глаза на морозе слипались, веки были слишком тяжелыми, чтобы долго держать их открытыми. Дикий кот прикрыл глаза, вдохнул полной грудью прогорклый запах ржавчины металлических настилов, заменявших складам крышу, старой резины, оставшейся со времен гаражей, едва успевший выветриться запах моторного масла и дешевого бензина. Девушка сосредоточилась на своих ощущениях, каждым кончиком пальца пытаясь прощупать «почву под ногами».       В один миг Дикий кот встрепенулся и будто бы сам себя одернул, пробуждая из полусонного, вялого состояния. Свист летящих по шоссе колес и глухой звук постукивающего мотора она не спутает ни с чем — машин было не больше трёх. Кровь начала циркулировать по худосочному телу в два раза усерднее, адреналин ярким выстрелом хлынул в организм девушки. Мысли вмиг стали спутанными и неразборчивыми, движения — неловкими и дергаными. Однако гостей надо было встретить подобающе, поэтому Дикий кот всеми оставшимися в обмороженном теле мыслями сосредоточился на своей нелёгкой миссии. Девушка, наконец окончательно вспомнив, зачем она здесь, полностью осознав и проанализировав резоны своего появления в столь безлюдном месте, продумав желаемый результат этой встречи, горделиво выпрямила спину, вскинула непокорную голову вверх и смело повернулась всем корпусом к предполагаемому месту остановки машин. Пусть будет так. Уже поздно что-то менять. А гостей надо встретить подобающе.

***

За несколько месяцев до этих событий

             — И что же ты собираешься делать с Мафией? Просто уйти?       Энджи и Мэри с удобством расположились в квартире старшей из сестер. Блондинка была куда более щепетильной в выборе интерьера, тем более квартира полностью принадлежала ей. Изящные резные стулья с мягкими подушками на сиденьях, стол красного дерева, у стены — широкая кожаная софа с подлокотниками. Стены нейтрального теплого цвета были украшены разными настенными приблудами — дощечками с выгравированными надписями, непримечательными яркими натюрмортами кисти неизвестного художника, сувенирными расписными тарелками из разных стран мира и многим другим. Из каждого уголка столовой веяло домашним уютом, как будто ты не в гостях у девушки 30 лет, а у бабушки на даче, которая бесконечно рада тебя видеть и жаждет тебя накормить до отвала жареными пирожками.       — Наверное, — коротко и ясно бросил Дикий кот, помешивая сахар в стоящей перед ней кружке с чаем. — Нет смысла продолжать эти бесконечные крысиные бега. Надоело прятаться в съемных квартирах, постоянно чувствовать себя как на иголках от возможности быть обнаруженной и пойманной полицией, выполнять грязные, мерзкие поручения. И за все это, черт бы их всех побрал, благодарность в виде покушения. Нет уж, спасибо. — Мэри была до ужаса зла, сделала небольшую паузу и добавила: — Денег у меня достаточно, чтобы не нуждаться в поддержке Мафии.       — А как же твои вольнодумные планы по убийству Босса? — хмыкнула не без сарказма старшая, пригубив зеленый чай из своей кружки. — План не удался?       — Я и не пыталась его придумать, а тем более воплотить в жизнь. Не вижу в этом больше никакого смысла. Даже если я займу этот пост — что мне это даст? Криминальную власть и авторитет среди бандитов в ненавистном мне городе? Жители которого толком не подозревают о том, что творится у них на глазах, а местные власти бездействуют и не могут пресечь бесчинства или сделать хотя бы что-то? А стоять во главе этой маргинальной анархии… Нет уж, увольте. Я даже не буду скучать по столице. Знаешь, у этого города две стороны: первая — вылизанный, сверкающий ночными огнями город, манок для туристов со всего мира, а вторая — темные, грязные трущобы, убийства, наркотики… Впрочем, я думаю, мне нет нужны просвещать тебя во все подробности. Когда досконально изучаешь оборотную сторону медали, не можешь смотреть на все прежними глазами. Впрочем, и государство давным давно прогнило, как и вся эта чертова система. Брошу все и уеду к черту.       — Раньше тебя это почему-то ничуть не смущало, хотя не слишком много вещей изменилась так кардинально, как ты рассказываешь. Наконец сняла розовые очки и посмотрела на все отрезвевшим взглядом? Столица всегда была такой, даже 15 лет назад, когда наш отец еще был жив. Несколько месяцев назад ты восхищалась могуществом Мафии, радовалась каждому заданию и свято верила в идеалы вашего негласного бандитского кодекса. Да и в конце концов, несмотря на все это, ты вложила в Мафию слишком много сил и стараний — неужели ты так запросто бросишь свое любимое детище? Право, я тебя не узнаю, Мэри. Ты ведь не сможешь жить без своей игрушки.       — Если ты не заметила, то дела сейчас обстоят совершенно по-другому, — буркнул Дикий кот в ответ. — А я люблю действовать по ситуации, а не по устоявшейся привычке. Да, я порой бываю консервативной, но это не мешает мне понять очевидные вещи и принять реальность такой, какая она есть на самом деле. Пора заканчивать с этим.       — Я рада, что ты приняла такое решение.       Мэри окинула сестру на удивление равнодушным, абсолютно пустым взглядом изумрудных глаз. Энджи давно заметила, что былой яркий огонек куда-то исчез, вместо него — только два глубоких озера безразличных зрачков. Блондинка прекрасно знала, что такое предательство со стороны Босса было слишком серьезным, дерзкимии неожиданным ударом по Дикому коту. За последнее время произошло слишком много всего. «И эти события отразились на сестре не самым лучшим образом», — пронеслось в голове у Энджи. Мэри заметно осунулась, зажалась, не хотела выходить на улицу и практически все время проводила в квартире блондинки, боясь очередного покушения. Она остерегалась любого общения, пресекла какую-либо связь со всеми своими бывшими «коллегами», если их, конечно, можно было так назвать, поэтому никаких новостей с той стороны баррикады не было слышно. Впрочем, Мэри это уже ничуть не волновало. Ее это больше не касалось.       — Ты не хочешь поговорить с Мегатроном? Ты, кажется, не выходила с ним на связь с того момента, как мы вернулись, — вдруг прервала тишину Энджи. Блондинка встала из-за стола, забрала кружку из-под носа сестры и поставила ее в раковину вместе со своей.       — Он думает, что я все еще в командировке, поэтому, видимо, не беспокоит, — безразлично отозвался Дикий кот. — Не хочу, чтобы он видел меня такой… слабой.       Голос Мэри был глух, ныне лишенный всякого стремления к жизни. Все ее планы и мечты были безнадежно разрушены, все, чем она жила до этих пор, — безвозвратно потеряно. Она не знала, что делать дальше.       — Мэри, послушай… — Энджи вернулась на свое место и положила теплую руку на острое плечо сестры. — Ты не слабая и никогда такой не была. Все мы люди, никто из нас не может быть настолько черствым, чтобы не воспринять близко к сердцу подобное. Мне кажется, любой на твоем месте чувствовал бы себя подавленно, но, прошу тебя, пойми, что это нормально. Все, что тебе сейчас нужно, — моральная поддержка близких тебе людей. Я думаю, что твой соулмейт достаточно доверенное лицо, чтобы поделиться своими переживаниями.       — Да что ты, черт возьми, знаешь о том, что у меня сейчас творится на душе? Откуда тебе знать, кто и как может мне помочь? Мегатрон только посмеется. Он никогда не воспринимал всерьез то, чем я занималась, считал это бессмысленной игрой. А теперь, когда в Мафию уже нет обратного пути, Мегатрон только и будет делать, что укорять меня до последнего вздоха в том, что я полная дура. Потому что вправду верила в то, что делала. Но ему этого никогда не понять. Для него существуют только собственные стремления и принципы, мнение других людей, их желания и мечты для него пустой звук. Мегатрон сделает лишь еще больней. Не хочу, чтобы мне кто-то сыпал соль на рану. Поэтому, пожалуйста… Больше не упоминай его имя всуе. Прошу.              Энджи явственно услышала, что каждое слово, произносимое сестрой, давалось ей с трудом. У нее у самой будто бы застрял ком в горле — ей нечего было сказать в противовес. Блондинка не понаслышке знала о скверном характере соулмейта Мэри и отдавала себе отчет в том, что в словах черноволосой крылась нелегкая правда, которую она все же смогла принять. Энджи понимала, что вся эта ситуация отдалила соулмейтов еще дальше друг от друга. «Мэри не найдет в себе силы рассказать Мегатрону правду о том, что произошло. А Мегатрону в противном случае не хватит ума ее поддержать, а не злобно насмехаться», — пронеслось в голове у Энджи.       — И все же… Сколько ты планируешь прятаться у меня в квартире? Это же не может длиться вечность.       — Не дави на меня сейчас, — проскрежетала Мэри. — Я не знаю. Я больше ничего не знаю, понимаешь ты или нет?       Голос Дикого кота резко сорвался на истеричный крик. Энджи и сама не поняла, когда она успела перейти черту и надавить на сестру слишком сильно. Девушка сделала это не специально, она и не знала, что Мэри так взорвется, поэтому сразу же сильно пожалела о сказанном.       Глаза черноволосой налились ярко-красным цветом, неестественным для человека. И Мэри, и Энджи после появления соулмейтов имели возможность менять свой физический облик, и Дикий кот в порыве гнева не всегда мог контролировать свое состояние. Блондинка вздрогнула, когда привычные изумрудные глаза превратились в алые омуты, вперившись в нее хищным взглядом. Мэри тяжело дышала, а потом резко схватилась руками за голову, спутав черные космы волос. Казалось, что она готова собственноручно разломать свой череп, настолько сильно она сдавила виски и макушку. Когда Дикий кот переместил ладони на лицо, то Энджи услышала тяжкие, редкие всхлипы. «Она плачет…?» — с содроганием подумала блондинка.       Энджи подскочила со своего места и бросилась к сестре. Девушка упала на колени рядом со стулом Мэри и схватила ее за запястья, отодвигая их от лица. Вернувшие свой цвет глаза, стеклянные от обрушившихся слез, с детским непониманием и выражением истинной, неописуемой боли, намертво впились в родные черты. Энджи была не в силах произнести ни слова, только жалобно заглядывала в лицо черноволосой, надеясь прочитать хотя бы одну ясную эмоцию. Дикий кот начал говорить первым:       — Почему у тебя все всегда было так хорошо…?       — О чем ты…? — с искренним непониманием переспросила Энджи.       — Обо всем! — вновь сорвалась на крик Мэри. — Ты смогла поступить в университет, занимала хорошую должность… Получила идеального заботливого соулмейта, который о тебе печется и вспоминает каждую минуту! А у меня даже нет близкого человека, понимаешь? Никого, кроме тебя, черт возьми. Идеальная старшая сестра, на которую надо равняться! Я потеряла смысл своей никчемной жизни, и я даже не знаю, кто я теперь. Всего лишь жалкое ничтожество, которое приползло к тебе на карачках! А ты пытаешься меня успокоить избитыми, банальными фразами, зная, что они не помогут! Ты не понимаешь, что значит быть на моем месте, а говоришь так, будто для тебя это плевая, привычная ситуация! У меня больше нет ничего, как ты это не понимаешь, Энджи?!       — Мне нечего тебе сказать, Мэри… Прости меня, я просто пыталась помочь тебе…       — Я не нуждаюсь в твоей помощи! Понимаешь ты это или нет?       Энджи с грустью посмотрела на сестру. Мэри была обреченной, измученной и донельзя уставшей от того дерьма, что ее сейчас окружало со всех сторон. Девушка поняла, что лучшим выходом сейчас было просто оставить ее в покое. Наедине со своими чувствами. «Я тут лишняя», — подумала Энджи и поднялась с пола.       Не говоря ни слова, блондинка пошла к входной двери. Сунула ноги в первые попавшиеся ботинки, накинула пальто и покинула квартиру. Мэри смотрела ей вслед, не находя в себе сил остановить Энджи. Послышался звук ключа в замочной скважине.       «Я снова одна. Совершенно одна…» — осознала Мэри. И слезы горьким градом обрушились на скуластое лицо.