Немезида. Наши дни.
Огромный, погруженный в беспробудное молчание корабль. Каждое слово, произнесенное в его бесконечных коридорах, еще долго отзывается эхом среди груды металлических стен. Только с нижних этажей Немезиды постоянно доносится возня безыскровых вехиконов, неосознанно выполняющих монотонную, грязную работу по переработке добытого энергона и поддержанию корабля в рабочем состоянии. Полноправный владелец каждого уголка Немезиды, вершитель судеб и верховный властитель фиолетовозначных, лорд десептиконов Мегатрон медленно прогуливался по знакомым коридорам. Гулкие, тяжелые шаги было слышно издалека, поэтому другие мехи старались свернуть с намеченной дороги и пойти обходным путем, чтобы лишний раз не столкнуться лицом к лицу с великим лордом. Лидер был занят ворохом мыслей, которые мимолетными импульсами проскальзывали в нейронных связях процессора. Как всегда напряженный и полностью сосредоточенный, он обдумывал дальнейшие действия своей армии. Перебить оставшуюся в живых после жестокой кибертронской войны стайку автоботов оказалось намного сложнее, чем Мегатрон изначально предполагал. И это его, мягко говоря, раздражало. Он бы предпочел этим неожиданным безрезультатным стычкам масштабные бойни с множеством жертв. Такого рода сражения тешили его самолюбие и доставляли ему истинное удовольствие ненасытного до пролитого энергона вождя. Редкие, зачастую не меткие, удары по автоботам, бесполезные столкновения и кратковременные бои за энергоновые шахты казались жалкими по сравнению с теми событиями, которые развернулись на Кибертроне. По сути обе фракции боролись за выживание и влачили жалкое существование на чужой планете, параллельно сражаясь друг с другом и до конца оставаясь верными идеям своей стороны. Мегатрону искренне хотелось поскорее закончить это шутовское представление и вернуться на разрушенный Кибертрон победителем. Правда, возвращаться было некуда — разрушенная, сожженная дотла планета, лишенная жизни, не оставляла ровно никаких надежд на свое восстановление. И вдруг всплыла другая мысль, которую десептикон долго и мучительно отодвигал на задний план. Его соулмейт. Тот злополучный вечер, проведенный наедине с Мэри, Мегатрон запомнил в мельчайших подробностях. Каждую ночь, выходя в оффлайн, он раз за разом прокручивал в процессоре их разговор. Как десептикон ни пытался, он не мог отстраниться от тех воспоминаний. В те минуты девушка казалась меху такой удивительно родной. И в этот день, спустя больше недели с их последней встречи, Мегатрон наконец смог окончательно принять тот факт, что хочет увидеть ее снова. Даже несмотря на то, что эта взбалмошная девушка с повадками ребенка, совершенно не него не походила. Он впервые за много земных лет смог почувствовать себя рядом с ней счастливым. Хотя можно ли это было в полной мере назвать счастьем? За то время, пока тянулась война, уже потерявшая всякий рациональный смысл, Мегатрон забыл, какого это — жить полной жизнью, тихой, мирной, лишенной всяких бед и тревог. И вдруг все эти давно забытые чувства в один короткий миг вернулись к нему в полной мере. Спокойствие, тишина, разговоры, никак не касающиеся автоботов. То, чего ему так долго не хватало. Единственное, чего хотел десептикон, — снова погрузиться в омут ее глаз, хотя бы на несколько часов забыться и отстраниться от этой бесконечной военной суеты.***
После ухода сестры Мэри стала чувствовать себя еще хуже, чем прежде. Спустя несколько минут она в полной мере осознала, что наговорила Энджи много глупостей, конечно, не со зла — в сердцах, в приступе неконтролируемой ярости. Дикий кот в тот момент не мог контролировать свои слова, а уж тем более отвечать за них впоследствии. Старшая сестра была родным по крови человеком, единственным существом в этом коварном мире, которому она могла беззаветно доверить любую тайну, не опасаясь очередной подставы или предательства. Мэри хотелось скулить, будто выброшенному на улицу бездомному псу, выть от безнадежности, что их с Энджи нерушимая связь дала трещину, значительно ослабла после этого скандала. Эмоции, которые бушевали в ней, были сравнимы с рокотом грома в бунтующем круговороте неба. Они накрывали ее с головой, словно девятый вал во время страшного шторма в открытом море. Их было донельзя трудно описать словами. Девушка думала позвонить сестре, извиниться за все и попросить ее вернуться. Жалобно умолять в трубку, лишь бы она снова была подле нее — вот на что она была готова. Больше всего на свете Мэри сейчас нужна была ее поддержка, пусть даже это было бы бессловесное молчание. Одно ее присутствие помогало Дикому коту частично отвлечься от всего, что свалилось на нее в один миг. И все же Мэри не решилась. Точнее было бы сказать, что девушка просто не смогла подобрать нужных слов, пока прокручивала в голове их разговор. «Не сейчас», — подумал Дикий кот, отмахнувшись от этой мысли. Заплетающейся походкой, потерявшей свою упругость и уверенность, Мэри вышла из-за стола и покинула столовую. Энджи отдала ей в распоряжение свободную вторую комнату — будучи по натуре человеком гостеприимным, блондинка частенько приглашала к себе старых друзей и знакомых, некоторые из них приезжали из других городов и, соответственно, ночевали у хозяйки дома. Комната не отличалась большими размерами, однако в ней было все необходимое для нормального существования. Доковыляв на ватных ногах до кровати, Мэри плюхнулась на нее и уткнулась лицом в подушку. Дикий кот, всегда полный энергии и азарта, чувствовал себя слишком вялым даже для того, чтобы переодеться в свежую одежду и лечь поудобнее, завернувшись в тонкое покрывало. Едва дотянувшись до стола, на котором Энджи заботливо оставила пачку Parliament, зажигалку и пепельницу, девушка сгребла с деревянной поверхности пачку, слегка подрагивающими пальцами вытянула сигарету и закурила, перевернувшись на спину. Едкий дым растекся по организму, успокаивая натянутые до предела нервы. Уставившись на выбеленный потолок, Мэри ощущала лишь полное безразличие к тому, что происходит вокруг нее. Приступ истерики незаметно сходил на «нет», и нервная система плавно приходила в норму. — Я всегда хотела к 30 годам оставить Мафию. — Дикий кот начал рассуждать вслух. — Мне уже 27 лет. И я потратила больше 10 лет своей жизни на то, чтобы заработать бессчетное количество грехов на свою душу. Труп невинной Джули заставил меня пересмотреть всю свою биографию и ужаснуться. Мне страшно, Господи. Что же со мной сделает Бог после смерти? Куда попадают после такого? — Странные вы все-таки существа, люди. Свято верите в жизнь после смерти, все до одного. Но вспоминаете о загробном мире только тогда, когда вам что-то угрожает или когда вы совершите что-то непоправимое. Знакомый голос, появившийся из ниоткуда, заставил Мэри вздрогнуть и подскочить с кровати, прикусив дымящуюся сигарету зубами. На пороге комнаты стоял Мегатрон.***
Когда десептикон увидел Мэри после разлуки, то был, мягко говоря, шокирован ее внешнему состоянию. Темные круги под опухшими от слез глазами вместо чуть прищуренных властных изумрудных огней, спутанные клочья волос на голове вместо идеальной прилизанной прически, потрескавшиеся губы, растянутые в неком подобие полуулыбки, мятая рубашка с расстегнутым воротником, спортивные штаны и босые ступни — заместо строгого костюма. «Что произошло за эту неделю?» — пронеслось в голове у Мегатрона. — Зачем ты здесь? — сухо произнесла девушка, слабо попытавшись вернуть себе самообладание. Меху не понравился тон Мэри, отчего тот нахмурился и строго произнес: — Мне казалось, что в последнюю нашу встречу мы успели все выяснить, не так ли? Я твой соулмейт и имею право находиться рядом с тобой. Ты сама дала на это право, дорогуша. Мэри действительно договорилась с Мегатроном о регулярных встречах в ее квартире. Сейчас Дикий кот сожалел о данном обещании, отчего скривился. Ее слово, несмотря на нынешние обстоятельства, имело для нее прежний вес и прежнюю значимость. Присев на край кровати, она потушила сигарету и снова бросила недовольный, уставший взгляд на соулмейта. — Что у тебя случилось? — более мягким голосом спросил десептикон, сделав пару шагов в сторону Мэри. — Не важно, — буркнул Дикий кот. — Я не хочу сейчас никого видеть, включая тебя. — Пауза. — Уйди, пожалуйста. Последнюю просьбу Мэри произнесла с надрывом. С одной стороны, девушка наоборот хотела, чтобы Мегатрон остался и успокоил ее. Но с другой, более разумной, Дикий кот понимал, что не нужно строить из себя несчастную жертву перед десептиконом. «От него не дождёшься никакой поддержки, вряд ли он даже способен на нечто подобное», — подумала Мэри. — Ты опять кого-то убила? — усмехнулся Мегатрон, пытаясь разрядить обстановку. — Ты говорила про какой-то труп. Джули, кажется. Глаза Мэри, обращенные на соулмейта, на миг полыхнули яростным огнем, который тут же сменился отражением новой утраты. «Ему не понять, что я сейчас чувствую…» — Нет. Но это случилось по моей вине, — еле слышно прошептала девушка себе под нос, однако десептикон все равно расслышал сказанное. — И ты из-за этого так расстроилась? Тебя послушать, так ты серийный маньяк, у которого нет ни одного слабого места. Колкости лидера фиолетовозначных было настолько неуместны, что сердце Дикого кота невольно сжалось от неизведанных ранее чувств. До скрежета в зубах, Мэри стиснула челюсти, сдерживая порыв рассказать ему все на духу, как есть. Поэтому промолчала. Воспоминания былых дней звонким галопом промчались в памяти. — Тебя тревожит не это, — сделал вывод Мегатрон, проследив за ее реакцией. — Расскажи, что случилось на самом деле. Десептикон бесцеремонно сел рядом с соулмейтом, стараясь заглянуть ей в глаза. — Я не могу… Не сейчас… — только и смогла выдавить из себя девушка, понуро склонив голову. «Какая же я жалкая…» Что-то вдруг подсказало Мегатрону, что не стоит ее расспрашивать. Он множество раз видел ее в абсолютно разных состояниях, но настолько опустошенной и потерянной — впервые. Десептикон не придумал ничего лучше, чем приобнять Мэри левой рукой, чуть прижав к себе. Тепло чужого тело передалось Дикому коту, приятно обжигая собственные охладевшие конечности. Девушка, не вполне осознанно, теснее прижалась к Мегатрону, поджав ноги под себя, и слегка прикрыла веки. Сладкая нега накрывала ее с головой. Десептикон, чуть сильнее надавив на плечо Мэри, вынудил ее положить голову на его колени. Дикий кот не противился, только вытянулся, чтобы лечь поудобнее. Мегатрон запустил ладонь в черные кудри и начал мягко поглаживать девушку по голове. Мэри стало так спокойно. Сейчас это был просто ее соулмейт. Ее Мегатрон. Который в нужную минуту все-таки оказался рядом. — Если ты боишься мне что-то рассказать, то я обещаю, что не буду тебя осуждать ни за одно принятое решение. Дикому коту слабо верилось в то, что десептикон никак не отреагирует на ее уход из Мафии. Ей было стыдно признаваться даже самой себе в том, что ее, по сути, схватили за шкирку и выкинули из организации, отдав на растерзание наемному убийце. И это после стольких лет преданной службы — не было ни одного повода усомниться в ее верности. Но девушка все равно постоянно копалась в себе, и лишь чистая совесть в отношении дел Мафии успокаивала Мэри. — Я… — Дикий кот еще пару раз взвесил все «за» и «против» и все-таки решился: — В городе N меня пытались убить. Мой Босс устроил облаву. От меня хотели избавиться. И я приняла решение покинуть Мафию.***
Энджи сидела за столом в уютной кафешке недалеко от ее дома. Напротив нее расположился мужчина среднего возраста с темно-русыми волосами. Пронзительно лазоревые глаза взглядом изучали девушку, которая, подперев голову рукой, помешивала сахар в кофе, глубоко зарывшись в своих переживаниях. — Энджи, послушай. Тебе просто надо отдохнуть от сестры. Я понимаю, что ты переживаешь, но ей тоже нужно время, чтобы прийти в себя. И я не думаю, что Мэри всерьез хотела тебя задеть, — начал мужчина, накрыв ладонью руку блондинки. — Я тоже это понимаю, но все же… От этого не менее обидно. Неужели все эти годы я так ее раздражала? Не могу теперь избавиться от этой мысли. — Я никогда не видел твою сестру и тем более не общался с ней, поэтому не буду делать скоропалительных выводов. Тебе лучше знать, говорила ли она правду или соврала в пылу ссоры. — Я и сама не до конца уверена. Может, она действительно считает, что моя жизнь сложилась лучше? Хотя никто не вынуждал ее делать выбор в сторону этой чертовой Мафии. Это было всецело ее решение. Хотя, может, у нее и не было выбора — я знаю не всю историю ее вербовки. — Выбор есть всегда, Энджи. И у нее он тоже был. Поэтому Мэри не имела никакого права на тебе срываться. — У нее тяжелое время. Она тоже не раз меня выручала, и я обязана ей помочь. — Пауза. — Мэри никогда не отличалась устойчивой психикой, одно время она даже принимала препараты. Потом сошла с них, научилась как-то сама себя сдерживать. Но вся эта ситуация выбила землю у нее из-под ног, снова ужасный стресс, совсем как тогда, когда убили отца. Может быть, ей снова придется вернуться к таблеткам. Энджи глубоко вздохнула. — В подростковом возрасте с этим было гораздо хуже. Панические атаки, истерики… Больше всего на свете я боюсь, что этот кошмар начнется снова. — Учитывая, что ее соулмейт — Мегатрон, этого стоит ожидать, — хмыкнул мужчина. — Оптимус… На что способен Мегатрон…? Оптимус Прайм нахмурил брови. Одно упоминание имени его злейшего врага мгновенно портило настроение автобота. Мужчина откинулся на спинку стула и произнёс: — На многое. Смотря о чем ты. — Я переживаю, что он нанесет непоправимый вред Мэри. Она моя младшая сестра, я всю жизнь заботилась о ней, в особенности о ее психологическом состоянии. — Пауза. — Я не помню, чтобы она сроду кого-то любила или к кому-то сильно привязывалась. У Мэри никогда не было настоящих друзей или большой любви, ее часто предавали и множество раз причиняли такую боль, что она предпочла вовсе отстраниться от людей и вымещать свою обиду на мир, убивая их по поручению Мафии. Это ее способ защиты, ее панцирь, это был смысл ее жизни. Но Мегатрон, он… Мэри может подпустить его слишком близко и тогда… Я не знаю, что может произойти. — Насколько я помню, Энджи, ты сама настаивала на том, чтобы твоя сестра и ее соулмейт налаживали связь. — Да, это так, и я не беру свои слова обратно, но… После того, какую реакцию я увидела у нее сегодня, мне стало не по себе. — Этот выбор делать уже не тебе, а ей. Я прошу тебя, не пытайся вмешиваться в ее жизнь, а тем более — в волю судьбы. Если ей в соулмейты пророчен Мегатрон, с этим уже ничего нельзя сделать. Значит, так оно и должно быть. — Наверное, ты прав. Я надеюсь только на то, что в планах у Провидения нет пункта на моральное и физическое уничтожение моей сестры. Девушка усмехнулась. Блондинка допила свой кофе, попросила у официантки счет и оплатила его. Энджи и Оптимус встали из-за стола и двинулись к выходу. — Можешь вызвать земной мост? Предлагаю вернуться на базу. — Как скажешь. Оптимус лучезарно улыбнулся. Когда Энджи повернулась лицом к автоботу, то во взглядах обоих соулмейтов мелькнуло то нежное чувство, которое люди именуют любовью.